Иван Кукушкин » 26 Май 2008 00:16
Полет на Северный полюс и станцию СП-3 31 декабря 1954 г.:
Е. Яцун, "На льдине через полюс", М., 1957г.
... Склонившись за столом, несколько человек рассматривали последнюю синоптическую карту. Теперь, когда переезд был закончен, опять вспомнили о самолете с новогодними подарками.
— Сегодня уже двадцать девятое, а все авиапорты побережья закрыты из-за пурги, — говорит Разбаш.
— А ведь еще нужно будет расчистить аэродромы, которые перемело во время метелей, — добавляет Курко. — Наверное, не удастся ему попасть к нам...
— И думать нечего. Дальше Амдермы ему не пробиться. Ты посмотри, какие заборы нарисовал здесь Георгий Иванович, — показывает мне карту Леня.
Карта действительно имеет несколько непривычный для меня вид. Обычно возле каждой полярной станции Георгий Иванович ставил вектор, показывающий направление ветра, а черточками, идущими от него в сторону, обозначал силу ветра. Каждая черточка — четыре метра в секунду. Сейчас эти условные знаки больше похожи на расчески или, как говорил Разбаш, на заборы, а сама карта напоминает исчерченный детский рисунок.
— Да, в такую погоду не налетаешь, — говорит из своего угла Трешников. — Видно, придется нам отказаться от мысли встречать Новый год. Да и отдохнем получше.
— А как же корреспонденции? — спрашивает Леня Разбаш. — Все газеты просят описать, как будем встречать Новый год, где будет стоять елка, как будет украшена кают-компания!
— Как встретим, так и напишем, — говорит Алексей Федорович.
Прошло 29, а затем и 30 декабря. Приближение Нового года чувствовалось только по настоятельным требованиям газет и по усилившемуся притоку поздравительных телеграмм.
Наступило 31-е. И вот, когда до встречи Нового года остались считанные часы, с Диксона была получена телеграмма: самолет «Н-525» просит его принять в лагере. Согласие было дано немедленно. И лагерь весь ожил. «Н-525» — это самолет Мазурука, а Илья Павлович никогда не подводил. Сказал, значит прилетит. Сразу забыли об усталости и о том, что хотели отдохнуть. Кто отправился с Комаровым готовить аэродром, кто начал хлопотать в кают-компании. Кают-компания была высушена и вымыта. Стены обиты марлей, которую пожертвовал врач; потолок украшен звездами. Даже начали накрывать столы скатертями, но Саша Ефимов сказал, что ставить на них пока что нечего. Он только разжигал свои конфорки и духовки печей и ждал свежих продуктов с самолета.
В кают-компанию вбежал Леня и принес телеграмму:
16 часов 14 минут тчк Находимся над полюсом тчк Дайте нажатие для радиокомпаса, Мазурук.
От полюса к нам пятьдесят минут лету. Мы все вышли на аэродром. Самолета еще не было, но на аэродроме уже горели разноцветные огни. От радистов мы знали, что для лучшего просматривания звезд самолет идет с потушенным огнем в кабине и фюзеляже, и поэтому следили только за зеленым, белым и красным ходовыми огоньками, зажженными на плоскостях. Наконец раздался гул мотора, и из темноты вынырнули три светлячка. Они поплыли над аэродромом, сопровождаемые двадцатью двумя парами глаз. Когда самолет оказался точно над лагерем, яркая осветительная ракета отделилась от его фюзеляжа и начала медленно опускаться на парашюте. Яркий свет высветил аэродром и его окрестности.
В 17 часов 13 минут самолет приземлился. После теплых рукопожатий Трешников повел Илью Павловича показывать ему льдину, а мы начали выгружать подарки.
— Не поморозьте картофель.— Возьмите яблоки.
— Осторожно с картонным ящиком: там торты, — слышалось из самолета, а мы принимали все это на руки, грузили на сани и отвозили в кают-компанию, где Саша Ефимов пускал продукты «в работу». Иван Максимович и Василий Гаврилович безропотно трудились под его началом.
Когда разгрузка кончилась, самолет сразу ушел обратно — на побережье снова начала портиться погода.
В самолете действительно оказалось две елки — подарок лесорубов Череповецкого леспромхоза, а в ящиках нашлись елочные игрушки и две гирлянды ламп, к которым приложено было письмо от работниц Электролампового завода из Москвы.