Навигация 1961 года

Известия, 1961, № 75 (13621), 28 марта.

А ШТОРМ ПРОДОЛЖАЕТСЯ...

ВОСЬМЫЕ сутки бушует Балтика. Огромные валы бьются о корпус парохода, гуляют по палубе. Один обезумевший вал выбил прочное стекло иллюминатора в каюте капитана.
Восьмые сутки команда не спала по-настоящему. И не потому, что кипит море. Судно попало в большую беду. Оно село на мель в каких-нибудь трехстах метрах от берега и в полумиле от ворот Клайпедского порта. А это — самое обидное: всего в двух шагах буксиры, краны, спасатели, а главное, тихие воды рейда.
«Шантар» вышел из порта в открытое море 12 марта. Оно было неспокойным, а неожиданно буря достигла 10 баллов. Капитан и лоцман решили вернуться в порт переждать непогоду. В этот момент содрогнулся корпус «Шантара». Сомнений не было — мель!
— Отдать якоря! — прозвучала спокойная команда капитана.
Но якоря не спасли. Один из них оборвался, второй не в силах был удержать пляшущий на волнах тяжелый пароход. Судно оказалось словно в гигантской колыбели. То поднимется на гребень, то снова низвергнется в пропасть. Все ближе к ближе берег, а «Шантар» никак не может развернуться грудью навстречу волнам. От удара о грунт потерян ход. Напрасно машина работает на полную мощь. На этот раз победила стихия.
Когда до земли осталось метров триста, капитан дал команду наполнить отсеки водой. Пусть лучше судно останется на мели, чем будет выброшено на берег.
Помочь пароходу было нельзя. На море шторм — буксиры не могут подойти к борту «Шантара». Кроме того, очень бережно надо снимать пароход с мели и вести в порт. Малейшая неосторожность, и судно разломится лопатам. Огромная рваная трещина, словно змея, поползла от правого борта вниз под самое дно «Шантара» и выползла с левой стороны корпуса. Теперь судно держится только на палубе и на металлическом поясе, который у кораблестроителей называется ширстречным. Точнее говоря — на честном слове.
Второй трюм уже залило водой.
... Именно таким я увидел «Шантар». когда лоцманский катер высадил меня 20 марта на палубу парохода. Море, словно устав от бешеной пляски, прилегло отдохнуть. Надолго ли? Никто не знает. Даже метеослужба. Погода все эта дни старалась опровергнуть ее прогнозы.
Так или иначе, но долгожданное затишье наступило. Нужно использовать его. чтобы освободить пароход от груза и заставить всплыть. В эфир полетели сигналы: судовая рация просила срочно прислать баржу и плавучий кран.
А пока они подойдут, два инженера. специально приехавшие из Ленинграда, сидят, в каюте второго помощника капитана и заполняют листы бумаги колонками цифр и строками формул. Цифры и формулы должны ответить, как будет вести себя «Шантар», когда снимется с мели. Останется целым или разломится надвое? А если разломится: будут ли держаться на плаву две половинки? Расчет очень сложный. Сколько времени надо ждать ответа? Час, пять часов, день?
Пока инженеры считают, в каюте у капитана Игоря Николаевича Грицука происходит короткое совещание. Капитан — старый, опытный моряк. Совсем недавно ему присвоено звание Героя Социалистического Труда. И вдруг...
Капитан осунулся, похудел. Он очень устал за эти восемь бессонных суток. Но еще больше устало сердце. Оно болит за каждого из тридцати пяти членов экипажа. Оно болит за родное судно, за груз в трюмах. Это — каменноугольный пек, который, вероятно, ждут во Вьетнаме, куда должен был держать курс «Шантар». Через трещины в трюме море уже утащило часть груза. Но остальной надо спасать.
— Будем выгружать пек равномерно, понемногу из каждого трюма. Начнем с первого, — говорит начальник аварийно-спасательной службы и подводно-технических работ Балтийского бассейна Сергей Тимофеевич Американцев. Он прибыл из Ленинграда, чтобы возглавить спасательную операцию.
Пользуясь затишьем, с борта «Шантара» впервые спустился водолаз Повилас Баличюс. Вся команда с нетерпением ждала его возвращения. Какие вести принесет он? Как ведет себя судно там, под водой.
Неторопливо двигаются стрелки корабельных часов. Десять, пятнадцать, двадцать минут, полчаса. Наконец, закипает море у самого борта, и над водой появляется металлический шлем. Человек в скафандре медленно поднимается на борт. Невеселую картину увидел он под водой. Рваная трещина расходится все больше.
— Уходит под самый киль, — говорит Баличюс. — Пробовал нащупать ногой, где она кончается. Не достал.
Обступили водолаза моряки. Слушают. Тень ложится на обветренные лица. Капитан лезет в карман за следующей сигаретой. Как на зло пачка пуста. Несколько рук протягивают ему портсигары.
Вдруг со стороны порта донесся протяжный гудок. Через несколько минут на морских волнах закачался огромный плавучий кран. Он ближе, ближе, и вот уже буксиры подводят его к борту «Шантара».
Следом за краном из ворот порта вышел лихтер «Луда». Его трюмы способны принять 3 тысячи тонн груза. 20 марта в 21 час 30 минут из первого трюма был поднят первый ковш с пеком.
Перед разгрузкой старший механик у себя в каюте наклеил узенькие полоски бумаги на графин, до половины заполненный водой. Если судно даст крен, этот нехитрый прибор тут же укажет на опасность. 36 раз опускался ковш в трюм «Шантара», а уровень воды в графине не менялся. Значит, пока все идет хорошо.
Настала очередь второго трюма.
Прошел час, второй, третий. Давно уже кончилась смена у машиниста крана, давно зажглись огни в порту и городе, а работа продолжалась.
Шел третий час ночи. Погасли огни в домах Клайпеды. Люди спали, а море проснулось.
Вновь вздыбились пенистые гребни, засвистел ветер. Замер кран. Не может работать он в сильную качку. И лихтер тоже бессилен бороться со штормом. Дав прощальные, словно извиняющиеся гудки, кран и «Луда» поспешили укрыться в порту. Снова израненный, беспомощный «Шантар» остался один на один со штормом.
27 марта в 5 часов утра буря достигла одиннадцати баллов.
Экипаж нс покидает судна. Ни разу в эфир не был передан тревожный «SOS».
День и ночь дежурят неподалеку спасательные буксиры «Капитан Федотов». «Прометен», «Машинист». Сотни людей с тревогой следят за судьбой «Шантара». Каждый из них готов немедленно прийти на выручку. А экипаж борется за спасение судна. Чувство уверенности в том, что флаг «Шантара» вновь увидят во многих портах, не покидает ни одного из членов команды — от капитана до кока.
Много случаев в истории кораблей подтверждают это. И, быть может, в особенно трудные минуты вспоминает капитан Игорь Грицук теплоход «Тбилиси», сваренный из двух половин разных судов. И по сей день водит по морям и океанам свой «Тбилиси» прославленный капитан Анатолий Качарава — бывший командир легендарного «Сибирякова».
... Идут шестнадцатые сутки борьбы. Шторм продолжается...

На снимках: Пароход «Шантар».
Водолаз П. Баличюс поднимается на борт.

И. ЦЫГАНОВ,
спец. корр. «Известий».

Борт парохода «Шантар» — Клайпеда.

---

Известия, 1961, № 80 (13626), 3 апреля.

«ШАНТАР» В ПОРТУ

Об этой морской истории, разыгравшейся в водах Балтики, читатели «Известий» узнали несколько дней назад из репортажа «А шторм продолжается...». В нем рассказывалось о мужественной борьбе советских моряков за спасение парохода «Шантар», севшего на мель близ порта Клайпеда.
Как сообщил нам по телефону капитан Клайпедского морского порта А. Глазачев, как только утих шторм, началась разгрузка парохода. Затем буксир снял «Шантар» с мели и благополучно привел его в порт Клайпеда, где начнутся ремонтные работы.

[ББК-10]

Известия, 1961, № 118 (13664), 18 мая.

БОРЬБА СО СТИХИЕЙ
БУРНЫЙ ЛЕДОХОД НА СЕВЕРНОЙ ДВИНЕ

АРХАНГЕЛЬСК. 18 мая. (Корр. ТАСС Н. Попов). Необычно бурно проходит начавшийся здесь весенний ледоход. В город пришли известия о невиданном заторе на Северной Двине около поселка Орлецы, в 150 километрах от Архангельска. Там глыбы смешанного с лесом льда образовали огромный вал высотой до пятнадцати метров. К месту затора на вертолетах вылетели воины Архангельского гарнизона. Подрывники под командованием офицера Ермолина в сложных условиях подготовили и произвели мощный взрыв, освободив русло реки.
Поток льда устремился к Архангельску. Уже через несколько часов все рукава Северной Двины, кроме Маймаксакского, были забиты ледовыми глыбами. Начался быстрый подъем воды. К вечеру она залила более половины территории города. В тяжелом положении оказались два крупнейших промышленных района — Исакогорский и Соломбальский. Остановились многие предприятия, нарушилось движение трамваев, автотранспорта. В ряде мест была прервана телефонная связь.
В борьбу со стихией вступили тысячи рабочих и служащих, объединенные в специальные бригады, моряки ледокольного и транспортного флота, воины гарнизона. На помощь дизель-электроледоколу «Капитан Мелехов», взламывавшему лед в Маймаксанском русле, был направлен мощный ледокол «Капитан Белоусов». Вызванные командованием гарнизона военные летчики подразделений офицеров Лебедева и Татьянина провели несколько удачных бомбежек крупного ледового затора в корабельном устье реки. На ликвидацию второго затора на реке Кузнечихе вылетела на вертолетах группа солдат под командованием капитана Шурайкина. Они успешно выполнили ответственное задание.
После того, как были разбиты заторы в нескольких рукавах Северной Двины, уровень воды начал спадать. Принимаются срочные меры к ликвидации повреждений.

[ББК-10]

Известия, 1961, № 142 (13688), 15 июня.

НАВИГАЦИЯ В АРКТИКЕ НАЧАЛАСЬ

В западном районе Советской Арктики на месяц раньше, чем в прошлые годы, началась летняя навигация.
Корреспонденту ТАСС сообщили в главном управлении Северного морского пути, что ледоколы — дизель-электроходы «Москва», «Капитан Белоусов» и «Капитан Мелехов» проводят через Карские ворота первые транспортные суда, следующие в Игарку за лесом. На пути каравана встречаются тяжелые сжатые льды толщиной до 1,5 метра.
В проводке больших караванов через пролив Вилькицкого, мимо мыса Челюскина будет участвовать флагман советского ледокольного флота атомоход «Ленин». Экипаж его, используя опыт прошлой навигации, уже завершает подготовку к сложному плаванию.
Ожидается, что к концу этого месяца первый караван выйдет в восточный район Арктики. Суда, которые сейчас грузятся в портах Владивосток, Ванино и Находка, направятся через пролив Лонга в Восточно-Сибирское и Чукотское моря.

[ББК-10]

Известия, 1961, № 198 (13744), 19 августа.

СУДА ПОКИДАЮТ ИГАРКУ

ИГАРКА, 19 августа. (По радио). В этом году арктическая навигация открылась значительно раньше обычного. В Игаркский порт пришли суда из многих стран мира. Днем и ночью здесь грузят лес в трюмы океанских кораблей.
Первые караваны с лесом ушли во Францию, Англию и другие страны. Среди них советские лесовозы «Северолес», «Комилес», финские, норвежские, западногерманские, либерийские и другие суда.

[ББК-10]

Известия, 1961, № 210 (13756), 2 сентября.

ПОЛЯРНАЯ СТРАДА

КАРАВАНЫ НА ВЕЛИКОМ СЕВЕРНОМ ПУТИ • ДВА АРКТИЧЕСКИХ РЕЙСА ЗА НАВИГАЦИЮ • 43 ЧАСА ПОД ВОДОЙ

Необычно рано спугнул в этом году гудок ледокола безмолвие ледовой пустыни. Эхо разнесло над белыми холодными полями радостную весть: первое судно идет по великой северной морской дороге. Это был могучий: ледокол «Москва». 11 июня он уже подошел к Карским воротам и повел караван судов в устье Енисея. Почти на месяц раньше, чем в прошлые годы, прибыл этот караван в Игарку.
С каждым днем становилась оживленней великая магистраль. А сейчас навигация в полном разгаре. Вот что сообщает из Мурманска специальный корреспондент «Известий» Н. Чураков:
— Навигация в Арктике хоть и началась раньше, чем в прошлые годы, но проходит она в тяжелых условиях. Даже во второй половине «месяца чистой воды» — августа ветры пригнали с севера льды и блокировали пролив Вилькицкого.
И все же северная трасса работает бесперебойно. Ледокол «Капитан Мелихов» успешно провел через пролив Вилькицкого караван судов. «Иван Ползунов», «Володарский» и «Ненец» доставят продовольствие и промышленные товары в Якутию и на Чукотку.
Моряки Арктики готовят к съезду партии производственные подарки. Значительно увеличилось количество грузов, переправляемых северным путем. Обычно дизель-электроходы успевают сделать лишь один рейс за навигацию. В текущем году «Лена», «Индигирка», «Куйбышевлес» выполнят два арктических рейса. Это — большой успех...
А вот что рассказал корреспонденту «Известий» И. Цыганову начальник отдела морских операций управления Главсевморпути В. В. Варлей:
— Нелегко водить корабли капризными холодными морями. Каждый час, каждую минуту можно ждать сюрпризов от коварной погоды. Чуть изменился ветер, подул с севера—оживают белые поля, с грохотом дыбятся ледяные исполины, грозят смять храбрецов, нарушивших их покой. Нет-нет да и прозвучат в эфире тревожные слова. Вот одна из последних радиограмм, полученных в управлении Главсевморпути:
«30 августа. 10 часов 40 минут. От форсированной работы машин дал трещину направляющий кронштейн штока золотника высокого давления. На двух машинах двигаться не можем. Вышел из каравана в районе острова Большого».
Эту радиограмму передал в управление Главсевморпути капитан ледокола «Ермак» Юрий Константинович Хлебников.
Но прошло всего десять часов, и судовая рация передала новое сообщение: «Ремонт машины закончили. Продолжаем движение на запад». Дедушка русского ледокольного флота, построенный еще в 1899 году по проекту С. О. Макарова, до наших дней успешно несет свою нелегкую, но почетную службу. Сегодня он вместе с ледоколами «Москва», «Капитан Белоусов» и «Капитан Мелихов» выводит изо льдов пролива Вилькицкого теплоход «Ковель».
Медленно идут суда: слишком уж крепка броня, которую приходится штурмовать. Порой не выдерживает даже добротная сталь. Дважды ломались лопасти гребных винтов у ледокола «Капитан Воронин». Последний раз случилось это в Хатангском заливе. Тогда, поочередно сменяя друг друга, под воду начали спускаться Владимир Телезуев и Геннадий Лапенков, чтобы заменить поломанную лопасть новой. Действовать приходилось на глубине шести-семи метров, в ледяной воде. Сорок три часа продолжалась эта невидимая работа. И ледокол ожил.
Словно красочные гирлянды, разукрасили разноцветные флаги великую магистраль. Десятки судов спешат доставить продовольствие, горючее, строительные материалы жителям Севера, полярникам, ведущим исследования на научных станциях. И как бы порой ни приходилось трудно, моряки ведут свои корабли точно по курсу.

[ББК-10]

Известия, 1961, № 235 (13781), 2 октября.

АТОМНЫЙ БОГАТЫРЬ ИДЕТ СКВОЗЬ ЛЬДЫ
РАДИРУЕТ СПЕЦИАЛЬНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ «ИЗВЕСТИЙ»

РАЗВИВ высокую мощь реакторов, атомоход «Ленин» идет генеральным курсом на восток, к месту первой серьезной схватки со льдами. С проливом Вилькицкого постоянно связаны тревожные думы ученых и полярных капитанов: очень часто тяжелые льды забивают пролив, и тогда восточный сектор Арктики оказывается отрезанным почти непреодолимой преградой.
Ровно год назад атомоход «Ленин», возглавивший гигантский караван судов, форсировал льды в проливе Вилькицкого. Небывалая по смелости и размаху морская арктическая операция, которой руководили опытные полярники тт. Стрекаловский, Драницын и капитан-наставник Кононович, закончилась успешно: атомоход под командованием капитана Пономарева вместе с другими мощными ледоколами вывел в морс Лаптевых десятки судов — танкеров, буксиров, грузовых и пассажирских теплоходов для Лены, Колымы и Индигирки.
Давно ушли в предание смелые, но несколько опрометчивые слова, сказанные в прошлом кем-то из отважных осваивателей Севера: «В Арктике можно плавать и на деревянных судах, но люди на них должны быть железными». Всем известен, например, трагический поход к Северному полюсу Георгия Седова на деревянной шхуне «Святой Фока».
Павел Акимович Пономарев, сын беломорского помора, совсем еще молодым моряком видел, как вернулась в Архангельск шхуна с оставшимися в живых героями. Фальшборт, часть надстроек судна люди сожгли в топках, чтобы вырваться из ледового плена.
Прошли годы, и другая техника, могучая, совершенная, вломилась в ледовые пустыни.
Вслед за первым в мире русским ледоколом «Ермак», детищем адмирала Макарова, вложившего в его конструкцию сокровенную, смелую, но в. то же время несбыточную мечту о походе «напролом к Северному полюсу», в студеные воды вышли мощные линейные ледоколы, дизель-электрические суда ледокольного класса и, наконец, первый в мире советский атомоход «Ленин».
А люди? Советские люди на этих кораблях не только впитали все лучшее, чем обладали их предшественники, — железную волю, выдержку, знания, неуемное стремление к цели. Они умножили эти черты полярного характера.
Участник прошлогодней ледовой операции Георгий Осипович Кононович и теперь идет капитаном-наставником на «Ленине». На мостике атомохода стоит молодой капитан Борис Макарович Соколов. Он ходил дублером капитана вместе со своим учителем Пономаревым, который сейчас находится в отпуске.
Я помню, как Саша Чупыра — курсант-дипломник Ленинградского высшего инженерного морского училища имени адмирала Макарова проходил судоводительскую практику под руководством капитана И. А. Мана во втором антарктическом рейсе «Оби».
Сейчас выросший, повзрослевший, раздавшийся в плечах третий помощник капитана атомохода Александр Чупыра говорит, показывая мне судовую роль, поименный список всех людей на борту ледокола:
— Наш корабль—научный Ноев ковчег...
Это, конечно, шутка, но в ней глубокий смысл. Действительно, трудно назвать такую отрасль современной науки или такую область человеческой деятельности, представителей которых не было бы на борду пловучего гиганта. В качестве главного технического эксперта в рейсе принимает участие видный специалист по судовым двигателям Арсений Николаевич Стефанович, наблюдавший за постройкой атомохода на Адмиралтейском заводе.
Еще до вылета на борт атомохода мне довелось встретиться в Москве с министром морского флота СССР Виктором Георгиевичем Бакаевым и начальником Главсевморпути Александром Александровичем Афанасьевым. Они рассказали, что вот уже много лет, как Арктика занесла над Северным морским путем сразу три «дамокловых меча». Это три гигантских ледяных массива — Новоземельский, Таймырский и Айонский, которые в отдельные годы отступают к полюсу, но чаще нависают над побережьем, создавая угрозу ледяной блокады отдельных районов севера нашей Родины.
— В середине сентября, — говорил Афанасьев, — под воздействием необычайно высоких в Арктике температур и сильных южных ветров Новоземельский массив открыл огромные участки чистой воды в Карском море, Таймырский массив тоже несколько потеснился, но это вовсе не значит, что обстановка в Арктике простая и ясная...
Атомохода «Ленин» предстоит провести через льды таймырского массива, суда, идущие из арктических портов.
В этом году атомоходу придется много поработать, чтобы вырвать из ледовых объятий караваны судов, которые, рассчитывая на его мощь, задержатся в Арктике дольше обычного.

О. СТРОГАНОВ.

БОРТ АТОМОХОДА «ЛЕНИН».

[ББК-10]

Известия, 1961, № 238 (13784), 5 октября.

АТОМ ПРОТИВ ЛЬДОВ
ОТ СПЕЦИАЛЬНОГО КОРРЕСПОНДЕНТА «ИЗВЕСТИЙ»
□ □
АТОМНЫЙ флагман советского полярного флота ледокол «Ленин» идет Карским морем к проливу Вилькицкого.
Мы стоим в ходовой рубке ледокола. Вокруг до горизонта одни лишь свинцовые студеные волны Карского моря да низко нависшие снежные тучи.
— Это лето, как, и два предыдущих. благоприятны для навигации, — говорит капитан атомохода Борис Маркович Соколов. — Зато года четыре назад Таймырский массив наглухо закрыл пролив Вилькицкого, тогда вместе с ледоколами «Капитан Белоусов» и «Капитан Воронин» в бухте Тикси вынужден был зазимовать и «Сибиряков», на котором я служил в то время старшим штурманом.
В Карском море атомоход попал в зону шквалистого ветра и довольно крупной зыби, и все-таки скорость хода 15—16 узлов. Мы обогнали несколько советских судов и одного «иностранца», идущего за лесом в Игарку. Температура воздуха в Карском море упала до минус трех градусов. Радио доносит обстановку: в проливе Вилькицкого и море Лаптевых среди молодого и пакового льда началось активное смерзание. А здесь на траверзе Обской губы в море ни единого белого пятнышка.
Мглистое, чуть морозное утро застало нас в виду острова Диксон. Из порта навстречу ледоколу вышло гидрографическое судно «Вихрь». Очень крохотным выглядело оно, даже когда мастерски ошвартовалось в неспокойном море у борта атомного флагмана. Однако мужественный «Вихрь», отчалив из Архангельска 16 июля, уже прошел по полярным морям девять тысяч миль. Сейчас он доставил нам гидрографическую аппаратуру для попутных научных исследований и возвратился на Диксон, а «Ленин» взял курс на северо-восток в обход шхер Минина и архипелага Норденшельда.
2 октября в 19 часов 30 минут «Ленин» прошел траверз острова «Известий». На маленькой полярной станции зимуют восемь ученых. Я попросил начальника радиостанции ледокола Владимира Петошина, радистов Валентина Попова и Леопольда Вайно вызвать остров. Через несколько минут в наушниках сквозь атмосферные разряды стал различим позывной сигнал полярной станции имени «Известий». Начальник зимовки Пеклер от всех своих товарищей сердечно поблагодарил за дружеский привет, переданный с борта «Ленина» от коллектива газеты «Известия».
Вечером начальник Мурманского арктического пароходства Иван Дмитриевич Данилкин, находящийся на борту атомохода, коротко обрисовал нам сложившуюся ледовую обстановку на Северном морском пути, рассказал о движении судов по огромной трассе. Вскоре начальник штаба морских операций западного сектора Арктики Михаил Васильевич Стрекаловский сообщил на «Ленин» с Диксона по ультракоротковолновому телефону, что обстановка в проливе Вилькицкого для атомохода несложная. Для более подробной информации самолет проведет разведку льдов.
Вдруг тишину разорвал могучий бас гудка. Низкий, чуть вибрирующий звук трижды пронесся над холодными просторами. Он был величав и торжествен. У тех, кто знал, в чем дело, слегка защемило сердце. Они сняли ушанки. Справа по борту в полутора милях открылся маяк Белуха. 25 августа 1941 года у этого острова, прямо на нынешнем курсе атомного флагмана, легендарный ледокольный пароход «Сибиряков» под командованием капитана Анатолия Качаравы вступил в неравный бой с фашистским линкором «Шеер». Чтобы не сдаться врагу, экипаж затопил свой полярный «Варяг».
Утром третьего октября, также не выглядывая в иллюминатор, можно было понять, что корабль вошел в льды. Прекратилась качка, зато все, ясно стали ощущать, как напряглось огромное судно, как, встречая на форштевень льдину, оно содрогается всем корпусом.
В десять часов тридцать минут судового времени капитан застопорил ход иа траверзе мыса Неупокоева у входа в пролив Вилькицкого. Через несколько минут над судном пронесся самолет «ЛИ-2». Он провел для нас ледовую разведку и бросил вымпел с металлическим пеналом, в котором были кальки с карт ледовой обстановки. Капитан развернул эти кальки. В правом верхнем углу одной из них четким штрихом был нарисован полярный пейзаж: домик зимовки, белый медведь, дымок ледокола и самолет. Так рисует один полярный летчик Алексей Каш. который свой «АН-2» во второй антарктической экспедиции украсил изображением пингвина и белого медведя — эмблемами Арктики и Антарктики. Капитан связал меня с Алексеем Аркадьевичем по командному радиотелефону, и я услышал:
— Полярный привет! Счастливого плавания...

О. СТРОГАНОВ.
Борт атомохода «ЛЕНИН».

[ББК-10]

Известия, 1961, № 245 (13791), 13 октября.

ЧЕТВЕРТОЕ МОРЕ
Радирует атомоход «Ленин»
□ □
В НЕБЫВАЛО позднее время, когда Арктика уже блокирована зимой, продолжается смелая морская операция. Атомоход «Ленин», став грудью против ледяной стихии, взял на себя основную задачу. Несколько раз с запада на восток и с востока на запад был пробит десятибалльный лед таймырского массива, проведены через пролив Вилькицкого караваны транспортных судов. В операции участвовал и «дедушка арктического флота» — ледокол «Ермак».
Целый день я пробыл на его борту, делал записи в дневнике, проявлял фотопленки в удобной, но тесной каюте, где когда-то жил и работал адмирал Степан Осипович Макаров — создатель «Ермака».
Шестьдесят пять судов провел «дед» за эту полярную навигацию. Клубы черного дыма от угольных топок вырывались из труб «Ермака», натруженно дышали поршни, вращая три тяжелых винта.
Я поднялся на верхний мостик. Рядом с опытным полярным капитаном Юрием Константиновичем Хлебниковым стоял розовощекий рулевой Владислав Кириллов, который только в мае окончил мореходную школу. У него это первая навигация, а у Хлебникова — сороковая.
Сплошной туман застлал все вокруг. Ледоколы сбавили ход и шли, подавая сигналы гудками. Приближался час расставания. Ледовая проводка заканчивалась.
Как только рассеялся туман, я вновь был на палубе атомохода.
— До свидания, гостеприимный «Ермак». Атомный внук-богатырь желает тебе счастливого плавания, легкого ледового пути и не меньше пятнадцати футов под килем. Такова полярная традиция.
Ночью 11 октября атомный флагман вышел на Восточно-Сибирское море. Это уже четвертое море после начала рейса.
Работа экипажа атомохода на первый взгляд однообразна. Ледокол идет вперед генеральным курсом, лишь изредка меняя галсы для обхода тяжелых паковых полей и айсбергов. Но это только на первый взгляд.
Все, кто сейчас на борту, особенно новички, уже заразились у старших товарищей любовью к теории и практике ледовых плаваний. В свободные от вахт часы моряки, инженеры и журналисты подолгу стоят на мостике или у борта судна, наблюдая, как уходит от кормы пенный след, а по каналу, пробитому атомоходом, идут сквозь льды суда. Расставаясь с флагманом, они гудками благодарят экипаж за проводку, за помощь и дружбу.
Экзотики в ледовых проводках, настоящей, суровой, невыдуманной, пожалуй, больше, чем в южных морях. Порой края ледовых полей, залитых волной, загораются сказочным голубоватым огнем. Это флуоресценция льда и воды, населенных миллиардами светящихся микроорганизмов. Северное сияние с каждой ночью все ярче полыхает над нами.
Белые медведи появляются изредка на запорошенном снегом льду, прямо у борта атомохода. Корабль идет своим курсом, а медведь косолапит в сторонку и, став на задние лапы, долго провожает нас взглядом. Зверь не боится. Он будто чует, что вахтенный помощник капитана штурман Геннадий Перелыгин или третий штурман Александр Чупыра объявили по судовому радио:
— Внимание, слева по борту медведь, приготовьте фотоаппараты!
В последние дни репертуар оповещений обогатился:
— Прямо по носу — нерпа...
— Справа по борту — морж!
И снова все, кто свободен от вахт, как подростки, выбегают на верхние палубы.
Мы идем на восток, обгоняя время. Каждый день переводим вперед стрелки часов. Рейс могучего атомохода; посвященный ХХII съезду, как бы устремлен в завтрашний день, ибо он должен открыть новые перспективы изучения и освоения Арктики.
Вот берег Марин Прончищевой, названный именем первой русской полярницы, вместе с мужем достигшей два века назад этих суровых мест. Вот Новосибирские острова. Отсюда начал свой дрейф на «Фраме» упорный норвежец Фритьоф Нансен, столетие со дня рождения которого тепло отметили на корабле. Вот он весь, суровый и гордый север на карте в штурманской рубке «Ленина».

О. СТРОГАНОВ,
спец. корр. «Известий».

Борт атомного ледокола «Ленин».
Море Лаптевых—Восточно-Сибирское море, 13. октября.

[ББК-10]

Известия, 1961, № 247 (13793), 16 октября.

К СЕРДЦУ АРКТИКИ

ЗАВЕРШАЯ в необычно позднее время арктическую навигацию, экипаж, атомного ледокола «Ленин» готовится выполнить еще одно ответственное задание Родины: впервые в истории с помощью ледокола в центре Арктики будет создана научная дрейфующая станция «Северный полюс-10». После высадки на лед группы ученых во глазе с кандидатом географических наук Н. А. Корниловым атомоход расставит на паковых льдах десятки дрейфующих автоматических радиометеостанции. Начался самый трудный период рейса могучего корабля.
Всю ночь и утро 12 октября «Ленин» продолжал упорно пробиваться на восток среди льдов и разводий Восточно-Сибирского моря. Ни один корабль в мире в такую пору не отважился плавать в этих местах. А те корабли, что были зажаты во льдах и неумолимым дрейфом затянуты в этот район, почти никогда не тончали добром. Ледяные тиски были цепки и жестоки. Они безжалостно ломали суда. Люди высаживались на лед, и очень часто в безмолвных просторах разыгрывались трагедии...
В полдень 12 октября самолет полярной авиации «ИЛ-14», пилотируемый летчиков Вахониным, передал нам на борт рекомендацию с обозначением зоны более слабых льдов. В 14 часов 10 минут по судовому времени, когда на Большой Земле в семи тысячах километров от нас просыпалась родная Москва, капитан Соколов отдал приказ вахтенному штурману стать на генеральный курс — 16 градусов. Атомоход двинулся в сторону полюса. Наши координаты в момент, когда передаются эти строки, 75 градусов 27 минут северной широты и 177 градусов 10 минут восточной долготы.
Строка в директивах XX съезда Коммунистической партии — «построить атомный ледокол» — была воплощена в жизнь к XXI съезду КПСС трудом коллективов трехсот заводов. Встречая XXII съезд, атомоход «Ленин» врубается в тяжелые льды, держа курс к сердцу Арктики.

О. СТРОГАНОВ,
спец. корр. «Известий.

БОРТ АТОМОХОДА «ЛЕНИН». (По радио).
Огромная белая пустыня. Никогда еще ни один корабль не дерзал сразиться с ней один на один. И вот атомный богатырь «Ленин»-решительно двинулся к ледовому сердцу Арктики.

[ББК-10]

Известия, 1961, № 263 (13809), 3 ноября.

САЛЮТУЕТ СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

ВОСЬМЫЕ сутки прошли с того момента, когда атомный флагман «Ленин» покинул созданный им лагерь станции «Северный полюс-10». Атомоход продолжает нелегкий рейс в высоких широтах Арктики. Зима здесь вступила в свои права. Там, где две недели назад с самолетов были видны разводья, теперь лед.
На горизонте все чаще играют сполохи полярных сияний. Резко ухудшилась связь с Большой Землей. Штурманской службе труднее брать радиопеленги маяков, морозная мгла и снежные тучи скрывают небо, мешая ориентироваться по звездам.
Дважды за эту неделю сквозь пургу и туманы с Большой Земли прорывались к нам самолеты. Первый сбросил карту ледовой разведки и почтовый мешок. В мешке — вести из дома, пачки долгожданных газет с материалами о работе XXII съезда партии. Второй самолет сбросил на лед контейнеры с обернутыми ватой углями для дуговых прожекторов.
Немного южнее на днях прошел ледокол «Москва». Вчера вечером, как сообщило радио, он прибыл в порт Провидения. Сейчас «Ленин» — единственный в мире корабль, оставшийся один на один с ледовой стихией. Атомный флагман идет на запад через тяжелый паковый лед. В это время и в таких условиях свободно не плавал ни один корабль. Поэтому наш рейс очень интересует ученых и кораблестроителей. Он поможет установить законы формирования льда у полюса.
Рано утром 24 октября по радио прозвучала команда:
— Палубная команда по местам. С ледовых якорей сниматься!
Так мы оставили друзей на «СП-10». В посту энергетики и живучести корабля все шло заведенным порядком. Спокойно смотрел на пульты главный инженер-механик судна Следзюк, лишь иногда он вполголоса говорил что-то старшему вахтенному механику Гудимову. Подумалось, что так же просто и уверенно работал Следзюк на Черном море, когда во время войны прорывался на транспортах сквозь шквал огня в осажденные города, подвозя севастопольцам и одесситам снаряды, продукты, пресную воду.
Неделю назад человек с полярной фамилией, океанолог Владимир Мороз вместе с группой ученых поставил в ста пятидесяти метрах от «СП-10» первую автометеостанцию. Теперь она дрейфует вместе с паковым ледовым полем и ежедневно в заданный час передает на Большую Землю сведения о погоде. За неделю четырьмя длинными галсами «Ленин» прорезал Восточно-Сибирское море и, оставив по правому борту Чукотское море и остров Врангеля, пересек границу полушарий. Поставив на паковых льдинах еще несколько метеостанций, мы повернули обратно. Теперь — ни мили к востоку. Ледокол все время идет на запад, отклоняясь к югу и северу лишь за тем, чтобы поставить новую веху.
Вчера группа Мороза установила десятую станцию. Мотобуром во льду просверлили лунку, спустили под лед батареи питания, на кронштейнах подвесили метеодатчики, подняли вверх антенну. Отсюда, от архипелага Де Лонга, понеслись на землю сигналы. А мы продолжаем движение на северо-запад, и атомоходу салютуют сполохи полярного сияния.

О. СТРОГАНОВ,
спец. корр. «Известий».

Борт атомного ледокола «Ленин».
3 ноября. (По радио).

[ББК-10]

Известия, 1961, №267 (13813), 10 ноября (моск. веч. вып.)

ЯКОРЯ ПО-ПОХОДНОМУ!

ПОСТРОЕННЫЙ по решению XX съезда партии, спущенный на воду к XXI съезду, могучий атомный ледокол, носящий светлое имя Ленина, в дни работы XXII съезда Коммунистической партии продемонстрировал всему миру огромные возможности советской атомной техники.
Завершая в необычно позднее время арктическую навигацию 1961 года, атомный богатырь вместе с легендарными ледоколами «Ермак» и «Красин» провел транспортные суда через труднейший участок Северного морского пути — пролив Вилькицкого, блокируемый льдами.
За месяц в зимних условиях «Ленин» прошел в высоких широтах пять с половиной тысяч миль, из них четыре тысячи — в таких тяжелых паковых льдах, с которыми никогда еще не дерзало сражаться ни одно судно мира.
Там, в заданном районе Северного Ледовитого океана, впервые в истории отечественных исследований Арктики высажена с борта ледокола новая научная дрейфующая станция «Северный полюс-10», на которой в день открытия съезда было поднято алое знамя Родины. Сейчас, завершая вторую часть экспедиции, мы идем Центральным полярным бассейном, расставляя вдоль кромки паковых льдов дрейфующие автоматические радиометеостанции и радиовехи, по которым ученые прогнозируют погоду и дрейф ледовых массивов.
Атомный флагман уверенно идет днем и ночью (а точнее, теперь уже только ночью, потому что солнце здесь не восходит) там, где в эту пору не ходил ни один корабль.
По-разному вошел атомный ледокол в жизнь каждого из нас. Помню январь 1956 года. Был я в то время старшим помощником капитана на ледоколе «Сибиряков». Проводили во льдах Белого моря суда, шедшие за лесом в Архангельск. Трудной была навигация. Слышим: по радио передают проект директив XX съезда и есть в проекте такие слова: «построить атомный ледокол». Думалось, вот она сила, способная преодолеть самые тяжелые льды, вот воплощение смелой мечты адмирала Макарова о походе «к полюсу — напролом».
Юрий Гагарин и Герман Титов говорят, что их воспитали подвиги героев Отечественной войны и примеры отважных исследователей Арктики и Антарктиды. А сейчас они — пионеры космических рейсов — служат для нас примером стойкости, верности делу партии и горячей сыновней любви к Отчизне. И кто знает, может, героизм нынешнего поколения моряков и полярных ученых взволнует, позовет на поиск не одно молодое сердце.
Что даст этот рейс ледокола «Ленин»? Он очень нужен ученым, чтобы помочь им познать законы образования льдов у полюса. Он нужен транспортным морякам, чтобы лучше вести навигации на великом морском пути. Он нужен кораблестроителям, чтобы учесть
накопленный опыт при закладке других ледоколов.
Все, что сделано атомоходом, — это лишь начало. Могучий ледокол может без всякого риска, без скидок на погоду и мощность льдов обеспечить надежный путь кораблям вдоль всего полярного фасада СССР. Я верю: недалеко время, когда атомоход «Ленин» сможет пройти через полюс и наладить снабжение всех дрейфующих станций.
Сегодня за тысячи миль от родного порта хочется сказать по-морскому:
— Якорь по-походному. Курс — в коммунизм!

Борис СОКОЛОВ,
капитан атомного ледокола «Ленин».

СЕВЕРНЫЙ ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН. 10 ноября 1961 года. (По радио).

[ББК-10]

Известия, 1961, №273 (13819), 17 ноября

ЛЬДЫ ЗАГОВОРИЛИ
РАДИРУЕТ АТОМОХОД «ЛЕНИН»

СЛОВО «ЛЕД» на борту атомного флагмана слышишь здесь так же часто, как «море», «небо» и «берег».
О льдах говорили веками, но сами льды упорно молчали.
Русский географ П. А. Кропоткин, чтобы получить данные о движении льда у полюса, применил «бутылочную почту». Он объяснил тенденции дрейфа и предсказал наличие суши там, где через несколько лет были открыты острова Франца-Иосифа. Спустя много десятилетий советский ученый Я. М. Гаккель предложил расставить в Полярном бассейне десятки радиобуев. Пеленгуя с берега их сигналы, можно в любое время представить себе картину дрейфа.
Вскоре в лаборатории новой техники Арктического института были сделаны первые радиовехи, а за ними и ДАРМСы, как сокращенно назвали дрейфующие автоматические радиометеостанции.
ДАРМСы не только дают радиосигналы для прокладки пеленгов, но и сообщают на землю данные о скорости и направлении ветра, температуре, давлении.
Семь лет назад в многоголосый хор позывных, звучавших в эфире Центральной Арктики, влились и их голоса. Льды заговорили!
Первое время автоматические станции расставлялись с помощью самолетов.
Три года назад для расстановки ДАРМСов впервые были использованы ледоколы. Теперь это важное задание выполняет атомоход.
Несколько дней назад на ровном паковом поле у южной кромки Таймырского массива мы поставили последнюю пятнадцатую дрейфующую станцию. Происходило это так:
— Океанолог Владимир Мороз! Вас просят подняться на мостик! — прозвучало судовое радио.
Прожектор нащупал подходящую льдину, и Мороз попросил застопорить ход. Вскоре на льду затарахтел мотобур, а трехтонный кран на корме спускал за борт узлы и детали автоматической станции и радиовехи яркого алого цвета. Через лунку под лед опущены блок питания и часовой механизм. На мачте закреплены метеодатчики и на растяжках поднята антенна с шестью радиальными перьями.
— Ну, «Танюша» и «Иван»! Оставляем вас одних. Передавайте на землю все, что услышите и узнаете, — так прощался с автоматами помощник Мороза веселый Евгений Юрьев.
Этому событию предшествовал долгий путь ледокола в кромешной полярной ночи — от станции «Северный полюс-10» сначала на восток к границе двух полушарий, затем на север и запад вдоль кромки многолетних льдов — путь в две тысячи двести миль.
— Положение кромки совпадает с прогнозом ледовой обстановки, данным учеными Института Арктики и Антарктики, — сказал начальник экспедиции т. Максутов, рассматривая карту. — Это результат наблюдений за семь предыдущих лет и сообщений ДАРМСов, которые группа В. Мороза установила прошлой весной с самолетов.
Однако и тысячи автоматических станций не способны пока заменить людей на дрейфующих научных станциях. Для изучения дна океана, температуры и солености вод, для подсчета космической радиации и наблюдения в ионосфере нужен внимательный глаз ученого.
Атомный флагман неотступно сопровождает холодный алмазик Полярной звезды, не заходящий за горизонт. До полюса было 540 миль, когда, пробившись через пургу и ночь, к нам прилетел самолет, пилотируемый Н. Вахониным.
С первого захода он сбросил на корабль вымпел с картой ледовой обстановки. «Ленин» сразу же направил луч прожектора на льдину у левого борта. Со второго захода прямо в светящийся круг полетели мешки с письмами и газетами.
Это был лучший подарок Большой земли людям, которые в ледовом рейсе уже больше полутора месяцев.
Когда атомоход достиг точки с координатами 81 градус 07 минут северной широты и 119 градусов 55 минут восточной долготы, капитан Б. М. Соколов дал команду застопорить машину и лечь на трое суток в дрейф. Нужно было провести научные наблюдения. Гидрологи сразу же спустили на лед лебедку и принялись измерять глубину, температуру, соленость, течение. Механический лот, опущенный в лунку, не смог достичь дна океана. Дважды пришлось наращивать трос. Наконец глубина измерена — 3.400 метров. Это значило, что ледокол миновал подводный хребет Ломоносова и оказался над впадиной Садко. В толще вод до самого дна температура была отрицательной, лишь на уровне в 300—400 метров были отмечены теплые струи Атлантики.
Канал за судном быстро замерз. Ледокол впаялся в лед. Главный инженер-механик А. К. Следзюк дал приказ прокрутить винты, чтобы размыть лед за кормой и спустить водолаза для осмотра винтов и руля. В воду отвесно направлен прожектор. Виктор Мартынов надел скафандр и погрузился на десятиметровую глубину. Он пробыл под водой пятьдесят минут и затем доложил капитану: — Руль и винты в порядке!

О. СТРОГАНОВ,
спец. корр. «Известий».

БОРТ АТОМНОГО ЛЕДОКОЛА «ЛЕНИН».

[ББК-10]

Известия, 1961, №277 (13823), 22 ноября (моск. веч. вып.)

ЛЬДЫ — ЗА КОРМОЙ
АТОМНЫЙ ЛЕДОКОЛ «ЛЕНИН» ЗАВЕРШИЛ ВЫСОКОШИРОТНУЮ ЭКСПЕДИЦИЮ

На мостике атомохода, вцепившись в дубовые поручни, — качка — стоит вахтенный штурман и напевает тихонько песню, которая многим полюбилась на судне:
«Корабль несется на крыльях короткого слова — «вперед!»
Но теперь последнее слово в ней звучит иначе: вместо «вперед» штурман поет «домой!»
Вчера утром в кромешной полярной "ночи мы обогнули с севера Новую землю. По левому борту в двенадцати милях скрылись Оранский остров и полярная станция мыса Желания. В шестнадцать часов судового времени минута в минуту на смене вахт, когда отзвенели склянки, корабль пересек ледовую кромку.
Кончено! Льды за кормой! Впереди — до самого Мурманска — море Баренца катит волны в космах бурлящей пены. Подхваченный шквалом попутного шторма, корабль к вправду словно на крыльях несется по спинам гудящих валов все время на юго-запад — к родным берегам, домой!
Накануне, менее чем за сутки, сквозь торосы и слабый лед было пройдено Карское море. Четырежды судно ложилось в дрейф для океанографических станций. Гидрологи Вилков и Константинов измеряли температуру воды, брали пробы на соленость от поверхности моря до дна. Этим был завершен обширный комплекс научных работ, которые восемь недель вела экспедиция с борта «Ленина». Счастливые тем, что выполнили задачу, гордые тем, что участвовали в создании станции Северный полюс-10, моряки, полярники атомохода скоро ступят на родную землю.
...Им бы сейчас накрахмалить рубашки, отутюжить кители, брюки и гюйсы, надраить медь якорей на пуговицах и пряжках. Но шторм — нелегкое дело, даже когда он попутный. Порою судно кренится так, что волны одна за Другой перекатывают через нос и гуляют студеной рекой по палубам. В каютах идет «война» с настольными лампами, креслами, книгами — со всеми предметами обихода, не желающими стоять на местах.
Шторм осложняется снегом. Сплошная его завеса временами скрывает море. Постоянно включен локатор. Идем, подавая гудком сигналы. На баке — впередсмотрящий. Он возвращается с вахты в бушлате, промокшем, блестящем корочкой льда от замерзших брызг и соленой пены.
Неспроста на карте земли, оставшейся слева за кормой, есть места с такими названиями: мыс Крушения, мыс Опасный, полуостров Сомнений, губа Пропащая... Правда, на этой же самой земле есть залив Благополучия, бухта Укромная, бухта Домашняя... Видно, дело в погоде, а быть может, и в настроении, какое было у полярных моряков, открывших эти места.
У нас настроение ясное! Хорошо возвращаться домой из далекого, трудного плавания. Полдень. Сегодня в разрыве туч мы, впервые за много недель, увидели край небосвода, посветлевший от близкого солнца.
Под вечер 22 ноября атомный флагман «Ленин» войдет в озаренный огнями огромный Мурманский порт.
Позади два месяца рейса. За кормой восемь тысяч миль. Здравствуй, любимая Родина!

О. СТРОГАНОВ,
спец. корр. «Известий».

Борт атомного ледокола «Ленин». Баренцево море, 22 ноября. (По радио).

[ББК-10]

Красный Север, 1961, №276, 24 ноября

В МУРМАНСКИЙ ПОРТ из плавания в высокие широты полярного бассейна возвратился флагман арктического флота атомный ледокол «Ленин».
Беспримерный в истории освоения Арктики поход завершен. В беседе с корреспондентом ТАСС капитан атомного флагмана Борис Макарович Соколов рассказал:
— В тяжелых условиях полярной зимы, полярной ночи атомный ледокол прошел более 8 тысяч миль, из них свыше пяти тысяч миль — в тяжелых льдах. Никогда раньше ледоколы в этих широтах в это время в Арктике не плавали.
Атомная установка работала безукоризненно. Корабль продемонстрировал замечательные ходовые качества.
Все задания выполнены. В Восточно-Сибирском море, севернее острова Врангеля, с ледокола на дрейфующую льдину высажена научная станция «Северный полюс-10». На обратном пути от острова Врангеля до островов Северной Земли расставлено 15 дрейфующих автоматических радиометеостанций и радиовех.

НА СНИМКЕ: атомоход «Ленин» в районе высадки станции «Северный полюс-10».
Фото специального корреспондента ТАСС В. КУНОВА.
Фотохроника ТАСС.