Лассениус Питер (ок.1700–1735)

[fisch1]

Лассениус (Питер) — один из исследователей сев. берегов Сибири; датчанин родом, в 1725 г. принят на русскую службу с чином капитана. Он принимал участие в первой камчатской экспедиции, а в 1733 г.назначен в большую сев. экспедицию, где на него было возложено описание берегов Сибири от р. Лены к востоку. 7-го августа 1735 г., на боте «Иркутск», Л. вышел в море и пошел к В, но 11-го числа встретил льды и стал на зимовку в р. Хариулах, впадающую в губу Борхая. Суровость зимы и плохие условия зимовки были причиной появления цинги, первой жертвою которой пал сам Л., в том же 1735 г.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона т. XVII (1896): Култагой — Лед, с. 366

[fisch1]

ЛАСИНИУС, Пётр (год рожд. неизв. — ум. 1735)— офицер рус. флота. В 1733 назначен начальником одного из сев. отрядов Второй Камчатской экспедиции по съёмке морского берега от устья Лены до Камчатки. Летом 1735 вышел из устья Лены на боте «Иркутск», но вскоре, задержанный льдами, стал на зимовку в устье р. Хараулах. Зимой Л. и большая часть его отряда погибли от цинги. Именем Л. назван мыс на вост. берегу п-ова Таймыр. 2—211 л.

Краткая географическая энциклопедия Том 5/Гл.ред. Григорьев А.А. М.:Советсвкая энциклопедия - 1966, 544 с. с илл. и картами, 5 л. карт и илл., 1 л. карта-вкладка

[fisch1]

Из монографий: © Аветисов Г.П. Имена на карте Российской Арктики. СПб.: Наука, 2003; Арктический мемориал. СПб.: Наука, 2006; Имена на карте Арктики. СПб.:, 2009. http://www.gpavet.narod.ru/names.htm

Лассиниус Питер
(ок.1700–19.12.1735/1736)
Швед по национальности, родился в Дании. Лейтенант майорского ранга, на российской службе с 1725 года.
Лассиниус много плавал и был опытным штурманом. Он участвовал в . Добровольно вызвался участвовать в ВСЭ и был назначен командиром Восточно-Ленского отряда, которому предписывалось на боте «Иркутск» пройти от устья Лены к востоку до устья и оттуда до устья и далее до .
Отряд покинул Якутск 29 июня 1735 года одновременно с отрядом . 2 августа оба отряда достигли о. Столб и через Быковскую протоку вышли в море. Сразу после выхода в море «Иркутск» попал в тяжелые льды, которые нагонялись сильным северным ветром. С трудом удалось пройти западный берег губы до устья реки , где 18 августа отряд был вынужден встать на зимовку. Место для зимовки, вопреки мнению опытных членов команды, Ласиниус выбрал неудачно: оно было низким и сырым. Уже 16 сентября после сильных северных ветров вода поднялась, и зимовье в течение нескольких дней было затоплено.
Зимовка началась и проходила крайне тяжело. Лассиниус был груб и непримирим. Уже в самом начале зимовки он приказал вдвое уменьшить и без того скудные нормы питания, мотивируя свое решение тем, что продовольствия может не хватить до Тихого океана. В отряде назревал бунт. Последней каплей оказался конфликт с унтер-офицером датчанином Росселиусом, который, как выяснилось, торговал судовыми запасами сухарей. Командиру объявили «слово и дело», что означало отстранение от должности. Матросы предложили принять командование штурману Василию Ртищеву, но тот понимал, что ему, как помощнику капитана, за участие в бунте грозит смертная казнь. Пришли к решению восстановить нормы питания, арестовать Росселиуса и отправить его под конвоем в Якутск. Однако положение было уже не спасти. «От тесноты покоев и малого движения люди все подверглись цынготной болезни, которая к весне так усилилась, что большая часть служителей лишилась жизни, да и сам командир лейтенант Лассиниус, долго страдая цынгою, также умер». Командование принял В. Ртищев. Им были приняты все возможные меры, но состояние команды резко ухудшалось. С января 1736 года смерти пошли одна за другой. К 1 мая к моменту прибытия спасательного отряда М. Я. Щербинина из 50 с лишним человек в живых остались лишь девять. После оказания помощи они были отправлены в Якутск.
Похоронен в районе . Нами приведена фотография могилы Лассиниуса, заимствованная в , однако сейчас, после выхода в свет замечательной книги А. В. Кандидова о Прончищеве появились большие сомнения по поводу истинности этой фотографии. В книге сообщено, что экспедиции 2001 и 2002 гг. ставили себе целью разыскать захоронение членов отряда Ласиниуса, но не смогли его найти.
Мыс в зал. Терезы Клавенес на восточном берегу . Назван в 1919 году .
на п-ове Таймыр в зал. Терезы Клавенес. Назван не позднее 1943 года советскими исследователями по мысу, находящемуся на этом полуострове.

[fisch1]

Романов Д. М.Хараулахская трагедия //Полярный круг. - Москва: Мысль, 1978

Романов Дориан Михайлович .Хараулахская трагедия.

(Рассказ написан на основе судового журнала бота "Иркутск" 1735-1736 гг., обнаруженного автором в Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота СССР (ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 9), а также других документов Великой Северной экспедиции.)

Романов Дориан Михайлович
Родился в 1926 г. Заслуженный учитель РСФСР. Директор Первомайской средней школы- интерната. Автор книги "Полярные Колумбы" и более 100 очерков и статей на исторические темы. Работает над книгой о полководце Отечественной войны 1812 года Д. С. Дохтурове. Живет в г. Щекино Тульской области.

Исторический рассказ
В феврале 1733 г. из Санкт-Петербурга на восток по санному пути отправлялась секретная экспедиция. Ей предстояло выполнить предсмертный наказ Петра I - найти путь через Ледовитый океан в Японию, нанести на карту северные берега России и разведать, далеко ли от Камчатки лежит "землица" Америка. "Оная экспедиция, - говорилось в указе Сената, - самая дальняя и трудная и никогда прежде небывалая, что в такие неизвестные места отправляются". 980 моряков должны были добраться по суше до Якутска и Охотска, построить там несколько парусных судов и выйти на них в плавание по неведомым морям. Возглавлял экспедицию датчанин на русской службе Витус Беринг, а командное ядро составляли "птенцы гнезда Петрова", выпускники его Навигацкой школы и Морской академии - Алексей Чириков, Василий Прончищев, Семен Челюскин и другие. Молодые офицеры имели уже немалый мореходный опыт, и Адмиралтейств- коллегия решила, что им вполне можно доверить выполнение самых сложных задач.
Долог оказался путь огромного обоза с людьми, провиантом и снаряжением для будущих кораблей. Лишь через двадцать месяцев, в октябре 1734 г., показался впереди Якутский острог: бревенчатые стены, сторожевые башни по углам, колокольня деревянной церкви. Якутск никогда еще не знал такого количества людей. Закипела работа. Из сплавного леса рубили избы для жилья, строили склады, судоверфь. Заложили два судна - бот и дубель-шлюп. Беринг объявил состав команд первых кораблей экспедиции.
Командиром бота был назначен датчанин Питер Ласиниус. В состав экипажа вошли штурман Василий Ртищев, боцман Алексей Толмачев, квартирмейстер Евсей Селиванов, подлекарь Симон Грейен, штурманский ученик Осип Глазов, сорок матросов и солдат - вологодских, смоленских, калужских и тульских мужиков. Несколько позже прибыли веселый геодезист Дмитрий Баскаков ("для сочинения земляных и морских чертежей") и хмурый унтер-офицер датчанин Борис Росселиус. Последним явился "духовный отец" - иеромонах Соловецкого монастыря Дамаскин.
Ласиниус встретил монаха неприветливо: зачем лишний груз и лишний рот на корабле?

- А ты не гляди, что я духовного звания, - низким трубным голосом гудел монах. - Про Куликово поле слыхивал? Пересвет и Ослябя також иноки были. Аз человек благополезный, понеже плотник и каменщик. Камни о десяти пуд на Соловках клал...

- Ви есть человек тромба марина, - рассмеялся Ласиниус, - по-русски сказать- морская труба. У нас в датском флоте есть такой мюзикальный инструмент... Можно глухой быть от вашего голоса, патер!
Так и прилипло к монаху прозвище Морская Труба или для краткости просто Труба. Духовный отец быстро пришелся по нраву всей команде. Вместо проповедей он занялся земными делами: таскал на своих могучих плечах бревна, раскалывал их с помощью клиньев пополам и из каждой половины вытесывал топором по одной толстой доске для обшивки судна.
Дело быстро подвигалось вперед. В конце мая 1735 г. шестнадцативесельный восемнадцатиметровый палубный одномачтовый бот, имеющий шесть пушек, был спущен на воду. Морская Труба отслужил по этому случаю молебен и нарек бот именем "Иркутск". Вскоре рядом с ботом встал другой корабль - дубель-шлюп "Якутск" - под командованием лейтенанта Василия Прончищева.
29 июня 1735 г. оба судна, провожаемые звоном колоколов и напутствен-ными возгласами сотен людей, отправились вниз по Лене. Инструкция, врученная Ласиниусу, предписывала боту идти "из Якуцка Леною рекою до устья, а от устья к востоку подле берега морем до устья Колымы реки и оттуда подле берега к востоку до Анадырского и Камчатского устей", то есть преодолеть самый трудный, восточный сектор Арктики и выйти в Тихий океан.
Корабль Прончищева от устья Лены должен был повернуть на запад и пройти к Енисею вокруг Таймыра.
1800 верст вниз по Лене прошли в течение месяца. Плыли медленно, так как вели инструментальную съемку реки. По ночам становились на якорь. После впадения Алдана Лена достигла ширины нескольких верст. Низкие, поросшие лесом берега были совершенно безлюдны. Лишь изредка виднелись берестяные чумы якутов, иногда встречались их рыбацкие лодки. Ниже Урочища Кумансурка кончился лес, на смену ему пришла тундра - белый ягель, редкие кустики карликовой березы и полярной ивы. Чаще стали попадаться кочевья оленных тунгусов и якутов.
В последний день июля корабли подошли к острову Столб; здесь Лена Распадается на протоки, начинается ее обширная дельта. Вода уже спала, Рукава обмелели, найти проход оказалось нелегко. Наконец восточной Быковской протокой вышли в море. Здесь 8 августа 1735 г. корабли простились друг с другом.
Уже на второй день "Иркутск" попал в тяжелые многолетние льды. Северный ветер гнал льды с моря, выжимал их на сушу, громоздил на отмелях. Работая баграми и веслами, команда пыталась найти дорогу в лабиринте узких разводий, но все усилия людей были тщетны. К тому же ударил мороз, в разводьях появилась шуга. Нависла угроза ледового плена. Потребовалось четверо суток нечеловеческого напряжения сил, чтобы пробиться к материку. 18 августа "Иркутск" вошел в устье реки Хараулах. На берегу обнаружили пять заброшенных якутских юрт. Обилие плавника позволяло построить избу и заготовить в достатке дров. Ласиниус решил остановиться здесь на зимовку.
Однако выбор места зимовки вызвал недовольство среди команды: берега были низкие и сырые. Квартирмейстер Евсей Селиванов и лоцман Иван Кудрин вступили в спор с командиром, но Ласиниус, не терпевший возражений, приказал начать разгрузку.

Через три недели жилье было готово. Иеромонах с плотниками и конопатчиками соорудил просторную избу длиной в одиннадцать сажен, сложил печи, срубил баню, "в которой можно десяти человекам паритца разом". Но вскоре подтвердились опасения Селиванова и Кудрина: 16 сентября на море разыгрался шторм, ураганный северный ветер взломал лед на реке Хараулах, вода поднялась и на несколько дней затопила зимовье. Селиванов и Кудрин предложили перенести избу на сухое место, Ласиниус в ответ на это приказал им убираться в Якутск за "предерзостное поведение". Вместе с ними он отправил Берингу рапорт с жалобами на подчиненных.
Положение на зимовке еще более обострилось, когда Ласиниус издал приказ вдвое уменьшить нормы питания. Свое решение он объяснил тем, что пройти в Тихий океан следующим летом вряд ли удастся, а "Иркутск" имеет запас провианта лишь на два года. Морская Труба и штурман Ртищев убеждали Ласиниуса отменить приказ, но тот был непреклонен и даже назвал монаха бунтовщиком.
Среди команды действительно назревал бунт. Однажды матросы заметили, что два их товарища украдкой едят сухари. Выяснилось, что эти сухари тайком продал им из судовых запасов унтер-офицер Росселиус. В тот день несколько человек были назначены копать яму для смолы, работой руководил Росселиус. Мерзлый грунт не поддавался усилиям людей. Наконец, обессилевшие матросы отказались копать дальше. Разъяренный Росселиус ударил кошкой матроса Александра Коробова. Команда потребовала от капитана немедленного суда над унтер-офицером. "Изгнать торгующих из храма!" - гремел иеромонах. Не осознавая всей серьезности положения, Ласиниус принялся защищать Росселиуса. Терпение людей лопнуло.

- Слово и дело! - объявил Коробов.
- Слово и дело! - поддержали все.

Объявить командиру "слово и дело" означало отстранить его от должности.
Матросы предложили Ртищеву принять командование. Но штурман понимал, что за участие в бунте ему, как помощнику капитана, грозит смертная казнь. Поэтому он предложил оставить Ласиниуса на месте, но арестовать Росселиуса и восстановить обычные нормы питания. Команда нехотя повиновалась. Под караулом двух своих "покупателей" Росселиус был отправлен на ездовых собаках в Якутск*.
* (Беринг, по-видимому, не решился "выносить сор из избы". О бунте на "Иркутске" не упоминается ни в одном из его рапортов в Петербург. Росселиус избежал суда. Беринг взял его на свой корабль "Святой Петр".)
К тому времени уже вся команда болела цингой. Первым 19 декабря 1735 г. умер лейтенант Питер Ласиниус.

Командиром "Иркутска" стал Ртищев. Он принял энергичные меры, чтобы спасти положение: вдвое увеличил нормы питания, ввел обязательный для всех труд на воздухе, разными способами стремился поднять настроение людей. Труба помогал ему по-своему. Иеромонах неустанно напоминал своей пастве, что в числе семи смертных грехов значится "уныние", он читал и перечитывал вслух "духовный" стих "Прение живота со смертию", в котором повествуется о гибели Аники-воина единственно из-за страха смерти.
Геодезист Дмитрий Баскаков мечтал спасти своих товарищей музыкой. Он смастерил кувиклы (счетверенную свирель), и мелодии русских песен заглушали теперь вой полярной вьюги. Но все эти средства оказались недостаточны. Почти все матросы были впервые на Севере, и полярная ночь действовала на них подавляюще: исчезновение солнца они приняли за предвестие смерти. Морская Труба, хотя и прожил много лет в Соловках, толком не умел сказать, куда пропало солнце, и лишь твердил: "Тайна сия велика есть..." Ртищев пытался объяснить полярную ночь по-научному, но безграмотные люди не могли постичь такую премудрость.
Состояние команды быстро ухудшалось. С января 1736 г. люди стали умирать один за другим. Василий Ртищев писал в судовом журнале:
"Генварь 1736 году, случаи:
6 - Погода во все сутки облачная, мороз крепкий, светлость луны, ветр малый зюйд-зюйд-вест. Умре боцман Алексей Толмачев. Умре солдат Василий Соловьев...
9 - Умре Герасим Новопашенков...
10 - Умре парусник Антон Полубородов...
19 - Умре солдат Михайла Соломатов...
21 - Умре плотник Егор Яковлев...
28 - Перестали у бота скалывать лед за болезнею. Служители токмо с нуждою возят дрова и уходят за больными..."
И так на каждой странице: "Умре купор Александр Коробов... умре матрос Егор Волынский... умре конопатчик Никифор Чечин..." В декабре умерло 2 человека, в январе - 7, в феврале - 10, в марте - 14, в апреле - 3...
Умирали без ропота. До последнего часа вели с соседями по нарам тихие разговоры о ценах на хлеб и мед в родных местах, вспоминали свои села, спорили, чей край лучше - тульский или смоленский, калужский или вологодский. А в последний час приходил на помощь монах, выслушивал последнюю просьбу, говорил последнее напутствие.
Геодезист Дмитрий Баскаков умер со свирелью в руках. Штурманский ученик Осип Глазов плакал перед смертью, и все понимали, как обидно умирать в семнадцать лет, не успев увидеть в жизни ничего, кроме зубрежки в Навигацкой школе и палки чужеземца-учителя. Подлекарь Симон Грейен молился своему лютеранскому богу и проклинал Россию, страну холода и тьмы. Когда он стих, затеялся в избе разговор:
- А кто его гнал в Расею?
- Деньги.
- Ты не греши словом, добрый был человек наш лекарь, хоть и нехристь...
- Братцы, он помёр за деньги, а мы пошто?
- Солдат есть солдат...
- А видал, как Ртищев с Митей Баскаковым - царствие ему небесное! - карту на бумаге чертили? Так, может, по той карте люди пойдут, города понастроят, села...
- Места здеся больно гиблые...
- Питербурх тоже на болоте строен, а смотреть любо...
Ртищев, худой, обросший, в накинутой на плечи шинели сидел перед светильником и вносил в журнал события дня. Поставив точку, отложил перо, задумался. Может, и его черед скоро. В тридцать-то лет...
Вспомнилась родная сторона - село Кутуково под Каширой. Помещичий дом хоромного строения, яблоневый сад. Гляди - не наглядишься. Теплый летний вечер. Ни один лист не шелохнется. Бабы идут с покоса, песня слышна за версту. Матушка слушает песню и слезу утирает от умиления - благодать какая!
- О чем дума, сын мой? - послышался голос монаха над головой Ртищева.
- Садись, батя, - очнулся штурман. - Разговор будет... Если и мой черед придет, примешь команду...
Дамаскин сел, поднял глаза к черному от копоти потолку и шумно вздох-нул:
- На все воля божья.
- Журнал чтоб вел каждые сутки: больше грамотных нет, - продолжал Ртищев. - Нам бы в Якутск гонца послать, может, и спасли бы нас. Да только собак нет ни одной - с последней упряжкой отправили Росселиуса. А две тысячи верст пешком не одолеешь. Хоть бы якуты поблизости объявились... Что придумать?
Труба жевал бороду и молчал.
Помог случай. 26 марта неожиданно явился на оленях солдат Погодаев. Он доставил из Якутска пакет с инструкцией Беринга на лето 1736 г. Прочитав бумагу, Ртищев угрюмо произнес:
- Передай его высокоблагородию почтенному капитан-командору, что летом плыть на "Иркутске" будет уже некому...
От Погодаева узнали неожиданную новость: его путь лежал дальше - в устье реки Оленек, где зимует отряд Прончищева. Оказалось, что два от ряда разделяют каких-то 500 верст! На другой день Погодаев отправился дальше, увозя с собой рапорт Берингу и письмо Прончищеву с просьбой о помощи.
Прончищев не замедлил откликнуться. 1 мая к месту зимовки "Иркутска" прибыл спасательный отряд во главе с квартирмейстером Афанасием Толмачевым. К тому времени в живых оставались лишь Ртищев, иеромонах и семь матросов, из которых только двое могли передвигаться.

Вручив Ртищеву пакет, Афанасий Толмачев спросил:
- Где брат мой Алексей?
- Помер боцман.
- Похоронили?
- Нет. Все лежат там, за баней, в снегу...
Афанасий перекрестился и тяжело осел на лавку. Долго молчал. Потом произнес:
- Привезли рыбу. Ешьте сырой ее - строганину. Якуты говорят, что в той строганине спасение от цинготной болезни.
- Помогите спасти бот, - как будто не слыша Толмачева, проговорил Ртищев. - Надо доставить бот в Якутск. Нам одним это не под силу...
Из судового журнала:
"2 мая - Стали окалывать бот изо льда".
"11 мая - Выкололи бот изо льда".
"12 мая - Поставили на бот мачту, наладили ванты и баштаги и иштаги".
К 15 мая все было готово. Перенесли на бот больных. Похоронили в общей могиле умерших. Иеромонах отслужил молебен. Оставалось ждать, когда сойдет лед на реке Хараулах и очистится залив.
Тем временем в Якутске тоже принимали меры. Получив в конце апреля рапорт Ртищева, Беринг сформировал новую команду бота во главе с лейтенантом Дмитрием Лаптевым. В начале мая штурман Михаил Щербинин с 14 матросами вышел на оленях к месту зимовки "Иркутска". Лаптев с остальными людьми дождался конца ледохода и 30 мая отправился вниз по Лене на трех дощаниках.
Обо всем этом Ртищев знать не мог. Он ждал погоды.
"29 мая - Во все сутки погода облачная, дождь, туман, ветер малый норд. Разломало лед на речке".
9 июня услышали лай собак - это прибыл Михаил Щербинин. Не верили своим глазам. Плакали. 10 июня Ртищев сделал последнюю запись в журнале и сдал бот Михаилу Щербинину.
"17 июня (рукой Щербинина. - Д. Р.) - Василей Ртищев отправился с бота в Якуцк и с ним служителей два человека".
Морская Труба ехать наотрез отказался - не желал показываться на глаза Берингу. Пять матросов были еще настолько слабы, что взять их с собой Ртищев не решился. Оленей погнал все тот же Погодаев.
А Дмитрий Лаптев тем временем пробивался к Хараулаху на лодках. Тогда в заливе Буорхая путь преградили льды, Лаптев решил тащить дощаники волоком по берегу. По топкой тундре, выбиваясь из сил, люди медленно продвигались вперед. В июле они добрались до корабля. В августе "Иркутск" поднял паруса и вышел в новое плавание...
Несколько месяцев спустя, уже оправившись от болезни, Василий Ртищев явился к Берингу за новым назначением. В этот момент капитан-командору принесли долгожданный рапорт с дубель-шлюпа "Якутск". Штурман Семен Челюскин писал, что зимовка прошла благополучно, никто не умер, что летом дубель-шлюп зашел далеко на север, открыл восточный берег Таймыра и несколько островов, но, встретив "льды великие" и морозы такие, "что человеку едва терпеть можно", повернул назад. На обратном пути умер от цинги лейтенант Василий Прончищев, а вслед за ним и молодая жена его Мария. Супругов Прончищевых похоронили с положенными почестями на высоком берегу в устье реки Оленек. А команда остается на вторую зимовку...
Прочитав рапорт, Беринг закрыл глаза и едва слышно прошептал: "Майн гот..." Потом, очнувшись, взглянул на Ртищева: "Поедешь в Охотск, к капитану Шпанберху... Надо искать дорога в страну Епон..."

[fisch1]

Попов С.В. Морские имена Якутии. Очерки по топонимии и . – Якутск: Кн. Изд-во, 1987-168 с., ил.

КРЕСТЫ ВЕЛИКОЙ СЕВЕРНОЙ

Вторую Камчатскую экспедицию Витуса Беринга недаром еще называют Великой Северной. «Птенцы гнезда Петрова» не только открыли Америку с востока, но и с максимально возможной для своего времени точностью нанесли на карты арктические пределы России. В Якутске формировались два северных отряда и Питера Ласиниуса.
Они не ладили. И хотя из Якутска вышли в один день 30 июня 1735 года, в пути не общались. Об этом же свидетельствуют и две первые точные карты Лены. Одна составлена на боте Ласиниуса геодезистом Дмитрием Баскаковым, подштурманом Василием Ртищевым и штурманским учеником Осипом . Другая — помощником Прончищева . В них большие разночтения, которые не возникли бы при встрече. Морское плавание отряды тоже начали в разное время у мыса Быков.

Направившийся на восток «Иркутск» льды заставили уклониться и вскоре встать на зимовку в реке (по-якутски «С черной водой»). Экипаж зимовал скученно, в наскоро построенных землянках, при острой нехватке продовольствия. В результате от цинги умерло 37 человек и первым — 18 декабря сам Ласиниус. Оставшиеся пятнадцать сушей вернулись в Якутск.
Четверть века назад мы, Тиксинские гидрографы, работали в этих местах и пытались найти место зимовки Ласиниуса. Когда-то на старых картах значилось: «Крест Ласиниуса», «Казармы Ртищева». Но потом восторжествовал рационализм, кто-то посчитал, что такие обозначения затрудняют чтение карты, и их убрали. Название «бухта Ласиниуса» тоже было заменено на бухту Хараулахскую. Теперь имя этого датчанина, верой и правдой служившего России, осталось только за пределами на Восточном в наименованиях мыса и полуострова Ласиниуса.

…в бухте Сытыган-Тала («Вонючий обрыв») участник экспедиции Анжу Ильин находил «много могил и над некоторыми кресты с изгладившимися надписями», а севернее видел и развалившуюся казарму Ласиниуса — . Нам же ничего найти не удалось. Ровный и глубокий снежный покров укрывал все. К тому же поджимала работа, времени не было. Только вернувшись, по старым картам установили, что искали не там, где следовало. А через несколько лет тульский учитель Д. М. Романов сообщил, что его воспитанники нашли могилу Ласиниуса. Затем прочитал в газетах, что комсомольцы совершили к этому месту лыжный переход и поставили памятник первопроходцам.

[fisch1]

"Самая долгая, и трудная, и прежде никогда не бывалая"

Так характеризовал петербургский Сенат в своем указе готовящуюся экспедицию Витуса Беринга. Действительно, предстояло пройти по полному бездорожью тысячи верст, везя с собой мачты, гвозди, паруса - словом, все необходимое для строительства судов, а еще - пушки, ядра, порох, продовольствие. Более года занял путь, а потом в разных городах - Архангельске, Тобольске, Якутске, Охотске - строили верфи, корабли и лишь на третий год приступили к изысканиям.
Работы по созданию карты севера и востока России велись на необозримом пространстве. Во всех 7 отрядах было тяжело: холод, льды, изнуряющие зимовки, утомительный труд, длящийся годами, без всяких отпусков. Везде было трудно, но в одном из отрядов ситуация сложилась катастрофическая. В виде исключения здесь командовал не россиянин, а датский подданный на русской службе лейтенант Питер Лассиниус.
Лассиниус родился на территории современной Норвегии, однако на рубеже XVI - XVII веков эта местность входила в состав Датского королевства. О жизни Лассиниуса известно мало. В 1725 году его приняли на русскую службу в чине унтер-лейтенанта. К 1733 году он исполнял должность штурмана на корабле "Лесное", которым за 11 лет до того командовал Витус Беринг. По указу Сената весь командный состав Великой Северной набирали из русских добровольцев. Таковых было недостаточно, и начальник экспедиции Беринг предложил включить в состав четырех иностранцев - в частности, лейтенанта Лассиниуса.
Задача датчанина состояла в том, чтобы описать северное побережье Сибири от устья Лены до пролива, разделяющего Азию и Америку (в будущем этот пролив назовут Беринговым). В июле 1735 года бот "Иркутск" вышел из Якутска, спустился по Лене до открытого моря и взял курс на восток. Теснота была страшная. На судне длиной 18 метров находились 52 человека. Как пишет начальник отряда в своем рапорте, "...не имелось место внизу рядовым 10 человекам".
В море начались новые испытания. Бот плохо держался на волнах, его раскачивало так, что "нельзя человеку ходить или стоять на палубе". Пришлось наращивать киль и менять руль. Неудачным оказался выбор лоцмана. Иван Кудрин неожиданно заявил, что "не бывал летним временем во оных местах", и своими советами завел судно на мель.
Из-за задержек благоприятное время было упущено. С севера показались большие ледяные поля, выпал обильный снег. Надо было думать о зимовке. Подходящее место нашли в устье реки Хара-Улах.
19 августа встали в "отстойное место". (Даты приводятся по старому стилю, для перевода на современный календарь надо прибавить 11 дней.) Сразу приступили к разгрузке и строительству казармы. Стоячего леса кругом не было - тундра. Однако на берегу находились многочисленные бревна плавника, выброшенные половодьем, вполне пригодные для строительства.

Положение дел вроде бы не внушало опасений. Команда подобралась сильная и здоровая, лишь один матрос чувствовал себя плохо. Работы велись быстро: построили казарму длиной 23 метра, шириной 9 метров и высотой 4 метра. К ней пристроили кухню и нужник, рядом соорудили баню на 10 человек.
Питер Лассиниус был отличным моряком, но совершенно не знал особенностей полярной зимы и не понимал русский характер. Поэтому, когда квартирмейстер Евсей Селиванов и боцман Иван Кудрин рекомендовали ему сменить место зимовки, он воспринял это как посягательство на свой авторитет.
В конце сентября нагонные ветры подняли уровень воды в реке, и жилье на несколько дней затопило. Селиванов и Кудрин снова предложили перенести избу на более высокое место. Лассиниус отказался и отправил "советчиков" в Якутск с рапортом Берингу. Правота их была очевидна, и матросы затаили на лейтенанта злобу.
Ухудшению взаимоотношений способствовало распоряжение командира уменьшить вдвое нормы питания. Назревал бунт, и повод не заставил себя ждать. Несколько матросов копали яму для выварки смолы. Мерзлый грунт был прочнее бетона. Люди совсем выдохлись и отказались работать дальше. Унтер-офицер Борис Рассилиус в ярости ударил Александра Коробова. Команда потребовала суда над унтер-офицером. Лейтенант встал на защиту Рассилиуса. Тогда Коробов заявил на Лассиниуса "слово и дело".
Объявить "слово и дело" - значило обвинить в государственной измене. Обвинителя и обвиняемого надлежало немедленно арестовать и отправить в якутское отделение Тайной канцелярии для следствия.
Матросы предложили подштурману Василию Ртищеву принять команду. Тот понимал, что в этом случае его могут причислить к бунтовщикам, и отказался. Тогда решили всю вину свалить на Рассилиуса. Его арестовали и под караулом отправили в Якутск.
По-другому описывает эти события профессор Герард Миллер, который в 1736 году в Якутске читал рапорты и беседовал с участниками событий. По его сведениям, матросы хоть и не решились арестовать начальника отряда, но команду у него отняли и передали Ртищеву. Рассилиуса под арестом отправили в Якутск. Получив известие о бунте, капитан-командор Беринг послал к устью Хара-Улаха отряд из 15 человек во главе с подштурманом Щербининым с приказом "доставить ответчика и доносителей". Но приказ выполнить не удалось. Лишь в июне группа Щербинина дошла до места зимовки. Но к тому времени "ни ответчика, ни доносителей" уже не было в живых.
Началась цинга, и она быстро прогрессировала. Если в октябре был только один больной, то в ноябре все чувствовали себя плохо. А 5 ноября в права вступила полярная ночь. Когда солнце не взошло, то часть людей охватил ужас. Лассиниус и Ртищев пытались объяснить причины небесного явления, но беспокойство людей только усилилось.
Казарма была поделена внутренними перегородками на 4 части: для лейтенанта, священника, унтер-офицеров и рядовых. У священника соорудили камин, в остальных помещениях построили печи, которые топились по-черному. Однако в казарме было постоянно холодно.

Лекарь Симон Греннер, не зная, как бороться с цингой, описал ход болезни: "...по началу были боли в разных местах, не хватало воздуха, на теле появлялись синие пятна, слабость, дрожание в ногах. Больные сильно чихали и при чихании у них были острые колющие боли в крестце. Зубы шатались, рты источали плохой запах. Слабость распространялась по всему телу, наступала невыносимая жажда вместе с сухим кашлем и сильнейшим запором. Многие не могли справить нужду по две - три недели. Сильнейшие слабительные не оказывали действия".
Люди умирали один за другим. Первым умер лейтенант Питер Лассиниус. Это случилось 18 декабря 1735 года.
Сухие строчки вахтенного журнала лишь отчасти передают безысходность положения:
"6 генваря... умре боцманмат Алексей Толмачев. Умре солдат Василий Соловьев".
"9 генваря... умре солдат Герасим Новопашенной".
"10 генваря... умре парусник Антон Полубородов". И так далее.
В декабре умерли 2 человека, в январе - 7, в феврале - 10, в марте - 14, в апреле - 3.
Отряд был обречен. Оставалось надеяться на чудо. И оно свершилось. В конце марта неожиданно прибыл на оленях посыльный от Беринга солдат Погодаев. Он привез инструкции. Увиденное произвело на него удручающее впечатление. Трупы лежали прямо в казарме, так как из-за сильных ветров ослабевшие люди не могли вынести умерших на улицу. В помещении трупы начинали разлагаться, источая страшное зловоние.
На следующий день Погодаев убыл. Он преодолел 550 километров до зимовки другого отряда экспедиции, которым командовал лейтенант Василий Прончищев. Тот немедленно отправил на помощь квартирмейстера Афанасия Толмачева и 10 якутов. Толмачев спешил, в частности, потому, что в отряде Лассиниуса был его брат. Он не знал, что брат уже 3 месяца как умер.
Через 36 дней после отъезда Погодаева пришла помощь. В живых остались Василий Ртищев, иеромонах Дамаскин и 6 матросов, из которых ходить могли только двое. Лучше всех перенес зимовку священник, в конце апреля он даже пробежал на коньках по льду до Быковской протоки, чтобы посмотреть, нет ли там людей. Расстояние в 160 километров он преодолел за две недели. (Известно, что лед в дельте Лены чистый, незаснеженный, что объясняется постоянными сильными ветрами. Так что путешествие на коньках - дело вполне правдоподобное.) Правильное питание: свежезамороженная рыба, отвары - изменили ход болезни. Люди пошли на поправку.
Когда в июне подошла группа Щербинина, а вслед за нею новый командир лейтенант Дмитрий Лаптев, бот "Иркутск" был полностью готов к выходу в море. Отправив больных в Якутск, Лаптев продолжил плавание на восток. Он нанес на карту береговую линию океана до реки Колымы и далее до мыса Баранов, описал реки Яну, Индигирку, Алазею, Колыму, Большой Анюй, Анадырь, Пенжину, составил первую карту Чукотки. После экспедиции служил на Балтике, командовал различными кораблями. В 1762 году вышел в отставку в чине вице-адмирала. Спустя 9 лет умер в селе Болотово Великолуцкого уезда Псковской губернии. В его честь названы море, пролив и мыс в устье Колымы.

Дело Бориса Рассилиуса, видимо, за смертью большинства членов отряда, не рассматривали. В дальнейшем он плавал вместе с Берингом к берегам Америки, провел трудную зимовку на необитаемом острове. Он стал внимательнее к подчиненным - во всяком случае, о нем в дальнейшем отзывались неплохо. По окончании экспедиции Рассилиуса произвели в констапели (младший офицерский чин в морской артиллерии).
Иеромонах Дамаскин отказался вернуться в Якутск и остался с Дмитрием Лаптевым. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Василий Ртищев вернулся в Якутск и далее работал в отряде капитана Шпанберга. Изучал берега Охотского моря, Сахалина, Курильские острова. После экспедиции служил на Дальнем Востоке, получив чин капитана 3-го ранга (1758). В 1760 - 1764 годах управлял Охотско-Камчатским краем. Лишь в 1776 году - через 43 года! - вернулся в Петербург и вышел в отставку. Умер в 1780 году. Его именем названа река на острове Сахалин.
Михаил Щербинин работал с Дмитрием Лаптевым по описи сибирских берегов до устья Колымы. В 1741 году произведен в мичманы и отправлен с отчетом и картой в Петербург. По дороге заболел и 12 июня 1742 года умер в Иркутске. Его имя носит мыс на полуострове Таймыр.
Не осталось забытым и имя Питера Лассиниуса. Оно присвоено мысу и полуострову на восточном побережье Таймыра.

«Московская правда» 10 июля 2001

[fisch1]

Тайна отряда Лассиниуса
Арктический поиск. Клуб "Приключение" Дмитрия Шпаро и "Московская правда" представляют новую историко-археологическую экспедицию на север Якутии. 14 июля из Москвы в Тикси вылетают 11 исследователей. В цели экспедиции входят: поиск места зимовки участников Великой Северной экспедиции, раскопки зимовья; поиск места захоронения 36 моряков отряда Лассиниуса, умерших во время зимовки, определение причин их смерти и создание портретных изображений; сооружение временного памятника на месте захоронения.
Район работ - Республика Саха (Якутия), побережье моря Лаптевых, устье реки Хара-Улах. От поселка Тикси устье реки Хара-Улах находится в 65 километрах. Территория низменная, заболоченная. Снег сходит в июне, новый выпадает уже в сентябре. Средняя температура лета +8оС, зимы -35оС.
Расширяя границы Российской империи.
В 1735 году на севере Якутии, в районе устья реки Хара-Улах остановился на зимовку один из отрядов Великой Северной экспедиции под руководством лейтенанта Петра Лассиниуса. По сложившейся версии, все члены отряда болели цингой. Из 45 человек умерли 36. Их могила утеряна.
Великая Северная экспедиция (официальное название - II Камчатская экспедиция), длившаяся с 1733-го по 1743 год, под руководством капитан-командора Витуса Беринга составила карту российских территорий. Были описаны все северные и восточные морские границы России от Архангельска до Охотска, огромные внутренние пространства Восточной Сибири, Курильские и Алеутские острова, разведаны пути в Японию и Америку, собраны уникальные сведения о природе и истории Сибири и Дальнего Востока. Это была самая крупная исследовательская экспедиция в истории человечества. В результате ее деятельности владения Российской империи распространились на три части света: Европу, Азию и Америку. Во время экспедиции российские корабли "Святой Петр" и "Святой Павел" под командованием В. Беринга и А. Чирикова впервые в отечественной истории совершили трансокеанское плавание, во время которого достигли берегов Америки.
Великая Северная экспедиция потребовала привлечения огромных материальных и людских ресурсов. 13 кораблей обслуживали 7 исследовательских отрядов, которые были в достаточной степени обеспечены оборудованием и провиантом. Экипажи кораблей были полностью укомплектованы.
В основных и вспомогательных отрядах работали около 5000 человек. Но сегодня есть портреты лишь пятерых: Степана Крашенинникова, Иоганна Гмелина, Витуса Беринга, Василия и Татьяны Прончищевых. Портреты первых двух - видных русских ученых - в виде рисунков вошли в их изданные труды.
В 1991 году российско-датская экспедиция, организованная Клубом "Приключение", обнаружила на Командорских островах могилу В. Беринга. В результате пластической реконструкции был получен истинный облик капитан-командора.
Итогом состоявшейся в 1999 году на севере Якутии в устье реки Олен к экспедиции Клуба "Приключение" и "Московской правды" стало воссоздание портретов начальника отряда В. Прончищева и его супруги - первой в истории арктической путешественницы Т. Прончищевой.

«Московская правда» от 10 июля 2001 года.

[fisch1]

"ТАЙНА ОТРЯДА ЛАССИНИУСА"

В 1735 году в районе устья реки Хара-Улах, север Якутии, остановился на зимовку один из отрядов Великой Северной экспедиции под руководством лейтенанта Питера Лассиниуса. Задача отряда состояла в том, чтобы нанести на карту побережье России от реки Лена до пролива, разделяющего Азию и Америку. По исторической версии все члены отряда болели цингой. Из 45 человек умерло 36. Их могила утеряна.
В июле 2001 года Клуб "Приключение" организует новую историко-географическую экспедицию, которая ставит перед собой следующие задачи:
Поиск места зимовки участников Великой Северной экспедиции (1735 год). Раскопки зимовья;
Поиск места захоронения 36 моряков, умерших во время зимовки;
Определение причины смерти;
Создание портретных изображений;
Сооружение временного памятника на месте захоронения.
Район работ.
Республика Саха (Якутия), побережье моря Лаптевых, устье реки Хара-Улах.
Руководитель экспедиции.
Епишкин Сергей Михайлович – заместитель директора Клуба "Приключение".

http://www.shparo.ru/lassinius/lassinius_main.htm

[fisch1]

Тайна отряда Лассиниуса

Сегодня самолетом из Москвы вылетает научная команда Клуба "Приключение" и "Московской правды". Удачи и новых находок!
Совместные проекты Клуба и "Московской правды" - поиски могилы Георгия Седова в 1995 году и историко-географическая экспедиция в Усть-Оленек, где похоронены герои Великой Северной экспедиции Василий и Татьяна Прончищевы, были успешными по исполнению и содержательными по результатам. Пожалуй, даже сенсационными. Судите сами. Считалось, что спутники русского арктического героя Седова похоронили его на севере острова Рудольфа. Совместная экспедиция Клуба и "Московской правды" установила, что место, где земле были преданы останки Седова, не остров Рудольфа, а другой остров, соседний, - Гогенлоэ.
Во всех исторических книгах мы читаем, что начальник отряда Великой Северной экспедиции лейтенант Василий Прончищев и его 26-летняя жена Татьяна Прончищева умерли от цинги. На самом же деле - и это открытие экспедиции Клуба и "Московской правды" - у Прончищевых даже намека на цингу не было. Василий Прончищев умер от заражения крови, первопричиной которого был открытый перелом ноги...
"Московская правда" подробно рассказала перипетии героических скитаний судна В. Прончищева "Якутск", которое 19 августа 1738 года установило рекорд северного плавания, достигнув широты 77о50'. Лишь через 142 года паровая шхуна "Вега" прославленного шведа Нильса Адольфа Эрика Норденшельда повторила рекорд русского лейтенанта Василия Васильевича Прончищева, к сожалению, практически безвестного.
Прончищев умер в 34 года, сделав величайшие географические открытия и установив прекрасный и, как мы видим, долговечный рекорд.
Его жена Татьяна Прончищева пошла за любимым мужем не только в Сибирь, но и в Арктику, опередив в своем героическом подвижничестве жен декабристов на 80 лет. Умерла от лишений и тоски, став первой в мире арктической путешественницей.
В "Московской правде" за 10 июля опубликованы портреты этих великих людей, пришедшие к нам из 1734 года. Фактически пришедшие из небытия. Лучше назвать это не сенсацией - чудом.
И вот мы начинаем новую экспедицию. Она называется "Тайна отряда Лассиниуса". Передаю слово начальнику экспедиции, моему коллеге по Клубу Сергею Епишкину.
Директор Клуба Дмитрий ШПАРО.

Взгляд в прошлое.
Мы пытаемся найти место зимовки отряда Лассиниуса. Мы имеем опыт подобных работ. В 1991 году на Командорских островах вместе с датскими археологами обнаружили утерянное захоронение Витуса Беринга и пяти его спутников. Удалось идентифицировать четыре из шести скелетных останков. В 1999 году в устье реки Оленек на севере Якутии нами были исследованы останки других участников экспедиции Беринга - Василия Прончищева и его супруги Татьяны Прончищевой. Но первое, с чего начинается любое историческое исследование, - изучение документов.
Санкт-Петербург, Российский государственный архив Военно-Морского Флота. Крупнейший специалист по экспедиции Беринга Татьяна Федорова знакомит нас с вахтенным журналом бота "Иркутск".
Район предстоящего поиска - дельта реки Хара-Улах. Но дельта состоит из многочисленных островов. В вахтенном журнале "Иркутска" запись за 19 августа 1735 года: "2 часа после полудня. Скорость 2 узла... Исправленный курс ZZW1/2W. В начале часа вошли в устье реки Караулахи... В исходе сего часа вышли в речку Караулахи для зимовья и закрепили бот с носу и с кормы г берегу". (Понятно, что Караулахи - это река Хара-Улах. ZZW1/2W читается как зюйд-зюйд-вест-1/2 вест.).
Их лагерь находился в трех километрах от выхода в море. Место защищено от ледохода, но в то же время достаточно низко и затоплялось при северных нагонных ветрах. Вокруг много песчаных отмелей, оголяющихся при отливе. В то же время бот при осадке около полутора метров без проблем мог подойти к месту "отстоя".
Из рапорта Лассиниуса Берингу от 14 октября 1735 года следует, что путники построили большую казарму длиной 23 м, шириной 9 м и высотой 4 м, кухню, баню на 10 человек. Рядом выложили из дерна яму для выварки смолы. В казарме было сложено 3 печи.
К востоку от казармы моряки увидели "камень в берегу высокий". На нем они соорудили маяк: взяли 9-метровое бревно, поставили его вертикально и для устойчивости обложили камнями. В вахтенном журнале за 28 августа отмечено: "...от казармы маяк на OtZ1/2O расстоянием 1 1/8 мили галанских..." (ост-тень-зюйд-1/2 ост, миля галантская - 7403 метров). Эти сведения дают хороший исходный материал для привязки на местности.
Санкт-Петербург, библиотека Академии наук. Книга профессора Петербургской Академии наук Иоганна Гмелина "Путешествие по Сибири", изданная в 1752 году в Германии (на русский язык, к сожалению, не переведена). Иоганн Гмелин в 1736 году в Якутске знакомился с рапортами Лассиниуса, беседовал с оставшимися в живых из отряда. Он описывает устройство казармы достаточно подробно. Строение было поделено на 4 комнаты: для лейтенанта, для священника, для унтер-офицеров и для рядовых матросов. По-черному топились три печи, а для батюшки сложили камин. Вот важная подробность: "...стены печей были свыше аршина толщиной". Неудивительно, что они плохо грели, нагреть свыше 70 см каменной кладки очень непросто. Но столь фундаментальные сооружения не могли исчезнуть бесследно. Должны остаться хотя бы фундаменты.
Изучение работы Гмелина (текст со старого немецкого языка перевел для нас преподаватель Института иностранных языков Владимир Зинатуллин) заставило задуматься еще над одним вопросом. Только ли цинга была причиной смерти?
Выясняется, что в момент смерти лейтенанта Лассиниуса судовой врач Симон Гренер был в нормальном рабочем состоянии. Он сделал вскрытие. Описание приведено в тексте книги: "Был вскрыт труп лейтенанта, на правом боку которого при наружном осмотре были видны многочисленные синие пятна. Из глотки, когда ее несколько пошевелили, потекла кровь, а в мочевом пузыре кроме мочи находилось большое количество густой крови и собравшихся там нечистот. Правое легкое было сильно покрыто слизью и почти приросло сзади, трахея и бронхи воспалены, сердце вместе с большой полой артерией заполнено густой черной кровью, а почки как будто покрыты складчатыми гангренозными пятнами, в то время как желудок был совершенно чист и без нарушений". В описании болезни Гренер отметил, что все они "страдали сильнейшим запором" и "по две-три недели не могли справить нужду".
Судмедэксперт профессор Виктор Звягин, ознакомившись с результатами вскрытия, поставил диагноз: цинга, конечно, была, но смерть наступила в результате уремии, то есть самоотравления организма ядовитыми продуктами обмена веществ, что часто случается при остром нефрите (болезни почек). Причиной нефрита является переохлаждение.
Гмелин подчеркивает: "В казарме постоянно был необычайный холод, и имеющимися в наличии дровами печи не могли быть прогреты. Ни у одной печи нельзя было согреться... Согласно устным сообщениям, лейтенант, кроме печи возле него, в которой он велел поддерживать огонь, постоянно держал в своей комнате большой котел с горящими углями, и все же не мог согреться... Пол в казарме был постоянно влажным, а стены всегда были покрыты льдом".
Профессор Звягин обратил наше внимание на еще одно важное обстоятельство. Столь подробное описание вскрытия возможно только в том случае, если распиливали грудную клетку. Вскрытие делали только начальнику отряда. Следовательно, когда мы найдем могильник, скелет с распиленной грудной клеткой и будет принадлежать Питеру Лассиниусу. Выходит, мы сможем однозначно идентифицировать начальника отряда и по черепу восстановить его прижизненный образ.
Итак, на правом берегу устья реки Хара-Улах мы ищем высокое скалистое образование, на котором должны остаться развороченные камни, которые когда-то удерживали 9-метровое бревно. От этого места по азимуту, отсчитывая определенное расстояние, мы выходим на район зимовки. Остатки печей должны быть видны, хотя, возможно, они заросли травой и представляют собой небольшие бугры. Далее возле казармы приступаем к поиску могил (или общей могилы).
Правомерен вопрос: а может быть, казарм нет? Может быть, сменивший Лассиниуса новый командир Дмитрий Лаптев, уходя на восток, разобрал постройки?
После участников Великой Северной экспедиции следующими людьми на этом месте в 1822 году были члены экспедиции Петра Анжу. Штурман экспедиции Петр Ильин видел развалины казармы, стало быть, она существовала спустя почти 90 лет. К несчастью, с картой и дневниковыми записями Ильина и Анжу познакомиться невозможно, ибо они сгорели во время пожара в доме Анжу в Санкт-Петербурге еще в XIX веке.
Документы сгорели, но многое из них опубликовано в 1849 году в Записках гидрографического департамента (часть VII). Вот, например, что увидел Анжу в 20 километрах от устья вверх по реке Хара-Улах в урочище Сатыган-талу: "У стана Сатыган-талу есть много могил, и на некоторых кресты с истлевшими надписями. Проводники сказывали, что это могилы русских, зашедших сюда на судне очень давно и погибших от болезней или от голода". Непонятно, зачем членам отряда Лассиниуса было идти вверх на 20 км. Возможно, это другие люди. Но кто? Как попали в эти края?
Начальник экспедиции Сергей ЕПИШКИН.

«Московская правда» 14 июля 2001

[fisch1]

Тайна отряда Лассиниуса

Экспедиция Клуба "Приключение" и "Московской правды" прибыла в арктический порт Тикси.
Сегодня в 6 утра по московскому времени (в Тикси - 11) вертолет с группой под руководством Сергея Епишкина возьмет курс на юго-восток, в устье реки Хара-Улах. Здесь, всего в 65 километрах от Тикси (поразительно близко!) находится неизвестное людям захоронение 36 человек, участников Великой Северной экспедиции Витуса Беринга. Из 46 членов отряда лейтенанта Питера Лассиниуса после зимовки с 1735 на 1736 год умерли 36 человек.
Задачи новой экспедиции Клуба "Приключение" и "Московской правды": найти казармы, построенные людьми Беринга, место захоронения, определить причины смерти, поставить временный памятник, в дальнейшем сделать портретные изображения.
В экспедиции принимают участие 11 человек. Среди них известные ученые, доктора наук археолог Вадим Старков и криминалист Виктор Звягин. В состав экспедиции входит представитель Генеральной прокуратуры Владимир Соловьев.
Пожелаем полярным исследователям успеха.
Дмитрий ШПАРО.

«Московская правда» 18 июля 2001

[fisch1]

Тайна отряда Лассиниуса

Экспедиция завершилась, загадки остались.

В 1733 году начала работу самая большая в мировой истории исследовательская экспедиция. Она должна была составить карту северных и восточных границ России, а также территории Восточной Сибири. Семь отрядов экспедиции работали от Западной Двины до Амура. Отряду лейтенанта Питера Лассиниуса предстояло пройти путь от устья Лены до Берингова пролива. Во время первой зимовки из 45 человек погибло 36. Открыл список умерших сам лейтенант.
В июле 2001 года экспедиция Клуба "Приключение" и газеты "Московская правда" попыталась найти место зимовки отряда Лассиниуса и определить причину массовой гибели людей. Публикуем рассказ начальника экспедиции Сергея Епишкина.
Экспедиции предшествовала большая архивная работа. Об этом "Московская правда" подробно писала 10 и 14 июля 2001 года. Найденные документы однозначно указывали место зимовки - устье реки Хара-Улах.
Представьте себе акваторию 12 на 6 километров, состоящую из проток и небольших островков. Это и есть дельта Хара-Улаха, которая образовалась в результате слияния трех рек. Место низменное. Во время отлива дно обнажается, острова соединяются песчаными перешейками, и вода остается только в четырех основных протоках. Течение почти отсутствует. Существенное влияние на уровень воды оказывает ветер: северный гонит воду из океана и поднимает уровень реки на 1 метр, южный - наоборот, сгоняет воду в океан и ее уровень понижается.
Впервые волнения возникли, когда вертолет, который вез нас к месту работ из арктического порта Тикси, пошел на посадку. От бесконечного калейдоскопа - вода, суша, вода, суша - мы на какое-то мгновение потеряли все ориентиры. Колеса коснулись земли, и командир экипажа, перекрывая шум мотора, прокричал:
- Грунт болотистый, винт выключать не буду, разгружайтесь быстрее.
Через 6 минут мы, команда из 10 человек, остались одни. У меня зародилось сомнение, правильно ли нас высадили. Только через два дня подозрения исчезли. Высадка была произведена точно в указанном месте. Проверили связь. Спутниковый телефон без проблем соединил нас с Москвой.
Пока устанавливали лагерь, археолог профессор В. Старков и прокурор-криминалист В. Соловьев отправились осматривать ближайшие окрестности. Вернулись они с радостной вестью. В двух километрах от нашего лагеря обнаружены следы постройки. Очевидно, что строение древнее. Сохранились лишь вросшие в землю нижние венцы. Рядом есть несколько "подозрительных" возвышений, похожих на могильные холмики.
Воодушевленные этим известием, в полном составе мы отправились к объекту, получившему название "Хара-Улах-1". Остатки дома действительно оказались "в возрасте".
Вокруг, под дерном, обнаружили много щепы. То есть на этом месте некогда велось большое строительство.
Заложили разведочный шурф. Однако через несколько часов работы стало понятно, что к разыскиваемому зимовью все это отношения не имеет: слишком уж маленькие размеры у дома и нет следов других построек. А главное, нет камней, из которых были сложены печи и камин казармы Лассиниуса. Заинтриговавшие нас холмики оказались обычным вспучиванием почвы, что часто случается в условиях вечной мерзлоты.
Эти стартовые "качели": повезло - обрадовались, не повезло - огорчились, никого не смутили. На следующий день мы приступили к осмотру берегов уже в соответствии с выработанным в Москве планом. Через день у самого моря нашли возвышение явно искусственного происхождения. Объект получил название "Хара-Улах-2".
Раскопки "Хара-Улах-2" оказались весьма и весьма трудоемкими. Вечная мерзлота тверда, как асфальт, нам не хватало отбойного молотка. Удалось установить, что здесь стоял небольшой дом, который впоследствии сгорел.
Металлоискатель показывал присутствие каких-то предметов под грунтом. "Звенящие" предметы удалось извлечь. Ими оказались ручка от сундука, хронометр, остатки медной кружки и пуговицы с якорями. Видимо, мы нашли пост наблюдения времен Великой Отечественной войны. Собственно говоря, последний раз гидрографические работы в дельте реки и на прилегающей местности проводились в 1944 - 1945 годах, что вполне согласуется по времени с характером найденных вещей. Понятно, что снова это отнюдь не стоянка Лассиниуса.
Было решено досконально исследовать дельту реки. Разбились на группы - одна на байдарке осматривала дальние протоки, другая - обходила берега близлежащих островов, третья - на моторной лодке проводила промер глубин. Мы хотели оценить, насколько изменилось положение основного русла Хара-Улаха, и вообще понять, куда могло по реке пройти судно Лассиниуса, осадка которого была более 1,5 м.
Нас ожидали сюрпризы. Во-первых, за последние 60 лет (у нас была карта 40-х годов) дельта реки почти не изменилась. Стало быть, рассуждали мы, нет оснований считать, что и за предшествующие два века конфигурация берегов менялась. Во-вторых, граница распространения свежего плавника совпадала с линией, отмечающей залежи полуразложившихся и вросших в дерн стволов неимоверной давности. Следовательно, уровень воды в реке в половодье стабильный, и вряд ли справедливо утверждать, что раньше воды здесь было больше. Наконец, оказалось, что все три выхода из дельты в море настолько мелководны, что по ним судно с осадкой 1,5 м пройти может только при наличии сильного северного ветра, нагоняющего воду. Так как же бот "Иркутск" вошел в эти протоки? Сомнения теперь касались принципиального вопроса: "Здесь ли мы ищем?".
Но планомерный осмотр дельты реки Хара-Улах продолжался. Вскрыв слой дерна под очередным "подозрительным" бугром, обнаружили доску. Приподняв ее, увидели скелет.
Вернулось радостное предчувствие удачи. То, что рядом нет следов зимовья, нас не смутило - хоронить людей могли и на расстоянии от домов. Но довольно скоро возник вопрос: вскрытое захоронение - одиночное, а где остальные 35 могил?
На следующий день судмедэксперт профессор В. Звягин дал заключение: "Здесь лежит женщина, якутка, умершая в возрасте 30 - 35 лет, время смерти первая половина XX века".
Поразил характер погребения: два гроба, один вложен в другой, ориентация - с юга на север. В то же время умершая была крещеной, рядом с останками мы нашли латунный нательный крестик. После изучения могила была восстановлена в первоначальном виде.
Хотя по историческим документам лагерь Лассиниуса находился в 8,5 километра от мыса Хара-Улах, мы решили отправиться к нему. Пожалуй, именно здесь, у мыса, должен был встать на зимовку любой разумный человек. Рядом - высокий каменистый берег, вокруг изобилие плавника. Более того, только здесь и имеется плавник в достаточном количестве, чтобы построить казарму, кухню, баню и отапливаться весь год.
Район мыса, кстати, единственное место, где видны следы человеческой деятельности: пустая палатка, домик рыбака, развалины большого дома, стены которого выложены кольями и дерном, фундаменты каких-то домов. На вершине 90-метровой скалы стоят два памятника. Один - Лассиниусу и его спутникам, установленный в 1976 году, другой - погибшим финнам, которых сослали сюда в 1942 году. На склоне утеса - заваленная камнями могила, очевидно, недавняя. В трех километрах вверх по протоке, которая идет рядом с мысом, увидели еще три захоронения. На двух из них стоят металлические звезды с серпом и молотом.
Памятник финнам заставил задуматься. Понятно, что в домах, фундаменты которых сохранились у подножия мыса, жили именно они. Все ссыльные погибли, но где похоронены? В поисках зимовья Лассиниуса мы обошли всю дельту. Следов погибших финнов нет.
Итак, приходится констатировать, что лагерь отряда Лассиниуса найти не удалось. Естественно было бы сделать предположение, что все снесено рекой. Однако, как мы установили, ее уровень существенно не менялся. Очертания дельты и проток хорошо сохраняются. Имеет место вспучивание, растрескивание почвы и оползание берегов в реку, но это процесс медленный. Лагерь Лассиниуса должен был размещаться не в основном русле, а в заливе или протоке, иначе корабль был бы раздавлен ледоходом. В таких местах разрушение берега ничтожно. И уж, конечно, не мог быть смыт целый комплекс построек, внутри которых было достаточное количество камней. Косвенным подтверждением этого служит следующий факт. Исследованный нами объект "Хара-Улах-1", оказавшийся охотничьим домиком, имеет возраст существенно более 100 лет, возможно, 150. Он стоит на берегу реки. И хотя время его полностью разрушило, река не смыла. Следовательно, вряд ли и казармы Лассиниуса унесло вешними водами в океан...
Выходит, искать следует в другом месте. Скорее всего Лассиниус ошибся и его река "Караулы" - не та река, которая на сегодняшних картах именуется Хара-Улах. Это предположение объясняет многие логические нестыковки, но требует серьезной архивной проверки. Ближайшее "похожее" по описанию место находится в 110 километрах. Мог ли так сильно ошибиться Питер Лассиниус, его штурман Василий Ртищев, а затем и лейтенант Дмитрий Лаптев, который возглавил отряд после смерти первого командира? А если они ошиблись, то где же следует искать их лагерь?
Послесловие директора Клуба "Приключение" Дмитрия Шпаро.
Первое, что сказал мне в Москве молодой геолог, участник экспедиции Дима Владимирский: "Не там искали". Возможно, действительно "не там".
В одном из ближайших номеров "Московской правды" мы напечатаем заключительную беседу с участниками экспедиции.
Судили все вместе о том, что сделали правильного и полезного, а в чем "прокололись". И, главным образом, как быть дальше. Есть ли шансы разгадать "тайну Лассиниуса"?
Предварительный вывод: шансы есть.
Процесс, который ведет к результату, подчас важнее самого результата. И, я думаю, не зря Епишкин и его сотоварищи поехали искать Лассиниуса.
В наше время не так-то легко поднять из тьмы веков историю 250-летней давности. Нужно, чтобы были люди, которые считают: да, это важно. Такие люди, слава богу, есть. Исследования в архивах и на севере Якутии будут продолжены.

«Московская правда» 23.08.01

[fisch1]

Тайна отряда Лассиниуса

Один из самых замечательных мореплавателей на Земле Витус Беринг возглавил Вторую Камчатскую, или, как справедливо ее стали позже называть, Великую Северную экспедицию. Тысячи участников эпопеи проделали с 1733 по 1742 год беспримерную работу, и главным результатом ее стала карта Российской империи с достаточно точными северными и восточными границами.
Отряду лейтенанта Питера Лассиниуса предстояло пройти путь от устья Лены до пролива, разделяющего Чукотский полуостров и Аляску, который в будущем, еще нескоро, назовут именем Беринга. Во время зимовки к востоку от дельты Лены из 45 человек отряда Лассиниуса погибли 36. Открыл список умерших сам лейтенант. В "Московской правде" 10 и 14 июля были опубликованы подробные материалы, в том числе и архивные, касающиеся этой самой большой арктической трагедии XVIII века. Казалось, все детали свидетельствуют, что место зимовки людей Лассиниуса - это устье реки Хара-Улах. Сюда и направилась историко-археологическая экспедиция Клуба "Приключение" и "Московской правды".
Надежды не оправдались. Место трагедии не найдено. Итоговый отчет напечатан в "Московской правде" 23 августа.
Теперь, когда участники поисков вернулась, с неизбежностью встают вопросы:
Не исчезли ли за минувшие 260 лет следы трагедии?
Там ли мы искали, где надо?
Имеет ли смысл продолжать поиски?
Директор Клуба "Приключение" Дмитрий Шпаро, руководитель экспедиции Сергей Епишкин, участники экспедиции: профессор, доктор исторических наук, один из известнейших археологов страны Вадим Старков, старший прокурор-криминалист Генеральной прокуратуры России Владимир Соловьев, сотрудник исторической группы ВМФ России Алексей Миронов, гидрогеолог Дмитрий Владимирский собрались в редакции "Московской правды", чтобы ответить на эти вопросы. Пресс-секретарь Клуба "Приключение" Вячеслав Венидиктов по просьбе редакции записал беседу.
Д. Шпаро: Больше всего хотелось бы понять, имеют ли смысл дальнейшие поиски и где искать? Своими публикациями мы всех разбередили, многие теперь знают, кто такой Питер Лассиниус. И если даже мы не собираемся снова на север Якутии, то все равно какие-то толковые слова по поводу того, почему мы не нашли лагерь Лассиниуса и где следует продолжить поиски, мы должны сказать. И для себя, и для других.
С. Епишкин: Задаю себе вопрос: "Могли ли мы просмотреть, не заметить то, чего ищем?" Отвечаю: "Нет". Обследование района было очень тщательным. Высказывалось мнение, что лагерь Лассиниуса могло смыть. Я с этим не согласен. Хотя в тундре мы наблюдали вспучивание почвы за счет вымораживания и сползание земли в реку, но нигде не видно, чтобы разрушение берегов шло интенсивно. Можно привести в пример найденный нами дом, возраст которого, по оценке профессора Старкова, превышает 100 лет. Дом стоит на берегу основного русла реки Хара-Улах и с ним ничего не происходит. Совершенно очевидно, что Лассиниус поставил свое судно "Иркутск" на зимовку не в основном русле, а в какой-то боковой протоке или в заливе. Разрушение берегов здесь минимальное, и большой комплекс построек из четырех домов с огромным количеством камней бесследно исчезнуть не мог.
Д. Шпаро: К северу от реки Хара-Улах, правда, на порядочном расстоянии, лежат Новосибирские острова. Русский геолог Эдуард Васильевич Толль открыл там так называемый ископаемый лед. Огромные линзы ископаемого льда вымываются морем, и суша - земля надо льдом - проседает. В 1974 году там, на Новосибирских островах, к северу от острова Котельный мы искали остров Фигурина. У нас была топографическая карта 1957 года. На ней остров Фигурина был обозначен. Однако земли уже не существовало - за 17 лет она "потонула", ушла в океан. Вот два описания процесса "исчезновения земли". Первое сделано в конце XIX века зоологом, доктором медицины А. Бунге, второе нашим современником, ученым из Института геологии Арктики В. Ивановым. "Вы подходите издалека к отвесному береговому обрыву, ожидая увидеть скалу, а видите стену высотой с трехэтажный дом, сложенную серым, непрозрачным и поэтому похожим на каменную соль льдом. Летом поверхность стены слезится, по ней сочатся ручейки грязной воды. Иногда во льду видны ниши, гроты, пещеры... Сверху над слоем льда нависает мрачный земляной или торфяной карниз...". "С громким плеском обваливаются то большие, то малые земляные массы; они, превратившись внизу в густой кисель, похожий на поток лавы, стекают по мерзлой почве в более низкие места и наконец в море". Меня восхищает, как эти две картины, "нарисованные" с промежутком в полтора века, дополняют друг друга.
Д. Владимирский: Одна из гипотез исчезновения Земли Санникова связана именно с этим - вымыванием жильных образований ископаемых льдов. Но это характерно для архипелага Новосибирских островов, для шхер Минина на Таймыре. Здесь, на материке, мы не видели каких-либо признаков ископаемых льдов.
С. Епишкин:
Карте, которой мы пользовались, 60 лет. Все протоки дельты Хара-Улаха нами были исследованы. Свидетельствуем, что современная конфигурация берегов соответствует карте. Если бы процессы подтаивания мерзлоты, размыва почвы и разрушения берегов были значительны, то сегодня мы увидели бы совсем другую дельту. Мы ходили с этой картой и убеждались, что она точная.
Тоже можно сказать об уровне воды в реке. Он не изменился за минувшие два с половиной века.
Д. Шпаро: Попросим нашего собственного геолога Диму Владимирского покопаться в этом вопросе. Съездить в Санкт-Петербург, поговорить с арктическими геологами, с гидрографами из гидрографического предприятия, с гидрологами из Арктического и Антарктического НИИ. А в Москве, конечно, со специалистами из Института географии Академии наук.
С. Епишкин: Но все-таки для продолжения нашего разговора, я предлагаю считать, что река, ее дельта, остались со времен Лассиниуса практически неизменными. Сегодня судно с осадкой 1,5 метра в реку Хара-Улах войти не может и скорее всего не могло войти и в 1733 году.
В. Старков: В том, что местность осмотрена досконально, можно не сомневаться. Каждый день мы исследовали километров по 12, обошли все побережье и осмотрели все острова. Не пропущено ни одного даже самого маленького участка.
Но могут быть другие причины. Во-первых, могла произойти сильная эрозия почвы, которая уничтожила следы. Во-вторых, могла измениться вся гидрологическая картина района.
Мы не обнаружили никаких археологических признаков старого зимовья. За исключением одного: в первый день мы нашли остатки сооружения, гораздо более позднего, чем зимовье Лассиниуса. Ничего интересного. Но рядом с этой постройкой мы нашли подозрительные остатки двух стен. Одна длиной 10 метров с вырубленным входом, явно от большого помещения. Второй фрагмент - бревно стены с характерными затесами, типичными для северного домостроения. Рядом было обнаружено большое количество древесной щепы. Явные следы какой-то бурной и масштабной строительной деятельности.
Д. Шпаро: Значит, археологи не исключают, что это следы казармы Лассиниуса?
В. Старков: Может быть. Находок, кроме железного диска непонятного назначения, нет.
Д. Шпаро: Странно, камни унесло, а щепа осталась?
В. Старков: Сейчас мы можем только констатировать факт, что такой объект найден.
Затем мы провели раскопки другой постройки, обнаруженной С. Епишкиным, оказалось, что это сооружение первой половины или середины XX столетия. Доказательством стали матросские пуговицы, часы и другие предметы.
Алексеем Мироновым было найдено захоронение: гроб и сохранившийся скелет погребенного. Сначала был всеобщий восторг. Нашли то, что искали! Но когда вскрыли крышку гроба, выяснилось, что это совершенно не то. Виктор Звягин определил, что в могиле лежит женщина. Обнаружили остатки цветастого платья, нательный крестик. После антропологического и археологического обследования поняли, что это очень позднее захоронение.
Другими словами, все места, вызывавшие малейшие подозрения, были осмотрены и раскопаны.

Еще одна гипотеза - постройки разрушены рекой. Подобное действительно наблюдается. На некоторых высоких участках берега заметны сильные обвалы. Полностью отбросить разрушение берега как причину исчезновения следов зимовья Лассиниуса, вообще говоря, нельзя. Но над всем этим довлеет факт: судно в мелкие рукава реки, где видны эти изменения берегов, войти не могло. Остается только разбираться в том, какую ошибку в определении своего места допустила команда Лассиниуса. А район дельты Хара-Улаха надо отбросить как досконально изученный.
А. Миронов: Можем ли мы с точностью утверждать, что Хара-Улахом в народе называется только та река, на которой мы были? Хара-Улахом, на мой взгляд, может называться вообще весь большой залив, который обозначен на современных картах. Есть мыс Хара-Улах, есть поселок Найба - его другое название тоже Хара-Улах. И бухта получила название Хараулахская. Думаю, что по результатам опроса местного населения и по результатам аэрофотосъемки можно наметить еще один район, перспективный для поисков.
Д. Шпаро: Мне все время в голову приходила аналогичная мысль. Раз эта бухта называется Хараулахская, то что имел в виду Лассиниус: реку или бухту? Наверняка название "Хара-Улах" лейтенант услышал, как сказал Алексей, "от народа". Ведь у Лассиниуса был лоцман из местных жителей. Но что они понимали под "Караулой"? Может быть, современный якутский поселок Найба (на реке Найба) стоит как раз на том месте, где была стоянка Лассиниуса?
С. Епишкин: Может быть, но смущает вот что. Войдя в устье реки, Лассиниус все время держал курс на юг. Даже чуть-чуть на юго-запад, а река Найба сразу поворачивает на восток. И еще. В устье Найбы нет освобождающихся во время отлива песков. А Лассиниус их четко видел.
Д. Владимирский: На мой взгляд, самый перспективный участок для поисков - это район, лежащий ближе к мысу Хара-Улах. Но он весь в несколько слоев покрыт принесенной морем древесиной, проводить здесь какие-то исследования или раскопки невозможно. Сначала нужно убрать весь этот лес. Для этого понадобится целая армия... Команда Лассиниуса могла допустить какие-то незначительные ошибки и в пеленгах, и в расстояниях.
Редакционная справка. Хара-Улах - мыс и река на юго-западном берегу губы Буор-Хая. По-якутски - "имеющая черную воду". По названию реки, имеющемуся еще на карте Д. Лаптева (1736 г.), позже стала называться бухта Хараулахская. (Топонимика морей Советской Арктики, Л., 1972.).
Д. Шпаро: Сергей, скажи, ты ведь изучал карту Дмитрия Лаптева? Что Лаптев имел в виду под названием "Караула"?
С. Епишкин: На карте Лаптева в обширный залив впадает только одна река. Следуя этой карте, мы можем любую современную речку здесь назвать Хара-Улах. Это может быть и Хара-Улах, и Найба, и еще третья река.
Д. Шпаро: Как же выбирать одну из трех рек?
С. Епишкин: Основаниями для поисков нашей экспедиции в дельте современного Хара-Улаха стали следующие обстоятельства: это единственное место, где во время отлива освобождаются пески, которые видел Лассиниус, и это единственное место, которое соответствует расстоянию от острова Муостах, которое дает Лассиниус.

Редакционная справка. Муостах - остров в губе Буор-Хая.

Штурман М. Щербинин на карте 1739 г. называет остров "Быковским". Современная транскрипция - "Муостах", что в переводе с якутского - "костяной", то есть с рогами или костями мамонта. Мыс и остров в значительной части сложены из ископаемого льда. Из него временами вытаивают остатки вымерших животных. (Топонимика морей Советской Арктики, Л., 1972.).
Д. Шпаро: Когда мы искали могилу Седова, мы специально выходили в море для того, чтобы сравнить то, что видно с моря, с историческим чертежом, который тоже был сделан с моря.
А. Миронов: То, что мы не посмотрели на мыс Хара-Улах с моря - наше большое упущение. С нашими прекрасными плавсредствами: лодкой ЛН-24 и двумя "Вихрями" это вполне можно было бы сделать. Я думаю, нам надо было плясать от печки, то есть начинать все свои поиски с моря.
В. Соловьев: С местоположением лагеря Лассиниуса на реке Хара-Улах не все ясно. Самое удобное место - у мыса Хара-Улах, недаром там мы видим современные следы человеческой деятельности. Лассиниус же, судя по судовому журналу, стоял в 8,5 км от мыса. С другой стороны, по описанию, люди Лассиниуса остановились возле брошенных якутских юрт. Якуты ставить юрты и жить в плохом месте не будут. Может быть, Лассиниус ошибся и с рекой, и с определением широты?
С. Епишкин: Свою широту Лассиниус вычислял по высоте солнца - с точностью до 35 километров. Счисление тоже имело погрешности. К тому же "Иркутск" то со льдами встречался и обходил их, то дрейфовал незнамо куда. Ошибки могли быть весьма значительные. Но в официальном рапорте, посланном Лассиниусом Берингу, указаны пеленги и расстояния. Все люди, которые были посланы Берингом к Лассиниусу, нашли его лагерь. Пришли и посыльный от Беринга, и человек из отряда Прончищева, и группа подштурмана Щербинина, и отряд Дмитрия Лаптева.
Следует провести опрос местных жителей. В Тикси я просил помочь начальника тиксинской гидробазы Д. Мельниченко. Может быть, удастся найти еще одно место, совпадающее с описанием Лассиниуса? Надеюсь и на изучение судового журнала Лаптева.
А. Миронов: Полезно пройти на лодке по губе Буор-Хая вдоль всего побережья.
Д. Шпаро: Хотелось бы поговорить с жителями Найбы. Что собой представляет этот поселок?
С. Епишкин: Поселок Булунского улуса. В нем живет около 600 жителей, есть школа, директор которой создал хороший музей, звероферма. Туда летает вертолет из Тикси. Это приличный, живущий поселок.

Первый заместитель главы администрации Булунского улуса Николай Андреевич Котов обещал помочь опросить местное население, в первую очередь рыбаков и охотников.

В. Соловьев: Я думаю, полезно связаться с людьми из Тулы, которые установили на мысе Хара-Улах памятник Лассиниусу. И необходимо узнать, по каким причинам знак и слова "Могила Лассиниуса" нанесены на современной карте. Это место находится в тундре, в 10 километрах от моря и в 15 километрах к западу от реки Хара-Улах. Мы в этой точке ничего не нашли, но история возникновения такой записи на карте может быть интересной.
Д. Шпаро: Подведем итоги. Похоже, все не так плохо. Участники экспедиции Клуба "Приключение" и "Московской правды" потрудились добросовестно. Поиски, работа продолжаются. Мы, в первую очередь Сергей Епишкин, продолжим архивные изыскания. Внимательно прочитаем судовой журнал Дмитрия Лаптева (1736 год), еще раз попытаемся разыскать дневники и карты экспедиции лейтенанта Петра Федоровича Анжу, работавшей в этом районе в 1821 -1822 годах, просмотрим записи исследователя бухты Тикси Федора Андреевича Матисена. Он тоже был в устье реки Хара-Улах в 1903 году.
Обратимся к главе администрации Булунского улуса Афанасию Дорофеевичу Иванову, через него свяжемся с людьми из поселка Найба. Уверен, что поможет гарнизон дальней авиации, дислоцированный в Тикси. Думаю, наш друг и добрый соратник по историческим поискам командующий дальней авиацией Михаил Опарин откликнется.
Надо посмотреть архивы гидрографической службы. Епишкин установил контакт с начальником гидробазы в Тикси Дмитрием Мельниченко. Прекрасно. Я, кстати, тоже знаю Дмитрия Викторовича. Он помогал нашей яхте "Апостол Андрей". И совершенно необходимо связаться с гидрографическим предприятием в Санкт-Петербурге. Там знающие, очень компетентные люди. Думаю, что без труда мы отыщем и тех туляков, кто в 1976 году поставил памятник на мысе Хара-Улах. По-видимому, эти работы инициировал известный историк и писатель Дориан Романов, с которым мы были друзьями. К сожалению, Дориан Михайлович умер.
Значит, надо найти тех, с кем он работал...

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Редакция "Московской правды", директор Клуба "Приключение" Дмитрий Шпаро, начальник экспедиции "Тайна отряда Лассиниуса" Сергей Епишкин, патрон экспедиции Главнокомандующий Военно-морским флотом России адмирал флота Владимир Куроедов просят считать эту публикацию официальным запросом к организациям и ведомствам, названным в редакционной беседе.
Просим помочь, дорогие друзья! Цели нашей экспедиции: найти место зимовки, место героических подвигов и место смерти военных моряков первой половины XVIII века, наших далеких предшественников, поставить памятник на месте их гибели, воссоздать их портреты...
Согласитесь, задачи светлые и нужные для нашей сегодняшней жизни. Память о подвигах на северной границе России, о людях, их совершивших, - фундамент национальной идеи, которую сегодня ищут прогрессивные люди России.

«Московская правда» 8 сентября 2001

[fisch1]

Фотоальбом – историко-археологическая экспедиция "Тайна отряда Лассиниуса"
http://www.shparo.ru/photo/album_lassinius.htm

[fisch1]

Питер Лассиниус

В Якутске вместе с судном «Якутск» было построено и другое суденышко, которому дали имя «Иркутск». Бот «Иркутск» тоже пошел вниз по Лене, но от дельты ушел не на запад, к Енисею, а на восток, к проливу разделяющему Азию и Америку, который в будущем назовут именем Беринга.
На судне длиной 18 м находилось 52 человека, теснота была страшная. Как пишет сам начальник отряда Питер Лассиниус: «...не имелось место внизу рядовым 10 человекам».
В море начались неимоверные испытания Бот плохо держался на волнах, его раскачивало так, «что нельзя человеку ходить или стоять на палубе». Пришлось наращивать киль и менять руль.
Из-за задержек благоприятное время было упущено С севера надвинулись большие ледяные поля, выпал обильный снег Пришлось думать о зимовке. Подходящее место нашли в устье р. Хара-Улах.
19 августа встали в «отстойное место». Сразу приступили к разгрузке и строительству казармы. Стоячего леса кругом не было — тундра, однако на берегу лежали многочисленные бревна плавника, выброшенные половодьем, вполне пригодные для строительства.
Положение дел вроде бы не внушало опасений. Команда подобралась сильная и здоровая, лишь один матрос чувствовал себя плохо. Работы велись быстро: построили казарму длиной 23 м, шириной 9 м и высотой 4 м. К ней пристроили кухню и нужник, рядом соорудили баню на 10 человек.
Дом поделили внутренними перегородками на 4 части: для лейтенанта, священника, унтер-офицеров и рядовых. В комнате священника сложили камин, в остальных помещениях построили печи, которые топились по-черному.
Подробное описание казармы приведено в книге «Путешествие по Сибири» (Gmetin lohann Reise durch Sibirien Zweiter Teil, , 1752). Гмелин особо подчеркивает: «В казарме постоянно был необычайный холод, и имеющимися в наличии дровами печи не могли быть прогреты. Ни у одной печи нельзя было согреться... Согласно устным сообщениям, лейтенант, кроме печи возле него, в которой он велел поддерживать огонь, постоянно держал в своей комнате большой котел с горящими углями и все же не мог согреться... Пол в казарме был постоянно влажным, а стены всегда были покрыты льдом».
Началась цинга, болезнь быстро прогрессировала. Если в октябре был только один больной, то в ноябре все чувствовали себя плохо. 5 ноября в права вступила полярная ночь. Когда солнце утром не взошло, часть команды охватил ужас. Лассиниус и подштурман Василий Ртищев пытались объяснить людям причины явления, но беспокойство только усилилось.
Лекарь Симон Греннер, не зная, как бороться с цингой, описал ход болезни: «...по началу были боли в разных местах, не хватало воздуха, на теле появлялись синие пятна, слабость дрожание в ногах. Больные сильно чихали, и при чихании у них были острые колющие боли в крестце. Зубы шатались, рты источали плохой запах Слабость распространялась по всему телу, наступала невыносимая жажда вместе с сухим кашлем и сильнейшим запором. Многие не могли справить нужду по две — три недели Сильнейшие слабительные не оказывали действия».
Люди умирали один за другим Первым скончался лейтенант Питер Лассиниус. Это случилось 18 декабря 1735 г.
Сухие строчки вахтенного журнала передают безысходность положения:
«6 генваря... умре боцманмат Алексей Толмачев. Умре солдат Василий Соловьев».
«9 генваря... умре солдат Герасим Новопашенной».
«10 генваря. . умре парусник Антон Полубородов».
И так далее.
В декабре умерло 2 человека, в январе — 7, в феврале — 10, в марте — 14, в апреле — 3. Из отряда в 45 человек погибли 36.
Поразительно. Несчастье, а вернее сказать, кошмарная трагедия разыгралась в местечке, находящемся всего в 65 км от современного порта Тикси И никто, похоже, все-таки не знает, где стояли казармы отряда Лассиниуса, где находятся места погребения (или одна братская могила) первопроходцев.
В июле нынешнего 2001 г. новая ис-торико-географическая экспедиция Клуба «Приключение» вылетела в устье р. Хара-Улах. В команде снова Старков, Звягин, прокурор Соловьев Но вошли в ее состав и совсем молодые люди, которые еще вчера занимались в географической школе Клуба: Дима Владимирский, Вася Чижиков Патрон экспедиции — по-преж-нему главком ВМФ России адмирал флота Владимир Куроедов, по-прежнему нам помогает наш большой друг командующий Дальней авиацией генерал-лейтенант Михаил Опарин. Руководитель — Сергей Епишкин — нашел в архивах уникальные документы. Мы подготовились на все сто и были уверены в успехе.
...Сейчас, когда я пишу эти строки, уже известно, что нынешняя экспедиция Клуба «Приключение» место гибели отряда Лассиниуса не нашла.
Но я не назову такой исход поисков неудачей. Я всегда считал, что процесс, который ведет к результату, подчас важнее, чем сам результат. Очень хорошо, что очередная экспедиция Клуба состоялась
Будем держать «тайну отряда Лассиниуса» в уме и будем стараться разгадать ее. Думаю, если не мы, то наши потомки все-таки увидят лицо лейтенанта Питера Лассиниуса. Прекрасное лицо бесстрашного человека.

ШПАРО Д.ПРЕКРАСНЫЕ ЛИЦА БЕССТРАШНЫХ ЛЮДЕЙ//ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ №9 2001 с.

[fisch1]

Тайна отряда Лассиниуса
Дмитрий ШПАРО.
"Арктический поиск": экспедиция Клуба "Приключение" и "Московской правды"
В третий раз мы снарядили историко-археологическую экспедицию на север Якутии в устья рек Оленек, что западнее Лены, и Хара-Улак, что от Лены к востоку.
Напомню, что в 1999 году первая совместная экспедиция Клуба и газеты выяснила подробности гибели Василия Прончищева.
В 2001 году вторая наша экспедиция искала могилу Питера Лассиниуса - командира еще одного отряда Великой Северной экспедиции. Но поиски не увенчались успехом.
Теперь - новые обширные поисковые работы. Отряд Клуба "Приключение" и "Московской правды" возглавляет историко-географ, сотрудник Клуба "Приключение" Сергей Епишкин. Его заместитель - Анатолий Мельников, заслуженный мастер спорта. Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор Вадим Старков. Он, к примеру, планирует провести раскопки русского промыслового становища XVII - XVIII веков, обнаруженного в нескольких километрах от Усть-Оленека. Профессор связывает это поселение с именами казаков-землепроходцев Семена Дежнева и Ивана Реброва.
Но главная задача - продолжение поисков могилы лейтенанта Лассиниуса.
От редакции: в ближайших номерах мы начнем публиковать отрывки из дневника начальника экспедиции Сергея Епишкина, который он вел во время последней экспедиции Клуба "Приключение".

«Московская правда» 26 июля 2002