[с.123]
Но не все находившиеся на борту «Смоленска» гражданские летчики были такими, как
В. С. Молоков. (
строку добавил-padsee)
Со стороны лётчика Фариха, например, мы, военные, с первых дней почувствовали отношение к нам, как говорят, «сверху вниз». Дело в том, что гражданские лётчики прибыли к нам без самолётов, и на первом же совещании разгорелась борьба по вопросу, кому лететь на помощь челюскинцам.
Свою атаку на права наших военных лётчиков участвовать в экспедиции Фарих начал с нагнетания трудностей, связанных с полётами в Арктике. Такого опыта мы не имели. У гражданских лётчиков такой опыт был.
- Вы на Севере не были? Куда же вы собираетесь? – сочувствуя и соболезнуя нам, говорил Фарих. – Ветры, вьюги, морозы. Снег спрессован в камень, и садиться надо не на укатанную площадку, высвеченную огнями, а на снежные заструги. Погибнуть легко, а нам надо спасти других...
[с.124]
Взорвался, не выдержал
Пивенштейн. Взъерошив волосы, он замахал руками, горячо заговорил:
- Мы вас не знаем, товарищ Фарих, а вы нас. Уверяю, что мы готовы к ледовым испытаниям. Бывали и мы в переделках.
- Не спорю. Но предупреждаю, что Арктика ошибок не прощает, карает она жестоко. А действовать нам надо с минимальным риском. Опыт полётов в Арктике, на мой взгляд, главный критерий при решении вопроса о том, кому лететь. Не зря нас Москва сюда направила, - настаивал Фарих.
- Ваше мнение, товарищ Каманин? – спросил меня Пожидаев.
- Не будем сейчас решать этот вопрос. Перед нами морской путь. Многосуточный, тяжёлый. Сейчас все лётчики должны хорошо себя подготовить к предстоящим полётам. Лучшим и будут доверены машины, - ответил я.
- Правильно, - заключил наш довольно острый разговор Пожидаев. – Сейчас главное – всесторонне подготовить себя и машины к трудностям. Давайте эти и займёмся. За дело, товарищи.
[с.129]
Всесторонне учитывая все плюсы и минусы, мы выбрали окончательный маршрут полёта: Олюторка – Майна-Пыльгин, бухта провидения (через анадырский залив) – мыс Уэлен. Трасса проходила почти по прямой линии, как привыкли летать мы, военные лётчики.
По этому маршруту нам предстояло пролететь более двух тысяч километров, в том числе около 400 километров над морем, через залив. Но когда я объявил маршрут полёта, лётчик Фарих заявил:
- Я не намерен лететь через залив. Вообще, по-моему, каждый может лететь как хочет.
- Лететь будем группой, - твёрдо возразил я Фариху.
- Может строем? Как на параде?
- Именно строем.
- А вы представляете себе полёт в Арктике?
Это был вызов, открытая попытка внести партизанщину в работу отряда. Коллективное обсуждение маршрута, когда каждый лётчик – а имеющий опыт полётов в северных широтах тем более – обязан высказать своё мнение, необходимо в период разработки маршрута. Но когда обсуждение закончено и решение принято, каждому участнику надо думать о том, как лучше, быстрее выполнить задачу. Таков закон воинской службы и трудовой дисциплины вообще.
- Правительство назначило меня командиром, и я буду вести отряд до конца, распоряжаясь машинами и людьми. А незнакомых путей, пурги и туманов бояться нам не к лицу, - ответил я Фариху.
Вечером накануне отлёта ещё раз решил поговорить с Фарихом. Рядом со мной был Борис Пивенштейн. Высказал ему своё мнение о Фарихе, о том, что нам дорого и полезен его опыт полярного лётчика, но принципы коллективной работы и основы дисциплины превыше всего. Они – залог успеха. Приказал Пивенштейну пригласить Фариха на беседу.
Между нами произошёль разговор, записанный с протокольной точностью Пивенштейном в его дневнике. Приведу его дословно:
«Ф а р и х: Вы меня звали?
К а м а н и н: Да. Я слышал, что вы отказываетесь идти в строю и не хотите идти по намеченному маршруту?
[с.130]
Ф а р и х: Да. Я думаю. В строю идти незачем. Анадырский залив, по-моему, можно обойти. Вообще, зачем делать маршрут обязательным для каждого?
К а м а н и н: Не имея уверенности в вас, я отстраняю вас от полётов.
Ф а р и х: Хорошо. Только сообщите сначала правительству.
К а м а н и н: Сообщайте, если вам нужно. Я отвечаю за свои поступки как командир».
На этом неприятный разговор с Фарихом был окончен. Я пригласил лётчика Бастанжиева и сообщил, что ему передан самолёт лётчика Фариха и что он должен быть готов к вылету группой.
Помню, как повеселели глаза Бастанжиева. И было отчего. Ведь это именно у него была отобрана машина для Фариха, это он остался «безлошадным». Теперь роли поменялись к великой радости Бастанжиева. (
абзац добавил-padsee)