© Сомкин А.
Архангельск, изд-во «Родина Ломоносова», 1995 г.
Домой возвращались не всеВ годы Великой Отечественной войны неоценимый вклад в дело победы нал фашизмом вместе с другими внесли моряки-северяне.
Северные моря и порты стали в военный период ареной ожесточенных схваток на воде, под водой и в воздухе. И нес это время торговые моряки на слабо и наспех вооруженных, а то и совершенно безоружных в первый период войны транспортах, являвшихся заманчивой целью для противника, выполняли сверхважную и опасную работу - доставляли в Советский Союз жизненно необходимые воинские и продовольственные грузы, везли на Запад советские экспортные товары, выполняли боевые задачи в прибрежных водах Советскою Заполярья.
Они ухолили в морс в конвоях и поодиночке, уходили в неизвестность и не всегда возвращались обратно. Те. кто остался в холодных глубинах, погибли как солдаты в бою. хотя па стеньгах их судов развевались не военно-морские, а мирные торговые флаги.
Четырнадцать судов потеряло в голы войны Северное морское пароходство. Торпедированные, потопленные авиабомбами и артиллерийским огнем, подорвавшиеся на минах лежат мертвые пароходы на дне Северного Ледовитого океана, разбросанные на огромном пространстве Арктики от пролива Вилькицкого до границ Северной Атлантики.
А один не дошел всего двести миль до Рейкьявика...
I...В июле 1933 года тяжело груженый северным лесом голландский пароход "Алкайт" с полного хода выскочил на камни в горле Белого моря недалеко от селения Поной. Разношерстная команда, нисколько не беспокоясь за судьбу судна и груза, перебралась на берег и. доставленная рыбаками-поморами в Архангельск, вскоре благополучно отбыла на попутном пароходе в Европу. Хозяева брошенного в Белом море парохода тоже не проявили большого интереса к его дальнейшей судьбе. Тогда потерпевшим аварию судном занялись наши эпроновцы. В короткий срок 'Алкайт" был разгружен, снят с камней и отбуксирован в Архангельск, в заводской док. А вскоре в составе Северного государственного морского пароходства появился пароход "Блюхер", впоследствии переименованный в "Родину". Первый рейс новое судно совершило в декабре 1938 года, доставив советские экспонаты на Всемирную выставку в Нью-Йорке.
Великую Отечественную войну экипаж "Родины" встретил
[30]
уже имея некоторый боевой опыт. Во время финской кампании моряки перевозили войска к Печенге, а затем, по окончании конфликта вывозили их обратно в Мурманск.
С полной отдачей сил, не считаясь со временем, усталостью, трудностями со снабжением, с первых же дней Великой Отечественной включился экипаж "Родины" в нелегкий ратный труд. "Пусть считают нас мобилизованными. Отдыхать будем после Победы". Такие разговоры можно было услышать в каютах, столовой, красном уголке. Впрочем, так было не только на "Родине".
Торговые моряки-северяне вносили неоценимый вклад в дело обороны Советского Заполярья. Они самоотверженно грудились на перевозках войск, боеприпасов, снабжения к самой линии фронта, под огнем противника вывозили оттуда раненых бойцов, эвакуируемых женщин, детей, стариков...
Позже, вспоминая это напряженное время, командующий Северным флотом адмирал А. Г. Головко по достоинству оценит помощь торговых моряков фронту:
"...снабженческие рейсы... сыграли свою роль в самое напряженное время боев на сухопутных рубежах. Непрерывно получая поддержку всем необходимым, наши войска удержали занимаемые позвали. Рыбачий, Средний и северные склоны хребта Муста-Тунтури остались в наших руках…»В эти грозные дни, а точнее 8 августа 1941 гола, капитаном "Родины" был назначен Федор Андреевич Рынцын, один из опытнейших судоводителей Севера.
Родившийся на берегу Белого моря в древней Кеми Федор Рынцын, как и его отец, навсегда связал свою жизнь с морем. Восьми лет от роду ушел он в свое первое плавание на небольшом паруснике. Начинал наживщиком на тресковых ярусах, помощником повара, короче - "зуйком", "прислугой за все"...
К началу войны это был уже заслуженный, сложившийся капитан, пятнадцать лет руководивший экипажами пароходов "Роза Люксембург", "Декрет", " Товарищ Сталин", "Мироныч", "Крестьянин", моряк, принимавший участие в знаменитой первой Карской хлебной экспедиции в 1920 году.
Назначение Федора Андреевича капитаном "Родины" было не случайным. Те, кто посылал капитана Рынцына на это судно, знали, что "Родина" в числе первых будет отправлена на Запад, в трудный, полный военных опасностей рейс. Командовать этими первыми судами должны были самые опытные мореходы, к тому же понюхавшие пороху...
* Головко Л. Г. Вместе с флотом. Воениздат. М., 1979, стр. 67.[31]
А пока Рынцын водил "Родину" по знакомым маршрутам: Архангельск - Кемь - Кандалакша - Архангельск. Казалось бы обычные рейсы, если бы не напряженные лица пассажиров, с тревогой вглядывающихся в море и небо, окровавленные повязки раненых, поблескивающие в сумерках трюмов граненые штыки бойцов, спешащих к фронту, грозные очертания орудийных стволов, скрытых иод брезентами на палубе... Не предназначенное для перевозки пассажиров судно принимало на борт немыслимое в мирных условиях количество людей. По воспоминаниям Героя Советского Союза К. С. Бадигина, работавшего в то время в Архангельске, в конце августа 1941 гола "Родина" за один рейс перевезла в Кандалакшу на строительство оборонительных сооружений шесть тысяч архангелогородцев!
И вот настал день, вернее ночь 27 сентября 1941 года. ...Остался позади родной притихший город, растаяли в серой предутренней мгле маяки острова Мудьюг. Семь советских и пять английских судов двумя колоннами шли вдоль Зимнего берега навстречу неизвестности. Это был первый конвой, вышедший из Архангельска на Запад.
"Родина" шла во главе нашей колонны, за ней в кильватер следовали "Сухона", "Моссовет", "Старый большевик", "Севзаплес", "Буденный", "Алма-Ата". Собственно, только очень опытный моряк смог бы определить сейчас эти суда - их названия были тщательно закрашены, а сами суда закамуфлированы.
Осенняя погода дала себя знать с выходом конвоя в океан. Штормовой ветер и ваты старались разбросать колонны судов, сбивали их с курса, заплескивали ледяной водой палубный груз, окна ходовых рубок. Тяжело приходилось кораблям охранения. Рассыпавшиеся вокруг каравана английские эсминцы ныряли в волнах, оставляя иногда в видимости только кончики матч да труб. Иногда они меняли курс и, валясь с борта на борт в резком крене, мчались к одному им известному месту, сыпали в воду серию глубинных бомб и возвращались обратно в строй. Вражеские лодки пока не обнаруживались, но эсминцы бомбили все участки моря, казавшиеся им подозрительными.
Этот рейс завершился благополучно. Немцы еще не обратили должного внимания на внешние морские коммуникации в северных волах. Пока происходили лишь единичные нападения немецких подводных лодок на наши суда. Так, 10 августа лодка "У-451 потопила у мыса Святой Нос наш сторожевой корабль "Жемчуг", а 18 октября "У-132" торпедировала в горле Белого моря (у мыса Городецкий) пароход "Аргунь" Мурманского
[32]
пароходства*. (Правда, авиация противника в начальный период войны действовала на Северном театре гораздо активнее военно-морских сил).
28 ноября 1941 года измотанные беспрерывными штормами экипажи привели свои суда обратно в родной порт.
Несмотря на усталость, моряки "Родины" были горды тем, что с честью выполнили задание, что танки и самолеты, доставленные ими, будут громить врага как бы и от их имени. Во имя победы люди были готовы к новым походам, новым испытаниям и опасностям. И судьба выдала им эти испытания. Выдала полной чашей, перелитой через край...
II...Густо засеяла война морские дороги минами. Плантации черных рогатых смертоносных плодов выросли на путях конвоев от Исландии до Новой Земли. Тихо покачиваясь в сумрачной глубине на тонких минрепах, они дремали, поджидая свои жертвы...
Покажется над горизонтом дымок парохода, нарастая, усилится шум его винтов... Ближе, ближе к засеянному смертью полю... Шевельнется зловещий шар под бегущим впереди форштевня буруном и, медленно поворачиваясь, ткнется свинцовым рогом-взрывателем в железную грудь корабля...
...В первых числах июля 1942 года 35 судов конвоя "РQ-13"** приближались к Исландии. Казалось, ничто уже не угрожает конвою; благополучно пройдена самая большая и опасная часть пути, ни самолеты, ни подлодки врага не обнаружили караван. И сейчас, когда на море бушевал девятибалльный шторм, моряки были даже довольны таким обстоятельством - шторм вселял надежду на то, что в такую погоду ни самолеты, ни лодки не рискнут выйти на охоту...
Переваливаясь с борта на борт, нагруженная шпалами, асбестом, пушниной, каракулем "Родина" шла в штормовом море, стараясь держаться в строю каравана.
Сейчас на судне был новый капитан; Федор Андреевич Рынцын, направленный на пароход "Моссовет", сдал дела на "Родине" не менее опытному и заслуженному капитану сорокапятилетнему Кондратию Александровичу Кубасову.
Эскортировали конвой английские корабли, возглавлявшиеся
* В. Пузырев. Беломорская флотилия в Великой Отечественной войне. М. Воениздат, 1981, с. 26.* В отличие от конвоев, следовавших с запада и обозначавшихся шифром "РQ", конвои, выходившие из советских портов за границу, получали обозначение "QР" также с порядковым номером.[33]
тральщиком "Нигер", на котором нес флаг командир конвоя командер
Э. Кьюбисон.Шторм усиливался. Быстро надвигающиеся сумерки ухудшали обзор, наблюдение за идущим впереди судном, однако, рулевые не упускали его из виду, зная, что там повторяют передаваемые по цепочке команды головного корабля на маневр.
Кто знает, может быть, было бы лучше, если бы рулевые "Родины" потеряли из виду впереди идущее судно и шли бы дальше своим курсом?..
В двадцать один тридцать "Родина", повалившись в очередную ложбину между волнами, ударила правым бортом в свинцовый колпак мины и смяла его...
До Рейкьявика оставалось двести миль...
Мина почти пропустила судно, взрыв разорвал борг в районе четвертого трюма, и "Родина" стала быстро оседать кормой в воду. Почти одновременно со взрывом по судну раздались звонки шлюпочной тревога; капитан Кубасов во время взрыва находился на мостике и мгновенно оценил обстановку. Судно спасти было невозможно...
...Второй механик
Павел Васильевич Попов отдыхал в своей каюте перед вахтой, когда взрыв сбросил его с койки на палубу. Опытный моряк, начавший плавать еще в 1921 году, не растерялся. Быстро одевшись, Попов бросился в машинное отделение. Там его встретила кромешная темнота - от сотрясения из распределительного щита динамомашины вылетели предо хранители. Вооружившись карманным фонариком, механик стал разыскивать предохранители, но по плитам машинного отделения уже гуляла вода. В переговорной трубе раздался резкий свисток. Привычно выдернув его из раструба. Попов отозвался:
- Второй механик слушает.
- Васильич, ты? Давай наверх, команда всем в шлюпки! Буквально преследуемый по пятам поднимающейся водой,
Попов выскочил в коридор, где находилась его каюта, перебравшись через опрокинутый стол, схватил с вешалки канадскую куртку и выбежал на палубу.
В море творилось что-то невероятное. Гремели взрывы, вверх взметались вспененные столбы воды, тонули суда. Рядом с "Родиной" еще держался на плаву с оторванной носовой частью огромный пароход типа "либерти" Джон Рэндолф", Его команда пыталась спасти обреченное судно. Раскололся и моментально скрылся под водой американский пароход "Хайберт". За ним последовали его соотечественники "Моссмар" и "Хэффрон". Одним из первых погиб флагманский корабль "Нигер" вместе с коммандером Кьюбисоном. Вокруг была полная неразбериха...
[34]
Но у моряков "Родины" первый момент растерянности прошел быстро. Повинуясь четким командам капитана Кубасова, несмотря на сильную качку, матросы довольно быстро спустили шлюпки на воду. "Родина", погружаясь в кипящие волны, еще продолжала по инерции двигаться вперед, когда шлюпки, наполненные людьми, заколыхались на воде по обеим ее бортам.
И тут случилось непоправимое...
Огромная штормовая волна, накатившаяся с левого борта, словно пушинку подхватила тяжелый вельбот с людьми и, перевернув его на пенящемся гребне, швырнула на палубу осевшего уже по самый фальшборт судна...
Этой же волной была опрокинута и шлюпка правого борта, всего на несколько метров успевшая отойти от борта гибнущей "Родины".
Вынырнув, Попов увидел совсем рядом опрокинутую шлюпку и несколько человек, цеплявшихся за ее борта. Он присоединился к ним. Рядом с механиком держались окоченевшими руками за шлюпку помполит Гаврилюк и дневальная Катя Бушуева.
- Васильевич, - выплевывая горькосоленую воду, прохрипел Гаврилюк, - надо как-то капитана спасать, он долго на этой шпале не продержится...
Метрах в пятидесяти от перевернутой шлюпки, едва держась за какой-то брус, захлестываемый волнами, плавал Кондратий Александрович Кубасов. Очевидно, капитан был контужен или ранен, потому что голова его то и дело бессильно падала на брус, а руки все слабее удерживали скользкое дерево.
- Сейчас... отдышусь... поплывем вместе, подтащим его к шлюпке, - ответил Попов, но в это время очередной вал накрыл капитана, и когда схлынул, на вспененной воде сиротливо заколыхалась одинокая шпала...*
В этот момент с каким-то звуком, похожим на громкий вздох, ушла под воду и "Родина". Вместе со своим капитаном и большинством экипажа она отправилась в последний рейс к каменистым причалам на дне Датского пролива...
Через полчаса после гибели "Родины" английский тральщик "Сент-Элстан" подобрал замерзавших моряков. Уже на его борту умер от истощения сил и недостаточной сердечной деятельности машинист Петр Орехов. По старому морскому обычаю его похоронили в море. Еще один член экипажа присоединился к товарищам, которые никогда не вернутся домой...
* Воспоминания П. В. Попова. Архив автора.[36]
Оставшиеся в живых двадцать три человека (22 члена экипажа и 1 пассажирка) из пятидесяти восьми, вышедших в рейс, были доставлены в Рейкьявик. Власти и местное население окружили советских моряков теплом и заботой. Им оказали медицинскую помощь, поделились одеждой, продуктами, определили на жилье до прихода попутного советского судна. Заболевшего медика "Родины"
Клаву Шуньгину отправили на лечение в Англию.
IIIКазалось бы все беды для спасенных позади. Они в безопасности, накормлены, обогреты, окружены вниманием и дружелюбием. К тому же через несколько дней в Рейкьявик пришли советские пароходы "Сталинград" и "Декабрист", и моряки "Родины" оказались среди своих, близких людей...
...Наступило утро 13 сентября 1942 года. Над штилевой Атлантикой встало уже не греющее стылую воду осеннее солнце. Конвой "РQ-18" шел в Архангельск. На пароходе
"Сталинград", следовавшем в конвое, находились и моряки "Родины . Они не пожелали идти пассажирами и обратились к капитану "Сталинграда"
А. Сахарову с просьбой включить их в вахты, хотя бы наблюдателями. Попову выпало вести наблюдение с четырех до семи утра.
В семь часов его пришел сменить старший механик "Родины"
Петр Семенович Долинин.- Доброе утро, Васильевич! Как наблюдалось?
- Да ничего, только глаза с непривычки болят малость, все боишься прозевать чего-нибудь. Хоть море и гладкое, а все же.
- Да при таком штиле перископ за три мили заметить можно. А, впрочем, ты прав, смотреть надо в оба. Научены.
Позавтракав, Попов улегся в койку. Он уснул, и снились ему (в который раз!) штормовой Датский пролив и тонущая "Родина"...
Смешивая сон с явью, в уши ударил плотный грохот взрыва.
"Опять! - бросаясь но накренившейся палубе к двери, подумал Попов. - Где ребята, стармех?"
По судну, как и в ту августовскую ночь, гремели звонки шлюпочной тревоги...
13 сентября в 9 часов 40 минут в районе острова Ян-Майен, несмотря на бдительность кораблей охранения и наблюдателей транспортных судов, немецкая подводная лодка подобралась к конвою и торпедировала "Сталинград". Видимо, опыт-
[37]
ный ас стоял у перископа фашистской субмарины...*
Павел Васильевич, выскочив на палубу, увидел моряков, спускающих на воду спасательные вельботы. Вместе с ними работало несколько человек с "Родины", но Долинина среди них не было. Попов побежал на наблюдательный пост. Там все было исковеркано взрывом и среди обломков искореженного железа лежали два изуродованных до неузнаваемости трупа. На одном из них Попов увидел знакомую долининскую куртку...
Судно быстро погружалось в воду, пробоина была большой, и как ни торопились моряки, вельбот, в котором находился Попов, не успел отойти от борта тонущего парохода. Зацепив вельбот шлюпбалкой, судно потащило его за собой в гигантскую головокружительную воронку...
Когда оглушенного, полузахлебнувшегося Попова вынесло, наконец, наверх, перевернутый вельбот с уцепившимися за него людьми уже медленно кружился по затихающей поверхности моря. Неподалеку плавал спасательный плотик, тесно набитый людьми, а еще дальше медленно, галсами двигался спасательный бот с английского эсминца, подбирая уцелевших моряков. От борта эсминца спешил еще один бот...
На палубе эсминца Попов встретил своих товарищей с "Родины" - помполита В. Гаврилюка, третьего механика А. Порошина, кочегара П. Панкратова, матроса В. Кузьмина и других. Не хватало двоих - Петра Семеновича Долинина и кочегара первого класса Михаила Михайловича Чикина...
Катя Бушуева, отжимая подол намокшей юбки, сокрушенно качала головой:
- Ну и везет же нам! Два раза подряд тонуть, это же надо!..
- Ничего, Катенька, зато теперь до ста лет проживешь! -утешали ее моряки.
- И проживу! И плавать все равно буду!
Как бы хотелось написать, что сбылись ее слова и надежды... Но увы. Не пройдет и года, как в далеком Енисейском заливе вражеская мина разворотит борт парохода Тбилиси", и по жестокой прихоти судьбы ЕДИНСТВЕННЫМ погибшим
* Собственно, их было две: "У-589" и "У-408" одновременно атаковали конвой. Сейчас трудно сказать, какая из лодок именно потопила "Сталинград" - выпустили они торпеды почти одновременно, всего с трехминутным интервалом прогремели смертельные взрывы у бортов советского парохода "Сталинград" и американского "Оливер Эллсворт", шедших недалеко друг от друга (09.54 и 09.57 местного времени).
Данные из журналов боевых действий немецких подводных лодок "У-589" и "У-408". Письмо историческою отдела Министерства обороны Великобритании от 9 февраля 1977 г. Архив автора.[38]
членом экипажа окажется дневальная Екатерина Сергеевна Бушуева, двадцати четырех лет от роду...*
До самого прихода в Архангельск злой рок преследовал не только моряков "Родины , дважды побывавших в соленой купели, но и весь конвой "РQ-18".
Ободренные безнаказанным разгромом предыдущего конвоя "PQ-17", фашисты обрушили на восемнадцатый конвой почти все воздушные и подводные силы, оперировавшие в районе следования судов. Ежедневно 13, 14, 15, 16 сентября конвой подвергался ожесточенным атакам подводных лодок и, особенно, авиации про типика. Только 15 сентября на суда дважды налетали 57 самолетов-торпедоносцев, не считая пикирующих бомбардировщиков Ю-88. 16 сентября, уже у самого Канина Носа конвой два с половиной часа отбивался от шестидесяти "Юнкерсов" и четырехмоторных торпедоносцев ФВ-200 ("фокке-вульфы"), поддерживаемых несколькими подводными лодками. Последний удар фашисты попытались нанести вечером 19 сентября, когда конвой стоял уже на Мудьюгском рейде. Двадцать четыре "юнкерса" налетели на суда. Но здесь их уже встретили наши истребители. Побросав бомбы куда попало, немецкие самолеты повернули назад. Двум из них уйти не удалось...
21 сентября уцелевшие моряки парохода "Родина" ступили на родную архангельскую землю. Их осталось девятнадцать...
Что же произошло там, у берегов Исландии, в ночь на пятое июля 1942 года, когда в течение какого-то часа на дно ушло пять транспортов и военный корабль, а несколько судов было серьезно повреждено? Ни время суток, ни погодные условия, казалось бы, не располагали благоприятствием для действий ни подводных лодок, ни тем более авиации противника. И все же долгое время удерживалась именно версия о нападении подводных лодок. Даже свидетели и участники тех событий утверждали, что "Родина" была торпедирована (рапорт помполита В. В. Гаврилюка, воспоминания второго механика П. В. Попова и других).
Свет на те давние трагические события пролил так называемый "Дневник Фэрбенкса".
Лейтенант резерва ВМС США Дуглас Фэрбенкс (неужели же тот, знаменитый в свое время киноактер?) по личному указанию своего начальника адмирала Гиффена вел хронологическую запись событий и действий, связанных с проводкой конвоев на Севере.
* См. главу "Тбилиси" остается в строю".[39]
Лаконичная запись в дневнике Фэрбенкса от 7 июля 1942 года четко освещает трагическую страницу конвоя "QP-13":
"5 июля 1942 года в журнале боевых действий штаба военно-морской базы в Исландии записано: "В 20.40 "QP-13" и английские эскортные корабли попали на минное поле в районе северо-западной оконечности Исландии. Старший командир не смог точно определить безопасный фарватер. Из-за густого тумана в течение последних 48 часов и неисправности навигационных приборов конвой вошел в минное поле. Затонули следующие суда и корабли: "Хайберт" (США). "Мэссмар" (США), "Хэффрон" (США), "Джон Рэндолф" (США), "Родина" (СССР) и Нигер" (Англия). Повреждены суда и корабли: Ричард Ли" (США), "Экстерминейтер" (Панама) и "Капира" (Панама). Поврежденные суда приведены в порт и ремонтируются. Носовая часть "Джона Рэндолфа" отбуксирована в Онуфдафьёрдуф и посажена на прибрежную мель. Пострадавшие доставлены на берег и госпитализированы".*
* Д. Ирвинг. Разгром конвоя PQ-17 М., Воениздат, 1971. стр 387.СПРАВКА.Пароход "Родина" построен в 1922 голу в Голландии на верфи N.V. Hobitsone Sheeps Му. Нobith. Прежние названия: "Алкайд" ("Алкайт"),
ТТД: Длина 117,35 м, ширина 15,24 м, высота борта 8,84 м, осадка в грузу (балласте 7,75) 2,5 м, водоизмещение 10870 т, дедвейт 7800 т, машина 2500 л. с., скорость 10 узлов.ВО ВРЕМЯ ПОТОПЛЕНИЯ "РОДИНЫ" И "СТАЛИНГРАДА" ПОГИБЛИ:1. Кубасов Кондратий Александрович, капитан,
2. Вишняков Михаил Григорьевич, третий штурман,
3. Долинин Петр Семенович, старший механик,
4. Федоров Василий Николаевич, четвертый механик,
6. Бобров Яков Никитич, боцман,
7. Корельский Гавриил Дмитриевич, матрос,
8. Литвинов Иван Алексеевич, матрос,
9. Тряпицын Георгий Самсонович, матрос,
10. Петраков Сергей Павлович, матрос,
11. Григорьев Василий Павлович, машинист,
12. Куделин Дмитрий Иванович, машинист,
13. Орехов Петр Иванович, машинист,
14. Флейшман Дмитрий Прокопьевич, машинист,
15. Дресвянкин Аркадий Дмитриевич, кочегар,
16. Зорин Артемий Александрович, кочегар,
17. Ижмяков Иван Иванович, кочегар,
18. Карпеев Анатолий Михайлович, кочегар,
19. Кошкин Дмитрий Алексеевич, кочегар,
20. Морозов Яков Игнатьевич, кочегар,
21. Новоселов Николай Васильевич, кочегар,
22. Смагин Александр Владимирович, кочегар,
23. Хвиюзов Александр Дмитриевич, кочегар,
24. Чикин Михаил Михайлович, кочегар,
25. Чудинов Петр Александрович, кочегар,
26. Муравьев Александр Евгеньевич, кочегар,
27. Сосин Павел Петрович, повар,
28. Бушихина Мария Ильинична, буфетчица,
29. Ходаковская Марфа Михайловна, камбузник,
30. Шебалина Павла Васильевна, уборщица,
31.
Мозговой Георгий Иванович, военный помощник капитана.
КРАСНОФЛОТЦЫ, ЧЛЕНЫ ВОЕННОЙ КОМАНДЫ:1. Погорелов Яков Григорьевич,
2. Ткач Арсений Терентьевич,
3. Акулич Степан Андреевич,
4. Маслов Иван Иванович,
5. Белозеров Валентин Иванович (по др. данным Белозорев-
padsee),
6. Рожков Василий Иванович,
7. Валов Сергей Александрович (по др. данным Алексеевич-
padsee).