10 октября с рассветом на севере Чукотского моря, северо-восточнее острова Врангеля, на 76-й широте найдена льдина для новой российской дрейфующей станции «СП-38» - громадное поле льда двухметровой толщины площадью 8 на 12 километров. В понедельник, 11 октября, началось строительство станции. Вице-президент Ассоциации полярников, почетный полярник Владимир СТРУГАЦКИЙ передает для «Мурманского вестника» с места высадки новой российской дрейфующей станции «СП-38»:
Не везет так не везет
Но поиски льдины оказались непростыми и нервными. Похоже, Чилингаров хотел подогнать рассвет. «Россия» еще была окутана темнотой полярной ночи - в Восточно-Сибирском море, северо-западнее острова Врангеля, видимость появляется только к полуночи по Москве, на ледоколе время московское - а он уже командовал:
- По нолям - вылет.
Ночь с пятницы на субботу сулила стать тревожной.
В ожидании рассвета «Россия» еще шесть часов назад врубилась корпусом в громадное - площадью семьдесят квадратных километров - ледяное поле, расположенное на широте 75°44' северной и 164°17' восточной долготы.
- Одевайся потеплее, - наставляет меня начальник научно-оперативного отряда Александр Юлин. - Сам знаешь, полярники тепла не боятся, а боятся только холода, голода и работы.
Но от этих трех напастей судьба меня обещает уберечь. Во-первых, в Арктике в этих широтах почти летняя жара: всего минус 5. Во-вторых, вертолетчики, как положено, взяли неприкосновенный запас - ящик тушенки, макароны и несколько буханок хлеба. Ну а в-третьих, на первую разведку летит чуть ли не весь научный и экспедиционный олимп нашей экспедиции: начальник высокоширотной экспедиции Владимир Соколов, опытнейший ледовый разведчик из Росгидромета, выпускник Макаровки Илья Ягубов, налетавший с 1974 года на проводке судов и поиске льдин для дрейфующих станций около 10 тысяч часов, летит Александр Юлин с сотрудником своего отряда, ледоисследователем Андреем Павловым, ну и, конечно, начальник будущей «СП-38» Томаш Петровский.
Ровно в полночь с пятницы на субботу мы уселись в вертолет и нетерпеливо ждем, когда же Ми-8 наберет обороты и сможет оторваться от кормовой палубы.
В кабине вертолета сразу два командира: командир вертолетного отряда Виктор Кукушкин в кресле первого пилота, а в правом кресле командир звена Владимир Филиппов. Арктика непредсказуема. Тем более летчики с океанологами еще не успели пристреляться - полет-то первый.
И по этому случаю за полчаса до полуночи к борту «России» притопал «хозяин» Арктики. Признак добрый: мишка наверняка пришел пожелать нам удачи.
Ну, хватит эмоций.
Тем более что вертолет уже уходит все дальше от «России», мимо огромного разводья, мимо торосов и голубых линзочек снежниц…
Настроение у Томаша Петровского мрачное. Пока в этот район «Россия» бежала, он успел осмотреться вокруг и считает, что льды для высадки неподходящие, слабые.
К тому же к этим «южным» широтам душа у Томаша не лежит. Он мечтает высадить станцию повыше, чтобы к весне она как можно ближе подошла к Северному полюсу, где будет развернута ледовая база «Барнео» - пристанище для богатеньких туристов, готовых выложить по 15 тысяч евро за удовольствие ступить своими ногами в точку, где сходятся все земные меридианы. А если станция будет близко от «Барнео», то до нее смогут долететь базирующиеся там вертолеты, и жить станет и веселей, и проще.
Но раз крупнейший специалист в области расшифровки спутниковых данных о ледяном покрове сам Владимир Бессонов предложил обследовать этот район, то отмахнуться от этой работы нельзя. Вертолет садится на первую из намеченных льдин.
Однако двигатель выключать нельзя: кто гарантирует, что многотонный Ми-8 не провалится. И из машины выпрыгивает грузный, но очень ловкий Томаш Петровский, успев прихватить с собой бур, а следом за ним Андрей Павлов с тремя метровыми стальными шнеками - ледовыми сверлами. Мы не успеваем даже моргнуть, а первый шнек уже вставлен в бур и под нависшим над ним Петровским чуть ли не мгновенно уходит в лед. Павлов надставляет второй, третий. Но даже третий шнек насквозь льдину не пробивает. Значит, мы просто сели на подсов - кругом-то лед однолетний, метровый.
Однако двигатель выключать нельзя: кто гарантирует, что многотонный Ми-8 не провалится. И из машины выпрыгивает грузный, но очень ловкий Томаш Петровский, успев прихватить с собой бур, а следом за ним Андрей Павлов с тремя метровыми стальными шнеками - ледовыми сверлами. Мы не успеваем даже моргнуть, а первый шнек уже вставлен в бур и под нависшим над ним Петровским чуть ли не мгновенно уходит в лед. Павлов надставляет второй, третий. Но даже третий шнек насквозь льдину не пробивает. Значит, мы просто сели на подсов - кругом-то лед однолетний, метровый.
…И мы снова летим. Теперь на северо-восток. К точке, помеченной на карте у Юлина под условным номером 2.
Минут через двадцать снова подсаживаемся на лед. Бортмеханик снова выпрыгивает первым. За ним - океанологи с буром и шнеками. Томаш снова наваливается на уходящую в лед «Танаку». Бур уходит до конца. Андрей закрепляет к первому еще один метровый, а потом еще и третий. Пока наконец кончик сверла, пробив насквозь всю льдину, не проваливается в воду.
- Два семьдесят, - сообщает мне Соколов. - Но смотри, как все кругом перемолото, все в старых торосах. Здесь даже трактору не пройти, а кругом опять лед слабый - однолетний.
Тем временем Петровский пытается вынуть бур и из трех шнеков достает лишь один. Два других, видимо, наша дань Северному Ледовитому океану. То ли их плохо закрепили, то ли крепеж сломался.
Все грустно молчат, пока вертолет снова не набирает высоту.
- Будем осматривать лед хотя бы визуально, - командует Соколов.
И мы еще часа полтора кружим над разводьями, грядами торосов, тонкими, как оконное стекло, полосками ниласа. Островки двухлетнего льда есть, но они совсем крохотные - диаметром максимум пару десятков метров. Словом, вся эта каша абсолютно непригодна для высадки станции.
Вот так и закончилась первая - в два с половиной часа - ледовая разведка.
Прямо из вертолета под вопросительными взглядами полярников мы поднимаемся на капитанский мостик.
Чилингаров все понимает и без слов - по нашим лицам. Но для порядка спрашивает:
- Ну, как?
- Ничего хорошего, - сразу выстреливает Соколов.
- Значит, едем наверх - на 76°04', - Чилингаров умеет быстро принимать решения.
- Знаешь, кому везет с первого раза? - не теряя оптимизма, тихонечно спрашивает меня начальник научно-оперативного отряда. - Правильно, дуракам. Значит, мы таковыми не являемся. И это обнадеживает.
Новый вылет в 6 утра. Надо не упустить светлое время.
И снова три с половиной часа в воздухе.
- Обследовали гигантскую сморозь с вкраплениями двухлетнего льда, но преобладает однолетний, - докладывает Ягубов. - Опять торосы. Опять живого места нет: бугор - низина, бугор - низина.
Чилингаров командует:
- Ночью идем на северо-восток, в третий намеченный район, а в 23.30 - чтоб максимально использовать светлое время - летим.
А я вспоминаю, как осенью 2005 года, когда искали пристанище для «СП-34» (начальником той станции был тот же Томаш Петровский), мы чуть ли не неделю рыскали приблизительно в этом же районе Северного Ледовитого океана и уже почти отчаялись найти хорошую льдину и двинулись обратно, на запад - в сторону Мурманска, потому что «Академик Федоров» спешил в Петербург, чтобы не сорвать очередную антарктическую экспедицию. Льдину для станции мы нашли в самый последний момент, уже на пути домой - выше мыса Арктического, северной оконечности архипелага Северная Земля, в 560 километрах от точки полюса. Нашли только после того, как десятки часов ледовые разведчики висели в воздухе, обследуя огромный, площадью свыше 12 тысяч квадратных километров, район океана.
Ну а сегодня, 9 октября 2010 года, за два полета всего-то осмотрели максимум одну тысчонку квадратных километров.
А еще вспоминаю наш вчерашний разговор с начальником «СП-38».
- Еще не было в истории ни одной полярной экспедиции, чтобы почти вся станция уже была собрана на палубе ледокола, - говорил Томаш. - Мы 13 домов собрали. Ребята уже постельные принадлежности постелили. Мы трактора заправили. «Бураны» заправили. У нас стопроцентная готовность к высадке.
…За иллюминаторами уже ночь. «Россию» снова трясет так, что ноутбук норовит соскочить со стола. За кормой «России» снова скрежет льдов. Из-под ее корпуса в свете судовых огней начинают выскальзывать довольно увесистые «тортики» - осколки толщиной метра по полтора. И это тоже обнадеживает.
Этот везучий Чилингаров
То, что начальник нашей экспедиции везучий, известно давно. Стоило ему в ночь с субботы на воскресенье первый раз самому полететь на ледовую разведку, как тут же нашли льдину для «СП-38». Мало того что нашли, так еще в какой день: три десятки - 10.10.10.
Нашли ее на 76-й широте и на 175-м меридиане уже в другом полушарии - западном, куда «Россия», преодолев 180-й меридиан, вышла в 3.30 ночи.
Приблизительно в это время ледовые разведчики во главе с руководителем нашей экспедиции и вступили на льдину, за которой по спутниковым снимкам уже второй месяц следит океанолог Владимир Бессонов - крупнейший в России специалист по расшифровке ледовых карт, полученных из космоса.
На льдину толщиной около двух метров и площадью 8 на 12 километров во время разведывательного полета было совершено пять посадок: океанологи хотели убедиться в том, что она достаточно прочна.
За несколько часов на «Буране» удалось обследовать льдину и в двух километрах от края выбрать две перспективные площадки для строительства станции, наметить дороги для тракторов.
Такого что-то я не припомню: уже на второй день поисков подходящей для станции «земли» она была найдена. Порой эти нервные и кажущиеся бесперспективными поиски продолжаются и неделями: как, например, пять лет назад, когда мы высаживали того же Томаша Петровского на «СП-34».
- Льдина устраивает на все сто, - доложил Томаш Петровский Чилингарову, как только после полета поднялся на мостик, с которого руководитель экспедиции не уходит, похоже, ни днем ни ночью. - Я считаю, лучшая из всех, на которых в этом веке работали российские дрейфующие станции.
Томаш знает, о чем говорит: он был начальником «СП-34», зимовал на «СП-36», а этой весной на той же «России» ходил снимать с осколков льдины «СП-37».
10 октября уже к полудню атомный ледокол «Россия» подошел к месту высадки станции - встал на меридиане Колючинской губы. Но в это время в этих просторах уже началась ночь - на атомоходе, напомню, жизнь идет по московскому времени.
Температура резко понизилась - до минус 10, а наш синоптик Андрей Шаронов на завтра прогнозирует минус 18.
Так что выгрузка началась в ночь с воскресенья на понедельник. А на льдину предстоит перебросить около 300 тонн разных грузов - работать придется на морозце.
У меня есть маленький повод для гордости: еще до первого нашего полета я предсказал, что лишь третья разведка окажется счастливой. Во-первых, бог любит троицу. Ну а во-вторых, я не сомневался: после двух неудачных разведок нетерпеливый Чилингаров не выдержит и полетит сам. А он обычно выигрывает.
Так что в воскресенье в 17 часов в салоне капитана очередное диспетчерское. Но настроение у всех не такое, как накануне.
- Кто не верил, что льдину найдем? - улыбается Чилингаров.
- Первым делом освобождаем корму - оттуда сгружаем вертолетом три домика, - сообщает Петровский. - Можем сделать это еще до швартовки. Будем работать и в светлое, и темное время. В светлое время вертолет работает - грузы снимает с борта на льдину. В темное - растаскиваем грузы по станции.
- В льдине очень много тепла, - заметил Владимир Соколов. - Верхний слой промерз, а внизу вода. Так что осторожно… И нужна схема расстановки домов.
- Мы площадки с двух сторон осветим. Еще люстры повесим, - сообщил главный механик ледокола Борис Абалаков. - Так что у борта светло будет и ночью. Я двух механиков и одного электромеханика снимаю с вахты - они в вашем распоряжении.
Для экипажа помощь полярникам в высадке станции - дело не новое. Летом 2007 года тот же капитан «России» Олег Щапин высаживал «СП-35». Весной нынешнего атомоход снимал «СП-37».
Воскресный вечер мы на радостях провели с Чилингаровым в бассейне: он на «России» шикарный - три на девять метров. И вода - забортная.
- В Баренцевом море купались, в Карском, Лаптевых, Восточно-Сибирском купались. И вот теперь - в Чукотском, - сказал Артур, как морж выныривая из воды и поглаживая свою знаменитую бороду.
- И можно хвастаться: мы такие закаленные, что не моргнув, запросто ныряли в воду самых холодных на земле морей, - вставляю я.
Спалось неважно. Всю ночь гудел вертолет.
Не зря говорят: понедельник - день тяжелый.
К утру уже четыре домика стояли на льдине в двух километрах от «России», там, где Томаш Петровский обозначил лагерь будущей станции.
Снег валил такой, что даже с мостика было трудно разглядеть домики из желтой бакелитовой фанеры - крохотные темные кубики. Но на одном из них светил огонек. Сначала я думал - это просто какой-то мираж. Оказалось, ночью механики запустили станционную дизельную, и над ней уже вспыхнул фонарь. А дизельная - сердце любой дрейфующей станции. В понедельник утром сердце «СП-38» забилось.
По расчетам Артура Чилингарова - он отправился в Арктику, взяв на несколько недель отпуск в Госдуме, - на выгрузку уйдет дней пять. Так что есть шанс, что в ближайшую пятницу новая российская дрейфующая станция передаст первую метеоинформацию на Большую землю. А именно с передачи первой метеосводки станция начинает свою официальную жизнь.
- Не торопись с прогнозами, - недовольно заметил мне начальник экспедиции. - Арктика всегда непредсказуема.
Но поиски льдины оказались непростыми и нервными. Похоже, Чилингаров хотел подогнать рассвет. «Россия» еще была окутана темнотой полярной ночи - в Восточно-Сибирском море, северо-западнее острова Врангеля, видимость появляется только к полуночи по Москве, на ледоколе время московское - а он уже командовал:
- По нолям - вылет.
Ночь с пятницы на субботу сулила стать тревожной.
В ожидании рассвета «Россия» еще шесть часов назад врубилась корпусом в громадное - площадью семьдесят квадратных километров - ледяное поле, расположенное на широте 75°44' северной и 164°17' восточной долготы.
- Одевайся потеплее, - наставляет меня начальник научно-оперативного отряда Александр Юлин. - Сам знаешь, полярники тепла не боятся, а боятся только холода, голода и работы.
Но от этих трех напастей судьба меня обещает уберечь. Во-первых, в Арктике в этих широтах почти летняя жара: всего минус 5. Во-вторых, вертолетчики, как положено, взяли неприкосновенный запас - ящик тушенки, макароны и несколько буханок хлеба. Ну а в-третьих, на первую разведку летит чуть ли не весь научный и экспедиционный олимп нашей экспедиции: начальник высокоширотной экспедиции Владимир Соколов, опытнейший ледовый разведчик из Росгидромета, выпускник Макаровки Илья Ягубов, налетавший с 1974 года на проводке судов и поиске льдин для дрейфующих станций около 10 тысяч часов, летит Александр Юлин с сотрудником своего отряда, ледоисследователем Андреем Павловым, ну и, конечно, начальник будущей «СП-38» Томаш Петровский.
Ровно в полночь с пятницы на субботу мы уселись в вертолет и нетерпеливо ждем, когда же Ми-8 наберет обороты и сможет оторваться от кормовой палубы.
В кабине вертолета сразу два командира: командир вертолетного отряда Виктор Кукушкин в кресле первого пилота, а в правом кресле командир звена Владимир Филиппов. Арктика непредсказуема. Тем более летчики с океанологами еще не успели пристреляться - полет-то первый.
И по этому случаю за полчаса до полуночи к борту «России» притопал «хозяин» Арктики. Признак добрый: мишка наверняка пришел пожелать нам удачи.
Ну, хватит эмоций.
Тем более что вертолет уже уходит все дальше от «России», мимо огромного разводья, мимо торосов и голубых линзочек снежниц…
Настроение у Томаша Петровского мрачное. Пока в этот район «Россия» бежала, он успел осмотреться вокруг и считает, что льды для высадки неподходящие, слабые.
К тому же к этим «южным» широтам душа у Томаша не лежит. Он мечтает высадить станцию повыше, чтобы к весне она как можно ближе подошла к Северному полюсу, где будет развернута ледовая база «Барнео» - пристанище для богатеньких туристов, готовых выложить по 15 тысяч евро за удовольствие ступить своими ногами в точку, где сходятся все земные меридианы. А если станция будет близко от «Барнео», то до нее смогут долететь базирующиеся там вертолеты, и жить станет и веселей, и проще.
Но раз крупнейший специалист в области расшифровки спутниковых данных о ледяном покрове сам Владимир Бессонов предложил обследовать этот район, то отмахнуться от этой работы нельзя. Вертолет садится на первую из намеченных льдин.
Однако двигатель выключать нельзя: кто гарантирует, что многотонный Ми-8 не провалится. И из машины выпрыгивает грузный, но очень ловкий Томаш Петровский, успев прихватить с собой бур, а следом за ним Андрей Павлов с тремя метровыми стальными шнеками - ледовыми сверлами. Мы не успеваем даже моргнуть, а первый шнек уже вставлен в бур и под нависшим над ним Петровским чуть ли не мгновенно уходит в лед. Павлов надставляет второй, третий. Но даже третий шнек насквозь льдину не пробивает. Значит, мы просто сели на подсов - кругом-то лед однолетний, метровый.
Однако двигатель выключать нельзя: кто гарантирует, что многотонный Ми-8 не провалится. И из машины выпрыгивает грузный, но очень ловкий Томаш Петровский, успев прихватить с собой бур, а следом за ним Андрей Павлов с тремя метровыми стальными шнеками - ледовыми сверлами. Мы не успеваем даже моргнуть, а первый шнек уже вставлен в бур и под нависшим над ним Петровским чуть ли не мгновенно уходит в лед. Павлов надставляет второй, третий. Но даже третий шнек насквозь льдину не пробивает. Значит, мы просто сели на подсов - кругом-то лед однолетний, метровый.
…И мы снова летим. Теперь на северо-восток. К точке, помеченной на карте у Юлина под условным номером 2.
Минут через двадцать снова подсаживаемся на лед. Бортмеханик снова выпрыгивает первым. За ним - океанологи с буром и шнеками. Томаш снова наваливается на уходящую в лед «Танаку». Бур уходит до конца. Андрей закрепляет к первому еще один метровый, а потом еще и третий. Пока наконец кончик сверла, пробив насквозь всю льдину, не проваливается в воду.
- Два семьдесят, - сообщает мне Соколов. - Но смотри, как все кругом перемолото, все в старых торосах. Здесь даже трактору не пройти, а кругом опять лед слабый - однолетний.
Тем временем Петровский пытается вынуть бур и из трех шнеков достает лишь один. Два других, видимо, наша дань Северному Ледовитому океану. То ли их плохо закрепили, то ли крепеж сломался.
Все грустно молчат, пока вертолет снова не набирает высоту.
- Будем осматривать лед хотя бы визуально, - командует Соколов.
И мы еще часа полтора кружим над разводьями, грядами торосов, тонкими, как оконное стекло, полосками ниласа. Островки двухлетнего льда есть, но они совсем крохотные - диаметром максимум пару десятков метров. Словом, вся эта каша абсолютно непригодна для высадки станции.
Вот так и закончилась первая - в два с половиной часа - ледовая разведка.
Прямо из вертолета под вопросительными взглядами полярников мы поднимаемся на капитанский мостик.
Чилингаров все понимает и без слов - по нашим лицам. Но для порядка спрашивает:
- Ну, как?
- Ничего хорошего, - сразу выстреливает Соколов.
- Значит, едем наверх - на 76°04', - Чилингаров умеет быстро принимать решения.
- Знаешь, кому везет с первого раза? - не теряя оптимизма, тихонечно спрашивает меня начальник научно-оперативного отряда. - Правильно, дуракам. Значит, мы таковыми не являемся. И это обнадеживает.
Новый вылет в 6 утра. Надо не упустить светлое время.
И снова три с половиной часа в воздухе.
- Обследовали гигантскую сморозь с вкраплениями двухлетнего льда, но преобладает однолетний, - докладывает Ягубов. - Опять торосы. Опять живого места нет: бугор - низина, бугор - низина.
Чилингаров командует:
- Ночью идем на северо-восток, в третий намеченный район, а в 23.30 - чтоб максимально использовать светлое время - летим.
А я вспоминаю, как осенью 2005 года, когда искали пристанище для «СП-34» (начальником той станции был тот же Томаш Петровский), мы чуть ли не неделю рыскали приблизительно в этом же районе Северного Ледовитого океана и уже почти отчаялись найти хорошую льдину и двинулись обратно, на запад - в сторону Мурманска, потому что «Академик Федоров» спешил в Петербург, чтобы не сорвать очередную антарктическую экспедицию. Льдину для станции мы нашли в самый последний момент, уже на пути домой - выше мыса Арктического, северной оконечности архипелага Северная Земля, в 560 километрах от точки полюса. Нашли только после того, как десятки часов ледовые разведчики висели в воздухе, обследуя огромный, площадью свыше 12 тысяч квадратных километров, район океана.
Ну а сегодня, 9 октября 2010 года, за два полета всего-то осмотрели максимум одну тысчонку квадратных километров.
А еще вспоминаю наш вчерашний разговор с начальником «СП-38».
- Еще не было в истории ни одной полярной экспедиции, чтобы почти вся станция уже была собрана на палубе ледокола, - говорил Томаш. - Мы 13 домов собрали. Ребята уже постельные принадлежности постелили. Мы трактора заправили. «Бураны» заправили. У нас стопроцентная готовность к высадке.
…За иллюминаторами уже ночь. «Россию» снова трясет так, что ноутбук норовит соскочить со стола. За кормой «России» снова скрежет льдов. Из-под ее корпуса в свете судовых огней начинают выскальзывать довольно увесистые «тортики» - осколки толщиной метра по полтора. И это тоже обнадеживает.
Этот везучий Чилингаров
То, что начальник нашей экспедиции везучий, известно давно. Стоило ему в ночь с субботы на воскресенье первый раз самому полететь на ледовую разведку, как тут же нашли льдину для «СП-38». Мало того что нашли, так еще в какой день: три десятки - 10.10.10.
Нашли ее на 76-й широте и на 175-м меридиане уже в другом полушарии - западном, куда «Россия», преодолев 180-й меридиан, вышла в 3.30 ночи.
Приблизительно в это время ледовые разведчики во главе с руководителем нашей экспедиции и вступили на льдину, за которой по спутниковым снимкам уже второй месяц следит океанолог Владимир Бессонов - крупнейший в России специалист по расшифровке ледовых карт, полученных из космоса.
На льдину толщиной около двух метров и площадью 8 на 12 километров во время разведывательного полета было совершено пять посадок: океанологи хотели убедиться в том, что она достаточно прочна.
За несколько часов на «Буране» удалось обследовать льдину и в двух километрах от края выбрать две перспективные площадки для строительства станции, наметить дороги для тракторов.
Такого что-то я не припомню: уже на второй день поисков подходящей для станции «земли» она была найдена. Порой эти нервные и кажущиеся бесперспективными поиски продолжаются и неделями: как, например, пять лет назад, когда мы высаживали того же Томаша Петровского на «СП-34».
- Льдина устраивает на все сто, - доложил Томаш Петровский Чилингарову, как только после полета поднялся на мостик, с которого руководитель экспедиции не уходит, похоже, ни днем ни ночью. - Я считаю, лучшая из всех, на которых в этом веке работали российские дрейфующие станции.
Томаш знает, о чем говорит: он был начальником «СП-34», зимовал на «СП-36», а этой весной на той же «России» ходил снимать с осколков льдины «СП-37».
10 октября уже к полудню атомный ледокол «Россия» подошел к месту высадки станции - встал на меридиане Колючинской губы. Но в это время в этих просторах уже началась ночь - на атомоходе, напомню, жизнь идет по московскому времени.
Температура резко понизилась - до минус 10, а наш синоптик Андрей Шаронов на завтра прогнозирует минус 18.
Так что выгрузка началась в ночь с воскресенья на понедельник. А на льдину предстоит перебросить около 300 тонн разных грузов - работать придется на морозце.
У меня есть маленький повод для гордости: еще до первого нашего полета я предсказал, что лишь третья разведка окажется счастливой. Во-первых, бог любит троицу. Ну а во-вторых, я не сомневался: после двух неудачных разведок нетерпеливый Чилингаров не выдержит и полетит сам. А он обычно выигрывает.
Так что в воскресенье в 17 часов в салоне капитана очередное диспетчерское. Но настроение у всех не такое, как накануне.
- Кто не верил, что льдину найдем? - улыбается Чилингаров.
- Первым делом освобождаем корму - оттуда сгружаем вертолетом три домика, - сообщает Петровский. - Можем сделать это еще до швартовки. Будем работать и в светлое, и темное время. В светлое время вертолет работает - грузы снимает с борта на льдину. В темное - растаскиваем грузы по станции.
- В льдине очень много тепла, - заметил Владимир Соколов. - Верхний слой промерз, а внизу вода. Так что осторожно… И нужна схема расстановки домов.
- Мы площадки с двух сторон осветим. Еще люстры повесим, - сообщил главный механик ледокола Борис Абалаков. - Так что у борта светло будет и ночью. Я двух механиков и одного электромеханика снимаю с вахты - они в вашем распоряжении.
Для экипажа помощь полярникам в высадке станции - дело не новое. Летом 2007 года тот же капитан «России» Олег Щапин высаживал «СП-35». Весной нынешнего атомоход снимал «СП-37».
Воскресный вечер мы на радостях провели с Чилингаровым в бассейне: он на «России» шикарный - три на девять метров. И вода - забортная.
- В Баренцевом море купались, в Карском, Лаптевых, Восточно-Сибирском купались. И вот теперь - в Чукотском, - сказал Артур, как морж выныривая из воды и поглаживая свою знаменитую бороду.
- И можно хвастаться: мы такие закаленные, что не моргнув, запросто ныряли в воду самых холодных на земле морей, - вставляю я.
Спалось неважно. Всю ночь гудел вертолет.
Не зря говорят: понедельник - день тяжелый.
К утру уже четыре домика стояли на льдине в двух километрах от «России», там, где Томаш Петровский обозначил лагерь будущей станции.
Снег валил такой, что даже с мостика было трудно разглядеть домики из желтой бакелитовой фанеры - крохотные темные кубики. Но на одном из них светил огонек. Сначала я думал - это просто какой-то мираж. Оказалось, ночью механики запустили станционную дизельную, и над ней уже вспыхнул фонарь. А дизельная - сердце любой дрейфующей станции. В понедельник утром сердце «СП-38» забилось.
По расчетам Артура Чилингарова - он отправился в Арктику, взяв на несколько недель отпуск в Госдуме, - на выгрузку уйдет дней пять. Так что есть шанс, что в ближайшую пятницу новая российская дрейфующая станция передаст первую метеоинформацию на Большую землю. А именно с передачи первой метеосводки станция начинает свою официальную жизнь.
- Не торопись с прогнозами, - недовольно заметил мне начальник экспедиции. - Арктика всегда непредсказуема.
Владимир СТРУГАЦКИЙ
Опубликовано: «Мурманский вестник» от 12.10.2010