Новая жизнь в Эспевэре
"Малюля" покинула Тромсё и проследовала дальше на юг вдоль норвежского побережья к Бергену. Там Рощаковские сошли на берег, где нашли временный приют у семьи Аллерсов, живших на улице Парквейен. Правда, надолго они здесь не задержались. Михаил Сергеевич и его жена устали от войны и беспорядков, поэтому решили перебраться в маленький рыбацкий поселок Эспевэр, что находится к западу от Бёмлу, на берегу Северного моря. В этом местечке находилась главная контора его деловых партнеров из компании «Эспервэрское зверобойное и рыболовное общество», и здесь же, в доме Бодехусет поселились наши русские беженцы. Это был резкий поворот в жизни семьи Рощаковских и их домочадцев. До революции Рощаковские вращались в высшем свете столицы, были частыми гостями на императорских приемах. Но они быстро приспособились к своему новому окружению, и были, наверное, очень рады, что оказались вдали от бесчинств большевистской власти. Несмотря на то, что Эспевэр лежал в стороне от больших дорог, этот маленький поселок с течением лет стал крупным центром сельдяного промысла. В поселке проживало много владельцев рыболовных судов, поддерживавших тесные связи с заграницей. Говорили, что дамы в Эспевэре были настолько хороши собой, что молодые рыбаки вскакивали со своих мест и снимали кепки, когда эспервэрские дамы поднимались на борт местного пароходика, курсировавшего между поселком и Хаугесундом.
Поначалу дела у компании "Эспевэрское зверобойное и рыболовное общество" шли хорошо, но потом все изменилось. Ситуация на севере России становилась непредсказуемой и было трудно рассчитывать на успех торговли в таких условиях. Весенний промысловый сезон 1920 года обернулся большими убытками, несмотря на большой улов сельди и огромное количество засоленной и замороженной рыбы. Таким же убыточным оказался сезон и для тех, кто занимался ловом рыбы в Северном Ледовитом океане. Причина неудач крылась в общей ситуации с экспортом, "наложившей в последние годы удушающую руку на все предприятия рыбной промышленности Норвегии" - как констатировали весной 1921 года члены временного правления компании, когда возникли опасения, что банкротства вряд ли возможно избежать. Вскоре стало окончательно ясно, что компанию не спасти. Затем наступило банкротство, принесшее большие материальные потери для акционеров.
Рощаковскому в какой-то степени повезло больше других, поскольку он смог получить из Германии оставленное когда-то в Дармштадте имущество семьи. Как уже говорилось, семья Рощаковских в начале Первой мировой войны была отозвана из Германии и вынуждена была покинуть страну, ничего с собой не забрав. С наступлением мирного времени осенью 1918 года, когда семья поселилась в Эспевэре, Рощаковский отправил в немецкую дипломатическую миссию в Осло письмо и напомнил о том, что ему как русскому дипломату, сотруднику миссии в Дармштадте, пришлось покинуть свой дом, когда началась война. Теперь он хотел получить обратно свое имущество. С немецкой основательностью и педантичностью власти проследили, чтоб все оставленное Рощаковскими имущество было погружено в закрытый вагон и отправлено по железной дороге в Берген. Все, что пять лет тому назад было оставлено в Германии, вернулось владельцам. Как писала дочь Рощаковского, у них не пропало ни одной чайной ложки. Семья понесла большие издержки при банкротстве "Эспевэрского общества", но за счет продажи части своей мебели и ценных вещей в Осло при посредничестве компании "Торговля предметами искусства и антиквариатом", принадлежащей известному в Норвегии предпринимателю Вангу, обеспечила себе относительно комфортное существование.
Жена и дочь Рощаковского легко адаптировались к жизни в Эспевэре. Много лет спустя дочь писала, что прибытие в тамошние места открыло совершенно новую главу в ее жизни. Отношения между людьми здесь были совсем другими. Как она писала, ни с чем подобным она раньше не сталкивалась. Для жителей Эспевэра русские беженцы были чужаками. Но вскоре медицинское образование и практический опыт Марии Сергеевны оказались востребованы. Как уже говорилось, ей довелось работать операционной сестрой. В Эспевэре не было своего врача, расстояние до ближайшей больницы было большим: добраться до нее и врача можно было только пароходом. Постепенно у местных жителей вошло в привычку обращаться к г-же Рощаковской за первой медицинской помощью, особенно при случайной ранении, или когда кто-нибудь из них заболевал, и вот уже Марию Сергеевну знал весь Эспевэр. Чтобы не мучиться с произношением ее трудной фамилии, жители Эспевэра звали ее просто миссис. Мария Сергеевна стала пользоваться известной популярностью. Мадам Рощаковская так и не овладела норвежским языком, но говорила не только по-русски, но и по-французски, а также немного по-английски. В Эсепвэре она вернулась к своему любимому занятию – переписке с семьей и друзьями, которых революция и война разбросали по всему миру. Благодаря приходящим от них письмам она узнала о печальной судьбе многих родных и знакомых, погибших во время революции и гражданской войны.
Ее дочь писала, что огромное место в жизни матери занимала благотворительность. Во время своих визитов к больным, на встречах в Доме христианских собраний Мария Сергеевна часто пользовалась услугами своей дочери в качестве переводчика. Младшая из семьи Рощаковских вскоре стала прекрасно говорить на местном эспевэрском диалекте. Во время одного из первых посещений Дома христианских собраний, когда там организовали базар и лотерею в пользу общины, мать попросила дочь перевести изречение, взятое, как ей показалось, из Библии и помещенное на белом плакате, вывешенном на стене. Но это не было библейским изречением, как думалось набожной дворянке из России. Текст плаката гласил: "Не плюйте на пол".
Семью Рощаковских очень волновал вопрос о дальнейшем образовании дочери. Когда они осели в Эспевэре, ей было 12 лет. Особенно большое значение образованию Маши придавал отец. К этому времени девочка владела английским, французским и немецким языками. Отец заказал для нее в Париже пособия для заочного обучения русскому языку. Объем курса был рассчитан на подготовку учащегося к экзамену за среднюю школу. Отец любил заниматься преподаванием и был весьма строгим учителем. Дома у Рощаковских было заведено общаться друг с другом на русском до 9 часов утра и после 9 часов вечера. В остальное время они разговаривали один день по-французски, другой – по-английски.
В декабре 1921 года семья переехала в Хаугесунд, где Рощаковские подыскали себе новую квартиру. Чтобы заработать на жизнь, Михаил Сергеевич начал давать частные уроки обучения иностранному языку. В местных газетах можно было прочитать объявление: "ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК. Обучение немецкому и английскому языкам для начинающих". Дочь рассказывала позднее, что в Хаугесунде стало модно брать уроки иностранных языков у М.С. Рощаковского. Занятия продолжались с 9 часов утра до 9 часов вечера, перерываясь только на обед. Рощаковских хорошо приняли в городке. Их часто приглашали в гости местные жители, но у семьи не было ни времени, ни средств для светского общения.
Тем не менее, у Рощаковских все-таки появились хорошие знакомые среди горожан - например, семейство Малмин и Бувик. Госпожа Малмин и Мария Сергеевна играли на фортепиано в четыре руки. В семье Бувик росла дочь того же возраста, что и Малюля. Мария младшая училась очень прилежно и вскоре заочно сдала экзамен на аттестат зрелости по естественным предметам. Позднее она вспоминала, какими замечательными помощниками были для нее мать и отец в то время. Мария Михайловна хорошо помнит, как ей приходилось держать устные экзамены перед отцом, пока он мыл посуду, поправляя ее в случае необходимости. В семействе Бувик жил вместе с родителями старший сын, работавший в инспекции по рыболовству. Вскоре между 19-летней Марией и Людольфом Эйде Бувиком, который был на 8 лет старше ее, возникла глубокая сердечная привязанность. 8 мая 1927 года в греко-католической церкви Копенгагена влюбленные сочетались браком.
"Малюля" покинула Тромсё и проследовала дальше на юг вдоль норвежского побережья к Бергену. Там Рощаковские сошли на берег, где нашли временный приют у семьи Аллерсов, живших на улице Парквейен. Правда, надолго они здесь не задержались. Михаил Сергеевич и его жена устали от войны и беспорядков, поэтому решили перебраться в маленький рыбацкий поселок Эспевэр, что находится к западу от Бёмлу, на берегу Северного моря. В этом местечке находилась главная контора его деловых партнеров из компании «Эспервэрское зверобойное и рыболовное общество», и здесь же, в доме Бодехусет поселились наши русские беженцы. Это был резкий поворот в жизни семьи Рощаковских и их домочадцев. До революции Рощаковские вращались в высшем свете столицы, были частыми гостями на императорских приемах. Но они быстро приспособились к своему новому окружению, и были, наверное, очень рады, что оказались вдали от бесчинств большевистской власти. Несмотря на то, что Эспевэр лежал в стороне от больших дорог, этот маленький поселок с течением лет стал крупным центром сельдяного промысла. В поселке проживало много владельцев рыболовных судов, поддерживавших тесные связи с заграницей. Говорили, что дамы в Эспевэре были настолько хороши собой, что молодые рыбаки вскакивали со своих мест и снимали кепки, когда эспервэрские дамы поднимались на борт местного пароходика, курсировавшего между поселком и Хаугесундом.
Поначалу дела у компании "Эспевэрское зверобойное и рыболовное общество" шли хорошо, но потом все изменилось. Ситуация на севере России становилась непредсказуемой и было трудно рассчитывать на успех торговли в таких условиях. Весенний промысловый сезон 1920 года обернулся большими убытками, несмотря на большой улов сельди и огромное количество засоленной и замороженной рыбы. Таким же убыточным оказался сезон и для тех, кто занимался ловом рыбы в Северном Ледовитом океане. Причина неудач крылась в общей ситуации с экспортом, "наложившей в последние годы удушающую руку на все предприятия рыбной промышленности Норвегии" - как констатировали весной 1921 года члены временного правления компании, когда возникли опасения, что банкротства вряд ли возможно избежать. Вскоре стало окончательно ясно, что компанию не спасти. Затем наступило банкротство, принесшее большие материальные потери для акционеров.
Рощаковскому в какой-то степени повезло больше других, поскольку он смог получить из Германии оставленное когда-то в Дармштадте имущество семьи. Как уже говорилось, семья Рощаковских в начале Первой мировой войны была отозвана из Германии и вынуждена была покинуть страну, ничего с собой не забрав. С наступлением мирного времени осенью 1918 года, когда семья поселилась в Эспевэре, Рощаковский отправил в немецкую дипломатическую миссию в Осло письмо и напомнил о том, что ему как русскому дипломату, сотруднику миссии в Дармштадте, пришлось покинуть свой дом, когда началась война. Теперь он хотел получить обратно свое имущество. С немецкой основательностью и педантичностью власти проследили, чтоб все оставленное Рощаковскими имущество было погружено в закрытый вагон и отправлено по железной дороге в Берген. Все, что пять лет тому назад было оставлено в Германии, вернулось владельцам. Как писала дочь Рощаковского, у них не пропало ни одной чайной ложки. Семья понесла большие издержки при банкротстве "Эспевэрского общества", но за счет продажи части своей мебели и ценных вещей в Осло при посредничестве компании "Торговля предметами искусства и антиквариатом", принадлежащей известному в Норвегии предпринимателю Вангу, обеспечила себе относительно комфортное существование.
Жена и дочь Рощаковского легко адаптировались к жизни в Эспевэре. Много лет спустя дочь писала, что прибытие в тамошние места открыло совершенно новую главу в ее жизни. Отношения между людьми здесь были совсем другими. Как она писала, ни с чем подобным она раньше не сталкивалась. Для жителей Эспевэра русские беженцы были чужаками. Но вскоре медицинское образование и практический опыт Марии Сергеевны оказались востребованы. Как уже говорилось, ей довелось работать операционной сестрой. В Эспевэре не было своего врача, расстояние до ближайшей больницы было большим: добраться до нее и врача можно было только пароходом. Постепенно у местных жителей вошло в привычку обращаться к г-же Рощаковской за первой медицинской помощью, особенно при случайной ранении, или когда кто-нибудь из них заболевал, и вот уже Марию Сергеевну знал весь Эспевэр. Чтобы не мучиться с произношением ее трудной фамилии, жители Эспевэра звали ее просто миссис. Мария Сергеевна стала пользоваться известной популярностью. Мадам Рощаковская так и не овладела норвежским языком, но говорила не только по-русски, но и по-французски, а также немного по-английски. В Эсепвэре она вернулась к своему любимому занятию – переписке с семьей и друзьями, которых революция и война разбросали по всему миру. Благодаря приходящим от них письмам она узнала о печальной судьбе многих родных и знакомых, погибших во время революции и гражданской войны.
Ее дочь писала, что огромное место в жизни матери занимала благотворительность. Во время своих визитов к больным, на встречах в Доме христианских собраний Мария Сергеевна часто пользовалась услугами своей дочери в качестве переводчика. Младшая из семьи Рощаковских вскоре стала прекрасно говорить на местном эспевэрском диалекте. Во время одного из первых посещений Дома христианских собраний, когда там организовали базар и лотерею в пользу общины, мать попросила дочь перевести изречение, взятое, как ей показалось, из Библии и помещенное на белом плакате, вывешенном на стене. Но это не было библейским изречением, как думалось набожной дворянке из России. Текст плаката гласил: "Не плюйте на пол".
Семью Рощаковских очень волновал вопрос о дальнейшем образовании дочери. Когда они осели в Эспевэре, ей было 12 лет. Особенно большое значение образованию Маши придавал отец. К этому времени девочка владела английским, французским и немецким языками. Отец заказал для нее в Париже пособия для заочного обучения русскому языку. Объем курса был рассчитан на подготовку учащегося к экзамену за среднюю школу. Отец любил заниматься преподаванием и был весьма строгим учителем. Дома у Рощаковских было заведено общаться друг с другом на русском до 9 часов утра и после 9 часов вечера. В остальное время они разговаривали один день по-французски, другой – по-английски.
В декабре 1921 года семья переехала в Хаугесунд, где Рощаковские подыскали себе новую квартиру. Чтобы заработать на жизнь, Михаил Сергеевич начал давать частные уроки обучения иностранному языку. В местных газетах можно было прочитать объявление: "ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК. Обучение немецкому и английскому языкам для начинающих". Дочь рассказывала позднее, что в Хаугесунде стало модно брать уроки иностранных языков у М.С. Рощаковского. Занятия продолжались с 9 часов утра до 9 часов вечера, перерываясь только на обед. Рощаковских хорошо приняли в городке. Их часто приглашали в гости местные жители, но у семьи не было ни времени, ни средств для светского общения.
Тем не менее, у Рощаковских все-таки появились хорошие знакомые среди горожан - например, семейство Малмин и Бувик. Госпожа Малмин и Мария Сергеевна играли на фортепиано в четыре руки. В семье Бувик росла дочь того же возраста, что и Малюля. Мария младшая училась очень прилежно и вскоре заочно сдала экзамен на аттестат зрелости по естественным предметам. Позднее она вспоминала, какими замечательными помощниками были для нее мать и отец в то время. Мария Михайловна хорошо помнит, как ей приходилось держать устные экзамены перед отцом, пока он мыл посуду, поправляя ее в случае необходимости. В семействе Бувик жил вместе с родителями старший сын, работавший в инспекции по рыболовству. Вскоре между 19-летней Марией и Людольфом Эйде Бувиком, который был на 8 лет старше ее, возникла глубокая сердечная привязанность. 8 мая 1927 года в греко-католической церкви Копенгагена влюбленные сочетались браком.
