Надо бы ввести спойлеры, "прятать" большие объемы текста вылезающие в оффтоп.
Роман Троценко: Все, что мы хотели приобрести ценного в России и вокруг нее, мы приобрелиhttp://www.rbcdaily.ru/2011/10/25/indus ... 981824501/Банку России и ОСК после года борьбы за судостроительные активы бывшего сенатора Сергея Пугачева удалось получить контроль над «Северной верфью» и Балтийским заводом. К решению этой проблемы подключались вице-премьеры Игорь Сечин, Алексей Кудрин, Дмитрий Козак. Было даже получено согласие президента страны на передачу предприятий в управление ОСК, но сопротивление акционеров верфей удалось сломить только в конце сентября. О финансовой модели Сергея Пугачева и планах спасения Балтзавода и «Северной верфи» президент ОСК РОМАН ТРОЦЕНКО рассказал в интервью специальному корреспонденту РБК daily ИГОРЮ ПЫЛАЕВУ.
— В январе 2011 года президент Дмитрий Медведев дал согласие не передачу Балтийского завода и «Северной верфи» в управление Объединенной судостроительной корпорации (ОСК). Почему, на ваш взгляд, понадобилось десять месяцев, чтобы реализовать эту схему?— Мы к этой ситуации, как известно, не имели прямого отношения. Основные события разворачивались в суде, где Банк России пытался обратить взыскание на акции «Северной верфи» и Балтийского завода, которые находились в залоге по кредиту Международного промышленного банка. Изначально кредит был беззалоговым: по сути, это была финансовая поддержка банка в ходе глобального финансового кризиса. В дальнейшем ЦБ трансформировал кредит в разряд обеспеченных. Хотя, с нашей точки зрения, Центробанк не должен был давать разрешение на вторичный залог акций этих верфей.
В итоге в договоре залога были прописаны нормы, позволяющие залогодателю затягивать процесс передачи акций кредитору. К примеру, выбор оценщика обязательно нужно было с ним согласовывать. И этой нормой группа акционеров верфей активно пользовалась: в течение всего года суд так и не приступил к рассмотрению дела по существу, потому что каждый раз со стороны ответчиков поступали ходатайства об отложении дела, о переносе его в другую инстанцию… Компании, подконтрольные семье Сергея Пугачева, сильно сопротивлялись. Находили все имеющиеся юридические возможности для злоупотребления законодательством, затягивания судебного процесса, создавали проблемы ЦБ по вступлению в права собственности.
Зачем они это делали? Можно только догадываться. По всей видимости, они решали задачу выведения максимального количества ценностей с заложенных предприятий.
— Почему в итоге был выбран вариант с передачей акций верфей в доверительное управление Банку России с последующей передачей предприятий в оперативное управление ОСК? Сперва ведь обсуждался вариант выкупа акций за счет средств федерального бюджета.— Можно очень долго обсуждать различные варианты в Минфине… Но как только начались проблемы с выплатой зарплаты рабочим Балтзавода, действовать пришлось очень быстро. Трудовой коллектив завода остался без зарплаты, поскольку 1,5 млрд руб., выплаченные «Росэнергоатомом» по договору строительства плавучей атомной теплоэнергостанции, были выведены, а фактически украдены через Межпромбанк. Рабочим все равно, какие варианты выкупа верфей обсуждаются в Минфине. Фактически завод оказался в предзабастовочном состоянии. Суд учел эти обстоятельства, вынося решение об обеспечительной мере в виде передачи акций завода ЦБ. Мы же понимаем, чем это могло кончиться, когда полтора года завод был бесхозным и с него выводились все денежные средства.
Будущее Балтзавода— Какие заказы получит Балтзавод с приходом ОСК?— Сегодня Балтзавод — это 20 тыс. т металлоконструкций в год и около 30 тыс. человеко-часов в месяц. Этим измеряются мощности предприятия. Завод располагает одним из самых современных корпусообрабатывающих производств (было реконструировано в середине 90-х годов прошлого века). Завод обладает хорошей компетенцией в машиностроении и литейном производстве. В частности, мы уже начали переводить на Балтзавод заказы с другого нашего предприятия — «Звездочки».
В то же время если мы говорим о гражданских заказах, то нужно четко понимать: Балтзавод для этих целей практически непригоден. Заниматься в этом направлении модернизацией завода невозможно, потому что всегда будем сталкиваться с проблемой «бутылочного горлышка». Скажем, вам нужно поставить тяжелый кран. А чтобы поставить тяжелый кран, у вас должна быть серьезная несущая способность стапеля. Там стапель на дубовых сваях. Вы снимаете стапель и начинаете класть новый — у вас возникает проблема с фарватером Невы и передающим устройством, с помощью которого вы будете сбрасывать корпус.
Вы решаете эту проблему, появляется другая — проблема проездных путей по заводу. Вы должны сделать их с возможностью перевозить блоки по 2000 т, но у вас не хватает габаритов, потому что цеха старые. Вы начинаете сносить цеха и решать эту проблему, тогда следующая проблема — в энергетике, потому что не хватает энергетики.
Современная гражданская верфь — это 200 га ровной территории, обеспеченной энергетикой с выходом на приличный фарватер. Балтзавод объективно не может быть трансформирован в крупногабаритное гражданское судостроение.
— Тогда какое будущее у завода при его огромной территории?— Балтзавод может строить фрегаты, корветы, ледоколы, суда обеспечения, плавучие блоки атомных электростанций, добычные суда, плавающие буровые суда, трубоукладчики, буксиры. Это огромный пласт среднетоннажного судостроения науко- и технологически емкого. Заниматься загрузкой завода танкерами нет никакого смысла — это дешевый тоннаж. Заниматься строительством газовозов нет смысла, потому что для этого нужно снести завод и построить заново.
В связи с чем мы решили перевести на завод часть заказов на строительство корветов с нашего «Янтаря», а в дальнейшем и с «Северной верфи». Нужно просто выровнять загрузку между «Северной верфью» и Балтийским заводом. Что, по сути, было сделано Объединенной промышленной корпорацией (ОПК), подконтрольной семье Сергея Пугачева. «Северную верфь» она сделала центром прибыли, а Балтзавод — центром убытков. В итоге команда Пугачева одно предприятие накачивала заказами, а второе вела, по сути, к банкротству.
— И когда, по вашим данным, было принято такое решение? Незадолго до банкротства Межпромбанка?— Я думаю, что это было сделано очень давно. Мы видим, что контракт с «Росэнергоатомом» заключался без детального просчета цены и формировался как убыточный. То есть уже тогда проглядывался элемент финансовой пирамиды: задача была в получении от «Росэнергоатома» предоплаты и выведении ее через Межпромбанк. Уже тогда, на наш взгляд, было ясно, что Балтзаводу уготована участь банкрота.
— Балтзавод пытался отбить у ОСК заказ на строительство дизельного ледокола и через суд добился права участвовать в тендере на размещение этого заказа. Чем сейчас закончится эта история? Получит ли ОСК этот заказ без тендера?— На сегодняшний день Балтзавод взяться за выполнение строительства ледокола не может — нет команды специалистов. Но он может взять на себя работы по производству корпусных конструкций, литья и машиностроения. В проведении тендера не было смысла ни в течение года, ни сейчас. Отдать ему контракт означает просто его провалить. Судьба заказа могла оказаться такой же, как и ПАТЭС. На днях мы обсуждали с «Росатомом», сколько еще потребуется средств, чтобы достроить ПАТЭС. В 1,5 млрд руб. они явно не уложатся… В случае с ледоколом государство попало бы в финансовую пирамиду: заплатили бы деньги, которые тотчас были бы выведены. В итоге Минтранс остался бы с банковской гарантией ВТБ, но без денег.
— Будет ли ОСК менять руководство «Северной верфи»?— Мы не планируем менять гендиректора верфи. Андрей Борисович Фомичев — профессиональный судостроитель, и он может организовать процесс производства. В то же время мы полностью заменим финансово-юридический блок «Северной верфи», который фактически работал в интересах команды Пугачева.
Мы считаем, что «Северную верфь» нужно модернизировать. Предприятие должно стать флагманом надводного кораблестроения. Но в верфь последние десять лет ничего не вкладывалось, простого ведра с краской не купили. Была политика вытаскивания всех денег с предприятия. «Северная верфь» располагает избыточными заказами по судокорпусному производству. У нас нет задачи оголять предприятие. Мы собираемся так распределить управление себестоимостью продукции, чтобы получать наилучший результат.
Правила оборонзаказа— Ужесточится ли в связи с этим ценовая политика по отношению к контрагентам верфей в рамках выполнения гособоронзаказов?— До недавнего времени здесь действовали следующие правила. Была некая ориентировочная цена, которая формировалась из нормативной рентабельности верфи и стоимости контрагентских работ. Цены на контрагентские работы не были зафиксированы, поэтому они росли. Верфь считала такое положение дел нормальным, поскольку ее нормативная рентабельность начислялась с учетом стоимости работ контрагентов. Чем дороже стоимость контрагентских работ, тем выше прибыль верфи. Внакладе остается только заказчик, то есть Минобороны.
В последнее время происходит перевод всех контрагентов на твердые цены. На практике до момента контрактования мы заставляем субподрядчиков подписать безотзывную оферту по цене. Чтобы в течение 9—12 месяцев с момента выдачи оферты они не имели права изменять цену, которая появится в договоре.
Более того, мы пытаемся развивать конкуренцию между контрагентами. Даже среди производителей вооружения. К примеру, мы столкнулись с существенной проблемой с выполнением обязательств заводом «Арсенал». Завод постоянно завышал стоимость производства пушки АК 190 для кораблей 1-го и 2-го ранга. Мы скрипели зубами, соглашались, потому что другого производителя не было. Но когда они, даже завысив цены в два раза, стали срывать сроки поставки, наше терпение лопнуло. Совместно с Минпромторгом мы начали решать вопрос налаживания конкуренции. В результате выпуск пушки освоил Мотовилихинский завод, сделал ее быстро, качественно и дешевле на 30%.
— Тендер по строительству вертолетоносцев типа «Мистраль» выиграла ОСК. Но на него претендовал и Балтзавод. Будете ли вы размещать часть этого заказа на верфи Балтзавода?— По таким заказам ОСК, как правило, проводит внутренний тендер среди своих предприятий. Работа уходит тому, кто строит дешевле. Поэтому сейчас сложно сказать, получит ли Балтзавод часть заказа по вертолетоносцу. Тендер будет проводиться в январе. Пока в петербургском регионе самые хорошие цены по корпусным конструкциям давал Выборгский завод, на втором месте — «Адмиралтейские верфи», а Балтзавод — лишь на третьем. Но самые высокие расценки были у «Северной верфи».
— Федеральный бюджет на перевооружение закладывает немыслимую сумму — 20 трлн руб. Сколько из этих денег может прийтись на ОСК?— Мы знаем, что на заказы для Военно-морского флота всегда приходилось около 30% средств, выделяемых бюджетом в рамках гособоронзаказа. ОСК занимает около 60% рынка строительства военных судов. Вот и считайте, на какой объем средств мы можем рассчитывать.
— Около 4 трлн руб.?— Наверное, мы можем рассчитывать на 15—17% от 20 млрд руб. Но они неравномерно распределены по годам. В любом случае это огромное достижение, которое позволит сформировать новый облик Военно-морского флота на десятилетия вперед. Сейчас ситуация здесь просто удручающая. Почти все корабли не выполнили регламентных ремонтов. Такая ситуация и по подводному, и по надводному флотам. И это очень плохо.
— Министерство обороны не раз критиковало генеральных подрядчиков за срывы сроков поставки вооружения, в том числе корветов. Что вы намерены делать для сокращения задержек по сдаче объектов?— У нас на этот год стоит несколько крупных сдач. В первую очередь это три новые атомные подводные лодки (сейчас они находятся в море на испытаниях). В последний раз такое было лет двадцать назад. То есть такого объема производства, который мы сейчас имеем в судостроении, не было 22 года. Это приводит к массе сложностей. Некоторые вещи нужно заново учить делать. Часть оборудования состарилась и амортизирована, и приходится покупать его заново. Это сложнейшая работа, но мы стараемся.
МСФО и приватизация
— Изменились ли сроки частичной приватизации ОСК?— Нет. Продажа блокпакета компании состоится не ранее 2013 года. С нашей точки зрения, это разумный подход. К слову, 2011 год будет первым годом аудированной отчетности по МСФО. Соответственно, для IPO такая отчетность нужна как минимум за три года…
— Какие планы у компании на следующий год?— Запуск новой верфи на Дальнем Востоке в городе Большой Камень. Это самая крупная индустриальная верфь Приморья. В этой части наш основной конкурент — Китай. Китайцы вышли на первое место по объему судостроения и объему заказов. Наша задача — не отдать российский рынок китайским производителям. Это первое.
Второе: мы планируем приступить к строительству верфи в Котлине на территории Кронштадта. Это будет самая большая верфь крупногабаритного гражданского судостроения.
В-третьих, предстоящая сдача крейсера «Адмирал Горшков». Для нас это чрезвычайно важное событие. Кстати, напомню, что по уходящему году у нас ключевое событие — сдача стратегических атомных подводных лодок четвертого поколения «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский».
— Планируете ли вы в 2012 году увеличивать свою долю в капитале других российских судостроительных предприятий, а также приобретать иностранные верфи и заводы?— У нас нет задачи консолидировать отрасль на 100%. Наши конкуренты находятся не в России. По военному кораблестроению мы конкурируем с Европой, а по гражданскому судостроению — с Китаем. Поэтому каждый раз, принимая решение о консолидации, мы исходим из того, как это влияет на нашу себестоимость, какой продукт это нам даст, какую компетенцию мы получим?
Все, что мы хотели приобрести более-менее ценного в России и вокруг нее, мы приобрели. Мы хотели получить площадку на Каспии — приобрели группу «Каспийская энергия». У нас был интерес иметь сборочную площадку для технологически сложных проектов — мы приобрели Хельсинкскую судоверфь (в формате СП с компанией STX). В кризис нам удалось собрать в ОСК целый ряд предприятий без существенных затрат со стороны государства. Каких-то дополнительных планов приобретений у нас нет. Теперь все, что нам будет нужно, придется строить с нуля.
— Как вы оцениваете законопроект «О мерах по поддержке российского судостроения», который на днях был принят Госдумой в третьем чтении?— Этот закон позволяет улучшить себестоимость для судоходных компаний по новому флоту примерно на 20%. В результате судовладельцы смогут существенно пересмотреть бизнес-планы окупаемости судов. Сейчас закладывается 25-летний срок окупаемости судна. Новый закон позволит судам окупаться за семь-восемь лет, что предполагает и более сжатые сроки обновления флотов. На вопрос, сколько стоит этот закон, отвечу: благодаря ему в стране будет построена тысяча судов. Сейчас средняя стоимость коммерческого судна (в России это в основном малый и среднетоннажный флот) составляет 15 млн долл. Итого за восемь-девять лет получаем 15 млрд долл. Сложно найти закон, который может дать такое количество работы, создать столько рабочих мест и, по сути, вытащить отрасль. Это огромные деньги и хороший шанс для модернизации нашего судостроения.
Роман Троценко родился в 1970 году в Москве. В 1992 году окончил экономический факультет Института стран Азии и Африки при МГУ имени Ломоносова, а в 2001-м — юридический факультет МГУ. С 1994 по 1996 год занимал должность председателя правления Платинум Банка. Затем возглавил совет директоров компании «Пассажирский порт». В 1997 году — глава совета директоров Южного речного порта.
С 2000 по 2002 год — генеральный директор Московского речного пароходства. В октябре 2009 года назначен президентом госкомпании «Объединенная судостроительная корпорация» (ОСК).
