Аверинцев Сергей Васильевич (1875–1957)

[[ Леспромхоз ]]

Аверинцев Сергей Васильевич
Биолог, доктор биологических наук, профессор
6 (18) октября 1875 (Москва)-13 августа 1957 (Москва)

[[ Леспромхоз ]]

Сергей Васильевич Аверинцев (1875–1957)

Родился 18 октября 1875 г. в Москве, где его отец (крестьянин Симбирской губернии) работал тогда слесарем на железной дороге. Окончил Смоленскую гимназию и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета в 1896 г. Ученик проф. В. Т. Шевякова (1859–1930). Студентом IV курса получил университетскую золотую медаль за работу на тему “Морфология и систематика сем. Halteria Clap. et Lachm.”. Окончил университет с дипломом I степени и был оставлен на 2 года для подготовки к профессорскому званию. Первую работу по протозоологии “К фауне Protozoa Бологого и его окрестностей” опубликовал в 1900 г. по результатам исследований, выполненных на Бородинской пресноводной биологической станции Петербургского общества естествоиспытателей.
В 1903–1904 гг. сдал магистерские экзамены и с 1904 по 1909 г. состоял заведующим Мурманской биологической станции Петербургского Общества Естествоиспытателей. После защиты магистерской диссертации “Rhizopoda пресных вод” (1906) был назначен приват-доцентом Петербургского университета по зоотомическому кабинету, где также работал до 1909 г. Параллельно преподавал на Высших женских (Бестужевских) курсах, в Психо-неврологическом институте и на сельскохозяйственных Стебутовских курсах, где был избран профессором.
С 1901 по 1913 гг. неоднократно работал в Европе по протозоологии (Rhizopoda), в том числе в Зоологическом институте университета Гейдельберга у профессора О. Бючли (1901) и на Неаполитанской Зоологической станции летом 1902 г., где изучал химический состав раковин морских корненожек. С научной целью осматривал устройство зоологических станций и музеев Тронхейма, Бергена, Гамбурга, Гельголанда. В 1910 г. получил стипендию Академии наук для работы в Бейтензоргском Ботаническом саду (Ява), а также посетил ряд мест Восточной Африки. В 1914 г. защитил докторскую диссертацию “Материалы по морфологии и истории паразитических простейших” (миксоспоридии, грегарины, инфузории). С 1917 г. основное внимание стал уделять промысловой ихтиологии и вопросам рыбного хозяйства.
В 1922 г. перешел на работу в Москву, где возглавил Центральную Биологическую станцию Главнауки. В то же время преподавал в Тверском пединституте (кафедра зоологии). С 1924 г. начал работу в Научно-исследовательском институте Рыбного хозяйства, где заведовал ихтиологической лабораторией. Провел ряд экспедиций на Белом и Баренцевом морях. Привлекался в качестве эксперта при переговорах с Англией и Германией по рыбопромысловым вопросам (1924, 1925).
В 1929–1931 гг. работал в Якутии, где организовал научную рыбохозяйственную станцию и провел несколько экспедиций в низовья и дельту Лены и в озерные районы центральной Якутии.
По возвращению из Сибири был приглашен читать курс зоологии в Ферганском педагогическом институте (Узбекистан) однако через год был снова назначен на север начальником Северной сельдяной экспедиции, организованной Главным управлением рыболовства. Во время работы этой экспедиции нашел места скопления сельди в Баренцевом море и доказал рентабельность ее промысла. Ввиду расстройства здоровья в конце 1933 г. вновь переехал в Фергану, где преподавал в пединституте до 1940 г. После нескольких серьезных операций, связанных с ухудшением зрения, вернулся к преподавательской деятельности в Москве (областной пединститут), где заведовал кафедрой зоологии до мая 1953 г. В связи с ухудшением здоровья вынужден был уйти на пенсию. Скончался в Москве 13 августа 1957 г. Профессор Аверинцев автор свыше 250 работ по протистологии, ихтиологии и рыбному хозяйству, в том числе нескольких руководств и учебников по зоологии.
Сын профессора Аверинцева, Сергей Сергеевич, стал выдающимся филологом-литературоведом и религиозным философом.

© Биолого-почвенный факультет СПбГУ, 2006-2011

[[ Леспромхоз ]]

АВЕРИНЦЕВ
АВЕРИНЦЕВ, русский путешественник по Африке
К началу ХХ столетия главные географические проблемы исследования Африканского континента были в целом решены. На повестку дня выходили вопросы углубленного изучения природы, и среди путешественников все чаще стали встречаться профессиональные натуралисты.
Зоолога Аверинцева привела в Африку… сломанная нога. В 1911 г. он получил стипендию для работы в Бетензоргском ботаническом саду на Яве и в Красном море; по дороге на «свой» остров сломал ногу, пытаясь выяснить причину свечения воды. Пришлось месяц лечиться в госпитале в Дар-эс-Саламе. Оказавшись в Восточной Африке, он использует редкую возможность побывать в биологическом сельскохозяйственном институте в Усамбарских горах. И опять не повезло — свалила новая болезнь. Тогда-то и решил остаться здесь подольше. Обследовал территорию нынешней Танзании, побывал на Занзибаре, а на обратном пути — вокруг Африки — почти во всех важных портах континента. Научный отчет опубликовал в 1913 г., а позже и научно-популярную статью в журнале «Природа» *), где проявил недюжинный литературный талант.

© 2007-2013 Цивилизация

---

*) Опубликовано в февральском и декабрьском номерах журнала за 1912 год

Аверинцев С.В. По побережью Черного континента. Гл-1-2.pdf [669.71 КБ Скачиваний: 764]

Аверинцев С.В. По побережью Черного континента. Гл-3.pdf [702.95 КБ Скачиваний: 608]

[[ Леспромхоз ]]

© Лайус Ю. А.
Ученые, промышленники и рыбаки: научно-промысловые исследования на Мурмане, 1898—1933
(Фрагмент. Полный текст во вложении)

В октябре 1908 г. Брейтфус выступил в Промысловом отделе Общества Судоходства с докладом, посвященным десятилетию экспедиции. Не скрывая отдельных недостатков в работе экспедиции, он в то же время положительно оценивал ее деятельность и предлагал расширить район исследований на Белое и Карское моря. Доклад этот послужил поводом для критики деятельности экспедиции в целом. На сей раз в качестве главных критиков выступили ученые: Сергей Васильевич Аверинцев (приват-доцент Санкт-Петербургского университета, бывший заведующий Мурманской биологической станцией) и Всеволод Феликсович Држевецкий (бывший ассистент Книповича, вышедший из состава экспедиции в 1899 г.). Они изложили свои соображения сначала в Промысловом отделе Общества судоходства, а затем (в начале 1909 г.) также на заседаниях недавно созданного Архангельского Общества изучения Русского Севера и Архангельского Общества моряков торгового флота. Цель этих выступлений они видели, с одной стороны, в повышении внимания университетских и академических кругов к развитию научно-промысловых исследований, а с другой — в развитии интереса русских промышленников к северным промыслам. «Неужели, — говорил Држевецкий, — раздававшиеся голоса поморов за прекращение деятельности экспедиции могли быть истолкованы в том смысле, что экспедицией уже выяснены пути к удовлетворению промысловых нужд мурманских рыбопромышленников». Критикуя деятельность экспедиции за прошедшие годы, Аверинцев и Држевецкий в то же время настаивали на продолжении и углублении научно-промысловых исследований, а также на необходимости их переориентации на удовлетворение непосредственных нужд промысла. Они предложили соответствующую программу исследований и заявили о своем желании быть одними из руководителей такой реорганизованной экспедиции. Одним из условий успешной деятельности экспедиции они считали привлечение квалифицированных специалистов, ставя в упрек предшествовавшему руководству то, что экспедиция «располагала большими средствами, но не создала кадра лиц, ведущих ее исследования», и то, что ее «работа была не по плечу тому персоналу, который взялся за ее выполнение». «Продолжать такие исследования и прибавлять к ним такие же работы в области Белого и Карского морей, — считали они, — значит подрывать в населении... престиж науки, колебать веру в достоинство и могущество научных предприятий». В своей программе они предлагали ограничить исследования промысловым пространством Баренцева моря. Планируя работать преимущественно с небольших судов, Аверинцев и Држевецкий выдвигали в качестве основных задач изучение биологии как промысловых рыб (трески и пикши), так и наживочных (песчанки, сельди, мойвы), на исследование которых до этого не обращалось никакого внимания. Аверинцев и Држевецкий предлагали также поручить обработку материалов экспедиции группе сведущих лиц, которые бы делали это сразу же после их получения. Наконец, они стремились полностью освободить экспедицию от заботы о культурных мероприятиях Комитета. Последний тезис, однако, был высказан ими уже не столь категорично на заседании в Архангельске: «Культурные мероприятия слишком долго ждали внимания к себе и, являясь безусловно полезными, не могут быть бесповоротно заброшены — в предположении, что это внимание откуда-то сразу появится помимо экспедиции». Таким образом, программа работы новой экспедиции не была достаточно определенной, еще менее были определены методы ее работы. В ряде выступлений на заседании Архангельского Общества изучения Русского Севера подчеркивалось, что «экспедиции грозит повторение грехов прошлого, той же бессистемности, разбросанности и непрактичности».
Между тем Комитет для помощи поморам, поссорившись с Брейтфусом (стремившимся вывести экспедицию из-под его руководства) и распустив в конце 1908 г. всех сотрудников экспедиции, попытался сделать ставку на Аверинцева и Држевецкого, которые соглашались работать под началом Комитета, так как считали, что в ту пору его было нечем заменить. Судьба дальнейших исследований на Мурмане зависела теперь от получения государственных кредитов, целесообразность которых была поставлена под сомнение в Государственной Думе. Член Государственной Думы Н. В. Мефодьев, присутствовавший на заседании в Архангельске, заявил, что «ввиду малой осведомленности членов упомянутой комиссии [Думы] в вопросах исследования мурманских промыслов и проявляемого к ним большого интереса.., была бы весьма важной поддержка того или иного... решения со стороны Общества изучения Русского Севера». Общество в своей резолюции согласилось, за неимением лучшего, оставить руководство экспедицией за Комитетом, — правда, лишь при условии создания особого совещания из представителей местных промышленников и населения края, которое бы контролировало его деятельность. При этом в резолюции подчеркивалось, что культурные мероприятия Комитета даже в существующих условиях и отсутствии в губернии земства «без ущерба для дела могут быть переданы из Комитета хотя бы в ведение местной инспекции рыбных промыслов...». Однако вопрос о государственном финансировании экспедиции был решен отрицательно (специальной комиссией Государственной Думы), а немощный в финансовом и прочих отношениях Комитет вскоре и вовсе прекратил свое существование.
и Држевецкий попытались организовать экспедицию по сокращенной программе на собственные средства, однако денег оказалось недостаточно. Тогда Држевецкий предложил начать исследования на взятые в долг у разных лиц суммы, но Аверинцев отказался от участия в предприятии на столь шатких
финансовых основаниях. По его мнению, «самой удачной формой ведения подобных работ было бы сосредоточение всего дела исследования в руках общественных организаций». Ввиду того, что в Архангельской губернии в 1909 г. еще не было земства, которое в принципе могло бы оказать экспедиции необходимую поддержку, Аверинцев указывал на вышеупомянутое Архангельское Общество изучения Русского Севера, полагая, что оно, совместно с каким-нибудь столичным обществом, а также объединив усилия с промышленниками и местным населением, могло бы сосредоточить научно-промысловые исследования под своей эгидой.
Стремление Аверинцева найти широкую платформу для исследований было связано с его верой в «необходимость перехода... промыслов... к крупно-капиталистической организации». В процессе перехода к «крупно-капиталистической организации», каковой представлялся ему «наиболее вероятным и, пожалуй, даже неизбежным», «научно-промысловые исследования должны дать целый ряд указаний, цель которых — улучшить и облегчить подобный переход для всех участвующих в деле сторон». Необходимы, считал он, «планомерные научно-промысловые исследования по примеру Западной Европы и пробуждение интереса к делу и расширение инициативы у русских промышленников и местного населения. Однако найти соответствующую масштабам этих замыслов базу для научно-промысловых исследований на Мурмане не удалось, и в те годы они фактически прекратились, если не считать состоявшейся в 1909 г., небольшой и по объему, и по срокам работ, по сути частной экспедиции Држевецкого. И хотя государство в лице Министерства торговли и промышленности изъявляло желание взять на себя продолжение научно-промысловых исследований, выработанная в рамках этой инициативы программа работ была никак не связана ни с результатами прошлых исследований на Мурмане, ни с насущными нуждами мурманских промыслов. Эти работы также не состоялись.

64-81.pdf [373.1 КБ Скачиваний: 642]

[[ Леспромхоз ]]

Аверинцев Сергей Сергеевич

Об отце

Мой покойный отец, биолог Сергей Васильевич Аверинцев, кончил в своё время классическую гимназию, глубоко чувствовал музыку латинского стиха и читал мне Горация в подлиннике, когда я был мальчишкой лет двенадцати. Я не понимал ни слова, но радовался очень. Эта радость была мне подарена по-домашнему, как делают подарки детям в семье. Отец родился ещё в 1875 году — ну, в один год с Рильке, с Альбертом Швейцером, на пять лет раньше Блока, так что по годам я мог бы быть его внуком, но вот я его сын; это совсем другое дело, совсем иная близость, совсем иной тембр отношений. Отец — никогда не старик, как дедушка. Отец — это отец. Я думаю, что детское общение с отцом как-то сразу привило мне не совсем обычное отношение к историческому времени. Прошлое столетие было не отрезанным ломтём — “это было давно и неправда”, как говорили в моё время школьники, — а порой папиной молодости. Старая Россия, Россия XIX века, воспринималась как отцовский мир, то есть “отечество” в этимологическом значении слова. Вы понимаете, когда мой отец родился, Тютчев всего два года как умер, а Достоевский и Тургенев были ещё живы. (Даже мама, которая, конечно, много моложе, видела в детстве Льва Толстого, когда тот навещал больницу в Троицком.) Вспоминаются всякие мелочи: например, идём мы с папой по улице, и он говорит: “Когда меня привезли в Москву, в этом доме была редакция Каткова”... Так что мир русских журналов и русской литературы столетней давности (столетней от сегодняшнего дня, не от времени моего детства!) оказывался вовсе не так уж далёк.

Отцовское — это на всю жизнь норма, изначально данный образ “правильности”: что-то строгое, с чем приходится считаться, и одновременно домашнее, “своё”, опора и защита. Сыновним отношением к отцовскому (так же как и к прошлому), учил нас Пушкин, обеспечено “самостоянье человека”.

Он никогда, ни единым словом не намекнул мне, что ему приятно было бы видеть меня гуманитарием. (Он уже не увидел, не успел!) Мне тоже в голову не приходило, что в моём выборе есть что-то от послушания его невысказанной воле. Я впервые подумал об этом через много лет после его смерти, отчасти под впечатлением одной — брошенной вскользь — фразы моей мамы. Ей виднее.

[fisch1]

Аверинцев С.В. Краткий отчет о промысловых работах в течении 1918 г. "Экспедиции для исследования рыбных промыслов Северного Ледовитого океана" /[Соч.] д-ра зоологии С.В.Аверинцева; (С предисл. М.Тихого) ВСНХ. НТО [Редактор-издатель: Сев. науч.-промысловая экспедиция]. - Пг. : 2-я гос. тип., 1921. - 15 с., [1] л. к. ; 23 см. - (Тр. Сев. науч.-промысловой экспедиции ; Вып.6) viewtopic.php?f=7&t=6354&p=61202#p61202

[ББК-10]

Бюллетень Арктического института СССР. № 3. -Л., 1933, с. 60.

ЭКСПЕДИЦИЯ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ СЕЛЬДИ, ее распространения в Баренцовом море по сезонам, определения запасов — организована Народным Комиссариатом Снабжения. Начальником экспедиции назначен проф. Аверинцев.

[ББК-10]

Бюллетень Арктического института СССР, 1933, № 6-7, с. 172-173

ЭКСПЕДИЦИЯ ПО ИССЛЕДОВАНИЮ СЕЛЬДЯНОГО ПРОМЫСЛА
В БАРЕНЦОВОМ МОРЕ

На страницах „Бюллетеня" уже сообщалось об организации специальной „сельдяной“ экспедиции на Мурмане. {1}
Более подробные сведения об этой экспедиции помещены в статье начальника экспедиции, проф. С. В. Аверинцева, напечатанной в №1 журнала „Рыбное хозяйство СССР" за этот год. В ней содержится ряд интересных данных, касающихся вообще сельдяной проблемы в Баренцовом море.
С. В. Аверинцев справедливо отмечает, что „проблема добычи сельди на Мурмане есть лишь часть общей сельдяной проблемы Баренцова моря", так как, по имеющимся уже данным, сельдь встречается, и иногда в большом количестве, не только вдоль всего Мурманского побережья, но и в открытых частях моря, в районе о-вов Медвежьего, Шпицбергена, а также в районе Канинского п-ова, в Чешской губе,

{1} Бюлл. Аркт. инст., Лг., 1933, № 3, стр. 60.

— 173 —
в горле Белого моря, в Печорском море, у южного острова Новой Земли, на Гусиной банке. „Есть далее непроверенные пока указания", говорит С. В. Аверинцев, „на нахождение сельдей в южной части Карского моря“. К этому можем добавить от себя, что Новоземельской научнопромысловой экспедицией Арктического института установлен факт нахождения сельдей, и притом в значительном количестве, также в районе о-ва Колгуева. Что касается Карского моря, то, по устному сообщению автору этих строк А. Н. Пробатова, работавшего в Карской губе в 1932 г., сельдь в этом районе безусловно встречается.
В связи со всем сказанным выше, вновь организованная „Северная сельдяная экспедиция рассчитанная на два года (с 1 января 1933 г. по 1 января 1935 г.), будет вести работы как в открытых частях Баренцова моря, от Шпицбергена до Новой Земли, так и на западном и восточном побережьях Мурмана, на юговосточном побережье Баренцова моря и отчасти Белого моря. Для работ в море, в распоряжение экспедиции передаются три траулера и три моторных бота. На берегу будет организована сеть наблюдательных пунктов. В задачи экспедиции входит всестороннее изучение биологии северных сельдей — их распространения, путей миграции, вертикальных миграций, икрометания и т. п., что даст возможность подойти к вопросу об определении запасов сельдей в Баренцовом море. Затем немаловажную роль будет играть изучение вопросов, связанных с добычей сельдей различными орудиями лова (дрифтерный лов, кошельковый лов, ставные сети, закидные невода, запоры, различные ловушки), а также вопросов обработки сырья.
Экспедиция находится в ведении Главрыбы и работает под непосредственным руководством Всесоюзного Научно-исследовательского института сырьевой базы морских водоемов в Москве. Базой экспедиции является г. Мурманск.

В. ЕСИПОВ

[ББК-10]

Беломорская сельдь

[ББК-10]

Полярная Правда, 1928, № 67, 14 июня

Изучение северных морей

В середине июня, институт рыбного хозяйства отправляет группу научных работников для изучения промысловых рыб в Белом и Баренцевом морях.
Группа состоит из четырех сотрудников института, под руководством профессора — Аверинцева.
Изучаться будут, главным образом треска, пикша, камбала и сельдь. Экспедиция продлится не менее четырех месяцев.

[ББК-10]

Правда Севера, 1933, № 163, 17 июля

НА ПОИСКИ СЕЛЬДИ
Беседа е начальником сельдяной экспедиции проф АВЕРИНЦЕВЫМ

Северная сельдяная экспедиция, — сообщил профессор С. АВЕРИНЦЕВ, — организована по приказу Наркомснаба тов. А. И. МИКОЯНА. Район ее работ — Баренцево и Белое море.
Экспедиции должны быть выделены различными рыбохозяйственными организациями два траулера и три моторных бота. Из них экспедиция имеет малый траулер "Кумжа" (от Мургосрыбтреста), моторный паровой бот "Рационализация" (от МРС) и "Венус" (от Муррыбакколхозсоюза).
Второй траулер предоставляется экспедиции Севгосрыбтрестом исключительно для опытов с электроловом и электрозапорами и будет передан, как только в нем возникнет необходимость.
В настоящее время научные сотрудники экспедиции собирают материалы по сельди по Мурманскому берегу, в Кандалакшском, Мезенском и в Печорском заливах. В скором времени начнут работать круглосуточные пункты в устьях рек Шойны и Индиги, в задачу которых включается и исследование сельди.
По договору с Севгосрыбтрестом, до половины октября два тридцатитонных моторных бота и бот "Лысун" будут вести работы по изучению биологии разных рыб и вопросов добывающего промысла у Канина и в Чешской губе.
Траулер "Кумжа" только что закончили ремонт. В настоящее время на "Кумжу" ставится винт, отлитый на Судоремонтном заводе. Установка винта безобразно затягивается. Из-за этого сокращается и без того небольшой срок удобного для промысла дрифтерными сетями времени.
Выйдя в рейс, "Кумжа" произведет опытный лов сельди в Двинском заливе, затем у Терского берега и, наконец в районе Канина. Дальнейшие работы предположены, помимо мест, близких Мурманскому берегу, в двух районах: остров Медвежий — Шпицберген с одной стороны, и район Канин — Колгуев — Печорский залив — Новая Земля — с другой.

[ББК-10]

Известия, 1945, № 284 (8894), 4 декабря.

Указ Президиума Верховного Совета СССР
О НАГРАЖДЕНИИ ЗАСЛУЖЕННОГО ДЕЯТЕЛЯ НАУКИ,
ПРОФЕССОРА, ДОКТОРА БИОЛОГИЧЕСКИХ НАУК
АВЕРИНЦЕВА С. В. ОРДЕНОМ ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ

За многолетнюю плодотворную научную и педагогическую деятельность в области зоологии, в связи с 70-летием со дня рождения, наградить заслуженного деятеля науки, профессора, доктора биологических наук Аверинцева Сергея Васильевича орденом Трудового Красного Знамени.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. КАЛИНИН.
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. ГОРКИН.

Москва, Кремль. 2 декабря 1945 г.