ВЫХОД ИЗ ДРЕЙФА

С рассеиванием тумана дрейфующие суда были замечены и с «Ермака», и он начал пробиваться к ним, выискивая более слабые участки во льду. «Дедушка русского ледокольного флота» с трудом форсировал очень тяжелую перемычку льдов, отделявшую его от каравана. В воздухе стояли оглушительные треск и скрежет. На мостике ледокола - старый опытный капитан М. Я. Сорокин, начальник морских операций Западного сектора Арктики М. И. Шевелев, его помощники А. И. Минеев и А. Д. Алексеев, старший помощник капитана Е. С. Субботин. Наконец, преодолев тяжелую ледовую перемычку, «Ермак» подошел к каравану, установив, таким образом, мировой рекорд свободного плавания в высоких широтах. Пройдя мимо «Садко», «Ермак» подошел сначала к «Малыгину», снабдил его углем и продовольствием, а затем подошел к «Садко». Здесь встретились два земляка-помора, знавшие друг друга с детства, - Хромцов и Субботин.

Из воспоминаний Е. С. Субботина:

«Изо всех встреч с Николаем Ивановичем я вынес впечатление о нем как об исключительно энергичном, высокодисциплинированном, сбольшим опытом и знанием своего дела капитане арктического флота, которому пришлось не раз бывать в исключительно сложных условиях плавания. Выполняя с полной ответственностью любые задания, возлагаемые на него, он обеспечивал образцовый порядок и дисциплину, проявляя волевые качества. Был требователен к себе и к подчиненным и пользовался большим авторитетом как среди капитанов ледокольного флота, так и среди подчиненного состава... 28 августа в 5 часов утра «Ермак» подошел к ледокольным пароходам, находившимся на 83 градусе 6 минутах северной широты-на расстоянии немногим больше 400 миль от Северного полюса. На этом пути «Ермак» преодолел полосу более 68 миль шириной тяжелейшего, двухметровой толщины, старого 10-балльного льда. Околов все три парохода, снабдив их продовольствием и углем, начали движение на юг. Сначала «Ермак» вывел на разреженный лед «Малыгина», а затем начал буксировать «Седова», взяв его на короткий буксир. Самостоятельно судно идти не могло, так как в период зимовки во время сжатий льда на «Седове» был поврежден руль и, кроме того, судно находилось своей подводной частью в прочном ледовом корыте. При начала буксировки «Ермак» потерял правый бортовой винт. Посла этого было принято решение выводить ледокольные пароходы «Садко» и «Малыгин», а «Седова» оставить в дрейфа как научную станцию. На «Седова» перешли шесть человек с «Ермака», и 15 человек перешли на «Садко» и «Малыгина». На обратном пути, преодолевая тяжелые 10-балль­ные льды, «Ермак» 29 августа 1938 года потерял левый гребной винт, оставшись с одной средней машиной мощностью 3,5 тысячи лошадиных сил...».

С потерей при буксировке «Седова» правого бортового винта ледокол лишился примерно 30 процентов мощности своих машин. Положение судов осложнилось. Быстро наступившее похолодание, начавшиеся заморозки, быстрый дрейф судов на север - все это грозило вынужденной зимовкой и «Ермаку». Поэтому начальник экспедиции на «Ермаке» Шевелев отдал распоряжение, согласованное с Москвой, оставить «Седова» в дрейфе, а с остальными кораблями уходить на юг. Капитаном «Седова» был оставлен К. С. Бадигин, аэкипаж ледокольного парохода пополнен добровольцами с «Ермака». С разрешения Шевелева перешел на «Седова» и молодой, гидрограф. В. X. Буйницкий.

Из книги В. X. Буйницкого «812 дней в дрейфующих льдах»:

«... Наступил тяжелый момент расставания. В сумеречном свете полуночи маленькой тесной группой стояли мы на осклизлой палубе корабля. Крупные хлопья мокрого снега, тая, грязными струйками текли по одежде и усталым взволнованным лицам. На мачте «Седова» взвился сигнал «Счастливого плавания». В ответ на «Ермаке» и «Садко» поднялся «Счастливо оставаться». Заревели гудки - и, раздвигая льды, «Ермак» и «Садко» тронулись на юг. Издалека доносились прощальные гудки «Малыгина». И хотя каждый из нас остался в дрейфе по своей воле, стало как-то страшно тоскливо и тяжело...».

Несмотря на то что в борьбе со льдами 29 августа «Ермак«потерял и второй бортовой винт, оставшись только с одной машиной, он, совместно с двумя ледокольными пароходами продолжая пробиваться на юг, преодолел все трудности обратного пути. На тяжелых участках корабли помогали друг другу и наконец вышли на кромку льда, где их уже дожидались пришедшие с углем «Литке» и «Моссовет». После бункеровки оба ледокольные парохода сразу же включились в арктическую навигацию: «Садко» отправился на остров Котельный для снабжения полярной станции, а«Малыгин» - в бухту Марии Прончищевой.

Из воспоминаний Э. Г. Румке:

«... На протяжении всего плавания, после выхода из дрейфа и до прихода в Архангельск, мы с Николаем Ивановичем несли ходовые вахты вдвоем, по 8 часов через 8 часов. Часть машинной команды нам дали с «Ермака», так как после поломки винтов у них оставалось много свободных людей, а штурманов они нам дать не могли, так как штурманов свободных у них не было. После прихода в Архангельск и сдачи всех дел и судна - нам обоим дали отпуск. Николай Иванович уехал в Ленинград, а я остался в Архангельске...».

далее:  В Арктику на ледокольном пароходе «Дежнев»