Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

История высоких широт в биографиях и судьбах.

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение Иван Кукушкин » 06 Апрель 2010 17:30

Жохов Алексей Николаевич (10 март (26 февраля ст. стиля) 1885 - 1 март 1915)
04.04.1912-16.02.1915 гг. Участник Гидрографической экспедиции СЛО 1910-1915

Родился в семье коллежского советника Николая Федоровича Жохова и Анны Михайловны 26 февраля (ст. стиля) 1885 года. После окончания трех классов костромской гимназии по семейной традиции был определен на воспитание в Морской кадетский корпус.
Мичман (21.02.1905).
В звании лейтенанта служил на "Таймыре" (1913), 7 августа 1914 переведен на "Вайгач".
Скончался 1 марта/16 февраля 1915 г. по заключению д-ра Арнгольда простудив почки.

9 марта/25 февраля 1915 похоронен на берегу Таймырского полуострова, мыс Могильный.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Жохов Алексей (?-?)

Сообщение Иван Кукушкин » 06 Апрель 2010 17:32

Журнал «Вокруг Света» | №2 (2533) | Февраль 1985 | Рубрика «Исторический розыск» | http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/3188/

Остров гидрографа Жохова
Александр Бережной


Музей Арктики и Антарктики в Ленинграде. Здесь, в одном из залов, где сосредоточены реликвии наиболее известных полярных экспедиций, мое внимание привлекла как-то одна не совсем обычная фотография. Около восьмидесяти человек «вместил» сразу этот редкий снимок! Моряки строго, по-военному подтянуты, на бескозырках можно безошибочно прочесть названия судов: «Таймыръ» и «Вайгачъ». Это участники Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (сокращенно — ГЭСЛО, 1910—1915 годы), те, кто впервые в истории полярного мореплавания совершил сквозной проход вдоль всего арктического побережья с востока на запад.

Помнится, долго в тот раз я изучал фотографию полярных первопроходцев, тщетно пытаясь «расшифровать» ее. Ни один из моряков — участников экспедиции на этой фотографии по имени не значился: «Состав Гидрографической экспедиции...» — и все. Остался неизвестным и автор уникального снимка, сделанного в 1914 году, по-видимому, на борту экспедиционного судна.

Но об одном моряке мне все-таки тогда кое-что узнать удалось. И помог в этом сотрудник музея, заметивший, очевидно, мой особый интерес к полярной реликвии. Указав на сидевшего справа на фотографии во втором ряду круглолицего офицера, он произнес:

— Слишком молодым ушел Алексей Жохов...

— Что же случилось? — вырвалось у меня.

— Была зимовка. Лейтенант заболел якобы,— мой неожиданный собеседник задумался на минуту.— Впрочем, не все еще до конца ясно в его полярной истории...

Алексей Жохов. Со снимка смотрели мягкие, внимательные, сосредоточенно-задумчивые глаза...

Большего о судьбе моряка выяснить тогда не удалось: никакими материалами, относящимися к деятельности А. Н. Жохова в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана, музей, к сожалению, не располагал.

Уже много лет занимаюсь я историей полярных исследований, и, конечно, личность Алексея Жохова, чьим именем назван остров в Северном Ледовитом океане, личность, как я чувствовал, интересная и в то же время малоизвестная, не могла оставить меня равнодушным. Начался поиск. Пришлось обойти немало ленинградских адресов: побывать в Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота и Центральном военно-морском музее, в известном переулке Гривцова, где размещается сегодня архив и библиотека Географического общества СССР. Пришлось списаться со многими людьми, имевшими отношение к Арктике и затрагиваемым событиям, встретиться с потомками участников экспедиции, переворошить горы архивных документов. И только тогда приоткрылась короткая, но яркая жизнь лейтенанта Жохова.

Гидрографическая экспедиция в отличие от большинства других, осуществлявшихся на пожертвования частных лиц и ученых обществ, была организована на казенные средства и с особой тщательностью. К ее снаряжению были привлечены известные авторитеты: кораблестроитель А. Н. Крылов, начальник Главного гидрографического управления А. И. Вилькицкий, профессор Ю. М. Шокальский. Возглавил специальную комиссию адмирал В. П. Верховский. «Таймыр» и «Вайгач», так назывались экспедиционные транспорты, были первыми стальными кораблями ледокольного типа, построенными специально для исследовательских работ в полярных морях, на отечественном заводе, из отечественных материалов и по русским проектам. Впервые за всю историю арктического мореплавания они были также снабжены и радиотелеграфом.

Ледоколы были спущены на воду весной 1909 года, а уже в конце августа следующего года, после перехода южным путем, отправились из Владивостока на разведку в Берингов пролив. Намечалось, что «Таймыр» и «Вайгач», совершая ежегодные плавания в восточном секторе Арктики в течение двух-трех лет и возвращаясь каждый раз в конце навигации на свою базу — Владивосток, достигнут первоначально мыса Челюскин, а затем и западной части Северного Ледовитого океана. Их базой здесь должен стать Архангельск или Александровск-на-Мурмане. «Таймыр» и «Вайгач» были укомплектованы военными моряками, пожелавшими работать в суровых арктических условиях. Команда каждого ледокола состояла из пяти офицеров, судового механика, врача и сорока нижних чинов. Перед гидрографической экспедицией стояла задача изучить в навигационном отношении весь Северный морской путь.

В 1912 году «Таймыр» и «Вайгач» уже третий сезон успешно проводили высокоширотные исследования в Восточно-Сибирском море и море Лаптевых. Однако судовой состав после двух прошедших навигаций значительно обновился: не всем оказалось под силу выдержать суровые испытания первых арктических плаваний, кое-кто покинул экспедицию, разуверясь в возможности сквозного прохода через полярные льды...

Пришли новые моряки, большинство из которых мечтали попасть в экспедицию. Все они по разным причинам оказались в Сибирской флотилии. Пришел сюда и лейтенант Алексей Николаевич Жохов. Скупые строки архивных документов отмечают ступеньки продвижения Жохова по службе: воспитанник Морского корпуса, младший гардемарин, старший гардемарин, мичман, лейтенант... Мелькают названия кораблей, на которых он нес боевую службу, в их списке значится и крейсер «Аврора». Переход Алексея Жохова с Балтийского флота на Тихоокеанский был вынужденным. О причинах его рассказал Дмитрий Николаевич Жохов, брат Алексея, в письме к костромскому краеведу А. А. Григорову.

...В апреле 1911 года молодой способный лейтенант Алексей Жохов был назначен на линкор «Андрей Первозванный», базировавшийся в Либаве (ныне Лиепая). Там у него произошел конфликт: Жохов вступился за унтер-офицера, с которым грубо обошелся старший офицер. В результате и старший офицер, и лейтенант Жохов были списаны с корабля.

Итак, Алексей Жохов — вахтенный офицер «Таймыра». Вместе с другими участниками гидрографической экспедиции он занимается составлением морских карт, сбором научных коллекций и материалов о природе арктических морей. В короткое время молодой офицер показал себя опытным моряком и пытливым исследователем. По возвращении из экспедиции Жохов был отмечен очередной наградой и вскоре зачислен в штурманские офицеры второго разряда. Все это говорило о несомненных способностях флотского офицера-гидрографа.

9 июля 1913 года (Все даты здесь и далее даны по новому стилю.) для гидрографической экспедиции началась четвертая, а для Алексея Жохова вторая полярная навигация. «Таймыр» и «Вайгач» почти на месяц позже обычного оставили Владивостокский рейд. Сказалась суровая зима: пришлось до поздней весны заниматься ледокольными работами в порту.


В задачу плавания 1913 года входило продолжение описи побережья к западу от устья Лены, а также восточных и северных берегов Таймыра. Сквозной маршрут до Архангельска был предположителен в случае удачи. Но в начале долгожданного похода опасно заболел начальник экспедиции генерал-майор И. С. Сергеев. Пришлось еще неделю простоять у селения Ново-Мариинск, в Анадырском заливе, где имелся беспроволочный телеграф, чтобы сообщить в Петербург о случившемся. В командование экспедицией вступил командир «Таймыра» капитан 2-го ранга Борис Андреевич Вилькицкий, 28-летний, блестяще образованный морской офицер, человек решительный и инициативный, в немалой степени способствовавший дальнейшим успехам ГЭСЛО.

Пройдя Берингов пролив, «Вайгач» лег курсом севернее, а «Таймыр» повернул на запад, следуя с промерами вдоль материкового берега.

Поначалу ледовая обстановка благоприятствовала экспедиции, и суда продвигались уверенно. Было необычно тихо, приветливо светило солнце, и только всплывавшие то там, то здесь моржи разрушали иллюзию теплого моря. Но на подходе к проливу Лонга погода резко испортилась: свежий северо-западный ветер развел большую волну. С каждой милей льда становилось все больше, а полосы тумана начали сменяться мокрым снегом. До самой Чаунской губы «Таймыр» шел уже в сплошном льду. 15 августа он наконец вышел на видимость острова Четырехстолбового. Здесь его поджидал прибывший несколько ранее «Вайгач», которому из-за тяжелой ледовой обстановки так и не удалось на этот раз достичь острова Врангеля...

В отличие от сурового Чукотского Восточно-Сибирское море встретило исследователей ласково. Производя по пути гидрологический разрез и траление, «Таймыр» уверенно поднимался к северу. Но при попытке обогнуть Новосибирские острова он неожиданно вышел на мелководье, с которого выбрался с трудом. А когда туман рассеялся, левее курса был усмотрен остров. Его открытие явилось полной неожиданностью. «В ночь на 20 августа,— вспоминал впоследствии один из участников экспедиции, доктор медицины Леонид Михайлович Старокадомский,— вахтенным начальником на «Таймыре» был лейтенант А. Н. Жохов. В 5-м часу утра он заметил впереди и несколько левее курса небольшой высокий и обрывистый остров и немедленно сообщил об этом начальнику экспедиции. Не прошло и трех минут, как весь экипаж был на ногах. Из кают и кубрика, одеваясь на ходу, выскакивали на палубу офицеры и матросы, чтобы собственными глазами убедиться в существовании обнаруженного Жоховым острова».

«Таймыр» взял курс прямо на обрывистую островную сушу. Взору путешественников открылась картина первозданного арктического мира: на каменистой вершине стоял огромный белый медведь, безбоязненно разглядывая гостей. Моржи плавали вокруг корабля. Неугомонные чайки, как всегда неистово крича, носились над островом. Чуть поодаль, на береговой песчаной отмели, спал еще один белый медведь...

Тотчас на берег была снаряжена охотничья партия, чтобы добыть для экипажа свежее мясо,— в нее вошел и Алексей Жохов, страстный охотник. После обеда отрядили вторую экспедицию. Б. А. Вилькицкий вспоминал: «Достигнув вершины острова, старший офицер «Таймыра» старший лейтенант Нилендер водрузил национальный флаг, частью врыв его в скалу, частью завалив камнями. В прорезь мачты была вложена записка о дне открытия и присоединении острова к владениям России». В последующем новооткрытый остров назвали именем А. И. Вилькицкого — отца начальника экспедиции: он немало поработал в Арктике, а затем много лет возглавлял Главное гидрографическое управление.

1 сентября вдали показался мыс Челюскин. Но на пути к нему и на этот раз лежали тяжелые льды. Решено было подняться вдоль кромки льдов, с тем, чтобы, обогнув их с севера, попытаться спуститься снова к таймырскому побережью. На следующий день был открыт небольшой песчаный остров, известный сегодня под названием Малый Таймыр. Но на этом пути моряков ждало еще одно открытие...

Севернее новоусмотренного острова глубины стали заметно возрастать, но кромка припая по-прежнему уходила куда-то на северо-запад. Всюду же мористее виднелся многолетний дрейфующий лед. Свежим зюйд-вестом плавающие льдины отжимало от сплошного заснеженного поля, и суда медленно продвигались вперед. Но далее по курсу, к удивлению моряков, вдруг стали попадаться айсберги. Высота их над водой достигала пяти-шести саженей, односторонний вертикальный излом свидетельствовал об их глетчерном происхождении. Неужели ледниковые обломки принесло сюда со Шпицбергена или Земли Франца-Иосифа? Однако загадка появления айсбергов вскоре прояснилась: на утреннем светлеющем горизонте из-за поднявшихся темных туч стали вырисовываться высокие заснеженные горы. Земля!

По мере того как «Таймыр» и «Вайгач» все ближе продвигались к неизвестной суше, вид ее берегов становился внушительнее. Горы круто спускались к морю. Полосы свободной ото льда воды тянулись далеко на север. Доктор Старокадомский, в числе первых увидевший эту землю, вспоминал много лет спустя: «Прибрежная часть острова оказалась низменной, покрытой галькой. Местами встречался мох бурого цвета. Горы, сплошь усеявшие берег обломками скал, находились здесь примерно в одном километре от моря... Никаких животных не встретили, хотя видели следы оленей, песцов и белых медведей».

Вначале открытую землю приняли за обычный остров. Но когда попытались обогнуть его, пройдя берегом более сотни миль, оконечности не увидели. На второй день Вилькицкий принял решение выслать на берег исследователей. В их числе был и Жохов. Произвести тщательное обследование не было времени: надвигалась полярная зима, и дорог был каждый погожий день. На месте наблюдений — 80° 04' северной широты и 97° 12' восточной долготы — из обломков камней соорудили астрономический пункт — гурий, подняли русский флаг. Общие береговые контуры положили на карту. «В поисках Великого Северного пути из Тихого океана в Атлантический,— говорилось в приказе по экспедиции,— нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых никто и не думал. Мы установили, что вода на север от мыса Челюскин не широкий океан, как его считали раньше, а узкий пролив». Ныне он носит имя начальника экспедиции Б. А. Вилькицкого. Так была открыта Северная Земля, оказавшаяся, как выяснилось впоследствии, огромным, состоящим из четырех крупных и ряда мелких островов архипелагом. Это было крупнейшим географическим открытием нашего столетия.

В планы экспедиции не входило продвижение далеко на север, тем более что впереди вставали непроходимые ледяные горы. «Таймыр» и «Вайгач» спустились к югу и легли на обратный курс. По пути предусматривалась высадка на остров Беннетта. Здесь необходимо было снять геологическую коллекцию Э. В. Толля, оставленную выдающимся отечественным ученым, исследовавшим этот остров в поисках Земли Санникова. В июле 1902 года после двух зимовок во льдах парусно-моторной шхуны «Заря», на которой совершалась экспедиция, Толль отправился по льду на остров Беннетта с тремя спутниками. Повернув затем с острова на юг, все они бесследно исчезли. И вот, десятилетие спустя, путешественникам предстояло пройти по последнему следу отважного русского первопроходца.

18 сентября Жохов вместе со Старокадомским и группой матросов с обоих кораблей высадились на острове Беннетта. Через много лет Старокадомский напишет: «Спускались густые сумерки. Мы все же принялись за поиски коллекций. Лейтенант Жохов и я одновременно нашли в противоположных концах долины по два ящика — они стояли попарно — с геологическими образцами. Кроме ящиков, мы обнаружили еще небольшую корзину из дранок, также наполненную образцами горных пород. Неподалеку от нее лежали два полуметровых куска бивней мамонта». Отдавая дань уважения мужеству и отваге смелых исследователей, экспедиция установила в их честь деревянный крест на острове. На медной дощечке были выбиты слова: «Памяти погибших в 1902 году начальника экспедиции Эдуарда Толля, астронома Фридриха Зеберга, проводников Василия Горохова и Николая Протодьякова. Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана. 5 сентября 1913 г.».

Завершив опись Беннетта, путешественники двинулись дальше.

25 ноября «Таймыр» и «Вайгач» благополучно прибыли во Владивосток.

Известие об открытии крупнейшего арктического архипелага к северу от мыса Челюскин произвело огромное впечатление. О нем писали все отечественные и зарубежные газеты. Результаты научной экспедиции превзошли все ожидания. Достаточно сказать, что на карту было положено более чем тысячекилометровое арктическое побережье, не говоря об огромном объеме произведенных астрофизических и гидрографических работ. За эту экспедицию ряд офицеров-гидрографов, ее участников, получили награды. Жохов в этом плавании вел наблюдения за течениями. После экспедиции молодой гидрограф был назначен старшим офицером «Таймыра» и одновременно помощником начальника экспедиции. Его избрали также в состав обер-офицерского суда чести Владивостокского порта. И все-таки Алексей Жохов, как, впрочем, и большинство офицеров экспедиции, не был удовлетворен итогами 1913 года. Сквозное плавание через Ледовитый океан все еще оставалось неосуществленной мечтой...

7 июля 1914 года «Таймыр» и «Вайгач» снова покинули Владивосток. Задача сквозного маршрута вдоль всего «северного фасада России» была главной для экспедиции в этом арктическом сезоне. Уверенность в успехе вселял не только приобретенный в предыдущих плаваниях богатый практический опыт, но и основательная подготовка экипажей к заключительному арктическому предприятию. После непродолжительного захода в японский порт Хокодате и в Петропавловск-на-Камчатке суда снова легли курсом на север. В бухте Ном на Аляске, куда зашел «Таймыр» справиться о судьбе потерпевших бедствие канадских полярников из экспедиции Стефансона, экипаж ожидало страшное известие: в Европе вспыхнула война! Вскоре по радио уже в Анадыре, куда «Таймыр» спешно прибыл 10 августа, был получен приказ продолжать полярный маршрут и продвигаться на запад.

Заход на Аляску не обошелся без курьеза. Много лет спустя один из участников ГЭСЛО, бывший матрос 1-й статьи, а впоследствии актер Театра Советской Армии, народный артист РСФСР и лауреат Государственной премии В. Н. Ратомский (настоящая его фамилия Лаптев), вспоминал: «4 августа при тихой и ясной погоде впереди отчетливо показались очертания небольшого порта Ном. Вахтенным начальником в тот день на «Таймыре» стоял лейтенант Жохов. Предвидя скорый заход в иностранный порт, лейтенант распорядился:

— Вахтенный!

— Есть вахтенный! — откозырял прибежавший на мостик матрос 1-й статьи Лаптев.

— Дайте команду снять чехлы!

— Есть дать команду...

Да! Но какие чехлы? Ни Жохов в спешке это не сказал, ни Лаптев, торопясь выполнить распоряжение, не уточнил. В результате произошло недоразумение. А дело все в том, что при обилии угля на корабле (грузили его даже на верхнюю палубу) белые чехлы на фуражках моряков быстро пачкались. Стирать же их в походных условиях было сложно. Потому при заходе в арктические широты этот атрибут военно-морской формы разрешалось снимать. И Лаптев скомандовал:

— Снять чехлы... с фуражек!

Случай этот немало позабавил экипаж — ведь Жохов, готовясь к приветственному салюту, приказал снять парусину с компасов и орудий. Смеялся и сам Жохов, человек остроумный и общительный по натуре. Но после одного случая, произошедшего вскоре, живого и жизнерадостного лейтенанта словно подменили. А произошло, как рассказывали его товарищи, вот что.

Когда 10 августа «Таймыр» снимался с рейда Анадыря, из-за приливно-отливных течений его якорные канаты перекрутились. Удалось их распутать якобы лишь через сутки. Время, как мы помним, было военное, и задержка с выходом судна на целые сутки представляла серьезный проступок. Начальник экспедиции и он же командир «Таймыра» Б. А. Вилькицкий во всем обвинил Жохова, хотя случилось это по неопытности другого человека. 19 августа оба судна встретились в Колючинской губе, и тут последовало распоряжение: Жохову с «Таймыра» перейти вахтенным начальником на «Вайгач». Впрочем, в приказе причины этого перевода не объяснялись. Но факт остался фактом: перевод состоялся. На место Жохова с «Вайгача» пришел Николай Транзе, давний друг и однокашник Алексея по Морскому корпусу. Но на Жохова, моряка опытного и исполнительного, умевшего ценить дисциплину, все случившееся подействовало угнетающе...

Пройдя мыс Биллингса, суда повернули к северу, чтобы сделать еще одну попытку подойти к острову Врангеля с западной стороны. Теплилась надежда все-таки помочь канадцам, которые после гибели своего судна «Карлук» высадились на этот остров, а заодно и пересечь пространство, где когда-то, в 1764 году, геодезист сержант Андреев видел загадочную землю. Но все это оказалось тщетным из-за тяжелой ледовой обстановки.

По той же причине от обследования острова Жаннетты тоже вскоре пришлось отказаться. «Вайгач» с трудом выбрался на чистую воду. 27 августа при обходе с северной стороны открытого в 1913 году острова Вилькицкого стоявший на вахте лейтенант Жохов, как и в прошлый раз, спокойно и уверенно доложил:

— Прямо по курсу — неизвестный остров!

Сомневаться в удаче моряка и на этот раз не приходилось. Впереди действительно вырисовывались очертания невысокого холмистого острова, покрытого бедной тундровой растительностью. Теперь эта островная суша, лежащая в точке 76° 10' северной широты и 153° восточной долготы, носит имя ее первооткрывателя — лейтенанта А. Н. Жохова 1. Площадь острова невелика — всего около 58 квадратных километров, но имеет он важное значение для изучения природы высоких широт. Сегодня здесь находится постоянно действующая полярная станция, на которой работает более двадцати советских зимовщиков...

1 Первоначально вновь открытый остров получил наименование остров Новопашенного — в честь бывшего командира «Вайгача». Но решением от 11 января 1926 года Президиум ЦИК исправил это недоразумение, присвоив острову имя его истинного первооткрывателя. Кстати, имя Жохова не так давно присвоено и еще одному географическому объекту — озеру в низовьях реки Кельха, где Алексей Жохов производил свою последнюю съемку. Такое решение Красноярский исполком приняла 1978 году.


Пасмурным туманным утром 3 сентября 1914 года суда подошли к мысу Челюскин. Однако пролив, открытый в прошлом году экспедицией, был забит сплоченными ледяными полями.

Настроение участников экспедиции было подавленным: преодолеть такое расстояние, верить, что путь в Карское море свободен,— и вот снова неудача! Тогда Б. А. Вилькицкий впервые за всю экспедицию решил по-настоящему проверить ледокольные способности транспортов. 12 сентября «Вайгач» пробился сквозь льды к полуострову Оскара на южном берегу залива Толля. Здесь была произведена глазомерная съемка северного побережья полуострова партией, возглавляемой Жоховым. Исследователям удалось заснять свыше десяти миль береговой линии, но работу пришлось прекратить, так как «Вайгач» стало относить льдами от берега. При попытке взломать лед «Таймыр» на выходе из пролива Вилькицкого едва не оказался раздавленным мощным напором ледяных глыб, получил огромную вмятину в левом борту ниже ватерлинии. Не обошлось без повреждений и на «Вайгаче». Здесь была потеряна одна лопасть винта, повреждена вторая, оборван штуртрос. В трюмах судна появилась течь... О том, чтобы пробиться на запад, не могло быть и речи. 24 сентября суда окончательно затерло льдами. Случилось это в заливе Дика, у западного побережья Таймыра.

В 20-х числах сентября «Вайгач» и «Таймыр» встали на зимовку. До ближайшего берега было около сотни миль, расстояние же между судами — 16 миль. Связь поддерживалась только по радио. Гидроплан, взятый для ледовой разведки и базировавшийся на «Таймыре», еще ранее при пробных полетах в бухте Эмма потерпел аварию. В дальнейшем, правда, полярники соорудили из него аэросани, которые, кстати, впервые были успешно применены в Арктике.

В 150 милях западнее «Вайгача» зимовало судно «Эклипс» норвежской спасательной экспедиции О. Свердрупа: через его радиостанцию и наладили связь с Петроградом. Стали посылать телеграммы близким, получать ответы. Чтобы как-то разнообразить быт полярников, организовали для матросов общеобразовательные и профессиональные курсы, устраивали спортивные игры на открытом воздухе. Алексей Жохов вместе с другими офицерами корабля принимал деятельное участие в этом. Особенно он увлекался лыжами и «футболом на льду»,

Но чем дольше продолжалась зимовка, тем заметнее менялось настроение молодого офицера. Он становился угрюмым, подавленным. Было очевидно, что, помимо душевных переживаний, связанных с переводом, Жохов обеспокоен чем-то еще, а возможно, болен. Однако к врачу не обращался и продолжал неустанно заниматься научными наблюдениями.

27 февраля на «Таймыр» поступила тревожная радиограмма: «Лейтенант Жохов серьезно болен, слабость сердца, нефрит, отек обоих легких, нужна консультация со Старокадомским». Далее следовали слова, адресованные лейтенанту Транзе, с просьбой навестить Жохова перед смертью. С группой матросов-добровольцев Транзе заспешил в полярную ночь на «Вайгач», куда с трудом сумел прибыть менее чем через сутки. Алексея Жохова он застал еще живым...

1 марта 1915 года Жохова не стало. «В лице Алексея Николаевича Жохова экспедиция лишилась прекрасного флотского офицера и работника, а мы — хорошего товарища»,— записал врач «Вайгача» Э. Е. Арнгольд. Товарищи Алексея Жохова, выполняя его последнюю волю, предали тело земле, а не погребли в полярных льдах. Каменистый мыс полуострова Таймыр, где были похоронены Жохов и умерший во время зимовки кочегар «Таймыра» матрос И. Ладоничев, получил наименование мыса Могильного. В память о моряках экспедиция заложила здесь вековую марку, произвела тригонометрическую нивелировку.

В середине июля лед вокруг «Таймыра» и «Вайгача» неожиданно начал взламываться. Сначала их стремительно понесло к берегу, а затем ледяное поле остановилось. На обоих судах развели пары, и 8 августа они получили наконец возможность продолжить долгожданное плавание на запад.

Ранним осенним утром под салют судов, стоявших на Соломбальском рейде, «Таймыр» и «Вайгач» вошли в Архангельск. Многотрудный рейс вдоль всего северного побережья русские моряки завершили успешно. Было это 16 сентября 1915 года.

Сегодня общепризнано, что Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана многое сделала для освоения Северного морского пути. Она не только совершила крупнейшее географическое открытие века и выполнила огромнейший комплекс гидрографических исследований, но и явилась хорошей школой подготовки замечательных полярных исследователей, таких, как Б. А. Вилькицкий, Г. Л. Брусилов, Б. В. Давыдов, Н. И. Евгенов, К. К. Неупокоев, А. М. Лавров, Л. М. Старокадомский, А. Н. Жохов... Они принесли России заслуженную полярную славу, и их имена ныне по праву украшают карту Советской Арктики. Но, к сожалению, ГЭСЛО, как, впрочем, и все другие экспедиции прошлого, не обошлась без жертв.

Итак, что же нам известно об Алексее Жохове и его жизни?

...Александр Александрович Григоров, известный знаток истории русского флота и страстный краевед, вот уже около семи десятилетий настойчиво занимается выявлением всевозможных сведений по мореплаванию и сбором документов, относящихся к морякам-костромичам. Когда я встретился с ним и заговорил об Алексее Жохове, он оживился:

— Как же, как же не знать? Еще в 1927 году я жил в так называемом Жоховском переулке, в одном из домов, некогда принадлежавших отцу моряка. И поныне в нашем городе на улице Войкова стоит тот самый дом...

Но Алексей Жохов, оказывается, в Костроме, в доме отца, только воспитывался. Родился же он в Петербурге, где жила в ту пору семья Жоховых. В документе, который показал мне А. А. Григоров, читаю: «В метрической 1885 года книге Входо-Иерусалимской церкви, что у Лигова канала, под № 108 показано: коллежского советника Николая Федоровича Жохова и законной жены его Анны Михайловны — обоих православных, сын Алексей родился 26 февраля (ст. стиля.— А. Б.) 1885 года, а крещен 17 марта».

— А вообще-то род Жоховых,— продолжал далее Александр Александрович,— старинный, древний. Насчитывает он не одно поколение людей служилых, достойных...

Когда-то один из них — Иван Родионович Жохов прославился, командуя полком костромичей в Куликовской битве, другой — Николай Эрастович — в Отечественной войне 1812 года. К этой древнейшей русской фамилии принадлежал и известный исследователь Дальнего Востока — адмирал Г. И. Невельской.

Алексей Жохов после окончания трех классов костромской гимназии по семейной традиции был определен на воспитание в Морской кадетский корпус, из которого вышло немало моряков, прославивших свое имя путешествиями и географическими открытиями, достойным служением родине и флоту. Мичман Жохов был выпущен из стен этого старинного привилегированного военно-морского учебного заведения 21 февраля 1905 года. Отзвук Кровавого воскресенья — предвестника первой русской революции — уже громовым эхом катился по всей России... Мы не знаем о политических взглядах Алексея Жохова, но нам хорошо известно, что его друзьями по Морскому корпусу, выпущенными вместе с ним, были Лев Галлер, ставший впоследствии выдающимся советским флотоводцем; Владимир Кукель-Краевский, внук Г. И. Невельского и будущий командир легендарной «Керчи», выполнивший исторический ленинский приказ о потоплении Черноморского флота в Цемесской бухте в июне 1918 года; Константин Неупокоев — видный советский гидрограф и участник ГЭСЛО; Леонид Гаврилов, геройски погибший на «Палладе» в 1914 году; Кирилл. Станюкович — сын известного писателя-мариниста...

Как уже говорилось, одним из близких Алексею Жохову людей, кто находился рядом с ним в последние минуты, был Николай фон Транзе. В своих воспоминаниях Н. Транзе упоминает о том, что у Жохова была невеста. С ней Алексей был помолвлен. «Ушел он в экспедицию женихом,— говорит о своем товарище Транзе.— Жил мечтой о невесте, свадьбе, будущей жизни».

А. А. Григоров установил имя невесты и некоторые подробности ее биографии. Оказывается, Нина Гавриловна Жохова — так звали невесту Алексея, доводилась ему двоюродной сестрой. Со стороны родителей Жохова препятствий против брака не возникало. Но Гавриил Михайлович Жохов, начальник управления Варшавской железной дороги в Петербурге, отец невесты, и слышать об этом не хотел. Все должно было решиться с завершением экспедиции. Чтобы не обострять отношения с отцом, молодые люди решили повременить: авось все само собой уладится...

Но жизнь рассудила по-своему. Известие о начавшейся войне, перевод на «Вайгач», так болезненно воспринятый Жоховым, затем неожиданная и вынужденная зимовка. И, наконец, болезнь... Причиной ее, как утверждает в своих воспоминаниях врач «Вайгача» Э. Е. Арнгольд, было то, что Алексей Жохов, катаясь на лыжах в длинную полярную ночь, «простудил себе почки». Не много ли всего этого для одного человека, пусть и физически здорового? Арктика никогда еще не прощала даже малейшего ослабления духа полярника. А именно это и случилось с Алексеем Жоховым во время зимовки...

Одно время бытовала версия, что Жохов скончался от употребления в пищу якобы недоброкачественных консервов. Но теми же продуктами питалась вся экспедиция, и ни одного случая отравления за всю зимовку, как и вообще за все годы, не было отмечено. Более того, Николай Николаевич Урванцев, известный исследователь Севера, в одном из своих писем автору этих строк сообщал, что в 1935 году на Таймыре ему посчастливилось обнаружить продовольственное депо, заложенное здесь ГЭСЛО еще в 1915 году. «Военные консервы — щи с мясом,— утверждал Н. Н. Урванцев,— были и тогда совершенно свежими. Мы их ели с большим удовольствием».

И наконец еще один штрих, имеющий отношение к А. Жохову. Не так давно А. В. Шумилову, участнику полярной экспедиции «Комсомольской правды», длительное время успешно занимающемуся разгадками арктических тайн, удалось обнаружить в Центральном государственном архиве народного хозяйства в Москве ряд писем Н. Г. Жоховой. Они адресованы доктору Л. М. Старокадомскому, посвятившему Жохову в своей книге «Пять плаваний...» целую главу. Эти письма проливают свет на отношения Алексея с невестой, объясняют отчасти причину его подавленного состояния.

Нина Гавриловна Жохова всю жизнь прожила в Ленинграде, осталась навсегда верна своей первой любви. Пережила блокаду, во время которой была донором, а после войны еще многие годы бессменно проработала в Куйбышевской больнице медстатистиком. Но встретиться с этой удивительной женщиной мне, к сожалению, не довелось. Ее племянница Н. П. Еременко, многие годы жившая вместе с Жоховой, рассказывала, что, предвидя скорый конец, Нина Гавриловна попросила все письма Алексея Жохова сжечь. Насчитывалось их, по словам Н. П. Еременко, несколько сот. Были в этих письмах и стихи о плавании, о зимовке, о полярной природе...

Вот, пожалуй, и вся история лейтенанта Алексея Жохова, отважного полярника, исследователя-гидрографа, смелого и честного русского военного-моряка, чье имя — как памятник мужеству первопроходцев — живет в Арктике и сегодня.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение Иван Кукушкин » 06 Апрель 2010 19:20

 Музей Арктики 22-03-10 014.JPG
Фотография упоминаемая в статье:

Музей Арктики и Антарктики в Ленинграде. Здесь, в одном из залов, где сосредоточены реликвии наиболее известных полярных экспедиций, мое внимание привлекла как-то одна не совсем обычная фотография. Около восьмидесяти человек «вместил» сразу этот редкий снимок! Моряки строго, по-военному подтянуты, на бескозырках можно безошибочно прочесть названия судов: «Таймыръ» и «Вайгачъ». Это участники Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (сокращенно — ГЭСЛО, 1910—1915 годы), те, кто впервые в истории полярного мореплавания совершил сквозной проход вдоль всего арктического побережья с востока на запад.

Помнится, долго в тот раз я изучал фотографию полярных первопроходцев, тщетно пытаясь «расшифровать» ее. Ни один из моряков — участников экспедиции на этой фотографии по имени не значился: «Состав Гидрографической экспедиции...» — и все. Остался неизвестным и автор уникального снимка, сделанного в 1914 году, по-видимому, на борту экспедиционного судна.
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение Иван Кукушкин » 06 Апрель 2010 20:14

Гарун Аристакесян. Иду на свет Полярной звезды | Парламентская газета на Дальнем востоке 2009 г. номер 238| http://www.parldv.ru/index.php?mod=art_show&id_art=241

Гидрограф, поэт, жених, не ставший мужем...

... Тогда же, в последнем походе, на мысе Могильный на Таймыре и похоронили лейтенанта Алексея Жохова и кочегара Ивана Ладоничева.

Под глыбой льда холодного Таймыра,
Где лаем сумрачным испуганный песец
Один лишь говорит о тусклой жизни мира -
Найдет покой измученный певец...

    Не кинет золотом луч утренней Авроры
    На лиру чуткую забытого певца.
    Могила глубока, как бездна Тускароры,
    Как милой женщины любимые глаза.
Когда б он мог на них молиться снова,
Глядеть на них хотя б издалека,
Сама бы смерть была не так сурова.
И не казалась бы могила глубока...


Это предсмертные стихи замечательного полярного исследователя, морского офицера, талантливого поэта и гидрографа Алексея Жохова, именем которого в Восточно-Сибирском море назван один из островов архипелага Де Лонга.

Его товарищи по завещанию выгравировали их на медной табличке и прибили ее на могильный крест 16 февраля 1915 года, когда похоронили доблестного лейтенанта. Я полагаю, что это печальное название - Могильный неведомый малый мыс получил в ту пору.

Верный друг Алексея - Николай Транзе, тоже лейтенант, вспоминает: “Эпитафию себе он написал до моего прихода на “Вайгач” и прочел мне, сделав последние поправки. Его слова оказались пророческими, он умер, не увидев восхода солнца после долгой полярной ночи”.

Когда я прочел эти замечательные, полные тоски стихи, понял, что хочу знать все об их авторе. Так начались мои поиски сведений о жизни Алексея Жохова, костромского дворянина, оставившего в истории столь заметный след.

В нашей Национальной библиотеке я перерыл все географические энциклопедические справочники, но кроме сведений, что один из островов назван его именем, ничего не нашел. Разочарование и досада остались у меня после нескольких посещений библиотечных залов. Грустно, немало написано литературы о Якутии, о красотах и безбрежности ее просторов. И об островах Ледовитого океана не забыли упомянуть. Неужели ни у одного автора не появилось простого человеческого любопытства – а кто те люди, имена которых носят эти монолиты в диких водах Якутской Арктики? Бегичев, Бельковский, Анжу... Ведь и остров Жохова территориально - это земля Республики Саха (Якутия)...

И я продолжал поиски - был уверен, память о человеке, написавшем такие проникновенные строки “Могила глубока, как бездна Тускароры, как милой женщины любимые глаза”, не могла быть мимолетной. Настоящие поэты избегают забвения. Дошло до того, что я заходил в книжные магазины и маркеты Якутска и там украдкой листал все, что попадалось о географии Севера, о мореходах, даже учебники по географии, 8,9, 10 и 11-х классов. Без пользы делу....

И только во всемирной паутине среди многочисленных Жоховых, которые сегодня проживают в России, (не подозревал, что эта фамилия так распространена у нас), мы с моим другом журналистом газеты “Якутия” Юрием Карповым нашли упоминание о Л. Александрове, который еще в 1990 году, занимаясь поисками сведений о командире ледокола “Вайгач” Петре Новопашенном, чье имя носил до переименования открытый новый остров, наткнулся в “Вечернем Ленинграде” на очерк “Запонка лейтенанта Жохова”. Понятно, что мы нашли этот очерк и “скачали” его с компьютера.

Я читал его с упоением и жадностью. Передо мной сжато пробежала короткая судьба русского моряка, флотского офицера, который мало прожил, сгорел, как падающая звезда, но оставил в темном небе долгий и яркий след.

Все случилось в начале 1915 года. Тяжелые льды заставили экспедицию ГЭСЛО, которую возглавлял Борис Андреевич Вилькицкий, зимовать на Таймыре недалеко от мыса Челюскина. Ледоколы “Таймыр” и “Вайгач” встали в дрейф в 16 милях друг от друга. С наступлением полярной ночи старший лейтенант Алексей Жохов, недавно переведенный с “Таймыра” на “Вайгач”, неожиданно тяжело заболел. Судовой врач Л.М. Старокадомский сделал все, что мог, но болезнь прогрессировала.

Когда Алексей почувствовал, что осталось жить считанные дни, он попросил вызвать с “Таймыра” своего друга старшего офицера команды Николая Транзе, чтобы попрощаться.

И вот что рассказывал о последних днях своего друга старший лейтенант Николай Транзе:

“... Застал я его в тяжелом состоянии, и физическом, и моральном. Я это понял не потому, что жаловался на что-нибудь, а именно потому, что он уже ни на что не жаловался и был в состоянии апатии почти все время в течение тех дней, что я провел с ним до его кончины. Ушел он в экспедицию женихом. Жил мечтой о невесте, встрече, свадьбе, будущей жизни. Теперь же, когда мне удавалось навести его мысль на то, что так дорого и глубоко было на его сердце, он на минуту оживлялся, чтобы затем еще глубже впасть в апатию. Он просил меня похоронить его на берегу и вытравить на медной доске написанную им эпитафию, повесить ее на крест, сделанный из плавника, с образом Спасителя. Все это было мною свято выполнено”.

Далее Николай Транзе пишет, как трудно было выкопать на Таймыре могилу. Ее пытались сделать сначала киркой и лопатами, потом взрывчаткой, в конце концов вырубили топорами в мерзлоте.

У Алексея Жохова не было прямых потомков. Он едва успел полюбить и ушел из жизни. Но у него были родственники.

Алексей Жохов, правнук героя войны со Швецией и Англией капитана (позже знаменитого адмирала) Г. Невельского, чьим именем назван пролив между островом Сахалином и материком. Правнук в профессии и в характере явился полноправным продолжателем его дела и тоже стал первооткрывателем. Их имена на одной карте.

По жизни Алексея вела любовь. Она всецело владела его помыслами, его поступками и его мечтами. Красивая, как ранняя весна, богатая, как осень в разгаре, чистая и звонкая, как свежее, светлое утро. Будь иначе, никогда бы женщина не стала жертвовать собой, хранить незыблемой память о нем, когда бы он не был достойным того.

Я говорю о Нине Гавриловне Жоховой, дворянке, студентке, дочери именитого флотского адмирала, красивой и мудрой невесте Алексея Николаевича Жохова. После помолвки она взяла его фамилию и ничем, никогда не запятнала ее. Нина Гавриловна, оставшись одна - ни вдова и не жена, всю жизнь проработала в регистратуре Мариинской больнице на Литейном в Ленинграде.

Здесь же пережила блокаду и суровые послевоенные годы. И мало кто знал, что эта седенькая старушка была Полярной музой морского офицера, в чьи глаза так мечтал заглянуть он перед смертью, ибо в них для него таилась бездна Тускароры.

Бог не дал ей детей от любимого человека, но ее кровью спасено немало других юных ленинградцев в тяжелые блокадные дни, с которыми она щедро делилась, будучи донором во время войны.

Кровь такой женщины многого стоит.

Кто-то из исследователей судьбы Алексея Жохова точно сказал: “Какая мощная вспышка духа озарила эту пару, если уже без малого целый век о них помнят, говорят, думают, пишут, если глубокие старцы читают наизусть строки чужой любви, и они греют их. Может, и в наше туманное время размытых чувств свет той оборванной любви послужит кому-то путеводной вехой, как помогает крест лейтенанта Жохова узнавать полярным капитанам берега”.

Двадцать лет назад могиле Жохова и Ладоничева угрожало обрушение, ибо море подмыло берег и близко подобралось к ним. Специальный отряд гидрографов из Ленинграда побывал тут и перенес могилы вглубь на 700 метров.

Отец Александр из Тверской епархии, отпевая и творя заупокойную молитву над гробом Алексея Жохова при перезахоронении его в 1990 году, как пишет участник экспедиции В.И. Мамин, капитан 2-го ранга запаса, сказал: “Что может быть крепче вечной памяти в сердцах людей патриотам и героям, которые, не задумываясь, выполнили свой долг до конца?..”
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение Иван Кукушкин » 06 Апрель 2010 20:18

МКТ -- http://www.transport.ru | http://www.transport.ru/2_period/more/97_2/6.htm

Под глыбой льда холодного Таймыра
Памяти русских моряков - первопроходцев Севера посвящается
А.Першин


В августе прошедшего 1996 года, член редакционного совета нашего журнала Александр Першин побывал в необычной экспедиции на Таймырском полуострове.

Целью экспедиции было перезахоронение могил участников гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО) на ледоколах "Таймыр" и "Вайгач" (1910-1915 гг.) - лейтенанта Алексея Николаевича Жохова и кочегара Ивана Ефимовича Ладоничева, умерших во время зимовки в марте 1915 г. и похороненных на обрывистом берегу мыса Могильного.

В последние тридцать лет во многих книгах и журналах посвященных исследованию Арктики, неоднократно писалось о жизни, любви и смерти лейтенанта А.Н.Жохова - участника гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана в начале XX века.

А.Н.Жохов, участник этой славной экспедиции, лично открывший два неизвестных острова, поэт, человек разносторонних способностей, чье имя увековечено на карте Арктики, прожил короткую, но нелегкую жизнь, верный своей трудной любви и по-своему спасавший ее, достоин светлой памяти.

История освоения Крайнего Севера сравнительно молода и бережно хранит немногочисленные имена первооткрывателей этого сурового края. Что заставляло их смертельно рисковать, отправляясь в мир белого безмолвия, где никогда не бывает лета, травы, ярких цветов, а только льды, стужа и неизвестность на многие мили вокруг?

Экспедиции, случалось, не возвращались. Тем не менее, новые отчаянные смельчаки собирались в путь. Они плыли на своих утлых суденышках мимо неизвестных берегов, открывая моря, острова и проливы и нанося их на карты.

Но воду неожиданно сковывало льдом и арктическая зима брала суда в плен на многие месяцы... В течении пяти летних навигаций ледокольные транспорты "Таймыр" и "Вайгач" совершали арктические плавания в Северном Ледовитом океане: до 1913 г. - под руководством И.С.Сергеева, а в 1913 - 1915 гг. - под руководством Б.А.Вильницкого.

1913 год ознаменовался для экспедиции величайшим географическим открытием XX века, был открыт огромный архипелаг, получивший название "Земля Императора Николай II*.

Но льды пролива, отделяющего этот архипелаг от северной части полуострова Таймыр, не пропустили корабли на столь желанный для их Запад*.

На следующий год ледоколы опять предприняли решительный штурм Арктики, пролив Бориса Вильницкого был пройден, но Арктика все же не отпустила смельчаков. 24 сентября 1914 года "Вайгач" был окончательно затерт тяжелыми льдами в 30 километрах от западного берега полуострова Таймыр, а к югу от него, на расстоянии 15 миль от "Вайгача", во льды залива Толля вмерз флагманский ледокол "Таймыр".

Началась долгая полярная зимовка. Она оказалась очень тяжелой, так как к ней специально не готовились, надеясь, что, сквозной проход на запад удастся за одну навигацию. Зимовку пережили не все. В марте 1915 года от острого нефрита скончался Алексей Николаевич Жохов. Он просил похоронить себя на в ледовой морской могиле, а на берегу, в земле.

А.Н.Жохов обладал поэтическим даром. Незадолго до своей кончины он написал небольшое стихотворение, которое и просил своих товарищей поместить на его надмогильном кресте. 9 марта состоялись похороны тридцатилетнего моряка в вечномерзлой, каменистой земле Таймыра. Офицеры и матросы ледоколов перенесли и похоронили гроб с телом своего соплавателя на обрывистом мысе, впоследствии получившем имя мыса Могильного.

На могиле поставили большой деревянный крест с маленькой шпонкой и латунной доской, на которой, исполняя волю покойного, друзья вырезали предсмертное стихотворение Алексея Николаевича, обращенное к его невесте - Нине.

Вокруг могилы сделали ограду из железных стоек, соединенных цепями, и украсили могилу искусственными цветами, сделанными из листовой тонкой меди. Через месяц рядом с могилой лейтенанта, появилась могила кочегара "Вайгача" - Ивана Ефимовича Ладоничева, который умер от перитонита в возрасте 26 лет.

За прошедшие десятилетия море размыло оползневой склон. Могилы оказались на краю гибели, расстояние от них до края обрыва составляло всего девять метров.

В год славного 300-летнего юбилея Российского флота по инициативе Ассоциации полярных капитанов была организована экспедиция по переносу могил первопроходцев Арктики в глубь полуострова. В ее состав вошли сотрудники Морской арктической комплексной экспедиции (МАКЭ) Института культурного и природного наследия Министерства культуры Российской Федерации и Российской Академии наук, морские гидрографы 30-й Северной гидрографической экспедиции Северного флота. В экспедиции участвовал также родной племянник лейтенанта А.Н.Жохова - Алексей Дмитриевич Жохов, сотрудник Государственного океанографического института, в прошлом выпускник гидрографического факультета Ленинградского высшего инженерного морского училища им. Адмирала С.О.Макарова. Возглавил экспедицию кандидат геолого-минералогических наук Дмитрий Бадюков (МАКЭ). Экспедиция была организована АО "Мурманское морское пароходство".

В подготовке экспедиции активное участие принимали: генеральный директор пароходства Николай Матюшенко, его помощники Владимир Блинов и Михаил Фереферов, начальник службы ледокольного флота Анатолий Горшковский, капитан атомного ледокола "Таймыр" Александр Ольшевский, капитан дальнего плавания, член Ассоциации полярных капитанов Руслан Игрицкий. Большую помощь в подготовке экспедиции оказал заместитель директора Института культурного и природного наследия (г. Москва) Петр Боярский.

Изображение
Для совершения обряда перезахоронения, освящения кладбища и надгробных крестов по канонам Русской православной церкви благословением Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II Синодальный отдел Патриархии по взаимодействию с Вооруженными силами направил Благочинного Бежецкого округа Тверской епархии священника Александра Свитцова, в прошлом штурмана дольнего плавания, не раз ходившего на судах под проводной первого атомного ледокола "Ленин" в арктических морях. Отец Александр взял с собой в экспедицию деревянные надгробные кресты, которые были изготовлены прихожанами храма Спаса Нерукотворного (г. Бежецк), настоятелем которого он является. 13 августа 1996 года экспедиция в составе 12 человек вышла в море на атомном ледоколе "Таймыр". Путь ледокола лежал к западному побережью Таймыра в залив Толля.

Все четыре дня плавания до места высадки у мыса Могильного прошли в сборах. Упаковывались продукты, коих было взято на два месяца с учетом неприкосновенного запаса. Подгонялась теплая одежда, проверяли меховые спальники и шанцевый инструмент. Не забыты были доски, бензин и соляр. Авиатехники готовили к полетам палубный вертолет МИ-2.

Вечером 17 августа ледокол вошел в забитый льдом залив Толля, в пяти милях на востоке в лучах незаходящего низкого солнца синели обрывистые берега мыса Могильного...

Изображение
Через несколько минут вертолет, ведомый пилотом 1 класса Олегом Варнавским, уже был в воздухе. Первый полет был разведочным - выбиралось место для установки лагеря (близость могил, воды, безопасность посадки).

Холмистая тундра в районе мыса была покрыта недавно выпавшим снегом, который покрывал пышным ковром недавно распустившиеся полярные маки.

В последующие затем три часа вертолет совершил еще 12 рейсов, перевозя 4.5 тонны груза и всех участников экспедиции.

Сутки ушли на развертывание лагеря, установку палаток и радиоантенн, заготовку плавника и отдыха. 19 августа отряд приступил к работам: были обмерены могилы и кресты, найден астрономический пункт, поваленный столб с табличкой Таймырской гидрографической экспедиции 1932 года, проведенной на том же ледоколе - "Таймыр" *.

В 800 метрах к югу юго-востоку от могил было выбрано место под новое захоронение, которое находилось на самом конце мыса и было очень пологое. Процессы разрушения здесь давно уже были закончены и, наоборот, происходили процессы накопления переносимого с севера материала от разрушенных берегов мыса.

Подтверждением этому была песчаная коса Ладоничева, которая от края мыса уходила в залив широкой серповидной полосой.

После торжественной литургии, проведенной отцом Александром на могилах, отряд приступил к их раскопкам. Слой оттаивающей земли составлял всего 25 см, а дальше шла вечная мерзлота. Промерзлая глина в вперемешку с линзами льда плохо поддавалась проходке. За несколько часов было пройдено всего около метра в глубину.

Уже поздно вечером, когда низкое неяркое солнце почти скрылось за горизонт, топор, приваренный к лому, стукнул о крышку гроба кочегара И.Е.Ладоничева. На этом работу решили прекратить до следующего утра.

Двадцатого августа, утром, вернее днем, картина работ была изменена. После короткой "планерки" у места раскопок решили одновременно откапывать одну старую могилу и копать новую, так как накануне обе откопанные могилы были заполнены грязной оттаявшей массой воды и глины.

После освещения будущего места захоронения, отряд разделился на две группы. Пять человек откапывали гроб кочегара, а другие пять, начали копать новую могилу под жалобные крики чаек, которые внезапно потревоженные, неистово носились над краем мыса и косой.

Отец Александр и А.Д.Жохов дежурили по лагерю, держа связь с группами с помощью радиостанции. После тринадцатичасового упорного труда, работа на новом месте была закончена. Могила буквально была выбита ломами в промерзшей глине. Выкопав ее, группа под руководством заместителя начальника экспедиции доктора геолого-минералогических наук Алексея Рэдовича Котельникова, поспешила на помощь к своим товарищам, которые работали на могиле кочегара.

Уже глубокой ночью, при помощи двух огромных ваг, трех клиньев и десяти человеческих сил, гроб с телом И.Е.Ладоничева был оторван от мерзлого грунта и вытащен из могилы.

На следующий день были изготовлены сани из листа железа, который был предусмотрительно привезен с борта ледокола. Основной "прораб" экспедиции, капитан 2-го ранга Владимир Иванович Мамин, за плечами которого было 28 полевых сезонов в Арктике, связал из капронового фала "упряжь" на десять человек. И после торжественной молитвы участники экспедиции, положив гроб на импровизированные сани, "впряглись" в них.

Ровно один час длился переход к новому месту захоронения. День был солнечным и даже показался жарким, хотя термометр показывал всего 11 гр. С. За это время было преодолено два холма и большая впадина между ними. В быстро бегущем ручье гроб был отмыт, так что на солнце ярко играл медный крест, сделанный матросами "Вайгача" из тонкой медной пластины.

У новой могилы крышка гроба, деформированная при раскопках, была снята. Иван Ефимович Ладоничев лежал в гробу, заполненном льдом, словно в хрустальном саркофаге... Сквозь прозрачный лед проглядывал саванн, которым он был укрыт. После отпевания покойного* , гроб был опущен в могилу и через несколько минут над ней был установлен восьмиконечный православный крест.

Ружейный салют почтил память русского моряка Ивана Ефимовича Ладоничева, нашедшего свой последний покой 81 год тому назад.

В течении последующих двух дней процедура перезахоронения повторилась. Одна группа копала новую могилу, другая трудилась на старой. И также поздно ночью гроб с телом лейтенанта А.Н.Жохова был вынут из могилы. Ребятам, что работали на старой могиле, пришлось потрудиться гораздо больше, так как могила почти до краев была заполнена жидкой грязной массой от растаявшего вынутого грунта еще 19 августа. Грязь черпали ведрами и большой миской. Скрючась в тесноте, подрубали топорами вечную мерзлоту под днищем гроба.

Тяжелый крест из лиственницы, еще при его установке в 1915 году, смял дубовую крышку гроба и, вынутый из могилы, гроб был сплющен, но медный крест, был не тронут.

23 августа, после молитвы, члены экспедиции, впрягшись в сани, перевезли гроб с телом А.Н.Жохова, повторив тот же путь, что и два дня тому назад. Траурная процессия напоминала бурлаков, тянувших в давние времена баржу по Волге.

Наверняка, маленький Алексей в конце XIX века в своей родной Костроме видел настоящих бурлаков, идущих с песней вдоль берегов великой русской реки.

На этот раз песен не было, а была молитва. Во главе траурной процессии шел отец Александр с кадилом в руках и молитвой на устах.

На месте нового погребения решено было отремонтировать крышку гроба. Для этого ее с большой предосторожностью и трепетом сняли, открыв гроб...

Тридцатилетний лейтенант Российского Императорского флота Алексей Николаевич Жохов лежал в своем гробу в парадном мундире, расшитом золотом со скрещенными руками на груди. На левом манжете белоснежной сорочки ярко блестела в лучах полуденного солнца перламутровая запонка в серебре. За четыре дня со дня вскрытия могилы лед внутри гроба растаял и перед членами экспедиции предстал А.Н.Жохов, такой, каким его проводили в последний путь его друзья офицеры и матросы "Вайгача" и "Таймыра".

Изображение
Накрыв покойника большим Андреевским флагом, отец Александр отслужил панихиду по Алексею, после чего гроб был опущен в могилу под звуки ружейного и винтовочного салюта. Через четверть часа второй сосновый крест встал рядом с крестом на могиле И.Е.Ладоничева.

- Здесь же рядом у могил в небольшой низине у костра члены экспедиции помянули русских моряков - первопроходцев.

- Последующие два дня были штормовые с ураганным ветром доходившим до 30 м/сек. Отряд занимался укреплением палаток, сбором плавника, а главное борьбой с холодом, непрерывно топя печки в палатках. Но тепло держалось слабо, ибо через щели быстро выдувалось наружу. На второй день к вечеру ветер стих...

26-27 августа ушло на благоустройство могил. Из толстых досок, доставленных вертолетом были изготовлены надгробия, заполненные грунтом. В него был уложен дерн с мхом и нежными полярными цветами (незабудки, маки).

Со старых могил были перенесены цепи ограды и вновь установлены на новые металлические стойки. Два небольших адмиралтейских якоря подаренные моряками "Таймыра" украсили могилы. В.И.Мамин врезал в кресты новые иконки, привезенные А.Д.Жоховым, а также таблички со старых крестов. В изголовье могил была установлена мачта на растяжках из капронового фала. В основании ее был сложен метровый гурий, в который вложили бутылку с запиской о том, что могилы были перенесены теми-то и, тогда-то, а также указывалась просьба поддерживать их.

После окончания благоустройства отец Александр провел службу, завершающую ритуал перезахоронения. Начальник экспедиций Дмитрий Бадиков под торжественный салют поднял на мачту Андреевский флаг, который и был там оставлен.

Последним от могил уходил Алексей Дмитриевич Жохов, в глазах у него стояли слезы, дело было сделано - могилы были перенесены...

На надгробном кресте А.Н.Жохова все так же, как и 81 год тому назад находилась латунная табличка с его предсмертными стихами:

Под глыбой льда холодного Таймыра, Где лаем сумрачным испуганный песец Один лишь говорит о тусклой жизни мира, Найдет покой измученный певец.

Не кинет золотом луч утренней Авроры На лиру чуткую забытого певца - Могила глубока, как бездна Тускароры, Как милой женщины любимые глаза.

Когда б он мог на них молиться снова, Глядеть на них хотя б издалека, Сама бы смерть была не так сурова И не казалась бы могила глубока.

На другой день выпал первый осенний снег. Лето на Таймыре кончилось. Автор этих строк вместе с А.Д.Жоховым и курсантом Мурманского морского лицея Владимиром Гороховым вновь посетили старые могилы, где на кресте прибили табличку о перенесении захоронений на южную оконечность мыса *. В тот же день вечером с атомохода прибыл вертолет - полевая часть экспедиции окончилась.

В течении двух часов лагерь был свернут и десятью рейсами все люди и снаряжение были доставлены на "Таймыр". Путь ледокола лежал на север в пролив Бориса Вильницкого, вокруг мыса Челюскина. Еще неделю экспедиция прибывала на "Таймыре" дойдя до Новосибирских островов, и только 4 сентября в море Лаптевых была пересажена на теплоход "Норильск", который шел из Певека в Мурманск.

В заключение хотелось бы поблагодарить всех, кто оказывал экспедиции различную помощь и назвать имена тех, кто бескорыстно и самоотверженно участвовал в этом славном деянии:

Бадюков Дмитрий Дмитриевич, начальник экспедиции, с.н.с. ГЕОХИ РАН, Горохов Владимир Александрович, курсант Мурманского Морского Лицея, Жохов Алексей Дмитриевич, Котельников Алексей Рэдович, зам. Начальника экспедиции, доктор наук, зав. Лаб. Института Экспериментальной минералогии РАН, Кузнецов Александр Петрович, капитан 3 ранга, инженер-гидрограф Северной Гидрографической экспедиции СФ, Лоренц Кирилл Александрович, научный сотрудник ГЕОХИ РАН, Мамин Владимир Иванович, капитан 2 ранга, начальник геодезической партии ЕГЭ СФ, Мелькикян Сергей Николаевич, инженер 138 лаборатории СФ, отец Александр, Скорынин Александр Юрьевич, радист вспомогательного флота СФ, Чевычелов Виталий Юрьевич, кандидат геолого-минералогических наук, с.н.с. ИЭМ РАН. В результате поездки на Таймыр и под впечатлением тех мест, где в начале XX века проходила зимовка Русской полярной экспедиции под руководством барона Э.В.Толля, автор подготовил очерк "Групповой портрет на фоне яхты "Заря" о трех моряках - участниках этой экспедиции (Н.Н.Колошейцеве, А.В.Колчаке и Ф.А.Матисене), который будет опубликован в следующем номере журнала "Море".

Примечания:
    * ныне Северная Земля
    * В 1914 году пролив получил имя "Бориса Вилькицкого" в честь начальника экспедиции, капитана II ранга Б.А.Вилькицкого
    * Таймырскую гидрографическую экспедицию 1932 г. возглавлял соплаватель А.Н.Жохова на "Таймыре" в 1912-1913 гг. Алексей Лавров.
    * В 1915 г. на борту "Вайгача" и "Таймыра" священника не было
    * Старые кресты, как мемориальные, решено было оставить. Табличку из алюминия изготовил член экспедиции Сергей Николаевич Мелькикян
Аватара пользователя
Иван Кукушкин
 
Сообщения: 11076
Зарегистрирован: 17 Июнь 2007 05:52
Откуда: Нижний Новгород

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение [ Леспромхоз ] » 07 Апрель 2010 10:06

© Черкашин Н.А.
Командоры полярных морей.
М.:Вече, 2003.-480 с.,илл.(16с.)(Особый архив)
 4-1.jpg
 4-2.jpg
 4-3.jpg
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение Polarstern » 28 Сентябрь 2011 17:18

Наверно, имеется в виду невеста его?

А. А. Григоров установил имя невесты и некоторые подробности ее биографии. Оказывается, Нина Гавриловна Жохова — так звали невесту Алексея, доводилась ему двоюродной сестрой. Со стороны родителей Жохова препятствий против брака не возникало. Но Гавриил Михайлович Жохов, начальник управления Варшавской железной дороги в Петербурге, отец невесты, и слышать об этом не хотел. Все должно было решиться с завершением экспедиции. Чтобы не обострять отношения с отцом, молодые люди решили повременить: авось все само собой уладится...


http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/3188/
Вложения
vokrug_sveta_2_1985_2533_zhohov.pdf [4.66 МБ Скачиваний: 488]
Аватара пользователя
Polarstern
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 777
Зарегистрирован: 01 Январь 1970 03:00
Откуда: Москва/Сент-Джонс, Ньюфаундленд

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение [ Леспромхоз ] » 16 Ноябрь 2013 14:48

Фотография из книги: Э. Арнгольд. По заветному пути : Воспоминания о полярных плаваниях и открытиях на ледоколах "Таймыр" и "Вайгач" в экспедициях 1910-1915 гг.
/ Под ред. М. С. Боднарского ; Обложка: А. Щербакова. Госиздат, М.-Л., 1929

 145.jpg
Аватара пользователя
[ Леспромхоз ]
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 10685
Зарегистрирован: 02 Июль 2007 00:17
Откуда: Петрозаводск

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение SVF » 04 Июнь 2015 14:58

Архангельскъ 19 апреля 1915 г., №85:
1915-04-19-01.jpg
SVF
Редактор
Редактор
 
Сообщения: 4400
Зарегистрирован: 23 Июль 2008 20:20

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение ББК-10 » 22 Май 2019 09:10

Кап. 2 р. А. Н. фонъ Транзе.
ВО ЛЬДАХЪ ТАЙМЫРА
Аватара пользователя
ББК-10
 
Сообщения: 10072
Зарегистрирован: 05 Ноябрь 2014 17:53

Жохов Алексей Николаевич (1885-1915)

Сообщение Георгий Паруирович » 05 Декабрь 2019 14:27

Статья о Жохове на сайте "Арктическая топонимика" http://www.gpavet.narod.ru/Names1/johov.htm
Георгий Паруирович
 
Сообщения: 215
Зарегистрирован: 09 Июнь 2014 21:58


Вернуться в Персоналии



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 23

Керамическая плитка Нижний НовгородПластиковые ПВХ панели Нижний НовгородБиотуалеты Нижний НовгородМинеральные удобрения