Экспедиция Эльгорта на Ямал© Вячеслав СОФРОНОВ,
доктор исторических наук, профессор Тобольской социально-педагогической академии им. Д.И. МенделееваСеверная оконечность Западной Сибири, включая полуостров Ямал, всегда привлекала внимание ученых, но при этом долгое время оставалась землей малоизученной, как принято говорить - терра инкогнита. Число ученых экспедиций, побывавших на нем, весьма ограничено, и имена исследователей знакомы специалистам наперечет. Тем более удивительно, что одна из них не упоминается ни в трудах ученых, ни в публицистических статьях. Небольшое дело о ходе ее проведения было нами выявлено в фондах Тобольского государственного архива, и то велось оно не самими участниками экспедиции, а гражданскими властями Тобольской губернии, проявившими немалый интерес к так называемой «полярной экспедиции».
Но давайте обо всем по порядку. Итак, дело, начатое 17 ноября 1916 года и законченное 31 января 1919 года, озаглавлено «Экспедиция Эльгорта в Обскую губу для прорытия канала» 1.
Действительно, трудно не удивиться, узнав, что в годы войны правительство думало, как прорыть на Ямальском полуострове канал, крайней необходимости в котором до этого явно не наблюдалось. Но самое интересное началось после ознакомления со всеми материалами дела. А начинается оно телеграммой исправнику в Березов об отправке из Тобольска осенью 1916 года вышеупомянутой «полярной экспедиции». Приведем телеграмму полностью.
«16 сентября отбыла низовой край экспедиция полуостров Ямал состав судов «Галлея», «Яша», «Юрибей» точка». Далее идет набор цифр, судя по всему - шифр, используемый для передачи тайных сообщений. Подписался под телеграммой начальник жандармерии Тобольской губернии Добродеев. На обороте надпись карандашом: «Ввиду принятия на борт военнопленных установить наблюдение ознакомить жандарма Решетникова».
Далее на титульном листе Министерства внутренних дел с грифом «совершенно секретно» от 18 сентября 1916 года за подписью тобольского губернатора Ордовского-Танаевского хранится послание березовскому уездному исправнику. В ней сообщается примерно то же самое, что и в приведенной выше телеграмме, но называются лишь два судна: яхта «Галлея» и шхуна «Юрибей». Зато сообщаются некоторые сведения о ее руководителе: «организатором ея евреем Исааком Израилевичем Эль-порт». Отметим, что в некоторых случаях фамилия его пишется в одно слово, а иногда и через дефис. Там же говорится о целях полярной экспедиции: «для производства разных исследований, необходимых для прорытия в южной части этого полуострова канала из Обской губы в Карское море». И, наконец, губернатор объясняет, почему его послание является секретным. Оказывается, «по дошедшим до меня частным сведениям, этой экспедиции разрешено было в Омске взять с собой 50 ведер спирта якобы для мытья и чистки машин судов каравана»(!). И это в период действия общероссийского «сухого закона». Мало того, все по тем же «частным сведениям», свое посильное участие внес и тобольский купец Сыромятников - «личность с сомнительной репутацией, у которого, говорят, имеется где-то на хранении запас спирта». И тут же, но уже другими, выцветшими чернилами, гораздо худшего качества и корявым почерком вписана ремарка: «ныне он сидит в тюрьме». Надо полагать, сделано это было уже в первый год советской власти.
Заканчивается губернаторское послание довольно конкретным предположением об истинных целях экспедиции: «Такие сведения наводят на мысль о том, не затевают ли обозначенной экспедиции входящие в состав ее лица произвести сбыт спирта инородцам в обмен на имеющиеся у них продукты севера». А потому исправнику предписывается по прибытии экспедиции в Березов установить за ее членами «негласным путем неослабное наблюдение». И в случае обнаружения с их стороны каких-либо противозаконных действий немедленно сообщать об этом шифрованной телеграммой властям в Тобольск.
Там же подшита телеграмма из Обдорска (ныне Салехард) березовскому исправнику о ледоставе на 9 октября реки Полуй и наличии заберегов непосредственно на Оби. На основе этого исправник 11 октября направляет из Березова в Тобольск телеграмму на имя губернатора: «Экспедиция Эльпорта прибыла Березов 7 октября вследствие наступившего здесь замора рек отбыть далее не могла осталась зимовку Березове». Спрашивается: зачем было отправляться из Тобольска в преддверии близкой зимы, когда с самого начала было ясно, что ледостав может наступить довольно скоро. И этот факт говорит если не об иных целях руководителя экспедиции, то о его некомпетенции в организации мероприятий подобного рода.
Вслед за телеграммой исправник направляет губернатору подробный отчет о членах зазимовавшей в Березове команды и действиях, ими предпринятых. В нем он сообщает, что «никаких занятий у экспедиции нет, рабочие все уволены» и с ними произведен полный расчет, чем рабочие остались весьма недовольны. Вызван в Тобольск и помощник Эльпорта инженер отставной штабс-капитан Фон-Зиберг. Из своего знакомства с рабочими он заключает: «они представляют из себя какой-то сброд случайно набранных, совсем незнакомых и неподготовленных для трудной экспедиции на север». Всего их прибыло в Березов 14 человек, в том числе два мальчика, 13 и 16 лет, и две женщины из крестьян. Отдельно он отмечает некого Иуду Жданова, который «только что выпущенный из дома умалишенных». Рабочих Эльпорт нанял, по словам исправника, «на большое жалование, некоторые из них получают по 120 рублей на готовом содержании». Но, несмотря на это, «никаким уважением среди них Эльпорт не пользуется и нет ему никакого названия, кроме названия жид». Видимо, это обидное словечко было в те годы в большом ходу, коль исправник допустил его в письме к должностному лицу. И напоследок он передает довольно ценную информацию, что Эльпорт собирается ехать в Обдорск и «прибрать там завезенное для экспедиции имущество, а затем в Петроград, а весной по открытии рек нанять рабочих и техников, и предполагает отправиться на Ямал». Если бы знали исправник, губернатор да и сам Эльпорт, что через несколько месяцев им предстоит жить уже при новой власти, то неизвестно, как бы они поступили, оказавшись в той непростой ситуации. Возможно, ее организатор поехал бы совсем в иные края.
Надо полагать, организатор экспедиции неспроста поехал в столицу, поскольку там у него, судя по всему, были довольно высокие покровители. Об этом свидетельствует очередная телеграмма из Омска на имя все того же березовского исправника, но за подписью самого военного министра барона Таубе. В ней подтверждается отсрочка «белобилетникам Эдуарду Лаису и ратнику 2-го разряда Ивану Колесникову на все время участия в полярной экспедиции от призыва в армию». Вряд ли мы узнаем, кто именно хлопотал перед высшими чинами в военном министерстве об отсрочке рядовым участникам чисто авантюрной поездки на Ямал под громким названием «полярная экспедиция». В военное время любое путешествие к границам государства очень строго контролировалось властями, и чтобы отправиться из Тобольска на север губернии, где и пограничников в начале XX века на сотни миль не было, нужно было заручиться поддержкой кого-то очень влиятельного, стоящего по служебной лестнице намного выше должности губернатора. Это мог быть или высокопоставленный министерский чин, или столь же серьезный чиновник из правительственного сената. Так что господин Эльгорт был далеко не так прост, каким он показался уездному исправнику. И губернатор Ордовский-Танаевский хоть и разрешил поездку, как тогда выражались - на «Тобольский Север», но имея немалый опыт государственной службы, углядел за всем этим нечто противозаконное, почему и велел вести полицейскому ведомству негласное наблюдение за всем происходящим.
Оказывается, в вечной мерзлоте предстояло прорыть около полутысячи верст между Байдарацкой и Обскою губами с помощью лопат силами не более десяти человек. Тут в очередной" раз стоит задуматься о реальности такого «прожекта», в необходимости которого большой нужды к тому же не было.
Меж тем Исаак Израилевич Эльгорт хорошо ориентировался в межведомственных отношениях дореволюционной России и, зная, что губернаторы находятся в непосредственном подчинении структуре МВД, исходатайствовал о поддержке и в этом министерстве. Тобольский губернатор не мог не подчиниться приказу из МВД и направил депешу в Березов, где писал, что «впоследствии отношения Департамента общих дел от 1 ноября 1916 года еврею И.И. Эльгорту господином Управляющим МВД разрешено пребывать на полуострове Ямал на время изысканий и работ по устройству канала между Байдарацкой и Обскою губами».
Наконец-то проясняется, что же за канал собираются прокладывать в северных сибирских широтах. Оказывается, в вечной мерзлоте предстоит прорыть около полутысячи верст с помощью лопат силами не более десяти человек. Тут в очередной раз стоит задуматься о реальности такого «прожекта», в необходимости которого большой нужды к тому же не было. Настораживает не только невыполнимость этих работ вручную, но и то, что Ямал из полуострова превратился бы в самый настоящий остров и путь на материк для аборигенов оказался бы отрезан. Не говоря о том, что многочисленным стадам дикого оленя тоже пришлось бы менять свой маршрут, а это неизбежно вызвало бы их гибель и падеж. Налицо вследствие непродуманных действий, как принято говорить в наши дни, экологическая катастрофа. Хотя, может быть, о катастрофе и слишком сказано, но местные кочевые народы испытали бы от прокладки канала ряд трудностей, чего центральные власти всегда опасались и старались не обострять отношений, особенно в годы войны на окраинах империи. На наш взгляд, только благодаря обострению политической ситуации в стране Исааку Эльгорту удалось осуществить свое предприятие, но реальные плоды оно, как известно, не принесло.
Дав разрешение на поездку Эльгорту на Ямал, тобольский губернатор следом шлет в Березов секретную телеграмму с предписанием уездному жандармскому отделению «проверить и донести без промедления, насколько соответствует действительности» деятельность Эльгорта с заявленными им планами. В ответ 30 января 1917 года следует телеграмма агента, обозначившего себя под псевдонимом «Вестник»:
«Тундры вернулся полярный путешественник Эльпорт (ошибка в написании фамилии. - Авт.) куда ездил встречаться ямальскими самоедами бытность тундре ночевал самоедских чумах Эльпорту удалось зафиксировать кинематографе тундру кочевую жизнь самоедов Обдорске квартире путешественника ежедневно собираются приезжие самоеды которые через переводчика ведут беседы относительно их быта многие речи суждения сказки песни Эльпортом записаны валиках диктофона многие влиятельные самоеды выражали готовность оказать содействие прорытием канала через их земли». Как видим, «влиятельные самоеды» высказывали отнюдь не протест, а даже одобрение, со слов информатора. Но как бы они повели себя, появись на их землях канал, сказать трудно.
Итак, оказывается, Эльгорт занимался не только вопросом прокладки мифического канала, но был не чужд и этнографических исследований: занимался киносъемками, записывал на восковые валики фольклор аборигенов, а может, и фотографировал их, о чем в сообщении ничего не говорится. Видимо, нам никогда не удастся обнаружить ни материалов киносъемки, ни звуковой записи, которые наверняка затерялись в лихолетье Гражданской войны, а может, и лежат где-то те материалы неопознанные.
Но на этом дело не заканчивается. Старательный пристав со знанием дела составил список лиц, участников экспедиции, из которого мы можем судить, что за люди были набраны, в каком возрасте и где они родились. Так, организатор ее оказался могилевским мещанином в возрасте 43 лет, и полное его имя Абрам Иуда Израилев Эльгорт. Его помощник Федор Дмитриевич фон Зиберг родился 22 февраля 1868 года, и известно, что паспорт ему выдали в городе Харбине, где он, скорее всего, оказался после русско-японской кампании 1904-1905 годов.
Управление судном лежало на лоцмане парохода «Аскольд» Воронцове. А все остальные члены команды были из крестьян или мещан. Из прочих выделяются своим явно не сибирским происхождением: мещанин беженец из г. Ковны Иван Бонифатьев Иозефович и крестьянин Курлянской губернии Эдуард Эрностов Лаис - латыш, беженец.
И совсем непонятно, с какой целью отправились исследовать Ямальский полуостров братья Шамухамет и Мухаммед Кульмаметьевы, одному из которых - 50, а другому - 52 года. Оба они записаны как потомственные дворяне. Это действительно древний род, представители которого известны еще со времен хана Кучума. Многие из них успешно вели торговлю со среднеазиатскими странами. Может быть, именно торговые дела и привели их на самый север Тобольской губернии? Трудно ответить, но этот факт лишний раз подтверждает предположение, что экспедиция Эльгорта была задумана именно как коммерческая, а исследовательские цели если и существовали вообще, то лишь для прикрытия.
Следующая телеграмма, находящаяся в деле, отправлена самим Эльгортом в марте 1917 года из Петрограда. И адресована она местному приставу. Речь в ней идет о некой рукописной тетрадке, данной для прочтения самим Эльгортом обдорскому учителю Иванцову, который не спешил вернуть ее хозяину. Как и положено, организовалось следствие, и Иванцова обязали вернуть тетрадку, в которой оказались конспекты книг разных авторов, занимавшихся в конце XIX века исследованием Тобольского Севера. Вместе с тем у учителя обнаружили книги, взятые им в Обдорской миссии без записи в формулярный список. Чем закончилось расследование - нам неизвестно. Как и то, когда Эльгорт вернулся из Петрограда на Ямал. Но то, что он туда вернулся, несомненно. Об этом говорит очередная телеграмма от 10 июня 1917 года из Обдорска в Березов комиссару Ануфриеву. Подписана она председателем комитета общественной безопасности Нетжиным. Новые веяния дошли и до самых окраин бывшей Российской империи, и место исправника занял председатель комитета. Вот полный текст телеграммы: «Полученным сведениям Березове балансом парохода Эльгорта есть 800 пудов дроби ходатайствуйте снять для Обдорска. Могут заменить галькой песком. Эльгорт неблагонадежен пароход задержите».
Это последний находящийся в деле о таинственной экспедиции документ. Чем закончилось данное весьма сомнительное, на наш взгляд, мероприятие, можно лишь предполагать. Думается, что человек, сумевший найти подход в непростое военное время к высшим чинам военного министерства, вполне мог найти подход и к тем, кто возглавил власть в северных регионах страны после отречения Николая II от престола. Ни одна власть не способна существовать без коммерсантов, которые, как известно, привыкли лавировать и выживать в самых драматических ситуациях. Зато мы можем с уверенностью констатировать, что канал на Ямальском полуострове не был построен и речь о чем-то подобном в советские времена, насколько нам известно, не велась. Судя по всему, в таком сооружении просто нет необходимости. Или его невозможно осуществить в условиях Заполярья.
На основании всего вышеизложенного мы вправе сделать вывод, что господин Эльгорт являлся никем иным, как обычным авантюристом, нашедшим удобный предлог для проникновения на Ямал для собственной выгоды в очень непростое для России время. Возможно, в дальнейшем это имя обозначится в трудах современных исследователей и мы сможем получить о нем более подробные сведения. Может быть, там господин Эльгорт предстанет совсем в ином свете. В любом случае страна должна знать своих «героев» для составления далеко пока что не полного полотна о собственном историческом прошлом. И наше сообщение - лишь небольшой штришок среди многих ему подобных.
