Первая тысяча миль осталась позади у атомного ледокола «Россия» по Северному Ледовитому океануС борта атомохода для «Мурманского вестника» передает вице-президент Ассоциации полярников, почетный полярник Владимир СТРУГАЦКИЙ.
Вот и позади чистое ото льда Баренцево море, а в Карском уже тонкие блинчики льда на воде: лед этот гидрологи так и называют - блинчатый. А главное, позади мурманская предотходная суета. Каким-то чудом все грузы все же оказались на палубе и даже контейнер с пивом для зимовщиков, который сначала таможенники наотрез отказались пропускать (мол, распивать пиво на атомных судах не положено), а потом смилостивились и наконец поняли, что пиво-то не для экипажа ледокола и даже не для участников экспедиции, а для тех пятнадцати полярников, которым предстоит зимовать на будущей льдине, если повезет, целый год. А может быть, таможенники так быстро сдались, зная, что провожать «Россию» будут члены Морской коллегии во главе с вице-премьером Сергеем Ивановым. Не хватало, чтобы полярники и начальник экспедиции - знаменитый Артур Чилингаров катили бочку на доблестную российскую таможню, которая треплет экспедиционникам нервы перед каждым выходом - без разницы, в Арктику или в Антарктику.
Во льды - под «Марш славянки»
Мы все с облегчением вздохнули, когда увидели, что под «Марш славянки» многочисленные высокопоставленные гости - члены Морской коллегии - в сопровождении почти столь же многочисленной охраны, запретившей на всякий случай нам высовываться из своих кают, наконец покидают борт. Пожалуй, ни у одной арктической экспедиции последних десятилетий не было столь высокопоставленных провожатых. Тут, конечно, дело в том, что экспедиция наша организована благодаря усилиям Чилингарова. Это ему удалось во время недавнего полета с премьер-министром в Тикси доказать необходимость высадки уже осенью этого года новой российской дрейфующей станции.
Надежды на организацию станции почти не было. Предыдущую, «СП-37», пришлось срочно эвакуировать с помощью той же «России» в начале июня: ее льдину унесло к берегам Канады, начало крошить… Ну а на новую станцию правительство обещало выделить деньги в лучшем случае только в 2011 году. Чилингаров сумел убедить, что Россия не вправе сдавать свои лидирующие позиции в Арктике. Тем более сегодня, когда все приарктические государства наперегонки стремятся предъявить свои претензии на арктический шельф. Кстати, накануне экспедиции Чилингаров встречался с премьер-министром Канады, и тот еще раз заявил, что его страна собирается уже через год подать заявку на право владения частью шельфа и уже активно пытается доказать, что те же самые хребты Ломоносова и Менделеева, о которых мы говорим, что они продолжение российского континентального шельфа, являются продолжением территории Канады. Так что, учитывая цену вопроса (громадные запасы полезных ископаемых на дне самого северного на Земле океана), России надо как можно быстрее расширять свои научные исследования в Арктике, в том числе и с помощью дрейфующих станций.
В конце нынешней недели наша «Россия» надеется встретиться с мощным научным тандемом - атомным ледоколом «Ямал» и научно-экспедиционным судном «Академик Федоров». Они уже почти три месяца работают в Арктике по программе «Шельф-2010», изучая границы российского шельфа. В составе той экспедиции - специалисты десятков ведомств, в том числе, конечно, и Арктического и Антарктического научно-исследовательского института. Им уже удалось проверить во время ледовой разведки несколько перспективных, с точки зрения специалистов по спутниковой информации, для высадки станции ледовых полей. Но все они, как назло, оказались слишком тонкими - меньше двух метров.
- А станцию мы должны высадить на льдину хотя бы толщиной два-три метра, - объяснил мне мой давний знакомый - руководитель научно-оперативного отряда нашей экспедиции кандидат географических наук Александр Юлин. Александр руководит в ААНИИ лабораторией ледовых прогнозов. В 2005-м мы вместе с ним шли на «Академике Федорове» высаживать «СП-34» и впервые в мире достигли точки полюса на транспортном судне без помощи ледоколов. А в этой экспедиции оказались в кают-компании за одним столом. И хоть морские традиции запрещают за едой вести деловые разговоры, я всегда отправляюсь есть с большим «гроссбухом»: знаю, что Саша - кладезь ценной информации и лучше ее сразу запечатлеть в блокноте.
Четвероногие полярники
Во вторник Чилингаров поднял всех ранним утром, вернее, в три ночи, а на четыре назначил вылет на остров Визе - до него оставалось всего несколько десятков миль. Синоптики обещали, что ранним утром туман рассеется, снежные заряды утихнут и появится возможность, подойдя к острову миль на двадцать, слетать туда на «Ми-8» Виктора Кукушкина.
На этом небольшом острове (площадью всего полсотни квадратных километров) надо было уточнить координаты геодезического пункта для более четкой работы системы «ГЛОНАСС» и выполнить еще более важную задачу - забрать двух четвероногих полярников, которых оставили там после срочной эвакуации в начале июня «СП-37». Зимовать без полярных собак на дрейфующей станции - безумие. Кто еще вовремя предупредит о нашествии белых медведей? Правда, Дик и Дина, взятые на станцию с Диксона, медвежатниками оказались слабыми, трусливыми. Но у начальника будущей «СП-38» Томаша Петровского оставалась надежда, что на Визе они пройдут отличную жизненную школу под руководством двух старых волчатников полярной станции Дика и Долли. Когда в первые июньские дни тот же атомоход «Россия» подошел к острову с полярниками снятой «СП-37» и двумя их любимцами, зимовщики острова Визе сказали, что их собаки вот уже больше десяти лет - заядлые медвежатники.
Остров, открытый на бумаге
Для меня оказаться на этом острове было давней мечтой. И не только потому, что он носит имя одного из самых известных советских океанологов. Блестящий знаток арктических течений Владимир Визе открыл этот остров даже не приближаясь к нему. Хотя он участвовал во многих рискованных арктических экспедициях начала прошлого века, в том числе первой русской экспедиции лейтенанта Георгия Седова к Северному полюсу на «Святом Фоке».
Но в 1924 году после трагической экспедиции 1912-1914 года лейтенанта Георгия Брусилова, мечтавшего пройти по Северному морскому пути на шхуне «Святая Анна», после гибели его штурмана Валерьяна Альбанова, во многом ставшей последствием их ссоры, подтолкнувшей к тому, что Альбанов и несколько его соратников решили самостоятельно добраться по дрейфующим льдам с зажатой торосами шхуны к Земле Франца-Иосифа, профессор Визе, изучив отчеты о дрейфе «Святой Анны» в Карском море между как раз теми параллелями, по которым в эти дни идет «Россия» - между 78-й и 80-й широтой, - заметил, что «Анна» почему-то сделала какой-то странный зигзаг - хотя ветер и течения были попутными, вроде как обходила препятствие, не пускающее ее на восток. А может быть, шхуне пришлось обойти какую-то землю? - предположил Визе. И на всякий случай нанес эту предполагаемую землю на карту.
А спустя еще шесть лет Визе, вновь отправившись в Арктику на легендарном ледокольном пароходе «Георгий Седов» и по пути к архипелагу Северная Земля, оказался на севере Карского моря. Начальник экспедиции Отто Шмидт и капитан Владимир Воронин, конечно, предложили Визе подойти к тому району, где он, сидя у себя дома, за письменным столом в Ленинграде, «открыл» неизвестный остров.
И когда подходили - то ли боясь сглазить, то ли от волнения, профессор ушел с верхней палубы и сел в кают-компании за фортепьяно, исполняя своего любимого Шопена. В кают-компанию спустился и Шмидт, обожавший слушать, как играет Визе. И вдруг, как вспоминают очевидцы, широко распахнулась дверь, и в кают-компании появился восторженный капитан. «Капитан и Шмидт одновременно обняли Визе и подняли с кресла. «Земля!» - радостно сказал капитан.
- Прошу, Владимир Юльевич, взглянуть на свои владения. Ваше предположение просто гениально. Разрешите… - и Шмидт по русскому обычаю троекратно расцеловался с ним.
Все вышли наверх. По курсу корабля, возвышаясь над ледяным полем, лежала черная полоса - это был остров Визе».
А еще один участник этой экспедиции - гидрохимик А. Ф. Лактионов позже вспоминал: «Однако через несколько часов я был несколько огорчен, услышав от Владимира Юльевича, успевшего побывать на берегу, следующую фразу: «Ну и паршивая земелька!».
На берег острова Визе ступил 14 августа 1930 года в сопровождении участников экспедиции. И тут же с сожалением записал в своем дневнике: «Затерянный среди арктических льдов, этот остров производит крайне унылое и безотрадное впечатление. Он низменный, сложен из осадочных пород, и поверхность его почти лишена растительности. Крайне бедна и его животная жизнь. Даже птицы, обычно встречающиеся на арктических островах в большом количестве, здесь имелись только в единичных экземплярах».
Единственное ружье конфисковала милиция
Вот до какого острова мы долетели во вторник меньше чем за двадцать минут с борта «России» благодаря экипажу Виктора Кукушкина. И хотя еще не было и пяти утра (полярники, как и экипаж «России», живут по московскому времени), нас вышел встречать начальник станции Сергей Аболемов. Выпускник Ленинградского арктического училища, он возглавляет одну из немногих уцелевших с советских времен островных полярных станций с 1989 года.
Коллектив маленький - кроме начальника еще четверо молодых метеорологов из Новосибирска, всем им чуть за двадцать. Хотя по штатному расписанию положено 12 человек. Но кого на этот забытый судьбой остров затянешь за совсем небольшие деньги?
Мы прилетели на станцию не с пустыми руками. Чилингаров привез с «России» громадный арбуз, ящик винограда, свежий лук, картошку, капусту. Ведь оказия на остров Визе бывает редко: «Михаил Сомов», снабжающий полярные станции, подойдет сюда в лучшем случае в конце месяца.
Репортеры, участвующие в нашей экспедиции, первым делом набросились с расспросами, конечно, на единственную на станции молоденькую женщину. Насте Евсюковой всего 21 год. Как раз в день нашего прилета исполнилось ровно два года, как она на том же «Сомове» приехала на станцию. И сейчас собирается замуж - за станционного метеоролога Владимира Лепшеева.
Но телевизионщиков рассказ Насти здорово разочаровал: первым делом она стала говорить о том, что кают-компания и дизельная рухнули в воду - Карское море осенью здорово подмывает берега острова. Станционные дома все время приходилось перетаскивать. Несколько дней назад рухнул теплый склад, и теперь ящиками с консервами заставлен коридор в единственном жилом доме. А радиорубка держится на честном слове - она наполовину висит над пропастью высотой, наверное, с пятиэтажный дом. Ребята туда заходить боятся.
Если бы ни Дик и Долли - медвежатники отчаянные - от «хозяев Арктики» не было бы прохода. Отстреливаться? А чем? Год назад на станцию вдруг на вертолете нагрянули красноярские милиционеры и конфисковали единственное охотничье ружье - мол, на заповедных территориях иметь оружие не положено. Отбиваться ракетницами - так нет патронов. А старенькая Долли уже еле шевелится - медведь недавно в схватке вспорол ей живот. Можно было бы поохотиться на оленей, свежее мясо добыть - так ружьишка-то нет. И приходится за оленями гоняться на «Буране», стараясь сбить животное с ног. Ну а за яйцами ходят на соседний мыс, где до начала девяностых размещалась воинская часть, там сейчас гнездится небольшая колония белых чаек.
Чилингаров, выслушав этот грустный отчет, обнадежил:
- Я вам гарантирую, что в течение нескольких лет мы построим здесь новую современную полярную станцию. На Хейса построили, на острове Белом построили, в Тикси построили и у вас построим.
Два года - и вода, как дистиллированная
Начальник «полярки» похож на оперного тенора - мощная седая шевелюра, да и напористая манера общения. Я решил, что роспись на фанерных стенах в столовке - громадные ромашки посреди зеленого луга - его выдумка. Но оказалось, что лет тридцать назад на станции работал один ленинградский метеоролог, увлеченный живописью, он стены и расписал.
К сообщению Чилингарова он отнесся с недоверием:
- А зачем же несколько лет назад сюда привезли финскую автоматическую станцию? Может, нас хотят отсюда убрать?
Но Чилингаров уже спрашивал о другом:
- У вас флаг России над островом Визе поднят?
Начальника станции этот вопрос застал врасплох:
- В моем кабинете, конечно, есть российский флаг.
И тоже постарался уйти на другую тему:
- Есть проблема с питьевой водой. Раньше тут были два небольших озерца, и каждые пятнадцать дней из них закачивали воду на камбуз и в баню. Теперь приходится в емкости закачивать воду Карского моря, ждать, пока она отстоится, промерзнет, соль осядет - и через год можно пить, а через два она вообще как дистиллированная… Хорошо у нас хоть баня уцелела.
В баню мы пошли с метеорологом Николаем Борисовым, ему всего 20 лет. Баня все ближе «подъезжает» к разрушающемуся берегу - она уже в нескольких метрах от края обрыва. «Но надеемся, что пока не завалится - скоро в Карском море лед встанет, волны перестанут берег подмывать, и зиму баня продержится. Без нее нам тут совсем грустно будет», - заметил Борисов.
И вдруг по-мальчишески радостно вспомнил, что и в станционной жизни есть кое-что хорошее:
- А у нас тут месяц назад моржи плавали.
На остров Визе с нами прилетел и сотрудник высокоширотной арктической экспедиции ААНИИ Сергей Семенов. Прилетел, чтобы забрать собак, которых он завез сюда летом после своей зимовки на «СП-37». Оказалось, в 1984 году на полярной станции на острове Визе он, курсант ленинградской «Макаровки», проходил практику. А до 37-й зимовал на 35-й и оба раза с Сергеем Бахлаковым - геодезистом, который прилетел с нами на остров, чтобы скорректировать местоположения геодезических пунктов для системы «ГЛОНАСС».
- Когда я сюда прилетал четверть века назад, здесь была шикарная станция. Кроме метеорологов работали и гидрологи, и аэрологи, и ионосферисты, и геодезисты, Это была полноценная полярная обсерватория, а сейчас, кроме метеонаблюдений, никаких других здесь не производится.
В чем романтика зимовки?
…Во время нашего разговора Дик-младший спрятался на повисшей над тамбуром крыше будки - там его наблюдательный пограничный пункт и, похоже, он не хотел вылезать. Понял, что надо готовиться к переезду. Хотя двух Сергеев, которые работали на 37-й, он явно узнал - как только они вылезли из вертолета, начал ластиться к их ногам, ну а уж когда получил кусок твердокопченой колбасы, то стал другом навек.
Все пытались определить его породу. Скорее, он, как и его собратья, лайка. Но когда мы берем собак на Диксоне, то точную их породу, думаю, не знает сам Создатель.
До вертолета младшего Дика провожал старший. Он даже забрался передними лапами на трап, словно просил «Заберите и меня отсюда». Чилингаров погладил его, сфотографировался с рыжеватым красавцем, но в вертолет не взял: и двух четвероногих полярников на станции хватит. А может быть, Дик и не хотел улетать, а просто пришел попрощаться с пушистой рыжей красавицей Диной и со своим младшим тезкой, которого он за несколько месяцев научил бросаться на медведей. Собак полярники разместили в самом хвосте вертолета. Дина сразу позевывая улеглась на вертолетную палубу, прижав морду к ногам Сергея Семенова, который предусмотрительно постелил для нее старенькое одеяльце, на котором она спала и на острове Визе, а неугомонный Дик все пытался побегать по вертолету, и Сергею Вахлакову приходилось держать его, нашептывая что-то ласковое на ухо.
Мы поднялись над заваленными старыми бочками, кирпичами, стоящими на чурбаках ржавыми тягачами и кучами мусора острова Визе, а я вспомнил, как двадцать минут назад на прощание кто-то из телекорреспондентов допытывался у полярников, привыкших к штормам Карского моря, к тридцатиградусным морозам и сильным ветрам, к нашествию медведей, к тому, что надо таскать ящики из повисшего над обрывом склада, но уж никак не к глупым журналистским вопросам:
- Не могли бы вы рассказать нашим телезрителям - а нас смотрят миллионы, - в чем романтика зимовки?..
В 7 утра мы уже вернулись на «Россию». Пока мы летали на остров Визе, «Россия» тоже зря время не теряла - продвигалась на восток к месту высадки будущей «СП-38».
Через пролив Вилькицкого капитан Олег Щапин поведет «Россию» в море Лаптевых. А дальше к северу от Новосибирских островов - в Восточно-Сибирское море. Там, к северо-западу от острова Врангеля начнем ледовую разведку - поиски льдины.
- Обследовать придется довольно солидную часть океана: от 75-й до 85-й широты и от 150-го до 160-го меридиана, - поясняет начальник научно-оперативного отряда. - Это «квадратик», считай, площадью с иное европейское государство - чуть ли не 70 тысяч квадратных километров.
- Ну а почему вы заранее не выбрали подходящую льду по спутниковым снимкам?
- Только потому, что это невозможно. Спутник дает только размеры и форму льдины, но не позволяет точно определить ее толщину. Так что без посадки на каждую из льдин-претенденток и ее бурения нам не обойтись.
- Льдины прочные, конечно, есть, - добавляет Юлин. - Но они севернее 85-й параллели, ближе к полюсу. А чем ближе к 90-й широте, тем больше шансов, что век станции окажется коротким - ее быстрее понесет к берегам Шпицбергена и Гренландии, в пролив Фрама, где закончили свою жизнь многие СП. Так что нужна золотая середина. Она как раз между 75-й и 85-й параллелями.
- Ну а если не удастся найти подходящую льдину? - беру я худший вариант.
- Ну, ты же сам знаешь, что еще ни из одной экспедиции по высадке станции, как говорится, с пустыми руками не вернулись - эта операция в любом случае удавалась, - философски замечает Александр. - Другое дело, сколько на это уходит сил, времени и летных часов.
Чтобы побыстрее высадить станцию и начать наблюдения, команда Томаша Петровского - начальника будущей «СП-38» - уже сегодня трудится с утра до вечера. На вертолетной палубе уже сколочен из бакелитовой фанеры высокий, как памятник, туалет. Его полярники решили поставить вплотную к дизельной, чтобы через отверстие в стене оттуда шло тепло. Собрано уже 10 домиков, собрана парная - их начали собирать еще на причале. Так что Томаш говорит, что на льдине останется только смонтировать кают-компанию.
Стругацкий ВладимирОпубликовано: "Мурманский вестник" от 08.10.2010
http://www.mvestnik.ru/shwpgn.asp?pid=201010083707