Радиофронт 1935 г. №21 с.5-7
Блестящая победаСтатья радистов «Садко» тт. Гиршевича Е. Н., Иванова С. А. и Михайлова А. А.
РАДИОРУБКА «САДКО»
Весной этого года мы были созваны в Архангельск для участия в высокоширотной экспедиции на ледоколе «Садко». Главное управление Северного морского пути составило из нас радиотехническую группу экспедиции, возглавил которую Е. Н. Гиршевич.
Мы знали, какие грандиозные задачи поставлены перед экспедицией Г. А. Ушакова, знали, какие серьезные и жесткие задания даны судовой радиовахте.
Эти трудности нас не пугали. В наших руках была первоклассная радиоаппаратура, изготовленная целиком на советских заводах из отечественных материалов. У нас был достаточный опыт арктической радиосвязи, накопленный за время многочисленных зимовок и экспедиций.
В течение месяца было закончено оборудование радиорубки.
Передающая часть радиорубки была оборудована прочно и капитально. Были установлены два коротковолновых передатчика: один типа МРК-08, другой — Nord-K мощностью в 300 W. Из длинноволновых передатчиков мы взяли устойчивый Sud-0,5 и аварийный передатчик самолетного типа.
За исключением Nord-K все передатчики были телеграфнотелефонными. Это крайне выгодно в капризных условиях полярной радиосвязи. Большое удобство создавал также Sud-U,5, оборудованный автоматическим пуском.
Оснащая свое хозяйство, мы старались учесть все случайности, которые могли произойти на трудном пути ледокола. В случае вынужденного выхода на лед мы захватили переносную длинно-коротковолновую передвижку. Она имеет ручной привод питания и поэтому носит среди полярных радистов название «вьючки». На самолете Бабушкина мы установили коротковолновую рацию. Запасными частями радиорубка была обеспечена на три года, на случай дрейфов и зимовок во льдах.
Помимо основного оборудования радиорубки в наше хозяйство вошел также радиопеленгатор и большое количество радиозондов. Мы приняли участие в пуске усилительной части на эхо-лоте — приборе для измерения морских глубин.
Приемная часть радиорубки была оборудована длинноволновыми приемниками ПД-4, ЭКЛ-5 и коротковолновыми КУБ-4 и SRQ.
Антенное устройство было построено по типу обычных судовых, т. е. Г-образная двухлучевая антенна и на коротких волнах две антенны: Маркони и вертикальный луч.
Таким образом мы располагали не только всем необходимым для радиообмена оборудованием, но и рядом подсобных радиоаппаратов, предназначенных для помощи научно-исследовательской части экспедиции.
6 июля «Садко» вышел из Архангельского порта и взял курс на Мурманск. С первого же дня мы установили круглосуточное дежурство.
Если проследить весь поход «Садко» применительно к нашим условиям, то можно различить четыре основных периода, разнохарактерных по условиям связи и проходимости коротких волн.
Первый такой период — путь от Архангельска до Баренцбура на Шпицбергене. ,
НА ПУТИ К БАРЕНЦБУРГУ
Он характеризовался усиленной оперативной работой радиорубки по приему и передаче синоптических сводок для перелета Леваневского. Метеосводки мы передавали непрерывно по 16 часов в сутки. Остальное время уходило на передачу радиограмм о наблюдениях за морем и обычный служебный радиообмен.
О размахе нашей работы по синоптике может говорить хотя бы то, что за 42 рабочих дня мы передали 151 000 слов, выраженных в пятизначных цифрах. Мы передавали эти сводки восемь раз в сутки и два раза давали прогнозы погоды.
С первых же дней работы передатчика и, как мы потом увидели, почти до конца пути основной радиообмен мы производили с Цип-Наволоком, радиостанцией на Рыбачьем полуострове. Оттуда радиограммы проходили в Мурманск и затем непосредственно в Москву. С Цип-Наволоком мы работали почти исключительно на длинных волнах.
Синоптические сводки мы принимали из Диксона, Германии, Латвии, Швеции, Норвегии, Эстонии и Франции. С Берлином и Парижем мы работали на коротких волнах, с остальными же станциями — на длинных.
В этот период Архангельск принимался нерегулярно. Также с перерывами мы слышали Югорский Шар.
Научные электрические приборы, установленные на корабле, создавали сильные помехи приему. Особенно это чувствовалось на длинноволновом диапазоне.
В Баренцбурге нам устроили радостную праздничную встречу. Все горняки вышли навстречу «Садко».
После Баренцбурга начался второй период нашего пути. Курс мы взяли на Русскую гавань.
ПЕРВЫЕ ТРУДНОСТИ
Когда «Садко» стал обходить Шпицберген, условия приема и передачи резко ухудшились. Наступили горячие дни бесконечных вызовов, федингов, климатических помех.
Особенно тяжелые условия создались при обходе северо- западной части острова. На трое суток связь почти прервалась. Мы думаем, что причиной этому явились высокие горы на берегах Шпицбергена, таящие в себе рудные и магнитные залежи. В этот период связь мы держали только с Баренцбургом.
Интересно отметить, что когда ледокол «Красин» в 1928 г. шел по этому же маршруту вокруг Шпицбергена, радиосвязь у него также была крайне неустойчивая. Очевидно явление непроходимости радиоволн вообще свойственно в этой части Арктики.
Когда ледокол миновал Шпицберген и взял курс на Русскую гавань, связь вновь наладилась. С этого периода начинается наша постоянная (до конца пути) дуплексная работа с островом Диксон. Одновременно с этим мы продолжали также успешно работать с Цип-Наволоком и с рядом новых полярных пунктов: Маточкиным Шаром, Русской гаванью. Землей Франца-Иосифа, Мысом Желания, Баренцбургом. Связь с Архангельском также стала довольно устойчивой. Мы провели в это время опытную связь с Ленинградом, а также работали с проходящими судами («Литке», «Ермак», «Искра»),
Во время пробных полетов Леваневского и вылета его в Баренцово море мы беспрерывно вели слуховые наблюдения за работой радиостанции самолета.
После Шпицбергена были пущены первые радиозонды, в оснащении которых мы приняли самое горячее участие. Мы осуществляли настройку радиозонда и вели за ним наблюдение в рубке.
Всего за время пути был выпущен 21 радиозонд. Радиозонды достигли 19 500 м, исследовав воздушные течения стратосферы. Слышимость радиозонда на его предельной высоте достигала г-5.
После возвращения самолета Леваневского обратно на материк и как потом выяснилось, перенесения этого полета на будущий год синоптику мы стали передавать и принимать в значительно меньшем об’еме. Работа пошла по линии передачи научных наблюдений и оперативного радиообмена, но круглосуточную радиовахту пришлось продолжать и в дальнейшем.
После выхода из Русской гавани ледокол взял курс к острову Визе. Здесь начался наиболее трудный переход к неисследованным местам Арктики, в таинственные «высокие широты».
В нашей работе это был третий период.
НА 82° СЕВЕРНОЙ ШИРОТЫ
Картина связи вновь меняется. Попрежнему устойчивая ра- диосвязь наблюдается только с Диксоном и Цип-Наводоком.
После прохода Земли Франца-Иосифа устойчивая радиосвязь наладилась с радиостанциями восточного сектора Северного морского пути. Мы работали с Хабаровским аэропортом, с Омском, причем слышали их до г-5. Характерно отмеТить, что связь на длинных волнах в этот период была надежной только утром.
Пробираясь сквозь льды все дальше и дальше, к высоким широтам, « С а д к о » достиг наконец 82° 37' северной широты. Этим был установлен мировой рекорд свободного плавания судна в высоких широтах.
На этом решающем участке пути мы производили прекрасный радиообмен с Диксоном, Архангельском и Цип-Наволоком. Чтобы избежать всех судовых помех, мы работали с Цнп-Наволоком на длинных волнах. Он — на 935 м, мы — на 928 м.
Начался обратный путь ледокола и четвертый период нашей работы.
НА ОБРАТНОМ ПУТИ
Этот период охарактеризовался установлением постоянной связи с Москвой. Мы провели прямые разговоры на ключе с «Известиями» и «Правдой». Начальник экспедиции Г. А. Ушаков отвечал из радиорубки «Садко» на вопросы, задаваемые редакцией «Правды».
Телефонные переговоры по обмену опытом научной работы производили мы и с ледоколом «Сибиряков».
На Новой Земле состоялась радостная встреча трех ледоколов: «Садко», «Литке» и «Сибирякова». На «Сибирякове» прибыл Отто Юльевич Шмидт, который посетил нашу радиорубку и живо интересовался результатами судового радиообмена. В заключение Отто Юльевич отметил нашу работу я сказал, что в дни подготовки перелета Леваневского все внимание Москвы было устремлено главным образом иа те синоптические сводки и прогнозы погоды, которые передавал «Садко».
Ледокол двинулся к Архангельску. При входе в Северную Двину мы в последний раз выключили передатчик. Экспедиция «Садко» была закончена.
РЕКОРДНЫЙ РАДИООБМЕН
Еще ни в одной экспедиции радиообмен не имел таких громадных размеров, как на «Сад-
ко».
За 72 рабочих дня мы приняли 3 450 радиограмм, насчитывающих 163 351 слово. Если же прибавить к этому еще передачу синоптики, то общий радиообмен выразится внушительной цифрой: 314 351 слово.
Значит в сутки мы передавали и принимали 4 490 слов! Это неслыханная цифра в практике судового радиообмена, которую мы смогли выдержать только в результате того исключительно заботливого отношения к поставленным заданиям, неустанной борьбы за их выполнение.
Что характерно было в нашей экспедиции по линии изучения условий арктической радиосвязи?
Мы вывели два очень важных заключения: во-первых,
при минимуме 0,5 квт мощности на волнах от 25 до 60 м без наличия каких-либо посторонних помех можно держать всегда устойчивую связь с материком.
Во-вторых, мы пришли к глубокому убеждению, что связь в Арктике должна быть обязательно комбинированной. Арктические условия приема в большинстве случаев требуют работы и на длинных и на коротких волнах.
Из экспедиции мы вынесли новый богатый опыт освоения арктической радиосвязи, накопили ценнейший материал по изучению условий прохождения коротких волн.
Особенно благодарны мы коллективам радистов Цип-Наволока и Диксона, обеспечивших постоянный, устойчивый радиообмен с ледоколом и быстрейшее прохождение наших радиограмм в Москву. Самоотверженно, не жалея сил, работали начальник радиостанции на Диксоне т. Ходов и весь его коллектив, а также радисты Цип-Наволока тт. Тюрин. Рылов, Торговец.
Славный поход «Садко» закончен. Возвратились и мы на Большую Землю, чтобы отдохнуть, подучиться и подготовиться к новой работе в Арктике.
По первому зову Главсевморпути мы вновь займем радиорубку «Садко» в его вторичном походе в восточный сектор Арктики в 1936 г.
Наше радио должно быть лучшим в миреРаботая на самолетах во всевозможных экспедициях на Севере в течение 10 лет, я пришел к выводу, что радиосвязь в экспедициях играет зачастую решающую роль. Особенно громадную помощь оказывает радио пилотам в полетах на большие расстояния: при выборе маршрута и во время самого полета.
Я не буду перечислять всех тех удобств, которое дает радио авиации, об этом уже неоднократно писалось в печати. Я хочу только указать на два примера, когда радиосвязь показала, какую решающую роль она может играть. Первый случай был в 1928 г., когда произошла авария дирижабля «Италия», и второй —во время гибели парохода «Челюскин».
В том и другом случае радио помогло найти людей и спасти их.
Вот эти два примера сами говорят о том, какой ответственный участок отведен радиосвязи в деле освоения и изучения Арктики. А сколько интересных статей и рассказов о советских экспедициях и победоносном большевистском наступлении на Арктику попадает в газеты и журналы при помощи радио из далекого Севера.
У нас есть наше советское радио — оно должно быть лучшим в миреI С его помощью мы будем говорить на весь мир о гигантском росте советской социалистической культуры.
Летчик Бабушкин