Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

История высоких широт в биографиях и судьбах.

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение [ Леспромхоз ] » 13 Декабрь 2013 18:13

 1.jpg
Журавлев Сергей Прокопьевич
промышленник, участник полярных экспедиций
(1892–1937)
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение Dmitriy » 13 Декабрь 2013 18:19

Интересна судьба после работы в экспедиции на Сев.Земле и того, что описано у Урванцева...
Dmitriy
 
Сообщения: 50
Зарегистрирован: 01 Январь 1970 03:00

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение [ Леспромхоз ] » 14 Декабрь 2013 20:26

Из монографий Аветисова Г.П. Имена на карте Российской Арктики. СПб.: Наука, 2003; Арктический мемориал. СПб.: Наука, 2006; Имена на карте Арктики. СПб.: ВНИИОкеангеология, 2009.
http://www.gpavet.narod.ru/juravlev.htm

 juravlevface.jpg
Журавлев Сергей Прокопьевич
(1892–1937)

Промышленник, участник экспедиции Г. А. Ушакова на Северную Землю в 1930–1932 гг.
Журавлев родился в многодетной семье в деревне Рогачевской Смотроковской волости Шенкурского уезда Архангельской губернии. Отец его, для того чтобы прокормить семью, вынужден был постоянно искать заработки на стороне. Он имел много профессий и кончил промышленником на Новой Земле. По его стопам пошел и сын. Еще 14-летним мальчиком в 1906 году он впервые попал на Новую Землю. Отец взял его на лето поваренком. Так продолжалось четыре года: летом на Новой Земле, ведя жизнь полную лишений, зимой в родной деревне. Лениться было нельзя: нехитрый обед, сбор плавника, сбор птичьих яиц, участие в разделывании шкур, ловля рыбы – вот тот неполный перечень обязанностей, выполнявшихся мальчиком. Такая жизнь закалила его, подготовила к суровым испытаниям, которых оказалось немало на его непродолжительном жизненном пути.
В 1910 году Журавлев поехал на Новую Землю в зал. Пуховый уже как полноправный член артели. За два года Сергей полностью освоил премудрость жизни промышленника. Он узнал, как и где ставить капканы на песца, как совершать многоверстные переезды на собачьих упряжках, как добывать нерпу, белуху, ловить рыбу и т.д.
В 20 лет Журавлев женился и отправился на Новую Землю в одной артели вместе с женой и отцом. Однако зимовка кончилась полным разрывом с отцом. На материк Журавлев не поехал из-за нежелания участвовать в начавшейся Первой мировой войне и устроился работником к ненцу-промышленнику.
Журавлевы возвратились на родину в 1918 году. Только острый ревматизм, полученный им на Новой Земле, помог Журавлеву избежать мобилизации в Белую Армию. Однако не удалось этого с приходом красных. Он отправился на Восточный фронт и в войсках В. К. Блюхера участвовал в разгроме Колчака.
Период с 1920 по 1924 гг. Журавлев вместе с женой и тремя детьми провел на Новой Земле. Необходимость обучения детей заставила семью переехать на материк, но каждую весну и лето Журавлев уходил на сезонный промысел трески на Мурман.
В 1927 году он вновь приехал на Новую Землю и вступил в одну из артелей, образованных здесь в период коллективизации. Однако независимый резкий характер Журавлева, его привычка полагаться только на себя и все решать самому быстро привели к конфликту с начальством и демонстративному выходу из артели. В 1929 году он был вывезен с Новой Земли.
Зимой 1929 – 1930 гг. Центральный совет Осоавиахима организовал первый всесоюзный пробег собачьих упряжек, куда был приглашен и Журавлев. Во время организации и проведения пробега и произошло судьбоносное для Журавлева знакомство Г. А. Ушаковым, готовившим экспедицию на Северную Землю. Из многочисленных кандидатов на должность каюра и охотника-промысловика Ушаков без колебаний выбрал Журавлева и никогда об этом выборе не жалел.
Два года на Северной Земле прошли в многомесячных санных переездах. В результате их на карту были положены все крупные острова архипелага практически в том виде, в котором мы их знаем сейчас. Журавлев участвовал в описании о. Комсомолец, а также во всех поездках по организации продовольственных депо. Именно здесь проявились все его лучшие человеческие и профессиональные качества. Неоценима роль Журавлева-охотника в обеспечении экспедиции продовольствием для людей и собак. Тяготы арктической походной жизни усугубились для него страшным известием о смерти от тифа обоих его дочерей, которые были для него, «как свет в окошке». Не было дня, чтобы он не говорил о них по несколько раз. И этот удар Журавлев перенес с необычайным мужеством. Некоторое время Ушаков скрывал страшную правду, выбирая наиболее подходящий момент, и сообщил несчастному отцу о постигшем его горе во время очередного маршрута. Вот как, со слов Ушакова, все произошло.
«Исподволь подготовив Журавлева к правде о детях, я далеко отозвал его в сторону и рассказал об их смерти. Журавлев, стиснув до крови обветренные губы, зарыдал, упав на колени. К нам подходил Урванцев. Желая скрыть слезы, Журавлев отвернулся и увидел, как его упряжка саней уходит под лед. Сгрудившиеся у края тонкой льдины собаки погружались в воду. Журавлев в последнюю минуту ухватился за полозья саней. С нечеловеческой силой он тянул их и барахтающихся собак. Экспедиционный груз с геологическими образцами олова и меди был спасен. Журавлев как-то сразу переломил горечь утраты. Мы окружили товарища дружеской заботой».
Экспедиция на Северную Землю многое дала и самому Журавлеву. Постоянное, тесное общение с такими выдающимися полярными исследователями как Г. А. Ушаков и Н. Н. Урванцев расширило кругозор Журавлева, научило жить в коллективе, подчинять свои желания интересам товарищей. Большую положительную роль сыграло и сознание причастности его к выполнению важнейшего государственного задания, причастности к крупнейшему географическому открытию ХХ столетия. За участие в экспедиции на Северную Землю он был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Сразу после возвращения с Северной Земли Журавлев принимал участие в экспедиции на ледоколе «Красин» по спасению жителей одного из становищ на северном острове Новой Земли.
В 1933 году он возглавил промысловую зимовку в бухте Марии Прончищевой, цель которой заключалась в изучении и освоении естественно-промысловых богатств Восточного Таймыра. На своих «14-цилиндровых моторах», как называл Журавлев собачьи упряжки, он объехал побережье моря Лаптевых от мыса Челюскина до Нордвика, а также совершил несколько поездок с геологами в глубь полуострова до отрогов хребта Бырранга.
Последний большой поход Журавлев совершил зимой 1937 года. Корабли треста «Нордвикстрой» из-за тяжелой ледовой обстановки в проливе Вилькицкого не смогли пробиться к восточному берегу Таймыра, к бухте Кожевникова и разгрузились на Диксоне и в Игарке. Отсюда геологам, геофизикам, буровикам пришлось добираться несколькими санными поездами, один из которых вел Журавлев, через весь Таймырский полуостров. Поездка была невероятно трудной, в центральных областях Таймыра морозы достигали 60 градусов. От перенесенных лишений пошатнулось некогда богатырское здоровье Журавлева. Грузы были доставлены до зимовки «Нордвикстроя», буровые работы на соляном куполе были продолжены, но здоровье Журавлева становилось все хуже. Он жаловался на боли в горле, слабость, отсутствие аппетита. Летом он уже не вставал. Его отправили на пароходе в Архангельск, но судно было зажато льдами в море Лаптевых и легло в дрейф. Ледоколом «Красин» часть людей, в том числе и умирающего Журавлева, доставили в бухту Кожевникова. Он уже не мог ни говорить, ни есть и только знаками просил воды.
Скончался Журавлев 26 ноября. Взрывами подготовили могилу на мысе Портовом в восьми километрах от поселка буровиков. Могильный холмик из промерзшего грунта увенчал металлический шест с пятиконечной звездой.
Так закончилась жизнь этого скромного, но выдающегося человека, тридцать лет из сорока пяти отпущенных ему судьбой проведшего за полярным кругом.
Мыс на западе о. Большевик арх. Северная Земля.
Бухта на юге о. Большевик арх. Северная Земля.
Залив на западном берегу о. Комсомолец арх. Северная Земля. Название дано картографами ГУСМП в 1953 году.
Река, впадающая в Хатангский залив. Названа топографами в 1937 году.
Остров в губе Саханиха на юге Новой Земли назван в честь отца С.П. Журавлева промышленника Прокопия Матвеевича Журавлева.
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение Dmitriy » 16 Декабрь 2013 18:38

Спасибо
Dmitriy
 
Сообщения: 50
Зарегистрирован: 01 Январь 1970 03:00

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение [ Леспромхоз ] » 17 Декабрь 2013 18:58

Фотография из книги: Самойлович Р.Л. "Моя 18-я экспедиция". ВАИ, Ленинград, 1934
 Яша Ардеев и Серега Журавлев-2.jpg

там много про С. Ж.
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение Dmitriy » 20 Декабрь 2013 18:00

Нет ли в электронном виде, где?
Dmitriy
 
Сообщения: 50
Зарегистрирован: 01 Январь 1970 03:00

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение [ Леспромхоз ] » 20 Декабрь 2013 18:18

... так здесь
viewtopic.php?p=33266#p33266
:(
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение Dmitriy » 20 Декабрь 2013 18:40

Спасибо
Dmitriy
 
Сообщения: 50
Зарегистрирован: 01 Январь 1970 03:00

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение [ Леспромхоз ] » 09 Апрель 2014 18:57

Зимой 1929 – 1930 гг. Центральный совет Осоавиахима организовал первый всесоюзный пробег собачьих упряжек, куда был приглашен и Журавлев. Во время организации и проведения пробега и произошло судьбоносное для Журавлева знакомство Г. А. Ушаковым, готовившим экспедицию на Северную Землю. Из многочисленных кандидатов на должность каюра и охотника-промысловика Ушаков без колебаний выбрал Журавлева и никогда об этом выборе не жалел.

По видимому заметка про этот пробег.

Красный Север 1930 № 1-050(3250). Суббота 1 марта.

 Красный Север 1930 № 1-050(3250) Пробег на собаках.jpg
НАЧАЛСЯ ПРОБЕГ НА СОБАКАХ АРХАНГЕЛЬСК — МОСКВА


АРХАНГЕЛЬСК, 26 февраля. Сегодня дан старт пробега на собаках Архангельск — Москва.
Маршрут 1500 километров предположено покрыть в три недели.
Цель пробега установить выносливость собак, играющих большую роль в экономике северных окраин.
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение fisch1 » 30 Ноябрь 2014 18:53

Скончался Журавлев 26 ноября. Взрывами подготовили могилу на мысе Портовом в восьми километрах от поселка буровиков. Могильный холмик из промерзшего грунта увенчал металлический шест с пятиконечной звездой.


 0_bffc8_f9b263b0_L.jpg
Мыс Портовый в бухте Кожевникова


От могилки наверное уже и следов не осталось.
fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение fisch1 » 30 Ноябрь 2014 19:13

Георгий Ушаков о Сергее Журавлеве

 0_833c7_63f2543c_L.jpg
«На носу шлюпки охотник С. П. Журавлев. Это не новичок, а настоящий полярный волк - опытный промысловый охотник, продубленный полярными ветрами и отлично знающий повадки зверя, охоту на него, а также условия Заполярья и езду на собаках. Такого можно спокойно брать с собой в любой поход в темную полярную ночь и в самую бешеную метель.
Мы долго ломали себе головы, где найти такого человека. Люди, которых я знал и в которых был уверен, - мои товарищи по экспедиции на острове Врангеля - были далеко. Проверенные на работе спутники Урванцева находились на Енисейском Севере. Ехать за нужным человеком не позволяло время. Надо было найти где-нибудь поближе. Я выехал в Архангельск. Здесь, кого бы из знающих Арктику людей я ни спросил, все как будто по уговору отвечали: «Сергей Журавлев вам подойдет». Многие добавляли: «Только не спутайте - здесь несколько Журавлевых. Все они из Шенкурского уезда и все охотятся на Новой Земле. Вам нужен Сергей Прокопьевич».
Слух о Сергее Прокопьевиче Журавлеве дошел до нас еще в Ленинграде. О нем отзывались как о лучшем новоземельском охотнике. Говорили и о его недостатках, но как-то вскользь, как о не играющих роли на фоне заслуженной славы охотника.
По моему вызову явился хорошо сложенный северянин, светловолосый, голубоглазый, статный, подтянутый. Все движения его были четки, резки и уверенны.
После обычного приветствия он заговорил первый:
- Георгий Алексеевич, я уже послал вам заявление. Знаю, зачем вызвали. Согласен! Еду с вами.
- Ну, а если не подойдете?
Охотник оторопел.
- Как не подойду?! Я уже сани начал делать... и подполозки заказал из стальных пил... на лесозаводе обломки нашел.
В голосе охотника слышалось и удивление и огорчение.
- Говорят, выпиваете изрядно. И слушаться не всегда умеете.
- Головы не пропиваю и силы тоже, - гордо выпрямившись, ответил охотник и мягче добавил: - А слушаться буду. Знаю, на что иду.
- На большой заработок не рассчитывайте. Для промысла времени будет мало. Только чтобы прокормить собак.
- Тоже понимаю. Зарабатывать - что же... Хочется просто поработать. И еще одну землю посмотреть. Жил на Новой, а оказывается, есть еще новее. Вот и обновим ее. А заработок при деле сам придет.
- Вы видели двухмесячную полярную ночь,— продолжал я, - а на Северной Земле она тянется четыре месяца. Не пугает?
- Ну что ж! Маленький черт, говорят, бывает не менее опасен, чем большой. А мой однолетний Шурка доставляет больше хлопот, чем четырнадцатилетняя Валентина.
— Как же детей оставите? Ведь самое меньшее — на два года.
— Не впервые. Вот только с дочкой жалко расставаться. Хорошая девка. Умница. Люблю я ее. Крепко буду скучать, но ничего. Потом будет гордиться, что отец ее был с первыми людьми на Северной Земле.
- Ну, а отдыхать? Ведь вы только что вернулись с Новой Земли?
- А вы? Ведь вы только что вернулись с острова Врангеля, - ответил охотник.
Журавлев мне определенно нравился. Чувствовались в нем независимость, сила, удаль. Такими, вероятно, были новгородские ушкуйники, потомком которых он являлся.
Я согласился, что Журавлев должен доделывать сани, чтобы «обновлять» на них землю, которую он справедливо считал «новее Новой».
Он с жаром, по-хозяйски принялся за подготовку охотничьего снаряжения, за изготовление саней, промысловой «стрельной» лодочки и прочего. Через два месяца я сдал на его попечение прибывших в Архангельск пятьдесят ездовых собак. Его опыт сразу пригодился. А опыт был немалый. Почти двадцать пять лет Сергей Прокопьевич Журавлев занимался охотой на морского зверя и тринадцать раз зимовал на Новой Земле».



«...Случилось это еще в январе. Однажды вечером я заметил, что обычно спокойный Вася Ходов вышел из радиорубки чем-то сильно встревоженный. Он шагнул было ко мне, но резко повернулся, надел полушубок и покинул домик.
Я вышел на улицу. Несколько собак, вынырнув из мрака, бросились ко мне ласкаться. Радиста не было видно. На мой окрик Вася не ответил. Решив, что он хочет побыть один, я вернулся к работе. Но встревоженное лицо юноши стояло перед глазами. Что-то случилось. Я снова решил пойти и разыскать Ходова, но в дверях столкнулся с ним.
- Вася! Что случилось? — тихо спросил я. Вместо ответа он указал на жилую комнату и еще тише осведомился:
- Спят?
Я утвердительно кивнул головой. Ходов провел меня в радиорубку, вытащил из папки листок бумаги и, подавая его, с тревогой проговорил:
- Что делать?
Я прочитал:

Северная Земля Журавлеву
Шурик и Валя безнадежно больны.
Мария

Закружились мысли: «Телеграмма от жены... Маленький Шурик - совсем ребенок... Пятнадцатилетняя Валя — дочь Сергея, светловолосая, голубоглазая девочка... Оба больны... Как крепко обнимала девочка отца при прощании. С какой любовью он смотрел в наполненные слезами глаза дочери... Но что значит «безнадежно больны»? Откуда мать знает, что безнадежно? Разве может она терять надежду? Что заставило ее так написать? По-видимому, смерть, только смерть! Мать не скажет «безнадежно», не испытав все средства спасения. Значит, уже нет ни маленького Шурика, ни голубоглазой Вали...»
Но что же делать? Ведь Журавлев так тоскует по детям, так часто вспоминает о них. Что делать?

И вот Вася передал мне новую телеграмму от жены Журавлева. Она была послана на следующий день после первой, но из-за отсутствия связи все это время пролежала на Земле Франца-Иосифа. В телеграмме было только два слова: «Дети умерли»...

На следующее утро после получения телеграммы Журавлев, сев за завтрак на свое обычное место рядом со мной, рассказывал свой сон. Он видел во сне дочку. Она была в розовом платье, собиралась в школу и просила купить ей новые валенки... Ходов быстро встал из-за стола и выбежал на кухню. Урванцев низко наклонился над тарелкой. С тех пор редко проходил день, чтобы Журавлев не делился с нами воспоминаниями о своих детях, чаще всего о Вале.
Подавляя душевную боль, я внимательно слушал его рассказы. Перед глазами стояла светловолосая, голубоглазая стройная девочка, оставшаяся на молу в Архангельске. По рассказам отца я знал все мелочи ее маленькой жизни; мне казалось, что я полюбил ее не меньше отца. Как я хотел, чтобы дети остались жить! Иногда я думал, что не выдержу этого испытания и крикну Сергею: «Замолчи! Вали нет!» Но брал себя в руки и снова слушал. Я не мог допустить, чтобы горе или ожидание его на неопределенное время захлестнуло наш маленький коллектив в полярную ночь. Дети для Журавлева оставались живыми.

Я объявил Журавлеву о предстоящем походе и решил сообщить ему тяжелую весть в пути. Мне казалось, что ему будет легче пережить горе вдали от базы, наедине со мной. А главное, думалось, что тяжести похода не дадут ему сосредоточиться на своем горе, а физическое утомление скорее притупит душевную боль.

Шквалы ветра налетали все чаще и чаще. Мыс Серпа и Молота выше и выше занавешивала белая мгла. Начинался снежный шторм. Он должен был ударить нам прямо в лоб...
Вернувшись в палатку, я рассказал Журавлеву о постигшем его несчастье... Кто любит детей, тот поймет его горе, а кто знает настоящую дружбу, почувствует мою боль за товарища...
Ветер усиливался. Его свист уже переходил в сплошной печальный вой. В другое время я бы не снялся с бивуака. Сейчас же надо было идти. Я вылез из палатки, быстро заложил обе упряжки и закрепил на санях груз. Оставалось снять палатку и свернуть постели.
Журавлев неподвижно сидел над примусом. По суровому лицу охотника одна за другой катились слезы. Широкие плечи сгорбились, словно придавленные горем. Казалось, не позови его, он так здесь и останется.
- Пойдем, Сергей!
- Как пойдем? Куда? - очнувшись, переспросил Журавлев.
- Пойдем вперед. Мы всегда должны идти вперед!
Я потушил примус, собрал постели и снял палатку. Журавлев машинально надел поданный мной совик. Моя упряжка тронулась навстречу шторму. Следом рванулись собаки охотника. Вместе с нами пошло и горе».
Г.Ушаков «По нехоженой земле» М., «Мысль», 1974


Источник : vaga_land
fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение fisch1 » 30 Ноябрь 2014 19:18

fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение fisch1 » 01 Декабрь 2014 20:09

Из дневника полярника

 СМЕНА №280, Апрель 1936 с.13.jpg
 СМЕНА №280, Апрель 1936 с.14.jpg


Сергей Журавлев "СМЕНА" №280, Апрель 1936 г.


Сергей Прокофьевич Журавлев - один из известных полярников - зверобоев нашей родины. Мужественный человек, награжденный правительством орденом Трудового Красного Знамени, он девятнадцать раз встречал новый год за полярным кругом. Прошлый год Сергей Журавлев провел в бухте Прончищевой, у северной оконечности Таймыра, на 76о северной широты.

Мы помещаем записи из дневника, который вел Сергей Журавлев в бухте Прончищевой в июне месяце прошлого года.


3 июня
Мария бродила. Искала щенка. Этакий лилипут! Ушел километров за двенадцать, а там она и следы его потеряла. Ни с чем вернулась обратно в 4 часа.

Пасмурно.

До обеда очистили палубу «Опыта» от снега и выбросили снег из кубрика. Потом поехали за салом на двух упряжках, с нами отправился доктор. Марию проводили снова на поиски щенка.

Сало с косы увезли. Теперь осталось пять моржей неразделенных Они пока еще во льду. Окончили работу в девятнадцать часов.

4-е
Решил съездить в избу № 2. Там из - под снега откопали доски. Можно будет доделать крышу. По дороге убил четырех куропаток. Одну найти не мог.

5-е
В двенадцать часов выехал в дальний кут посмотреть, что там творится. Гуся очень много, есть куропатка. Убил опять трех и снова одну не нашел. Видел следы пяти оленей - прошли сегодня в горы. В 19 - м часу возвратился на базу.

Получена радиограмма о том, что с острова Самуила выехали вчера Долгобородов и Королев. Езда еще вполне сносная. Туман.

Видел зеленых мух: уже летали открыто. Порядочно следов песца. Бегает, охотится на куропаток и гусей.

6-е
Никуда не ездил.

7-е
Все держится туман. Промышлять, кроме куропатки, нечего. Собаки отдыхают.

8-е
Лед на озере - 1 метр 90 сантиметров. Работал полтора часа над прорубью: чертовски толстый лед! Попробовал удить, но никакая рыба не хочет наживку кушать. Поставил уду и поехал на базу. Снег совсем распустило. Как - то доедут наши ребята с Самуила? Жаль бедных собачонок, изведут...

9-е
Повернул шкуры моржей жиром кверху, чтобы не портилась шкура. Кое - что прибрал по хозяйству. В 19 часов ездил за мясом. Привез в избытке. На льду появляется вода, а вечером пристыла. Видел две стайки горной гаги: летят по заливу к горам, вероятно, гнездовать на озера.

Где - то путешественники наши?

11-е
Гнилая погода, никуда не выезжаю.

День пасмурный. Сижу дома, читаю. Наших путешественников все еще нет. Если сегодня вечером не приедут, завтра возьму корму для собак и поеду навстречу.

12-е
На ночь крепко пристыло. Не отходит - и только. Путешественников все еще нет. Нужно ехать забросить корму собакам и продовольствие.

... Собрался и выехал. Но дорога такая, что уже за 11 километров у всех собак из ног пошла кровь. Разбил палатку и сидел 21 час, т.е. до полудня 13 - го.

13-е
Погода теплее, хотя ветерок и тянет... Снег хорошо распустило. Забрал задок моржового мяса - этого хватит накормить три раза обе упряжки досыта - и поехал. Чуть выехал за косу, дорога гладкая и воды на льду очень мало. Собаки не измучены, побежали - только бегу давай! Как увидят летящих гусей или чаек, знай только придерживай!

К палатке приехали в 15 часов. Палатка еще не упала, но приколыши подтаяли, и некоторые уже выдернуло ветром. Перенес палатку на более сухое место, поставил покрепче, распряг собак и на одиннадцать частей разрубил один моржовый ласт. Хватит вам! Вчера много ели!

Печку устанавливать не стал: будет жарко и тесно, а у меня примус неизменно с собой. Начал готовить обед и чай.

Как тут промышлять медведя? Стоит палатка на самом видном месте, а сало и ласты, как завез в апреле, так и до сегодня не тронуты. Если бы тут был медведь, то, наверное, от палатки одни лоскуты остались бы...

Пообедал. Выпил кружку чаю и завалился спать. Отдохнул хорошо. Потом стал делать значок. из оставшегося плавника. Поставил трехметровую веху, врубил конец в крестовину из толстых плавничин, а наверху привязал веревкой метровую поперечину. На поперечине вырезал: «1935 г. 14 июня. С. Ж.».

Знак будет стоять, конечно, до первого озорного медведя: тот хватит лапой, и все сооружение полетит. Время - утро, ноль часов 30 минут.

Вдруг повалила такал гниль - сырой снег, - что ужас! Хотел поспать часов до 10 - ти, пока не растает снег, повалился в пимах, голову закрыл одеялом - нет, не могу заснуть. Разделся. Все равно не спится. Снег валит густо. Лежал так до пяти часов, вдруг слышу: сквозь палатку доносится разговор гусей. Думал - пролетают, ан нет.

Потом Куцый залаял. Оказывается, не разобравшись в погоде, метрах в ста от палатки сели пять гусей и похаживают. Надел я пимы на одни лишь чулки и, не подвязывая, полез к саням за ружьем. Гуси увидали, но не полетели, а лишь пошли за увальчик. Четверо уже почти скрылись, а которого было видно, я чикнул. Перевернулся, трое поднялись, а пятый еще остался, и видны лишь шея по плечи и головка. Снова прицелился, чикнул - и нашла же пуля шейку у гуся за 110 шагов! Оказалось, первый гусь - самка и яйцо вот - вот должна положить, а второй - самец - по семейным обстоятельствам тоже стал жертвой.

Ну и что вы скажете: нет наших путешественников! Не иначе как уехали в кут залива Фаддея, а оттуда горами. Да и радиограмма Шершевского от 12 - то говорила о том, что поедут горами. А какая же теперь в горах дорога? Доброго и ждать тут нечего.

В 6 час. 30 мин. запряг собак (снег немного оттаял) и выехал на базу. Приехал в 11 час. 30 мин. Здесь, в заливе, собаки на десяти километрах устали больше чем там на 35 - ти. Тут и вода и снег бродный все рядом. И ноги дерет!

Вот теперь я, наверное, засну. О наших ни слуху, ни духу. Чувствуется боль в глазах я побаливает голова - насморк.
15-е
Ночь плохо спал. Днем вели переговоры с Челюскиным о вылете самолета на поиски наших ребят. Держали всю ночь связь, разговаривали о погоде: у нас погода начинала налаживаться, а там - снегопад и вылет невозможен. Здесь нашлись такие ярые спасители, как Ламен и Елизаров. Чуть не дошло до отправки на поиски «ветра в поле». А Ламен до того зарвался, что хочет с Елизаровым идти пешком.

А дело, конечно, не из хороших. Боюсь, чтоб серьезно не заболел кто в дороге. Вот где горе будет! А так еще все не страшно: у них есть оружие, дичь теперь повсюду, в крайнем случае можно гуся или куропатку убить. В здешнем районе, километрах в ста от Пронтищевой, в горном секторе, есть уже олени, а у моря - либо нерпа на льду, а то и какой - нибудь заблудящий медведь попадется. Делать пока нечего. Придут! Пусть собаки пропадут, но сами должны придти! Не застряли же где - нибудь далеко в горах!

И мне ехать сейчас тоже некуда. Что можно и нужно было сделать, то сделано. Хуже всего то, что не знаешь, где они могут быть. Кабы знал, что у моря, я в тот раз не вернулся бы от палатки. Но телеграмма Шершевского говорит за то, что они в горах...

16-е
Утро. Четыре часа. Не могу спать: дело стоит, люди пропадают. Просто неприятно.

А погода, как по заказу: темная, гнилая, и здесь тоже начал падать снег. Все к одному...

17-е
Ни за что взяться не могу. Черт возьми!...

Созывали аварийное совещание. Решили, пока не может вылететь самолет, на одних санях отправить Павловского по берегу моря до острога Петра. А я остаюсь на базе ждать вылета самолета, а тогда уже работа будет!

18-е
Крепко примерзло. В 4 - м часу запряг собак и при сильном ветре от NW поехал за мясом. Проехал дальше в кут. В двух местах видел оленей: в одном - один олень, а в другом - стадо из шести, но были они за рекой, и охотиться я не стал. Куда нам с этим мясом? Да и не до охоты теперь. Видел двух песцов. Масса гуся. Есть куропатки.

Заехал в куту на лед; из каждого ручья налило воды, собаки часто проламываются, на шерсти вода мерзнет, хвосты висят плетьми.

В 12 - м часу пришел пешком Королев!

Пришел он от берега. Собаки почти все погибли. Живых девять, но уже не могут идти. Долгобородов остался в 60 - 70 километраж. Лежит в палатке больной: обессилел и расстройство желудка от мяса без соли и хлеба.

Тут долго разговаривать некогда!

В 14 - м часу уже выехали на двух санях я и Павловский. Взяли с собой доктора.

По приморозку ехать хорошо, да у меня собаки сильно устали и не успели отдохнуть после 70 - километрового прогона. Доехали до палатки, что мной была поставлена. Согрели чай. И через два часа снова вперед. Приехали в палатку в 23 - м часу.

- Долгобородов! Жив?! - Жив! - отвечает.

- Ну и хорошо! - Сейчас все в порядке. А собак, как я увидал, так сразу у меня внутри все перевернулось. До этого есть хотелось, а тут с трудам выпил кружку чаю, чтобы поддержать компанию.
Нарубили собакам мяса; даже есть бедняги не могут, а две и совсем не смотрят на корм.

После чая Павловского отправили; неподалеку брошены еще четыре собаки. Может, живы. Мы с доктором Кавцевичем построили знак.

С Долгобородовым ничего страшного: выпил кружку мясного бульона, поел сухарей - и сразу все хорошо стало.

19-е
Собаки до семи часов отдыхали, а потом - в поход к дому.

Из двух наших упряжек сделал три, т.е. выделил из каждой по четыре собаки, и у нас теперь три упряжки по восемь собак в каждой.

Я взял к себе на сани все барахло и палатку. Павловский – доктора, да еще бивень мамонта, что нашли здесь неподалеку.

Долгобородов может уже управлять собаками. К нему на сани погрузили ослабевших его собак. Только три могут идти сами, да и то без лямки: Шарик, Дымка и Найда. Остальных всех пришлось везти на санях. Ну и шествие! Что Наполеон от Москвы!

Дорога - одно удовольствие. Решили дуть напрямик до базы, пока не растаял приморозок, так как день обещает быть солнечным.

От своей палатки нужно было забрать ящичек с частью продуктов; заехал, чтоб это сделать, - и что вы скажете? За это время пока мы ездили к Долгобородову, здесь успел побывать медведь. Съел часть мяса, кило 10 сала и ушел. Но тут не до промысла, когда на руках целый лазарет и дорога вот - вот растает...

Впервые за трое суток заснул. Спал, сидя на санях. Мой «Бандит» шел по старой дороге и километров 1 5 вел все управление верно. Я успел вздремнуть - сразу легче стало; разбудило солнце, ударив прямо в глаза.

На базу приехали в 15 часов.

У моих собак от езды по примерзлому снегу почти у всех идет из носу кровь...

Ну, теперь отдохнете!

Пообедали. Я завалился спать. До 20 часов спал как убитый.
fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение fisch1 » 16 Декабрь 2014 13:13

Н. Я. Болотников.Каюр Сергей Журавлев


"Полярному кругу" Н. Я. Болотников отдал последние годы жизни. Никита Яковлевич был инициатором создания альманаха, редактором-составителем первых двух выпусков.

Совсем недолго, около пяти лет, проработал он в Арктике в скромной должности бурового мастера, затем нелегкие фронтовые дороги корреспондента армейской газеты, потом литературная работа. Но преданность Северу, его людям Никита Яковлевич сохранил на всю жизнь. Широко известны его многочисленные историко-географические статьи, его книга о жизни Никифора Бегичева - охотника-промысловика, самобытного исследователя Таймыра. Никита Яковлевич с какой-то особой теплотой относился к "сержантам полярной науки" - каюрам, охотникам, матросам, которые участвовали в арктических экспедициях и немало способствовали их успехам, но по скромному служебному положению и по личной скромности были историей забыты.

Болотников давно задумал, но не успел написать книгу о Сергее Журавлеве - охотнике-промысловике, каюре, участнике знаменитой Североземельской экспедиции.

В 1930 году четверо советских людей высадились на архипелаге Северная Земля, который тогда еще не был нанесен на карты. За два года работы они прошли только со съемкой более пяти тысяч километров, составили карту, провели геологическое обследование огромной страны, по площади превышающей некоторые европейские государства. Имена этих четверых широко известны: Георгий Алексеевич Ушаков, Николай Николаевич Урванцев, Василий Васильевич Ходов, Сергей Прокопьевич Журавлев.

Отличный знаток арктической природы, смелый, неутомимый путешественник, Сергей Журавлев около тридцати лет из прожитых сорока пяти провел за полярным кругом.

Н. Я. Болотников проделал поистине титанический труд. Он расшифровал "слепые", сделанные карандашом, многократно, видимо, попадавшие в воду записи Журавлева. Выбирая записи из разных тетрадей, расположил их в хронологическом порядке, собственноручно перепечатал девяносто авторских листов - около тысячи двухсот страниц убористого текста!

Ныне дневники хранятся в отделе личных фондов Центрального государственного архива народного хозяйства (ф. 444). Со страниц дневников встает перед нами самобытный образ каюра и охотника, не очень грамотного, грубоватого, трудного в общежитии, но горячо преданного Родине и Арктике, страстно тянущегося к знаниям, поэтичного по натуре.

Мы предлагаем читателю небольшой биографический очерк о Сергее Журавлеве, написанный по материалам Никиты Яковлевича Болотникова.

Публикацию подготовили к печати А. В Шумилов и И. Н. Татарникова.



Страницы биографии

"Борьба - это есть вещь, для которой стоит пожить. Никогда не отчаивайся, а борись и борись. И победишь". Эти строки из дневника Сергея Прокопьевича Журавлева звучат как девиз всей его жизни.

Он родился 8(20) октября 1892 года в деревне Рогачевской Смотроковской волости Шенкурского уезда Архангельской губернии.

"У отца нас детей было всего 6 человек, - пишет Журавлев в автобиографии. - Отец большую часть жизни проводил в отсутствии, на побочных заработках. И так всю жизнь, как я начал понимать, он искал счастья, но найти, как видно, не мог. Потому и менял свои профессии и кончил промышленником на Новой Земле".

В конце прошлого столетия царское правительство, чтобы предотвратить отторжение Новой Земли от России, предприняло некоторые шаги для формального закрепления своих прав на острова. В 1877 году в Малых Кармакулах была построена спасательная станция, позже основаны колонии у западного входа в пролив Маточкин Шар, в Белушьей губе, а в 1910-1913 годах - в Крестовой и Архангельской губах. Колонисты снабжались всем необходимым и были обязаны сдавать добытые шкуры, сало морского зверя, пушнину и рыбу губернскому чиновнику, приезжавшему с пароходом.

Одновременно крупные архангельские промышленники начали широко практиковать сезонный новоземельский промысел. Они вербовали людей и отправляли их на лето на Новую Землю, обеспечив в кредит орудиями лова и продовольствием. Осенним рейсом промышленники возвра-щались, сдавали свою добычу хозяевам и получали расчет. Иногда выдавались удачные годы и промышленники не оставались в накладе, но чаще всего залезали в долги и снова отправлялись на Новую Землю.

"В 1906 году, - пишет Сергей Прокопьевич в автобиографии, - отец взял меня с собой на Новую Землю как поваренка (на лето). Сам остался зимовать - это была первая специально промысловая зимовка, - а меня отправил на родину. На следующее лето я должен был приехать опять туда же".

Для тринадцатилетнего Сереги начиналась новая жизнь, полная труда и лишений. На промысле лениться нельзя. Мальчик готовил нехитрый обед для артели, собирал по берегу плавник, помогал разделывать шкуры морского зверя, ловил гольца. Он карабкался по обрывистым скалам птичьего базара, собирал кайровые яйца. Бил птицу "шихалом" - заостренным шомполом, насаженным на хорей, заготавливая птичьи тушки на зиму для собак...

Так прошло четыре года: летом на Новой Земле, зимой в родной деревне.

В 1910 году Сергей едет на Север, в залив Пуховый, уже как равный член артели. За два года Сергей полностью освоился с жизнью промыш-ленника. Узнал, как и где надо ставить капканы на песца, как совершать стоверстные переезды на собаках, как выманивать из воды легким посвистыванием любопытную жирную нерпу. Научился бить тюленей на льду, выгонять гигантских белух на мелководье и меткими выстрелами в голову класть наповал, сгонять ленного гуся в сети и ставить тайники на гольца. Много разных умений нужно было новоземельскому промышленнику.

Возмужалым, окрепшим возвратился Сергей на родину в 1912 году, а всего через год, женившись на своей односельчанке Марии Васильевне Долгобородовой, он снова, уже вместе с женой, собирается на Новую Землю.

Упрям, неуживчив был старик Прокопий Журавлев - отец Сергея. Годы скитаний, тяжелая борьба за существование, когда каждая копейка давалась неимоверными усилиями, выработали в старике прижимистость, граничащую порой с откровенной скупостью. Эти черты характера отца, вдобавок деспотичного по отношению к выросшему сыну и снохе, усугублялись, конечно, вынужденным совместным жительством в тесной избушке на зимовке. Своенравие отца наталкивалось на такие же, унаследованные от него упрямство и непокорность Сергея.

Зимовка началась с несогласия, окончилась полным разрывом. Отец, попросту говоря, выгнал Сергея вместе с женой и годовалым ребенком "на улицу", а до ближайшей избы десятки верст.

Жить на Новой Земле, не имея ни лодки, ни собак, ни охотничьего припаса, было нельзя, а ехать на родину значило идти на фронт - уже началась империалистическая война...

- Решил я, - рассказывал впоследствии Сергей Прокопьевич, - лучше на Новой Земле под медведем тихо скончаюсь, чем на фронте немецкие пули с моей головой в буби-козыри играть будут.

Пришлось Сергею идти в работники к ненцу-промышленнику Прокопию Ледкову. За бутылкой водки были составлены условия совместного промысла, по которым Сергей получил полный пай наравне с хозяином. Жить пришлось в избе у Ледкова, ютясь с женой и ребенком на нарах за печкой.

Возвращение семьи Журавлевых на родину совпало с началом иностранной интервенции на севере Европейской России. Только болезнь (ревматизм в острой форме, полученный на Новой Земле) спасла Сергея Прокопьевича от мобилизации в белую армию. А в январе 1919 года Шенкурский уезд был очищен от интервентов.

В июне, пройдя девяностошестичасовое всеобщее военное обучение, Журавлев направляется вместе с сотнями подобных ему бойцов молодой Красной Армии на Восточный фронт, участвует под начальством будущего маршала В. К. Блюхера в разгроме колчаковских банд, затем, переболев тифом, возвращается на родину.

Сергей стал лоцманом парусного судна, шедшего на Новую Землю. С собой он взял жену и детей и на этот раз, занимаясь промыслом, прожил на Новой Земле с 1920 по 1924 год.

К этому времени старшей дочери Валентине уже исполнилось девять лет, надо было отдавать ее в школу. Да и других детей - Володю и Ольгу - хотелось бы перевезти в средние широты - на Большую землю.

Три года Журавлев провел на континенте, но каждую весну и лето выезжал на сезонный промысел трески на Мурман. Много умения, смелости требовал от ловцов тресковый промысел. Лов проводился "ярусами", длина которых доходила до десяти километров.

Направляющая бечева яруса состоит из "стоянок" длиной по сто - сто двадцать метров. Три "стоянки" образуют "тюк", а во всем ярусе тридцать - тридцать пять тюков. Вдоль "стоянок" прикреплены "оростяги" - тонкие бечевки метровой длины с крючками, на которые насаживается приманка - мелкая рыбка, чаще всего мойва. На большом ярусе обычно бывало до десяти - двенадцати тысяч крючков.

На поморских шняках - рыболовецких суденышках семисаженной длины - уходила артель в море. Состояла она обычно из четырех человек. Кормчий - глава артели - определял место постановки яруса и следил, чтобы снасть была поставлена поперек хода трески. Тяглец сбрасывал снасть в море, а затем выбирал ее, аккуратно, чтобы не перепутать, укладывая в шняку. Весельщик был единственной движущей силой лодки; он же в случае необходимости помогал другим членам артели. Наконец, наживочник, обычно подросток - "зуек", обязан был наживлять крючки и распутывать снасть.

Наживить десять тысяч крючков, сбросить в море десятикилометровый ярус так, чтобы он не перепутался, чтобы каждая из оростяг висела, как следует... И все это при постоянной качке шняки, долгие часы работал голыми руками в ледяной воде. По возвращении в становище артель обрабатывала улов, что тоже не менее тяжело и утомительно...

В 1927 году Журавлев вновь отправляется на Новую Землю. Социалистическая перестройка народного хозяйства коснулась и новоземельских промыслов. Началась коллективизация. Журавлев вступил в артель, созданную в Малых Кармакулах, но вскоре, рассорившись с руководителем артели, демонстративно вышел из нее и в 1929 году был вывезен с Новой Земли.

Артельная дисциплина оказалась камнем преткновения для Сергея. Попытки противопоставить свое "я" требованиям коллектива и вызвали разлад.

Вспоминается в связи с этим наша зимовка в бухте Кожевникова, ночной разговор с Сергеем в мае 1937 года. Мы - парторг Ахтинов, Журавлев и я - возвращались на базу из ближайшего стойбища, где проводили собрание кочевников-якутов по поводу организации рыболовецкой артели. У нас на зимовке были невода, лодки, опытные рыбаки-инструкторы. Бухта Кожевникова буквально кишела первоклассной рыбой, а нам не хватало продовольствия. На зимовке было сто двадцать человек, но мы просто не могли отрывать своих людей от плановых геологоразведочных работ. Вот и возникла тогда идея привлечь местное население к заготовке рыбы.

Большинство якутов поддержало это предложение. Но один старик был против на том основании, что в заливе-де большие волны, невод тяжелый - утянет рыбаков под воду, а катера распугают рыбу. Молодые якуты, воспитанные на уважении к старшим, стеснялись возражать ему. И вот тут выступил Журавлев. Он рассказал, как организовывались ненецкие артели на Новой Земле, Вайгаче, Колгуеве, как бывшие бедняки, объединившись, приобретали орудия лова, плавсредства. В заключение Сергей Прокопьевич со свойственной ему горячностью посоветовал не слушать "старого баламута".

Миссия наша удалась - артель была организована. Она добыла около десяти тонн рыбы для экспедиции, и мы, зимовщики, продержались до прихода судов.

На обратном пути к базе я сказал Журавлеву:

- Ты пропагандист оказался хороший, Прокопьич. А раньше, говорят, ты против коллективизации был, вроде подкулачником считался.

Бросив едкую реплику по адресу людей, раздающих удобные ярлыки, Журавлев, сдвинув по обыкновению брови, серьезно ответил:

- Я вот таким же дурнем был, как этот старый баламут. Меня в люди тянули, а я - ишь ты! - рыло в сторону воротил, думал, умнее Журавлева на свете никого нет. Правда, и учителя-то от меня недалеко ушли. Вместо того чтобы все по чести объяснить, пугали, арестом грозились, силком хотели мне ума в голову добавить. Да я упрямый, меня горлом не возьмешь.

Сергей помолчал, закурил и снова обернулся ко мне:

- Первым открыл мне глаза, как слепому щенку, Георгий Алексеевич Ушаков на Северной Земле. Он добром объяснил тогда, кто я есть и отчего я таким на божий свет явился. А вот уж как по-человечески, по-советски с людьми надо жить, научил Борис Васильевич Лавров.

Действительно, знакомство с Ушаковым, двухлетняя зимовка на неизведанном архипелаге изменили весь духовный настрой Журавлева.

Началось с того, что зимой 1929/30 года Центральный совет Осоавиахима организовал первый всесоюзный пробег собачьих упряжек. Журавлев был приглашен для участия в нем по маршруту Архангельск - Москва. Тогда, кстати, произошел анекдотический эпизод, о котором Сергей Прокопьевич любил впоследствии рассказывать.

Приехав как-то вечером в одну из деревушек, Журавлев и корреспондент были окружены толпой жителей, пораженных необычным для них видом транспорта.

- В тот вечер у баб в деревне все хлеба погорели, пока они над моими собачками ахали, - рассказывал Журавлев. - А тут еще сбоку одна старушка ангельская ахает да шипит, шипит да ахает:

- Ох, бабоньки, что ж делается-то? Большевики всех лошадей порезали, теперь на собачках ездють...

- Цыц, старая! - пугнул я ее. - Чего шипишь? На будущий год на котах приеду...

Во время организации пробега Журавлев и познакомился с Георгием Алексеевичем Ушаковым, ученым секретарем Якутской комиссии Академии наук.

Ушаков, только что возвратившийся с острова Врангеля после трехлетней зимовки, организовывал экспедицию на Северную Землю. Единственным транспортным средством экспедиции должны были стать собаки. От них, от работы каюра во многом зависел успех. Собак требовалось не менее полусотни. Прокормить их (а ездовая собака съедает около килограмма мяса в день) должен был все тот же каюр. Значит, он должен быть и опытным промысловым охотником. Из многочисленных кандидатов на эту должность выбрали Сергея Прокопьевича Журавлева, и никогда впоследствии Ушаков не жалел об этом выборе.

Еще в Архангельске Журавлев со свойственной ему хозяйственной заботливостью начал снаряжать предстоящую экспедицию: изготовил легкие "стрельные" лодки для переправ через полыньи, устойчивые, новоземельского типа нарты, другое промысловое снаряжение. С собаками, доставленными в специальном вагоне с Дальнего Востока, он быстро познакомился.

- У привезенных собак клички известны не были, - рассказывал впоследствии Н. Н. Урванцев, - и Журавлев многих окрестил своим метким образным языком. Тут оказались и Мазепа, и Варнак, и Махно, и Старик... Впоследствии выяснилось, что клички даны как нельзя более правильно. Они четко характеризовали индивидуальность данной собаки, ее наиболее типичные черты.

Дневники Журавлева полны рассуждениями о собаках. Часто он писал целые "характеристики" псам. Вот, например:

"Дружок: ну, это не собака, а что-то вроде собаки. Первое, если подсчитать, сколько раз в день он раздерется, то в среднем выйдет до 80-90. Это я ничуть не преувеличиваю - если не того больше, а то, пожалуй, и все 100 раз. И никогда у него не было, чтобы он ходил как следует. Иногда даже так ходит, что исправно действует лишь одна нога, а две кое-как волочит и одна совсем на весу, - и все равно будет драться. Такие штуки наблюдали, что безо всякого к тому повода - главное дело без предупреждения и в упряжи - схватывает близлежащего товарища за башку, чтобы тому не было возможности вести какую бы то ни было оборону. И тянет, что есть духу. Ну, тот, конечно, орет во все горло, а для Дружка это хоть бы что. Может, он это даже для удовольствия и проделывает. Иногда зло на черта возьмет; не глядя на его хромоту, запряжешь хромого. Но для него это не помеха - будет работать, только давай дело. Куда ни привязать - за ремень или веревку, если нет цепи, то лучше не вяжи. Через минуту уже опять надо вязать: все равно отгрызет и уйдет. На какое место вздумает лечь, торжественно подходит и своим собачьим наречием предупреждает, что уходи. И если сразу не уйдет, через 30 секунд шкура будет уже надрана. Но есть 5-6 собак, которых он отведал так, верно, что к ним уже не подходит, а ждет момента - не раздерется ли одна (из них) с другой собакой. Тогда он уже твердо знает, какую трепать. Со слабой-то он и один управится, а этой в одиночном бою не отомстишь. Ну, и не зевает"...

Журавлев, безусловно, любил собак и даже увековечил свою любовь, назвав один из мысов на Таймыре мысом Псов. Но относился он к ним весьма сурово. Его педагогическим приемом было воспитание "под страхом уголовного преследования", как он сам часто говорил. Если кто-нибудь пытался остановить его, Журавлев считал это недопустимым вмешательством в дело воспитания. Он был убежден, что собаки не будут слушаться каюра, если с ними обращаться мягко.

Вспоминается, как в 1934 году на зимовке судов первого Ленского кара-вана Журавлев избил до полусмерти свою любимую суку Альфу. За избитую собаку вступился коллектив моряков. Начальник экспедиции Б. В. Лавров долго разговаривал с Сергеем не только об отношении к собакам, но и о взаимоотношениях между людьми.

Журавлев, осознав свой поступок, поместил в нашей стенной газете "открытое письмо":

"Вы, ребята, с одной стороны, совершенно правы, и даже больше. Но вот в чем разговор: не будет ездовой собаки, если за ней ходят разные руки и балуют. Поступок мой - избиение Альфы - непростителен для меня. Если бы вы знали, как потом я себя за это "похвалил". Но это сделалось так потому, что на меня все тут смотрели как на какую-то сверхъестественную единицу - бандита. А я, ребята, не бандит. Собаки нужны для промысла. Даю слово, что с Альфой я помирюсь".

Действительно, с Альфой Журавлев "помирился". Между ним и собакой существовала нежная дружба, несмотря на иногда перепадавшие ей от сурового хозяина тумаки и страшенные окрики...

Нет нужды рассказывать о том, как проходила зимовка на Северной Земле. В случае необходимости читатель может обратиться к книгам Г. А. Ушакова и Н. Н. Урванцева. В дневниках Журавлева за этот период много интересных описаний быта зимовки, охотничьих сцен, много наблюдений за поведением белых медведей.

Листая страницы дневника, поражаешься, как страстно тянулся Журавлев к знаниям, как много он читал. Вот далеко не полный список книг, прочитанных им за два года зимовки: Амундсен - "Полет до 88 параллели"; Пири; Молэс - "Открытие Камчатки"; Дюма - "Три мушкетера"; Миккельсен - "По следам жертв ледяной пустыни"; Пушкин; Де Лонг; Синклер Льюис - "Аэродром"; Башмаков - "Исследователи Новой Земли"; Альбанов - "На юг, к Земле Франца-Иосифа"; Кервуд - "Бродяги Севера"; Джек Лондон; Л. Толстой - "Воскресение", "Анна Каренина"; Арсеньев - "В дебрях Уссурийского края"; Чапыгин, Нансен, Горький, Шекспир; Гладков - "Цемент"; Панферов - "Бруски"; Гоголь - "Мертвые души"; Некрасов, Жуковский; "Рустам и Зариб"; "Одиссея"; Драйзер - "Дженни Герхардт"; Байрон, Лермонтов... И почти о каждой книге Журавлев на страницах дневника высказывал свое мнение, а нередко прочитанное вызывало у него и воспоминания о собственной жизни...

"Сколько раз, - пишет Журавлев, - я уже был у смерти почти в зубах. Да не почти, а в самом деле. Но по изворотливости и умелой ориентировке опять выходил победителем. Это еще больше закаляет и дает уверенности быть ко всему готовым и в свое время отразить нападение грубой целомудренной нашей девственницы Арктики".

Полная тягот жизнь одиночки охотника сформировала нелегкий, но искренний характер Сергея Прокопьевича. "Кто жить хочет в Арктике, - писал он, - то выбор один - лишь может жить человек строгий и справедливый. Остальное все едва ли здесь пригодится".

В своей книге "По нехоженой земле" Г. А. Ушаков сказал много добрых слов о спутнике по странствованиям. Он сумел понять сложный и противоречивый характер Сергея Прокопьевича, подметил его лучшие черты, деликатно упомянул о недостатках.

На Новой Земле Журавлеву не раз приходилось работать с "научниками". В августе-сентябре 1921 года он, например, помогал отряду П. В. Виттенбурга. Но до Северной Земли встречи с исследователями были случайны, кратковременны и заметного следа в жизни Журавлева, по-видимому, не оставили. Только на Северной Земле Журавлев понял, как важен и полезен для Советской Родины его труд. Орден Трудового Красного Знамени, которым был награжден Сергей Прокопьевич, поднял его достоинство в собственных глазах.

В марте 1933 года, после возвращения с Северной Земли, Журавлев принимал участие в спасательной экспедиции на ледоколе "Красин". Эта морская операция для того времени была предприятием выдающимся и широко освещалась в газетах. В одном из становищ северного острова Новой Земли из-за нехватки продовольствия болели цингой промышленники и строители-сезонники, которых не смогли своевременно вывезти на материк. И вот в марте, в самый трудный в ледовом отношении период, им на помощь был послан ледокол. "Красин" с трудом пробился к припаю. Журавлеву и еще трем каюрам пришлось на своих упряжках доставлять в становище продовольствие, а оттуда вывозить больных.

В том же 1933 году началось развернутое наступление советских людей на Арктику. Вновь созданный Главсевморпуть направил в различные районы Арктики ряд экспедиций. В бухте Марии Прончищевой была основана промысловая зимовка, которую возглавил С. П. Журавлев. Цель ее - изучение и освоение естественно-промысловых богатств Восточного Таймыра.

За два года Журавлев и его товарищи добыли четыреста сорок семь моржей, пятьдесят девять белых медведей, сто тридцать пять песцов, пятьдесят три диких оленя. А кроме того, Журавлев за два года сумел провести рекогносцировочную разведку всего Восточного Таймыра. На своих "14-цилиндровых моторах", как называл Сергей собачьи упряжки, он объехал все побережье моря Лаптевых - от мыса Челюскина до Нордвика - и совершил несколько поездок с геологами в глубь полуострова, до отрогов хребта Бырранга.

Последний большой поход на собачьей упряжке был у Журавлева зимой 1937 года. В навигацию 1936 года он вместе с другими сотрудниками созданного тогда треста "Нордвикстрой" должен был прибыть из Архангельска в бухту Кожевникова. Но льды пролива Вилькицкого вынудили суда возвратиться на Диксон и в Игарку. Отсюда геологам, геофизикам, буровикам пришлось добираться несколькими эшелонами санным путем через весь Таймырский полуостров. Один из отрядов вел Журавлев. Поездка была невероятно трудной. В центре Таймыра морозы достигали шестидесяти градусов, не хватало корма для собак. Пошатнулось от лишений и когда-то богатырское здоровье каюра. По ночам его душил кашель, до одури болели зубы, никак не могли согреться пораженные ревматизмом ноги. Но ехать было надо, и Журавлев добрался до зимовки Нордвикстроя в бухте Кожевникова, привез бурового мастера и запасные части к буровому станку. Это позволило тогда экспедиции продолжить разведочное бурение соляного купола.

А сам Сергей Прокопьевич расхворался. Он жаловался на боли в горле, на слабость, отсутствие аппетита. Летом он уже не вставал, а к началу сентября ему стало совсем плохо. По настоянию врача мы отправили его на пароходе "Диксон" в Архангельск, но судно были зажато льдами в море Лаптевых и попало в дрейф. Часть команды и пассажиров была пересажена на ледокол "Красин", который сумел пробиться в ноябре сквозь льды Хатангского залива и доставить людей в бухту Кожевникова. Среди них был и умирающий Журавлев. Он уже не мог ни говорить, ни есть и только жестом просил воды.

26 ноября 1937 года Сергей Прокопьевич Журавлев умер. На следующий день мы его хоронили...

Вой сигнальной сирены, споря с ревом пурги, сзывал обитателей поселка Кожевниково на траурный митинг. Неровный, пульсирующий свет двух слабых электролампочек от переносного движка освещал наполненную туманной изморозью палатку, людей и изрезанное глубокими морщинами, продубленное арктическими морозами и ветрами лицо Журавлева. Куржак от дыхания окружавших гроб оседал мельчайшими искорками на лоб и щеки покойного, серебрил его рыжеватые волосы, темную суконную гимнастерку с орденом Трудового Красного Знамени. Глотая слезы, шептала отходную молитву тетя Поля Фузеева, сердобольная русская женщина, видимо единственная из всех находившихся тогда в бухте Кожевникова, знавшая молитвы. Мы взяли гроб на руки и, ступая мелкими шагами, чтобы не споткнуться на застругах, понесли его к саням. Сквозь завывания пурги было слышно, как ветер рвал на сигнальной мачте полотнище приспущенного флага. Под треск винтовочных выстрелов - последний салют покойному - трактор рывком тронулся с места...

Мы похоронили Журавлева на мысе Портовом, в восьми километрах к востоку от поселка. Взрывники еще утром приготовили могилу. Опустив гроб, мы заложили его глыбами мерзлого грунта, камнями. Могильный холмик увенчал металлический шест с медной пятиконечной звездой.

В поселок мы возвращались пешком. Старая, полуслепая Альфа и вожак упряжки Головко, не откликаясь на призывы людей, остались лежать на могиле каюра.

Источник:
- 'Полярный круг' \\Редкол. В. И. Бардин, В. Ф. Бурханов, Е. С. Короткевич и др. - Москва: Мысль, 1980 - с.279. ил

http://antarctic.su/books/item/f00/s00/ ... ndex.shtml
fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59

Журавлев Сергей Прокопьевич (1892–1937)

Сообщение fisch1 » 21 Декабрь 2014 13:02

 Николай Урванцев взвешивает Сергея Журавлёва. Северная Земля, 1930.jpg


Николай Урванцев взвешивает Сергея Журавлёва. Северная Земля, 1930 г.


 Участники экспедиции 1930-1932 гг. Н.Н.Урванцев, Г.А.Ушаков, С.П.Журавлев, В.В.Ходов..JPG


Участники экспедиции 1930-1932 гг. Н.Н.Урванцев, Г.А.Ушаков, С.П.Журавлев, В.В.Ходов.
fisch1
 
Сообщения: 2867
Зарегистрирован: 13 Ноябрь 2014 19:59

След.

Вернуться в Персоналии



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 17

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения