ИССЛЕДОВАТЕЛЬ СЕВЕРНЫХ МОРЕЙ
(К 140-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ Н. В. МОРОЗОВА)© О. В. МАКСИМОВА(Русское географическое общество)
Статья посвящена жизни и деятельности исследователя Севера, гидрографа, генерал-майора корпуса флотских штурманов Николая Васильевича Морозова и содержит не известные ранее факты. Автор использует архивные документы и личную переписку Н. В. Морозова.В Российском государственном архиве Военно-Морского Флота хранится ходатайство начальника Главного гидрографического управления С. П. Блинова, поддержанное Русским географическим обществом и Российским гидрологическим институтом, о назначении персональной пенсии и звания Почётного сотрудника ГГУ гидрографу Николаю Васильевичу Морозову. В его докладе начальнику Морских Сил СССР говорится: «Н. В. Морозов является одним из первых знатоков северных морей... К его обширному знанию и опыту обращаются все экспедиции и отдельные лица, отправляющиеся на Север...» [1].
Высокая оценка. Но путь к этому не был для Морозова простым и лёгким.
Родился Николай Васильевич в 1862 г. в селе Знаменское Шигровского уезда Курской губернии. Его отец, купец Василий Никанорович, умер, когда Николаю ещё не было и 10 лет. После смерти матери его опекуном стал дядя отставной армейский капитан Андрей Фомич Воронцов. Он-то и определил племянника в Техническое училище Морского ведомства в Кронштадте, решив таким образом его дальнейшую судьбу.
В 1882 г. произведенный в прапорщики корпуса флотских штурманов Морозов начинает службу на кораблях Балтийского флота. Плавания на Балтике и работа в составе Отдельной съёмки Восточного океана под руководством лейтенанта К. Д. Андреева (в прошлом начальника первой русской полярной станции на Новой Земле), а потом и одиннадцатимесячный переход из Владивостока в Кронштадт на крейсере «Владимир Мономах» стали хорошей школой для молодого гидрографа.
И всё же направление всей его дальнейшей деятельности определилось лишь в 1894 г. во время плавания на крейсере «Вестник» в Баренцевом, Белом и Карском морях. Тогда-то и появились его рукописные заметки по лоции и «Обзор Самоедского берега (от мыса Канин Нос до Карского моря)». Работая над своей первой лоцией, поручик Морозов использовал как материалы, собранные им самим в плавании 1894 г., так и сведения, полученные его предшественниками — штурманами П. К. Пахтусовым, И. Н. Ивановым и И. А. Бережных. Составленная им Лоция Самоедского берега Северного Ледовитого океана от мыса Канин Нос до острова Вайгач — первое на русском языке руководство для плавания на этом участке морского пути в Сибирь была издана летом 1896 г. и сразу передана для отпуска на суда и продажи.
Тогда же Морозов начинает работать над новой лоцией, которая должна была включать в себя описание берега и вод, находящихся в границах России от мыса Святой Нос до залива Варангер-фьорд. Сам Николай Васильевич напишет об этом так: «В 1896 г. я получил лестное для меня предложение от Главного гидрографического управления пополнить из разных источников лоцию Рейнеке и предполагал сделать это тем же способом, как и подполковник Неупокоев, т.е. подстрочными примечаниями, но когда эта работа значительно подвинулась вперед, то выяснилось неудобство такого способа, а именно: местами подстрочных примечаний оказалось больше текста и пользование такой книгой на практике было бы неудобно; поместить примечания в самый текст во многих случаях оказалось совершенно невозможно, так как через это нарушилась бы ясность и стройность изложения, особенно если принять во внимание, что описание некоторых местностей у Рейнеке не согласуется с новейшими сведениями» [2, с. 30]. Стало очевидным, что целесообразнее составить лоцию Лапландского берега заново и вести описание не с востока на запад, как было у М. Ф. Рейнеке, а с запада на восток — как удобнее рассматривать карты. Основу лоции составили материалы, собранные Морозовым при описных работах в 1894 г. на крейсере «Вестник», в 1896-1897 гг. на транспорте «Самоед» и в 1899 г. на «Пахтусове» — в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО).
К концу января 1900 г. работа Морозова над лоцией была закончена и рукопись книги передана в Главное гидрографическое управление. Лоция Мурманского берега Северного Ледовитого океана от острова Вардэ до Белого моря — обширный труд с картой и кратким поморским словарём — вышла в свет весной 1901 г. Её тираж насчитывал 800 экземпляров.
Важным этапом в жизни Н. В. Морозова стало участие в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1899-1904 гг. Назначение в ГЭСЛО Николай Васильевич получил после ухода из неё лейтенанта А. С. Боткина, желавшего завершить работы, начатые им на озере Байкал. ВГЭСЛО Морозов работает в должности помощника начальника экспедиции и старшего штурмана в плавании по Белому и Карскому морям и Ледовитому океану, а по окончании кампании заведует пароходом «Пахтусов» и сводной ротой судов, зимующих в Архангельске.
И в этот период сделано было немало. Не имея возможности в одной статье написать обо всём, приведу лишь некоторые примеры. Так, в августе 1901 г. [3] во время пребывания экспедиции в Медвежьем заливе капитану корпуса флотских штурманов Н. В. Морозову удалось определить астрономический пункт, что представляло особенный интерес, так как на карской стороне Новой Земли, к северу от Маточкина Шара, не было ни одного определения долготы места. Несколько определений широт было сделано П. К. Пахтусовым в 1835 г. А в 1902 г. при описи Карских Ворот капитану Морозову и капитану 2 ранга Варнеку удалось найти в губе Дыроватой закрытую от всех ветров и напора льдов якорную стоянку для больших морских судов, удобную даже для зимовки.
Под руководством Николая Васильевича осваивал профессию молодой Г. Я. Седов. Вот как пишет об этом командовавший в 1902 г. экспедицией А. И. Варнек: «Вся работа... велась двумя мензулами, с одной из них работал капитан Морозов и с другой — поручик Седов, сначала под руководством капитана Морозова, а потом самостоятельно» [4, с. 21].
Нелегко далась экспедиции в 1904 г. опись Ямала и острова Белого, затруднявшаяся низменностью берегов, их однообразием и значительной удалённостью, что требовало пеленгования с парохода каждые пять минут. Подойти ближе не позволяла отмелость берегов. Тем не менее, как отмечает начальник экспедиции полковник Ф. К. Дриженко: «…вся эта работа произведена капитаном Морозовым с полным тщанием, увлечением и любовью к делу» [5].
Ещё в марте 1899 г., обращаясь в Морское министерство с просьбой о переводе Морозова из Ревельского флотского полуэкипажа в ГЭСЛО, начальник ГГУ генерал-лейтенант К. И. Михайлов сообщал: «... Имея в виду, что штабс-капитан Морозов хорошо знаком с плаванием на севере и что дальнейшие его там плавания могут принести существенную пользу ещё и в отношении пополнения составленной им и изданной Управлением лоции Самоедского берега, Главное Гидрографическое Управление признало такое замещение открывающейся в экспедиции Северного Ледовитого океана вакансии крайне важным и представило о сём на благоусмотрение Управляющего Морским Министерством» [6]. И вот уже в июне 1902 г. начальник ГЭСЛО А. И. Варнек передаёт в ГГУ материалы по лоции Северного Ледовитого океана, составленные капитаном Морозовым на основании работ 1901 г., и предлагает издать их в виде двух приложений, из которых одно — к Лоции Мурманского берега и другое — к Лоции Самоедского берега, составленных тем же автором. Обе брошюры вышли из печати в 1903 г.
Работу над совершенствованием этих лоций и подготовку ко 2-му их изданию Морозов вёл на протяжении всей своей жизни. Немного не дожил Николай Васильевич до выхода в свет в 1925 г. нового, дополненного издания Лоции Мурманского берега.
В архиве мне довелось видеть и материалы по лоции Карского моря, собранные и обработанные Морозовым в этот же период его деятельности.
Вполне понятен и интерес Николая Васильевича к поморским народным мореходным книгам. Одну из таких народных лоций Н. В. Морозов опубликовал в 1909 г. в 30-м томе сборника «Записки по гидрографии» [7]. Эта рукопись, уже много раз переписанная, была передана ему капитаном парохода «Мурман» А. М. Падориным, который получил её от своих родственников. Предваряя публикацию, Николай Васильевич так оценил значение поморской лоции: «Не говоря уже о том интересе, который возбуждают в каждом любителе нашей старины вообще, и севера в особенности, подобные произведения самостоятельного, чисто народного творчества, надо признать, что сохранение и обнародование подобных памятников для современников и потомства желательно и с чисто практическими целями. Например, для составителей современных лоций далеко не бесполезно знать те названия приметных мест, которые у простого народа и на наших картах произносятся различно» [7, с. 270].
В 1905 г., командуя пароходом «Пахтусов», Морозов провёл через Карское море на Енисей 22 судна Северной морской экспедиции Министерства путей сообщения с грузами для строительства Транссибирской железнодорожной магистрали. Успех экспедиции убедительно доказал возможность использования морского пути в Сибирь для торгового мореплавания, а сама проводка судов стала крупнейшей транспортной операцией начала XX века в Северном Ледовитом океане.
Но Морозов понимал, что для безопасности судоходства на Севере предстоит ещё немало сделать: «...не следует забывать, — писал Николай Васильевич, — что на головном судне экспедиции, транспорте «Пахтусов», находились люди, принимавшие непосредственное участие в описи берегов Карского моря и постройке в нём знаков с 1894 по 1904 г. включительно» [8, с. 504]. Необходимо было сделать морской путь в Сибирь доступным широкому кругу мореплавателей.
В 1905-1909 гг. Николай Васильевич возглавляет партию Отдельной съёмки Мурманского берега и командует пароходом «Пахтусов». А в 1911 г. его, уже начальника картографической части ГГУ, командируют на «Пахтусов» для плавания в южной части Карского моря с комиссией Министерства внутренних дел для выбора наиболее удобных мест для строительства радиотелеграфных станций. Морозов показал комиссии такие места на мысе Марре-Саля на Ямале, в проливах Югорский Шар и Карские Ворота. И уже на следующий год он начинает работу по строительству железных створных знаков на подходах к будущим радиостанциям с моря.
Морозов был последним, кто видел в 1912 г. в море «Св. Анну» лейтенанта Г. Л. Брусилова. «3 сентября днём, — вспоминал Николай Васильевич, я видел очень красивую баркантину, шедшую очень смело из Югорского Шара прямо во льды Карского моря; я догадался, что это "Анна" лейтенанта Брусилова» [8, с. 520]. Капитаны судов, стоявших на якоре в Югорском Шаре возле строящейся радиостанции, рассказывали потом, что во время своей недолгой стоянки здесь Георгий Львович надеялся встретить первого лоцмейстера Карского моря, так называют Морозова, и посоветоваться с ним. Но встретиться им не было суждено.
В 1913 г. работы по строительству створных знаков были продолжены. «Согласно договора моего с Главным гидрографическим управлением от 22 мая 1913 года, — напишет Николай Васильевич в статье "Оборудование морского пути в устья рек Оби и Енисея", — я обязан был только построить знаки на островах Белом, Вилькицкого и Вернса и на мысе Ептарма; всё же прочее сделано мною по собственному почину, попутно, и без всякого ущерба для главной цели плавания — постройки вышеназванных знаков. Добавочные работы: астрономические, съёмочные и нивелировочные, а также наблюдения метеорологические, футшточные и над течениями моря я считал преступным не делать в местностях, столь редко посещаемых лицами, получившими специальное гидрографическое образование.
Прикладные часы в столь важной части Карского моря, как линия островов Белый, Вилькицкого и Вернса, определены мною впервые. Мне не известно также, делались ли кем-либо наблюдения над течениями моря у островов Белый и Вилькицкого.
Астрономическое определение северных оконечностей островов Белого и Вилькицкого по береговым наблюдениям сделано мной несомненно впервые, а на острове Вилькицкого совсем не было ни одного берегового астрономического пункта, так как он весь был нанесён на карты по наблюдениям с моря» [8, с. 545].
Но не только лоции занимали ум и сердце Николая Васильевича. «У нас сейчас нет хороших морских писателей вроде Станюковича, и я не могу назвать Вам ни одного имени, хотя очень слежу за морской литературой» — признаётся он в одном из писем к географу и зоологу Б. М. Житкову. При этом Морозов выделяет три качества, которыми должен обладать «морской» писатель:
• любить море и своё судно
больше дома на берегу;
• иметь достаточные
технические познания;
• обладать хорошим слогом и
живым воображением, чтобы заинтересовать читателя и заставить его полюбить море и судно, как нечто живое.
Писать для молодёжи о море и кораблях он считал делом очень важным, просто необходимым. Мечтал и сам написать для юношества биографию исследователя Новой Земли П. К. Пахтусова и рассказать о подвигах русских моряков на Севере и на Востоке. На просьбу указать, кто может написать популярную книгу по океанографии, Николай Васильевич отвечает: «Не могу Вам указать, кроме Шокальского, кого-либо способного написать путное по океанографии для юношества, но ведь Шокальский страшно занят. Все заняты страшно, и я в том числе» [9].
В январе 1913 г. Николай Васильевич уходит в отставку с чином генерал-майора корпуса флотских штурманов, но продолжает работать в ГГУ уже по вольному найму.
Первая мировая война прервала работы, проводившиеся Морозовым на Карском море. Но почти ежегодно издаются его Дополнения к лоциям Самоедского и Мурманского берегов и к составленной А. Н. Арским Лоции Белого моря, которую он редактировал.
В 1918 г. в Петрограде Николая Васильевича арестовали. Его не допрашивали, а держали в качестве заложника. Затем Морозов снова на действительной службе, возглавляет Комиссию по изучению Северного Ледовитого океана ГГУ, участвует в работах Российского гидрологического института сначала в качестве члена Подготовительной комиссии по организации морского отдела, а потом члена Совета и учёного специалиста этого отдела. Его избирают действительным членом Постоянной полярной комиссии Академии наук. Именно ему в 1920 г. поручают в кратчайшие сроки составить первое на русском языке Руководство для плавания во льдах Белого моря, которое, несмотря на все трудности, увидит свет уже год спустя.
В своём новом труде Николай Васильевич даёт наиболее полную для своего времени классификацию полярных льдов, указывает признаки их близости, советует капитанам, как подготовить судно к плаванию во льдах. Одним из лучших в то время знатоков полярных льдов назовёт Н. В. Морозова в своей книге «Моря Советской Арктики» известный русский полярный исследователь В. Ю. Визе [10].
В октябре 1924 г. Николай Васильевич тяжело заболел. Во время наводнения в Ленинграде ему пришлось идти по колено, а местами и по пояс в холодной воде, это и стало причиной его болезни. Рассчитывать на полное восстановление трудоспособности не приходилось. Тогда-то и появилось ходатайство ГГУ о назначении персональной пенсии заболевшему гидрографу, чтобы «вознаградить его за долгую и полезную службу» и «пользоваться его совершенно исключительной опытностью во всех вопросах по северным морям СССР». Здесь же и отзыв Совета Русского географического общества, подписанный Ю. М. Шокальским, в котором говорится:
«... В области побережий и вод Севера Европейской России и той части Сибири, которая граничит на Востоке с островом Диксона, Н. В. Морозов был редкий знаток. Многие за те же годы плавали в этих же местах, но, однако, не собрали ни таких материалов, как Н. В. Морозов, ни удосужились дать им и всяким другим данным других наблюдателей столь обстоятельной обработки и освещения, какую сумел им придать он. В этом отношении, да и во многих других, заслуги Н. В. Морозова перед страною очень велики и должны быть последнею вознаграждены широко и по справедливости по отношению к этой пользе, какую его работы не только принесли, но и ещё долго будут приносить» [1].
Ходатайство осталось без резолюции. А через несколько месяцев, 1 марта 1925 г. Николай Васильевич умер. Он похоронен в Петербурге на Смоленском православном кладбище рядом с сыном Георгием, кадетом Морского корпуса.
В советское время о Николае Васильевиче Морозове вспоминали редко. И всё-таки память о нем сохранилась. Остались составленные им лоции и карты, статьи в журналах. Память о Н. В. Морозове хранят и названные его именем 8 географических объектов — остров, пролив, бухточка и 5 мысов — в Баренцевом, Белом, Карском, Японском морях и в море Лаптевых.
ЛИТЕРАТУРА
1. РГАВМФ. Ф. P-I80. — Оп. З. — Д. 130. — Л. 9-12.
2. Морозов Н. В. Лоция Мурманского берега Северного Ледовитого океана от островов Вардэ до Белого моря. СПб.: 1901. — 712 с.
3. Варнек А. И. Краткий очерк плавания парохода «Пахтусов» в Ледовитом океане летом 1901 г. — СПб: 1902.
4. Варнек А. И. Краткий очерк работ Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в 1902 г. // Записки по гидрографии. — 1904. — Т. 36.
5. Дриженко Ф. К. Работа гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана за 1904 г. // Морской сборник. — 1906. — Т. 332. — № 1, 2.
6. РГАВМФ. — Ф. 404. — Оп. 1. — Д. 313. — Л. 23.
7. Мореходная книга или лоция беломорских поморов // Записки по гидрографии. — 1909. — Т. 30. — С. 269-305.
8. Морозов Н. В. Оборудование морского пути в устья рек Оби и Енисея. // Записки по гидрографии. — 1914. — Т. 38. — Вып. 4. — С. 501-554.
9. Архив Русского географического общества. — Ф. 38. — Оп. 1. — Д. 67, 94.
10. Визе В. Ю. Моря Советской Арктики. — М-Л.: Изд-во Главсевморпути, 1948. — 396 с. 
