Александр Андреев » 24 Июль 2008 17:59
Известия 14 августа 1974 г.
Координаты характера
Савва Морозов
Когда речь зашла о плавании в ледовых морях на рубеже XXI века, я упрекнул собеседника в склонности к фантастике:
—Ну, это уж из романов Уэллса...
Василий Федотович шутку принял:
— Не навязывайте мне соавтора... Вспомните лучше нашу молодость в Арктике...
Так уж, видимо, устроен человек, что свершения прожитых лет ближе, доступнее его пониманию, нежели замыслы грядущего. И вместе с тем прав Белинский: прошедшее объясняет нам настоящее и намекает на будущее. Мог бы мой собеседник взять эти слова эпиграфом не только к своей докторской диссертации о народнохозяйственных перспективах Советского Севера, но и к воспоминаниям, если бы только собрался их написать. Есть ведь о чем порассказать Василию Федотовичу Бурханову — инженеру и мореходу, географу и экономисту, неугомонному страннику по натуре и северянину по призванию.
Да, по призванию, ибо по рождению он — волгарь, крестьянский сын, по трудовой закалке — рабочий-металлург, по образованию — флотский командир, начавший службу с путевкой комсомола. Вместе со сверстниками — «дзержинцами» получал Василий Бурханов диплом инженерного военно-морского училища. Как и многие его однокашники, прежде чем начать плавать, трудился в заводских цехах, восстанавливая старые корабли, помнившие еще первую мировую войну. Но примечательно, что уже тогда, на 27-м году от роду, внедрил он новый ускоренный метод ремонта. Потому, наверное, и назначили его инженер-механиком на один из военных кораблей которым летом 1936 г. предстоял пионерный поход из Балтйки нa Тихий океан по Северному морскому пути.
Случилось и автору этих строк побывать тогда в Арктике. Хорошо помню всеобщую напряженность полярников. И капитаны ледоколов, и летчики воздушной разведки, И зимовщики береговых станций,— все понимали: трудный экзамен надо выдержать наперекор стихиям. А стихии разгулялись вовсю. Из-за устойчивых северных ветров сплоченные льды забивали трассу вдоль Западного Таймыра. Едва начав плавание, сразу же надолго задержался близ Диксона военный караван: во главе с флагманом — ледорезом «Литке», на котором шел руководитель экспедиции Отто Юльевич Шмидт.
Чтобы экономить топливо, на вынужденных стоянках Бурханов предложил особый теплотехнический режим для корабельных турбин. И маститый математик, проверив расчеты молодого инженера, одобрил их.
Используя перемену ветров, каравану удалось продвинуться дальше. Но льды снова сплотились, сжатием сильно повредило защитную обшивку корпусов. Тогда Бурханов, облачившись в скафандр, вооружился электросварочным аппаратом, пригодились ему навыки, приобретенные в школе водолазов перед полярным плаванием.
Когда погода улучшилась, недели томительного ожидания сменились днями форсированного хода. Быстро прой дя моря Лаптевых и Восточно-Сибирское, военный караван достиг берегов Чукотки. А тут, когда удалось преодолеть ледовые преграды, разразился жестокий шторм. Запасы топлива кончились. Моряки безжалостно отправляли в топки решительно все, что способно было гореть: аварийные запасы строительного леса, мебель, даже муку, припасенную на случай зимовки. Знали моряки: зимовать теперь уж не придется,— близок Тихий океан, а без свежего хлеба можно как-нибудь и перемучиться, хоть до самого Владивостока...
Раз побывав в Арктике, навсегда привяжешься к ней.
Однако стать полярником Бурханову посчастливилось лишь десять лет спустя, когда расстался он с военной службой, попав в систему Главсевморпути.
Обжито побережье недавно еще пустынной Чаунской губы,— в молодом портовом городкe Певек, где располанался штаб мормких операций Восточного сектора Арктики—имеется обсерватория. Но чтобы руководить проводкой кораблей, начальнику операций Бурханову надо и самому по суткам не сходить с мостика ледокола-флагмана, долгие часы проводить в кабине гидросамолета. Вчитываясь в синоптические карты, начальник операций обязан многое предвидеть: где зарождаются, откуда движутся циклоны и антициклоны, как может сказаться все это на состоянии льдов, какие преграды могут возникнуть на пути кораблей и какие, наоборот, отступят. Много подчиненных у начальника операций: тут и капитаны кораблей, и командиры самолетов, и ученые-гидрологи, метеорологи. Далеко не всегда сходятся они во мнениях. Надо не только терпеливо выслушивать споры, но и принимать решения, порой рискованные, идущие вразрез с мнением большинства. И всегда помнить: за твою ошибку могут заплатить дорогой ценой корабли и люди.
Для Бурханова годы работающего заместителем начальника Главсевморпути, а затем возглавившего этот сложный транспортный комплекс бессменная вахта продолжалась и в Москве. Надо обосновывать перед Госпланом и финансовыми органами сооружение новых портов, добиваться, чтобы судостроители выполняли заказы не
только в сроки, но строго соблюдая проекты, — корабли для Арктики строились новые, оригинальных конструкций, таких не знал дотоле наш морской флот. И постоянно надо держать контакт с наукой...
Встречаясь в те годы с Василием Федотовичем, я не раз поражался: как это всюду поспевает человек. Снаряжается большая воздушная экспедиция в высокие широты, предстоит высадить на дрейфующие льды, сразу две научные станции. А Бурханов, назначенный начальником экспедиции, успевает в самые напряженные дни подготовки выступить в Географическом обществе с докладом совсем на другую тему. Сколько народу собралось, помнится, в Московском университете познакомиться с его теорией «исчезающих островов». Вот. оказывается, как обстоят дела: отнюдь не земную твердь представляли собой мифические «земли», наблюдавшиеся когда-то Санниковым, Андреевым, Джил-лисом, — это всего лишь осколки вечных ледников, дрейфующие по воле течений и ветров.
Не прошло и трех недель после доклада в МГУ, как один из слушателей — автор этих строк, оказался в Арктике пассажиром самолета И. С. Котова, искавшего льдину для высадки СП-3. Добрых полсуток утюжили мы воздух, пока гидролог А. Ф. Трешников остановил свой выбор на многолетнем паковом поле. Сели благополучно, поставили палатку, разожгли походную газовую плитку.
— Можно, думаю, тут жить, — в раздумье говорил Трешников, — однако подождем Федотыча, пусть утвердит.
Бурханов тем временем высаживал другую станцию — СП-4. Дня через три его флагманский Ил опустился и у нас. Осмотрев поле, исходив его вдоль и поперек, проверив расчеты гидролога. Василий Федотович сказал:
—- Добро, начинайте строиться...
И улетел в Амдерму на деловое свидание с Д. И. Щербаковым — членом президиума Академии наук.
Еще недели через две я повстречал Бурханова вместе с гостем-академиком уже за полюсом,—в сторону Гренландии, в «прыгающем отряде» летчика И. И. Черевичного. Там, кочуя с льдины на льдину, ученые вели исследования хребта Ломоносова.
Не помню уж точно, где именно: то ли в Тикси, то ли на Диксоне, то ли на обратном пути е Москву, поделился он со мною очередным замыслом:
— Хочу заняться островными вечными ледниками в Североземельском архипелаге, на Земле Франца Иосифа... С Москаленко Петром Павлы-чем туда собираюсь. Вот пилот — на купола садится, будто на бетон...
По результатам исследований островных ледников Василий Федотович на пятидесятом году жизни защитил кандидатскую диссертацию. Не поздновато ли начинать научную карьеру? Смотря для кого... К человеку, круг интересов которого энциклопедичен, само понятие «карьера» вряд ли применимо. Да и с кафедры открываются горизонты куда более широкие, нежели с командного мостика. Ведь те, кто сегодня слушают лекции, завтра пойдут вослед Бурханову, как сам он когда-то пошел вослед Шмидту. Романтичны науки о Земле — древние и вечно юные. И безграничны возможности открытий для тех, кто штурмует Север.
А такие сегодня исчисляются уже не сотнями, не тысячами, как бывало в первых пятилетках. Ныне на заполярных и приполярных землях живут миллионы людей. Строителям заводов, добытчикам горных богатств, первопроходцам новых трасс нужны научно обоснованные прогнозы увязанные с единым народнохозяйственным планом Без этого немыслимо развитие производительных сил нашего Севера в комплексе, как было предначертано великим Лениным.
Разработкой такой стратегии занят совет по изучению производительных сил при Госплане, в числе сотрудников которого доктор экономических наук Бурханов. В последние годы мне как-то не случалось встречать его ни в якутском Мирном, ни на Чукотке, ни на Таймыре. Просто потому, что не совпадали по срокам наши поездки. Но всякий раз, бывая там, убеждаюсь: знают Василия Федотовича, уважают его — как человека, умудренного опытом, как единомышленника, — и горняки, создавшие в таежной глухомани новую отрасль индустрии и гидротехники, запрягшие в турбины бурный Вилюй и ледяную Хантайку, и градостроители, воздвигающие на вечной мерзлоте многоэтажные кварталы в юном Норильске, в заметно молодеющем старом Якутске. Не одну технико-экономическую экспедицию провел Бурханов в эти края. Сухопутные и воздушные маршруты его не менее увлекательны, чем былые океанские вояжи по Арктике Плоды их — обоснованные рекомендации развитию многих отраслей.
Читая труды Бурханова, беседуя с ним, как бы путешествуешь в завтрашний день. Зримы становятся вехи грядущих пятилеток на Севере.
О знакомстве нашем,— оно продолжается без малого три десятка лет,— я мог бы рассказывать еще и еще Но позволю себе завершить портрет Василия Федотовича одной деталью, — «анкетной», как говорится.
Недавно, получая новый партийный билет, Бурханов прочел в собственном личном деле уже почти забытое: в 1935 году Совет Труда и Обороны присвоил ему звание заслуженного изобретателя. Давненько то было — балтийские корабли только готовились к походу в Арктику. Еще весьма туманны были для молодого моряка многие географические координаты. Но уже тогда определились координаты его характера.