Полярная Правда, 1928, №44, 14 апреляПо океану ни льдине
Несколько дней тому назад в мурманскую больницу на ледоколе «Седов» были доставлены два мезенских зверобоя т. т.
Федор Лукин 20 лет и
Кирилл Воронцов — 38 лет, которые промышляли на тюленей во льдах Белого моря около острова Моржовца и были унесены в открытый океан на оторвавшейся льдине. 12 суток пробыли зверобои в открытом море на краю гибели, без крова и пищи.
Вот что рассказывают зверобои о постигшей их катастрофе.
— Артелью, в семь человек, в середине февраля выехали мы на лодке из села Койды, Архангельской губернии, на зверобойный промысел в горло Белого моря. На острове Моржовец, жили в избушке больше недели и ждали, когда ветер нагонит к острову льдины, ва которых обычно приплывают залежки тюленей.
Наконец, подул ветер и нанес с океана к берегам Моржовца много льду. Поздно ночью мы вступили на лед, таща за собой лодку на кожаных лямках. На льду мы быстро наткнулись на "залежки" тюленей и начали бить их баграми и сваливать в лодку.
В то время, когда в темноте зимней ночи, мы чуть отошли от товарищей и от лодки, — льдина вдруг раскололась на два громадных куска и между нами и лодкой образовалось широкое пространство воды. В темноте мы не сразу обратили внимание на опасность, а потом было уже поздно: крики о помощи услышаны не были и нас течением понесло в открытое море все дальше и дальше. Скоро из глаз скрылись очертания острова, и только огонь маяка говорил нам о том, что там, вдалеке осталась земля. У нас под ногами был хрупкий и скользкий лед, а над головой — звездное небо, в клочья разорванных туч. В руках у нас кроме багров ничего не было. Одеты мы были в высокие кожаные сапоги и рваные оленьи малицы. В карманах не было ничего — ни спичек, ни табаку, ни крошки продуктов.
И вот в таком состоянии пробыли мы восемь суток, утоляя мучительный голод и сильную жажду одним только... снегом. Спать приходилось прямо на льду, а просыпаться — промокшими и продрогшими до костей. Тесно прижимаясь друг к другу и кое как кутаясь в промокшую малицу, мы старались согреть ноги, но, увы, они все же скоро обмерзли. Пока не были отморожены ноги и пока у нас были еще силы, мы согревались от страшного холода беспрестанным хождением по льдине. Но скоро ходить и греться уже не было сил и мы повалились на лед.
Вдруг, среди мертвой ледяной тишины, мы услыхали знакомые звуки пропеллера. Скоро в небе показалась дивная птица, которая в стремительном лете пронеслась над нашими головами. Мы кричали, махали руками, но птица скрылась из глаз, не заметив на льду двух маленьких точек.
Полное отчаяние овладело нами: самолет был нашей последней надеждой. В страшных мучениях пробыли мы еще несколько суток, нередко с громадным трудом поднимаясь с холодного мокрого льда.
На восьмые сутки пришлось нам случайно отведать липкой горячей крови случайно подвернувшегося тюленя. Но алая кровь не прибавила силы, и мы решали покончить с собою, чтобы больше не испытывать нечеловеческих мук. Только что мы хотели броситься в воду, как до нашего слуха вновь донеслось гудение пропеллера.
Мы боялись верить, думали-сон, или мерещится, что воспаленному мозгу. Но нет. К нам летел самолет и, снизившись почти до пяти саженей, сбросил нам кулек с сухарями и табаком. После этого самолет быстро вернулся обратно и опять сбросил нам налету теплые пиджаки, две пары валенок и много разных продуктов, бересты и спичек.
Летчик крикнул нам, что скоро возвратится обратно и постарается найти место для спуска. Мы вздохнули свободно, переоделись, поели немножко и стали ждать избавления.
На другой день нас опять посетила чудесная птица, опять принесла нам немного дров, бидон керосину и пакли, добавила также продуктов в указала нам направление, куда надо было итти, чтобы встретиться с ледоколом "Седов".
Но двигаться мы не могли: у нас еле хватало силы разжечь из поленьев костер и открыть банки с консервами.
В таком положении мы пробыли четверо суток, после чего нас подобрал ледокол, с громадным трудом пробившийся сквозь льды. На ледоколе мы пробыла месяц, где был нам оказан теплый хороший прием.
Одному из зверобоев Федору Лукину вчера делали операцию: отняли два пальца на правой ноге. Кирилл Воронцов уже начинает ходить и думает скоро ехать на родину.
Жуткая повесть крепких и сильных людей — яркая страница из быта мезенских зверобоев.
Б. Зайцев