1. 5 июня
2. 12 июня
3. 22 июня (авария при взлете)
4. 16 июля (вторая авария при взлете)
Наконец, 28 мая аэроплан был перенесен с палубы, где он стоял с самого отплытия из Сиэтля, на лед. Переноска прошла благополучно. Даль с помощью Олонкина, Сювертсена и Хансена сейчас же принялся за сборку частей, окончившуюся на другой вечер; немедленно после этого произвели испытание мотора. Пришлось сделать кое какие изменения, но, тем не менее, уже 31 мая все было готово для пробного полета. К сожалению, первые числа июня ознаменовались пасмурной погодой и туманом, и пробный полет оказался невозможным.
... Вторник., 5 июня. Попрежнему пасмурно и слабый ветер с юго-востока. Сегодня утром погода несколько прояснилась и Вистинг решился предпринять пробный полет на «Кристине» (так зовут наш аэроплан), главным образом для того, чтобы испытать компасы. Для начала мотор был пущен на месте, где ему дали поработать немного, чтобы согреть его, а затем мы доставили машину на площадку. Труд был не из легких, так как дорога туда отвратительная; пришлось работать аврально. При помощи дружных усилий, дело закончилось успешно. Площадка была в хорошем состоянии; для облегчения спуска границы ее были размечены полосками темного сукна. В половине второго «Кристина» разбежалась на льду, с Далем на руле и Вистингом в качестве наблюдателя. Машина поднялась с некоторым трудом, так как взяла с собою бензина на пять часов, т. е. столько, сколько могла захватить; но очутившись на высоте, она пошла отлично. В течение 3/4 часа Даль описывал широкие круги. Облака находились всего на высоте 200 метров над ледяным покровом, так что Далю пришлось лететь низко; ветер был там, к счастью, ровный. Снизиться оказалось труднее. В сером освещении облачного дня на льду не было видно никаких теней и сверху он казался ровным и надежным, хотя Даль и Вистинг знали по опыту, что это только обман зрения. Полосы сукна, отграничивавшие площадку, с высоты также было трудно различить, вследствие чего Даль снизился у самого края площадки. К счастью, он попал на ровное место и спуск обошелся благополучно. Компасы оказались, к сожалению, ненадежными. Поэтому не рекомендовалось удаляться на значительное расстояние от «Мод», так как в таком случае летчики, по всей вероятности, не могли бы определить обратный курс на судно и им пришлось бы немало покружиться, чтобы отыскать его. Вынужденный же спуск на льду, судя по нашему опыту, является чрезвычайно рискованным.
...
12 июня, наконец, представилась возможность нового полета. После обеда небо очистилось настолько, что стоило труда попытаться. Вистинг и Даль целый час держались в воздухе на высоте около 300 метров и летали от судна в разных направлениях на расстоянии 15-20 километров. Оказалось, что уже на расстоянии 15 километров они потеряли «Мод» из виду и не могли бы ее отыскать, если бы снова не заметили ее, вернувшись случайно к прежнему месту. На юге появилось такое множество луж и темных отверстий, что среди них судно совсем не выделялось. Перспективы были невеселые, ибо, не имея никаких примет внизу, еще легче заблудиться на расстоянии 300 километров.
...
Но вернемся к полетам. Во второй половине дня 22 июня совсем прояснило и засияло солнце, вследствие чего Вистинг решился вылететь по направлению на северо-восток. Доставить аэроплан на площадку было чрезвычайно трудно, так как растаявший снег обнажил зубчатые нагромождения льда, между которыми находились большие лужи. Вдобавок дул WSW, а при таком направлении ветра площадка неудобна для подъема, так как разбег самолета должен был происходить в поперечном направлении. Благодаря оттепели, оказалось, однако, возможным совершить подъем в непосредственном соседстве судна, с западной его стороны. Там находилась большая поверхность, которую легко можно было уравнять, удалив с нее мелкие глыбы льду; вдобавок, направление ветра приблизительно совпадало с тем направлением, по которому эта площадка была вытянута. Сейчас же после обеда мы пустили в ход топоры, кирки и лопаты, и к пяти часам место было очищено. Да ль нашел длину площадки достаточной. На конце площадки была широкая лужа, но Даль был уверен, что поднимется прежде, чем доедет до нее. Он поднялся в начале шестого часа, с Вистингом в качестве наблюдателя, в то время как я стоял и вертел ручку кино-аппарата, чтобы заснять с треском проносившийся мимо меня аэроплан. Аэроплан оторвался от земли перед самой лужей и подъем прошел, повидимому, вполне благополучно. Но не тут-то было - оказалось, что это был только взлет; в действительности пришлось повторить его, чтобы дело наладилось. Поэтому в следующее мгновение лыжи самолета шлепнулись на поверхность огромной лужи. Это произвело на самолет действие мощного тормоза. Он все же поднялся, но только для того, чтобы снова упасть, притом с еще большею стремительностью. Сообразив, что дело принимает скверный оборот, Даль выключил мотор и предоставил аэроплану нестись по луже, поднимая во все стороны огромные брызги. Быстрее молнии мчался аппарат по луже по направлению к ледяным нагромождениям на противоположной стороне. Перед этими нагромождениями возвышался большой снежный сугроб, который самолет перерезал до основания. Тут настал критический момент: наскочит ли аппарат на ледяные глыбы, чтобы разбиться о них вдребезги? Но самолет справился. Из последних сил он буквально одним махом перенесся через нагромождением только тогда остановился окончательно. Перед этой остановкой он словцо намеревался перевернуться, хвост его поднялся высоко на воздух, но затем упал обратно и остался лежать неподвижно на ледяной глыбе. Вистинг и Даль остались невредимы, и когда мы к ним подошли, они уже стояли подле аппарата, стараясь рассмотреть полученные им повреждения. Последние оказались меньше, чем можно было ожидать. Одна из нижних плоскостей была вывернута кверху и отчасти поломана, нижняя часть с лыжами совсем сломалась, но все эти повреждения были поправимы. Правда, после починки аппарат должен был сделаться тяжелее, но годиться он еще мог. Было страшно трудно высвободить «Кристину » из торосов и перетащить ее на место, но после двух часов энергичного труда это все же нам удалось. Потребовалось 14 дней, чтобы вернуть «Кристине» способность летать. Хватило тут работы и кузнецам, и столярам, и парусникам. Даль нашел, что починка сделана неплохо, и что снова можно лететь» но прошло около двух недель, прежде чем представился случай.
...
После четырех недель пасмурной погоды, 16 июля - день рождения Роальда Амундсена - выдался наконец солнечный и ясный. «Понедельник, 16 июля. Наконец то сегодня с утра прекрасная погода. Редкие клубы тумана на горизонте и слабый зюйд-вест. Можно лететь к северо-востоку для рекогносцировки. Аэродром наш далеко не идеален, но, по мнению Даля, все же сносен. Он и Вистинг постоянно ходили осматривать площадку и каждый раз с горестью констатировали, что она становится все меньше и меньше, так как лед по краям ломался, но направление ветра было сегодня самое благоприятное. Перед полетом Вистинги Даль исходили всю площадку вдоль и поперек. Сначала шагов на 170 тянулось совсем ровное и цельное пространство, затем шел пологий и низкий ледяной хребет, а по ту сторону хребта опять находилось ровное пространство протяжением в 150 шагов. Даль высказал предположение, что самолет оторвется от земли прежде, чем достигнет низкого хребта, затем, быть может, на секунду коснется льда по ту сторону хребта, и только тогда поднимется окончательно. Чтобы легче было везти аппарат, мотор работал в течение всего времени, пока мы тащили его до площадки; функционировал он вполне удовлетворительно. Когда все было готово, Вистинг и Даль сели на места. Даль дал «полный газ», в то время как вся остальная команда удерживала самолет на месте, чтобы мотор дал полные обороты. Когда мотор развил полную мощность, самолет по сигналу отпустили. В первый момент все шло так, как предполагал Даль. Самолет оторвался от земли еще на первом ровном пространстве и затем коснулся ледяного хребта. Здесь его рвануло сильным толчком, но Даль быстро его выправил. Но тут мотор начал давать перебои. При подъеме это часто случается и на обыкновенной площадке, но, если места достаточно, то это не ведет к особым осложнениям. Здесь же это вызвало роковые последствия. Аэроплан тотчас потерял скорость и был отнесен ветром вправо. Правая нижняя плоскость ударилась о небольшое возвышение, вследствие чего аппарат перевернулся на бок. Крыло некоторое время волочилось по льду и скоро аппарат был остановлен нагромождением, где он и обрушился на обломки нижнего крыла. Опора была выбита кверху сквозь кабину, где сидел Вистинг, так что ему прижало колени между опорой и остовом кабины. Если бы опора была вдавлена на один фут выше, то Вистинг лишился бы обеих ног. Но все произошло так, что и Вистинг и Даль остались целы. Иначе обстояло дело с «Кристиной». Пропеллер был заметно поврежден, оба нижние крыла также, и сильно пострадал весь фюзилаж. Мотор остался цел, но карбюратор оказался отломанным, что случилось, вероятно, уже тогда, когда аппарат в первый раз ударился о лед. Очевидно, это и явилось причиной перебоев в моторе. Во всяком случае одно было ясно-нам не повезло. Тем не менее, все мы так радуемся избавлению от несчастья наших товарищей, что еще не успели как следует погрустить о потере самолета. Лично я даже рад, что все так случилось. Нижняя плоскость, починенная после первого падения, совсем не внушала доверия. Исправленная часть потеряла свою прочность и могла сломаться под действием ветра, а это привело бы к вынужденному спуску, который едва ли окончился бы благополучно. В начале весны, когда на льду лежит еще снежный покров, возможность найти место для вынужденного спуска не исключена, хотя, судя по нашему опыту, шансы были невелики. Но теперь, летом, о таком спуске не могло быть и речи. Даже в том случае, если бы летчики после вынужденного спуска остались живы, они все же не могли бы вернуться на судно по изломанному, расколовшемуся на куски летнему льду». Согласно нашему опыту, удачные полеты, с базой в пловучих льдах, осуществимы только в том случае, если предпринимать их в конце апреля и начале мая, да и то при условии, что мотор может быть пущен в ход и будет надежно работать на двадцатиградусном морозе. Только в это время года можно рассчитывать на устройство такого аэродрома, который продержался бы в целости хотя бы в течение короткого времени. Но даже при соблюдении этих условий, полеты неизменно будут сопровождаться величайшим риском, пока воздухоплавание находится на такой низкой стадии развития, как сейчас. Над местностями, для которых имеются детальные карты, летчики всегда могут рассчитывать узнать реку или водное пространство и изменить соответственно с этим свой курс; но в пловучих льдах они не найдут такой руководящей приметы. Мало вероятия в том, что летчики сумеют вернуться именно к тому месту, откуда поднялись, им будет очень трудно отыскать базу, теряемую из виду на расстоянии 15 километров, которые аэроплан проделывает в 6 минут времени.
...