Давыдов Р. Поморы охотились на иноземных браконьеров //Правда Севера.- 2000.- 18 окт.-С. 11
Массовое появление иностранцев в морях, омывающих Архангельскую губернию, традиционно относят к концу 60-х годов XIX века. В это время норвежские промышленники появились у Новой Земли, в районе островов Колгуев и Вайгач. Это сразу же вызвало недовольство поморов... На Мурманском побережье норвежские рыбаки промышляли и раньше. Нередко между ними и россиянами возникали "недоразумения", проще говоря - драки. Чаще всего, споры разгорались, когда обнаруживалась нехватка песчанки - мелкой рыбы, используемой в качестве наживки при ловле ярусом. Места, где водилась песчанка, и норвежцы, и русские готовы были "отстаивать до крайности". Однако если взаимные претензии россиян и норвежцев, промышлявших на Мурмане, имели давнюю историю (и обе стороны в значительной степени смирились с ущербом, почти ежегодно друг другу причиняемым), то применительно к зверобойным промыслам в Карском море ситуация была качественно иной. Норвежцы, в силу ряда причин, в короткие сроки вытеснили поморов из мест их традиционных промыслов. 17 января 1869 года кемские мещане - братья Михаил и Федор Воронины обратились с прошением к министру иностранных дел о защите интересов жителей Поморья (факт по тому времени - довольно редкий: прошение подавалось столичному начальству "через голову" губернатора, который узнал о нем лишь 27 мая, получив соответствующую информацию из Петербурга). Братья требовали запретить норвежцам эксплуатацию природных ресурсов в указанных районах. Ответ из Петербурга пришел на имя губернатора в мае того же года. Крайне невразумительный и неопределенный, он красноречиво свидетельствовал о нежелании столичных чиновников заниматься вопросами Севера, "дикого и необитаемого". Между тем, поток жалоб русских промышленников на засилие норвежских "ловцов" у Мурманского побережья с каждым годом увеличивался. К середине 70-х годов XIX века мало кто сомневался в необходимости иметь на Европейском Севере России вооруженные суда для сезонного патрулирования территориальных вод. Организация так называемого охранного "крейсерства" стала вопросом времени. И денег. Не крейсерство, а "одни недоразумения". Впервые сезонное патрулирование русских территориальных вод военными суднами было применено на практике в 1881-1882 годах. Крейсерство осуществляли военные шхуны "Полярная звезда" (1881 г.) и "Бакан" (1882 г.). К сожалению, командирам их не было дано каких-либо существенных полномочий для пресечения норвежских промыслов в русских территориальных водах. Поэтому плавания "Полярной звезды" и "Бакана" явились лишь сомнительной демонстрацией военной мощи. Уже первое плавание "крейсера" в 1881 г. вызвало справедливое недовольство его результатами в Санет-Петербурге. Управляющий Министерством иностранных дел, в частности, пришел к заключению, что "крейсерство в настоящем виде, то есть не сопровождаемое никакими другими проявлениями заботливости правительства об экономическом развитии Мурманского края, при отсутствии в последнем твердой правительственной власти, может только порождать одни недоразумения в наших отношениях с Норвегией". Норвежские рыбаки поначалу не догадывались о фактической безвредности для них охранного крейсера. Поэтому сам факт появления вооруженного российского судна у берегов Мурмана произвел на них отрезвляющее воздействие. Пока "Бакан" со своим маломощным двигателем медленно продвигался от гавани к гавани вдоль норвежского побережья, по телеграфу в норвежский город Варде постоянно сообщали о его местонахождении. Когда пришло известие, что "Бакан" миновал Тромсе, на Мурман отправилось судно с предупреждением для браконьеров. Тем не менее, многие из них не успели покинуть районы промыслов. Надо полагать, команды их пережили немало неприятных минут в ожидании вполне заслуженного, по их представлениям, наказания, когда увидели на горизонте русскую военную шхуну. И можно понять их радость и изумление, когда командир "Бакана" объявил, что не имеет ничего против их занятия, поскольку единственная его задача - воспрепятствовать бою китов. После 1882 г. шхуны уже не привлекались к охране территориальных вод на Мурмане. Весьма нелестную оценку им дала газета "Русский курьер": "Обе шхуны до последней степени стары. Собственно говоря, в случае надобности, не они будут гоняться за врагом, а враг за ними". В последующие годы специальных судов для охраны территориальных вод на Севере Морским министерством не посылалось. Проблема разрешилась лишь в начале 1893 года, с приходом на Север клипера "Наездник".
Он был построен на Балтийском судостроительном заводе в 1878 году. Совершил три кругосветных плавания в 1879-81, 1882-86 и 1887-90 годах. Экипаж его состоял из 170 матросов и 14 офицеров. Скорость полного хода "под парами" достигала 13,5 узла, что в те годы считалось достаточным для успешного преследования любого промыслового судна. Браконьеры ускользали от ответственности. Практика показала, что борьба с иностранным браконьерством сложнее, чем казалось. Едва начав патрулирование вдоль Мурманского берега, "Наездник" задержал по подозрению в браконьерстве сразу шесть норвежских яхт и препроводил их в Екатерининскую гавань. Еще одна норвежская яхта с полными трюмами убитых тюленей была отпущена, а со шкипера ее взята подписка о том, что он впредь не будет заниматься промыслом в русских территориальных водах. Приват-доцент Санкт-Петербургского университета магистр зоологии Н. М. Книпович, находившийся летом 1893 года в командировке на Мурманском берегу и привлеченный к разбирательству в качестве эксперта, впоследствии так писал о случившемся: "Судовые карты норвежских шкиперов носили ясные следы курсов, проложенных в пределах русских территориальных вод, и поставленных там точек, старательно вытертых резинкой, а карта одного из судов специально была залита чернилами; тем не менее, следы курсов видны были отчетливо". Однако норвежцы все отрицали и вели себя вызывающе. Оказалось, что инструкции, данные командиру "Наездника", - юридически несовершенны. Местные власти на Мурмане вообще пребывали в растерянности: что делать с арестованными браконьерами и их добычей? "Для разъяснения этих вопросов, - писал кольский исправник, - я не имею закона, и у мирового судьи, насколько мне известно, по этому вопросу нет никаких разъяснений". Примечательно, что кольские власти все-таки завели дело на норвежских "хищников" и довели его до суда. С четырех шкиперов были взысканы до смешного мизерные штрафы - с каждого по десять рублей. Но зато конфискован улов: тюленьих шкур - 1051 и 41 бочка сала. "Наездник" и однотипные с ним "Вестник", "Джигит", "Самоед" совершали плавания на Севере, соответственно, в 1893, 1894, 1895 и 1896 годах. После многих проб и ошибок нормальную работу крейсеру в северных волах удалось обеспечить. Но все-таки одного судна для защиты поморских промыслов в территориальных водах России было явно недостаточно. С 1897 по 1914 год включительно патрулирование на Севере бессменно осуществлял военный транспорт "Бакан" (одноименный с тем судном, которое в 1882 году посылалось охранять промыслы). Новый "Бакан" был спущен на воду в Санкт-Петербурге в 1896 году. Вооружение его состояло из нескольких 47-мм и 37-мм орудий. Один "Бакан" не мог защитить промыслы от иностранных "хищников". За это он очень часто становился объектом критики и насмешек. Но все попытки заменить его более соответствующим суровым северным условиям кораблем оказались безрезультатными. Англичане вели себя, как дома. В начале XX века активную экспансию на Севере стали проводить и англичане. Промыслы английскими траулерами морские камбалы в районах острова Колгуев и у полуострова Канин в считанные годы достигли огромных масштабов. Спецификой английских промыслов было то, что, с формальной точки зрения, они были вполне законными, поскольку осуществлялись, как утверждали английские представители, за границами русских территориальных вод. Доказать обратное представлялось весьма затруднительным, так как "Бакан" крайне редко появлялся в тех местах. "Но даже если бы он и появился, то английский или другой иностранный пароход, завидя его издали, всегда мог бы не только выйти из 3-мильной береговой полосы, но и скрыться от нашего тихохода в течение 10-15 минут, так как редкий из иностранных траулеров, приходящих на Канин, обладает ходом меньше 10 1/2 узлов, тогда как "Бакан" в лучшем случае делает 8 1/4-8 1/2 узлов... При таких условиях любой траулер, - отмечала с иронией газета "Архангельск", - завидев издали "Бакан", успеет не только выскочить из пределов территориальной береговой полосы, но и засолить всю выловленную рыбу". В. Држевецкий, участвовавший в работе научно-промысловой экспедиции в 1909 году, вспоминал, что экспедиционному судну "Андрей Первозванный" довольно продолжительное время приходилось работать борт о борт с английскими траулерами. "Нередко эти траулеры, взяв полный груз рыбы, проходили по носу "Андрея Первозванного", вежливо прощаясь с нами тремя свистками, причем капитан любезно салютовал своей кепи. У всех нас оставался какой -то неприятный осадок на душе и чувствовалась насмешка в этой вежливости". Известный на Севере предприниматель К. Спаде выступил в апреле 1911 года в газете "Архангельск" с эмоциональной статьей, посвященной деятельности английских траулеров у русских берегов. Он с возмущением писал, что англичане чувствуют себя у нас как дома, "делают, что им угодно". В последующие годы проблемы охраны морских промыслов на Европейском Севере России постоянно муссировалась в прессе. Обсуждалась на заседаниях комиссии по рыболовству III Государственной Думы, на различных межведомственных совещаниях. Но сделать ничего не удалось: бюрократическая система Российской империи и в данном случае наглядно продемонстрировала далеко не лучшие свои черты. Особо следует отметить негативную роль Министерства иностранных дел, всячески затягивавшего принятие закона о 12-мильной промысловой полосе вдоль побережья Архангельской губернии, поскольку последний мог "вызвать нежелательные трения" с Великобританией, так как "затрагивал существенные интересы английских подданных". Установление такой границы территориальных вод было осуществлено только в 1921 году.
http://www.voltaire.ru/press.php?articl ... brakonerov.