В. Л. ГАЛЫШЕВЭВАКУАЦИЯ ПАССАЖИРОВ „СТАВРОПОЛЯ" {1}31 января пассажиров парохода «Ставрополь» вывезти не удалось, так как погода была плохая, а вечером получили телеграмму об организации поисков пропавших американских летчиков.
Началась организация экспедиции на собаках и сборы к полету т. Слепнева на самолете «СССР-177» в устье реки Ангуемы, в 50 милях от мыса Северного.
Я должен был остаться на мысе Северном для наблюдения за полетами американских летчиков к месту аварии и регулировать их, так как бензина оставалось очень мало.
Некоторое время нарты с командой «Ставрополь» и самолеты не могли выйти из-за свирепствовавшей пурги.
5 февраля все тронулись к месту аварии.
8 февраля американский самолет под управлением летчика Рида с пассажиром Свенсеном, его дочерью и больным капитаном Миловзоровым улетел на Аляску.
9 февраля, когда выяснилось, что тяжелое состояние больных пассажиров, находящихся на борту «Ставрополя», внушает опасение, я послал летчику Слепневу записку с просьбой разрешить мне вылететь в бухту Лаврентия.
Американский летчик Гильом, поддерживавший связь с группой Слепнева, доставил мне в этот же день ответную записку начальника экспедиции, который разрешил мне действовать по моему усмотрению.
Посоветовавшись с капитаном Алексеевым, мы наметили наиболее слабых пассажиров, нуждающихся в эвакуации: женщину-врача т. Игначак, двух детей с нянькой и сотрудника экспедиции НКПС т. Зегденидзе.
За 20 минут до вылета врач сделал т. Зегденндзе вспрыскивание камфары вследствие очень слабой работы сердца. Ребята чувствовали себя перед полетом хорошо, врач же т. Игначак смотрела на самолет как на совершенно обычное средство передвижения.
Не буду описывать наш довольно трудный перелет, скажу лишь, что, вылетев в 9 часов утра от мыса Северного при морозе около 40°
{1} В очерке Галышева рассказано о результатах эвакуации пассажиров затертого у м. Северного льдами л/х. «Ставрополь» (см. очерк Слепнева).[324]
и взяв курс напрямик через горы Чукотского полуострова, я через 3 часа 45 мин. благополучно прибыл в бухту Лаврентия.
Лишь 21 февраля, когда мы устроили здесь радиостанцию, я, взяв помимо полного запаса баков самолета еще 300 кг бензина, вылетел на мыс Северный и при отличной полярной погоде (штиль, температура —44°, давление — 779 мм) прибыл туда через 4 часа полета.
В этот же день прилетел на мыс т. Слепнев и сообщил, что трупы найдены и экспедиция эвакуируется с места раскопок. Мы встретили здесь и санную партию каюра Дьячкова, который уже готовился в обратный путь, так как корм для собак уже был на исходе.
Он должен был взять с собой в бухту Провидения больных Шемлянникова и Островецкого с женами и некоего Левакова, которые отказались... от четырехчасового полета на самолете и предпочли ему двухнедельное путешествие на собаках.
На следующий день т. Слепнев вылетел на американском самолете на место катастрофы и еще через день привез на своем самолете «СССР-177» трупы погибших американских летчиков.
26 февраля санная партия Дьячкова с пятью пассажирами отправилась в далекий и тяжелый путь, а 4 марта я вылетел с другими пассажирами в бухту Провидения.
На моем самолете находились Левакова с ребенком лет 5-6, Бридон с грудным ребенком и начальник пограничного поста т. Кучма.
Oт мыса Северного до Колючинской губы была отличная погода; шел на высоте 1. 500 м. От Колючинской губы до бухты Лаврентия шел по берегу моря, так как горы и горизонт были затянуты туманом. Последние километры шли в облаках (вернее полосах облакообразования), где сильно болтало.
Мы сели в бухте Лаврентия, потому что сюда обещали американцы доставить 8 марта бензин с Аляски (в бухте Провидения запас бензина уже кончился).
Однако весь март стояла отвратительная погода: дули сильные ветры северных румбов с непроницаемой для взгляда пургой. Опасаясь гибели самолета, который мог быть унесен ветром, мы крепили самолет следующим образом: зарывали глубоко в снег массивные доски длиной 4-5 м и уже к ним привязывали веревками самолет.
Весь март вместе с механиком т. Эренпрейс и радистом т. Кириленко налаживали радиостанцию. К двадцатым числам марта удалось наладить, правда не особенно надежную, но все же связь с Усть-Камчатском.
28 марта к нам прилетели американцы и привезли бензин взамен нашего, израсходованного ими на мысу Северном. После их отлета мы стали собираться в новый полет на мыс Северный. За это время весь фюзеляж и крылья самолета «СССР-182» были занесены снегом. Лишь с помощью паяльных ламп и примусов нам удалось, предварительно очистив от снега, «оттаять» наш самолет.
Вылетели 5 апреля. Вначале шли при прекрасной погоде, но дальше попали в пургу и с трудом пробились сквозь ее почти непроницаемую для взгляда пелену.
В такую погоду пробивался на север покойный Эйелсон...
На пароходе нас конечно не могли ожидать, полагая, что летчики уже «отучились» летать в пургу...
[325]
Взяв троих пассажиров, мы 8 апреля попытались улететь, но наш самолет не смог подняться: мотор работал скверно, к тому же и снег после оттепели стал мокрым и налипал на лыжи.
Решили отложить полет до первого морозного дня, а за это время перебрали мотор. Но дождаться мороза не удалось. Все чаще и чаще стали ложиться густые туманы, а оттепели усилились.
Пришлось улетать при любой погоде.
27 апреля нам удалось подняться. Летели почти в сплошном тумане, идя вдоль береговой полосы. Не долетая мыса Инчаун, попробовал прорваться сквозь туман в сторону бухты Лаврентия, но в горах земля исчезла из глаз, пришлось вернуться назад и сесть в селении Уэллен.
1 мая праздновали здесь. Выла пурга, дул сильный прерывистый норд... 6 мая, когда прояснился туман, сменивший пургу, я прилетел в бухту Лаврентия. Здесь меня уже разыскивал каюр Дьячков, наш советский полярный рекордсмен, прошедший путь из бухты Провидения (250 км) в 19 часов! 8 мая, сгладив заструги нашего аэродрома, мы вылетели в бухту Провидения и сели там в гавани Эмма.
Дом был занесен снегом до половины окон, крыша стала протекать, в складе был беспорядок.
К тому же здесь находились уже 23 человека, из них несколько женщин и детей. Разместились кое-как. Вместе с Дьячковым привели все в порядок и начали организовывать нашу жизнь: определили нормы пайка (очень богатого, кстати сказать), исправили плиту в кухне, назначили нашим поваром повара экспедиции НКПС Джан-Ю, наняли в качестве истопника чукчу Степана, вывесили расписание дежурных по столовой.
Отсюда все эвакуированные на самолете и на собаках с борта «Ставрополя» должны были отправиться на юг морем с началом навигации. Предстояли дни томительного и скучного ожидания парохода.
Дальше я приведу отрывки из моего дневника:
«28 мая. Целый день идет дождь. Скоро вскроется река. Перетащили самолет в безопасное место. Отрыли из-под снега ящики и доски. Все сложили около дома. Мотор внесли в помещение».
«30 мая. Речка вскрылась, затопила фундамент дома. Готовились к охоте — всем необходимо свежее мясо. Призрак цынги может посетить нас.
Вечером убил первую утку «шилохвость». Это знак скорой весны, которая все еще не появляется в наших унылых местах.
Все еще много снегу, погода пасмурная, холодно.
В начале июня. Эренпрейс, Дьячков и радист Кириленко после суточной охоты принесли утку, чирка и нерпу. Туман. Сыро».
«6 июня. Ночью был мороз. Упаковываем вещи, поставили самолет на колеса. К вечеру собаки Комелек и Нети к кормежке не пришли. Очевидно, заблудились в тумане.
..............................................................
В 12 часов приехал из Чаплина нач. пограничного поста т. Рязанов. привез телеграмму из Москвы, в которой предлагалось мне, не дожидаясь парохода, отправиться летом на юг».
«12 июня. У пассажиров, как называем мы эвакуированных, настроение отличное: поют, играют в шахматы, разговоры о цынге пре-
[326]
кратились. Охота идет отлично. Днем приезжала на вельботе из Интуки полярная учительница Рябцева. Погода ясная, но дует холодный ветер. Вечером хватил мороз, замерзли все лужи и обледенели камни, пошел снег».
«16 июня. День был отличный — настоящее лето. Тепло, ветра нет, но кругом, все еще много снега. За день работы покрасили нижнюю часть крыльев. Собирались было опробовать мотор, но бухта покрыта мелкобитым льдом, подыматься нельзя».
«29 июня. Произвели уборку материалов, опробовали самолет в воздухе. Назначил начальником базы каюра Дьячкова, посчитал
Сборка самолета в бухте Эмма (июнь 1930 г. )
остатки горючего, продовольствия... Ходил на гору, где кладбище... Море все покрыто туманом... ».
«В начале июля. Все время идет дождь. Ночью выпал снег. По вечерам туман... Трава начала желтеть... Снег в лощинах все еще лежит... ».
«16 июля. С утра сильный туман, но с восходом солнца ослаблен. Решили лететь в Анадырь. Вылетели в 3 часа дня».
•
На этом дневник заканчивается. Сообщу в заключение, что все пассажиры, оставшиеся в бухте Лаврентия, вскоре после нашего отлета были взяты на борт парохода и 6 августа доставлены во Владивосток.
•
[327]
Сводка полетов советских и американских летчиков в 1929—1930 гг. на побережье Чукотского полуострова и между ним и Аляской30 ОКТЯБРЯ 1929 В 13 ч. 35 м. прилетел на мыс Северный летчик Дорбанд на 4-местном самолете «Стирмен» (мотор Райт 300 л. с.).
31 ОКТЯБРЯ 1929 В 11 ч. 30 м. прилетел летчик Эйелсон с бортмехаником Борландом на самолете «Гамильтон» (мотор Райт 600 л. с.).
1 НОЯБРЯ 1929 В 9 ч. 30 м. оба американских самолета вылетели на Аляску; прибыли на Аляску 5 ноября, сидели из-за плохой погоды в районе мыса Сердце-Камень.
10 НОЯБРЯ 1929 Вылетели из Нома два самолета: летчик Эйелсон с бортмехаником Борландом и летчик Дорбанд. Первые попали в пургу и пропали без вести (как впоследствии выяснилось, оба разбились с самолетом в устье реки Ангуемы), второй вернулся от мыса Дежнева, но при посадке в Номе самолет сгорел (по американским сведениям).
21 ДЕКАБРЯ 1929 В 10 ч. 30 м. прибыл на мыс Северный 2-местный «Стирмен» с пилотом Гильомом. (Сидел несколько дней в пути у мыса Сердце-Камень из-за погоды).
22 ДЕКАБРЯ 1929 В 11 ч. прилетел на мыс Северный 2-местный «Стирмен» с пилотом Кроссен. Летел вместе с Гильомом, но задержался на месте вынужденной посадки около мыса Сердце-Камень еще на один день.
С 22 НОЯБРЯ ПО 26 ЯНВАРЯ 1930 Безрезультатные поисковые полеты на двух самолетах «Стирмен» в районе мыса Северного и реки Ангуемы (р. Амвай). Два самолета «Стирмен» с пилотами Кроссен и Гильомом вылетели в Аляску. Пролетая в районе Ангуемы, заметили по тени крыло самолета, торчащее из-под снега. Сели около него — оказался самолет «Гамильтон». После этого вернулись обратно из мыс Северный. В этот же день утром вышла на мыс Северный из бухты Провидения санная партия каюра Дьячкова в составе 14 нарт с юколой для снабжения санных розыскных партий и с бензином для летчиков Громова и Чухновского в Колючинскую губу.
27 ЯНВАРЯ 1930 Вылетели два наших самолета «СССР-177» и 182 из бухты Провидения в бухту Пинкигней.
28 ЯНВАРЯ 1930 Прибыли на мыс Северный два американских 6-местных самолета «Фэрчайльд» — пилоты Ионг и Рид, бортмеханики Мэколей и Юз. С мыса Северного к месту аварии самолета Эйелсона летали пилоты Кроссен и Гильом. Из бухты Пинкигней вылетели в бухту Лаврентия два самолета «СССР-177» и 182.
29 ЯНВАРЯ 1930 Вылетели из бухты Лаврентия и прибыли на мыс Северный два самолета «СССР-177» и 182.
30 ЯНВАРЯ 1930 Пилот Кроссен летал с пассажиром, пилотом Слепневым, к месту аварии.
[328]
5 ФЕВРАЛЯ 1930 Вылетели: Слепнев на самолете «СССР-177» и Кроссен на самолете «Стирмен» на место аварии. Последний оттуда вернулся на мыс Северный.
6 ФЕВРАЛЯ 1930 На самолете «Фэрчайльд» вылетел в Теллер пилот Рид с бортмехаником Юз. Пассажирами — капитан Миловзоров (больной) и Свенсен с дочерью.
9 ФЕВРАЛЯ 1930 Самолет «CCCP-182» с пассажирами вылетел в бухту Лаврентия.
12 ФЕВРАЛЯ 1930 Пилот Кроссен летал к месту аварии.
20 ФЕВРАЛЯ 1930 Пилот Гильом летал к месту аварии и привез оттуда т. Слепнева на мыс Северный.
21 ФЕВРАЛЯ 1930 Прилетел из бухты Лаврентия самолет «CCCP-182». Прибыла санная партия летзвена под начальством каюра Дьячкова.
22 ФЕВРАЛЯ 1930 Гильом вылетел к месту аварии, взяв пассажиром пилота Слепнева. Пилот Слепнев вернулся на самолете «СССР-177» на мыс Северный и привез откопанные тела американских летчиков. Из Аляски вылетел пилот Рид и при посадке у места аварии Эйелсона снес шасси. Гильом вернулся на мыс Северный, взяв пассажиром пилота Рид.
23 ФЕВРАЛЯ 1930 Пилот Гильом летал на место аварии.
26 ФЕВРАЛЯ 1930 Пилот Гильом на самолете «Стирмен» с пассажиром, пилотом Рид, вылетел на Аляску. Санная партия каюра Дьячкова с пятью пассажирами парохода «Ставрополь» вышла с мыса Северного в бухту Провидения.
4 МАРТА 1930 С мыса Северного вылетели самолеты: в бухту Лаврентия — «СССР-182» с пассажирами, на Аляску — «СССР-177» и с телами американских летчиков на «Фэрчайльд» пилот Иенг, взяв пассажиром пилота Кроссена, так как для самолета Кроссена на мысе Северном не было бензина. Санная партия каюра Дьячкова прибыла в бухту Лаврентия.
26 МАРТА 1930 Санная партия вышла из бухты Лаврентия дальше в бухту Провидения.
28 МАРТА 1930 Пилоты Иенг и Кроссен на самолетах «Фэрчайльд» прилетели из Теллера в бухту Лаврентия и привезли для летзвена бензин.
4 АПРЕЛЯ 1930 На мыс Северный прилетели пилоты Иенг и Кроссен на двух самолетах «Фэрчайльд» и привезли механика для починки самолета Рида.
5 АПРЕЛЯ 1930 Оба американских самолета, взяв около 480 кг пушнины, вылетели на Аляску. В этот же день прилетел на мыс Северный из бухты Лаврентия самолет «СССР-182».
27 АПРЕЛЯ 1930 Самолет «СССР-182» вылетел с мыса Северного в бухту Лаврентия, но из-за пурги сел в сел. Уэллен. В тот же день с Аляски на мыс Северный вылетели два американских самолета. Пилот Кроссен, не долетев до мыса Северного, сел у места аварии Эйелсона, починил самолет и на двух самолетах с пилотом, который был вторым, на следующий день прилетел на мыс Северный. Второй самолет, вылетевший с Аляски, дойдя до мыса Дежнева, вернулся обратно из-за пурги.
6 МАЯ 1930 Самолет «СССР-182» вылетел из Уэллена в бухту Лаврентия.
8 МАЯ 1930 Самолет «СССР-182» из бухты Лаврентия вылетел в бухту Провидения.
16 ИЮЛЯ 1930 Самолет «СССР-182» вылетел из бухты Провидения в Анадырь, куда прибыл в тот же день.