Полярная Почта

В конце 1918 г. в связи с победой стран Антанты и разгромом Германии у интервентов оказались развязанными руки для усиления борьбы против Советской России. Империалистические правительства стран Антанты вынашивали планы новых военных походов против молодой Советской республики. Ставка делалась на поход Колчака из Сибири через Урал и Поволжье на Москву. В это время вновь приобрел актуальность вопрос об использовании Северного морского пути в целях связи с сибирской контрреволюцией и ее снабжения, так как завоз снаряжения для колчаковской грабьармии (так напечатано – С.Ш.) по Великой сибирской железнодорожной магистрали со стороны Владивостока был затруднен действиями партизанских отрядов. Организация перевозок военного снаряжения, вооружения и оснащения для колчаковской армии по Карскому морскому пути стала особенно злободневной, когда колчаковская армия под действием наступающих красных войск начала терпеть одно поражение за другим. 9 июня 1919 г. на имя генерала Миллера поступила телеграмма от бывшего посла правительства Керенского в Лондоне В. А. Маклакова, излагавшая требование союзников использовать Северный морской путь для подкрепления Колчака. «В Архангельск предположено отправить, при содействии англичан, – писал Маклаков, – 1500 офицеров, из которых 300 офицеров Вам, остальные для дальнейшего направления по установлении связи, на фронт Сибирской армии. Офицеры будут прибывать в количестве, примерно, 600 человек в месяц. Сообщаю для заблаговременной подготовки для дальнейшей отправки на фронт Сибирской армии» {3}.

В свое время отмена Сибирской хлебной экспедиции 1918 г. вызвала довольно сильную оппозицию среди сибирского кулачества, которое рассчитывало после свержения Советской власти организовать систематический вывоз сибирской продукции на мировой капиталистический рынок. Объединенные вокруг кооперативов «Закупсбыта», «Центросоюза» и «Союза маслодельных артелей» кулаки и промышленники также требовали снаряжения в предстоящую навигацию арктической экспедиции.

{3} «Красный Архив», т. I (104), 1941, стр. 173.

14 ноября 1918 г. на съезде представителей промышленности и торговли Енисейской губернии высказано пожелание, «чтобы Временное сибирское правительство, взявши в свои руки судьбы Сибири, обратило самое серьезное внимание на вопрос об организации сообщения с Сибирью Северным морским путем через Карское море»{1}.

В то же время и английские капиталисты торопились поближе подобраться к богатствам Сибири. Они выдвигали проект посылки на Обь транспортных судов, рассчитывая в обмен на колониальные товары вывезти оттуда крупные ценности.

Все это побудило белогвардейские правительства Колчака в Сибири и генерала Миллера в Архангельске с осени 1918 г. начать подготовку арктической экспедиции. В сентябре в Омске состоялось первое совещание по вопросу об использовании Северного морского пути {2}. В ноябре "при колчаковском управляющем «морским министерством» М. И. Смирнове состоялось второе совещание по этому вопросу. Было принято решение направить суда на Обь и Енисей и создать Дирекцию маяков и лоций, в задачу которой было поставлено гидрографическое обслуживание Карской экспедиции {3}.

8 марта 1919 г. состоялось третье совещание на этот раз при Управляющем «министерства торговли и промышленности», на котором присутствовали представители сибирских кулацких кооперативов, Совета Съездов судовладельцев Обь-Енисейского бассейна, Совета Съездов Торговли и промышленности, а также небезызвестный И. Лид {4}. Совещание признало необходимым иметь объединяющий орган для использования Северного морского пути.
25 апреля 1919 г. при колчаковском правительстве был создан Комитет Северного морского пути. На него возлагалась организация и проведение товарообменных экспедиций. Деятельность комитета во главе с генерал-майором А. В. Поповым подчинялась военному командованию. Начальником речного каравана судов Карской экспедиции был назначен полковник Котельников. Как видно из инструкции, утвержденной колчаковским правительством, начальнику экспедиции предоставлялось

{1} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. I, д. 7, 1919, лл. 63–64.
{2} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. 1, д. 8, 1918.
{3} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. I, д. 7, 1919.
{4} Там же, лл. 78–82. В начале 1918 г. И. Лид был приглашен из Осло в Лондон на секретные переговоры по вопросу о возможности «спасения» Николая II и его семьи, находившихся тогда в Тобольске. В Лондоне Лид встречался с Франциском Баркером, великим князем Михаилом Романовым и другими высокопоставленными лицами. Он предложил вывезти царя по Карскому морскому пути на быстроходном судне, которое должно было пройти по Оби и Иртышу в Тобольск. Англичане поддержали Лида. Осуществление этого плана было сорвано, так как царскую семью перевели в Екатеринбург. Затем Лид вошел в контакт с норвежско-американским банкиром Христофором Ганневигом, контора которого находилась в Нью-Йорке. С его помощью Лид организовал новое общество «Лид и компания», получившее поддержку американских капиталистов, в том числе Генри С. Эмери и «Траст-компани». (Контора новой компании Лида помещалась в Нью-Йорке). С благословения Ганневига, Эмери и других от имени новой компании Лид направился в Сибирь к Колчаку. В декабре 1918 г. через Сан-Франциско на судне «Sibiria Maru» он прибыл во Владивосток, где сменил старый царский паспорт на новый, выданный колчаковскими властями. 23 февраля 1919 г. Лид прибыл в ставку Колчака; и имел с ним несколько бесед. Как об этом писал сам Лид, Колчак просил его организовать Карскую экспедицию для поддержки своего режима. Лид согласился. В Сибири была создана еще одна компания для карского дела, которую возглавил Гадалов и Лид. В это же время Лид вел переговоры с чехословацким Красным Крестом, предлагал ему эвакуировать на родину чехословацкий корпус по Карскому морскому пути (J. Lied, Jbid, р. 229). В конце концов, почувствовав слабость Колчака и предвидя его близкое поражение, Лид решил выждать, а затем отказался от участия в Карской экспедиции 1919 г.

право отдельно командующего флагмана, подчиненного непосредственно морскому министру {1}.

Вскоре представители сибирской буржуазии добились замены Попова «своим человеком» – городским головой Енисейска С. В. Востротиным {2}. Но подчиненность комитета военному командованию колчаковцев от этого не уменьшилась. Военные распоряжались всеми делами Карской экспедиции. Они, в частности, отказались субсидировать торговые операции и сорвали заготовки «Закупсбыта» в Скандинавии {3}. По свидетельству одного из руководителей «Закупсбыта» К. Морозова, колчаковское правительство потребовало от заграничных представителей сибирских кооперативов безвозмездной передачи ему из сумм карского импорта 500 тыс. фунтов стерлингов для военных нужд {4}.

Белогвардейская Карская экспедиция проходила в обстановке начавшегося разгрома колчаковской армии. Разбитые советскими частями в боях под Уфой колчаковцы в это время уже были отброшены за Урал. В самой Сибири росло и ширилось партизанское движение. Под ногами у интервентов и белогвардейцев горела земля.

Для участия в Карской экспедиции в Англии на средства сибирских кулацких кооперативов был зафрахтован пароход «Байминго». На борту у него находились товары обычного ассортимента, ранее ввозившегося в Сибирь: шерстяные ткани, галантерея, аптекарские товары, кофе, табак, всего 11 тысяч весовых тонн5. На «Байминго» были также погружены товары английского дельца, одного из руководителей известной компании «Гудзон-Бей» Армистеда. Он решил облагодетельствовать сибиряков ввозом атлантической селедки и сахара.

«Байминго» покинул Ливерпуль 21 августа. Почти одновременно из Швеции вышел на реку Обь (операции на Енисее не проводились) шведский пароход «Холвар», снаряженный компаниями «Шофарт» и «Балтик». Эти фирмы направляли в Сибирь сельскохозяйственные машины и промышленное оборудование. Впоследствии выяснилось, что многие машины были некомплектны: лесопилки не имели котлов, жнейки – корпусов, двигатели – маховиков6.

Основная часть Карской экспедиции снаряжалась в Архангельске «правительством» генерала Миллера. В разгар этой подготовки оккупационные англо-франко-американские войска вынуждены были покинуть Север России, так как английские, французские и американские солдаты отказывались воевать против Советской республики, требовали возвращения на родину. Империалистические правительства вынуждены были также считаться с грозным-требованием западноевропейского пролетариата: «Руки прочь от Советской России!». 1 августа в спешном порядке интервенты начали эвакуацию своих частей из Архангельска. Уходя из Архангельска, военное британское командование все же вменило в обязанность генералу Миллеру доставить в Сибирь Колчаку оружие и военное обмундирование. «Сибирская армия, – сообщал в те дни Миллер, – переживает кризис вследствие недостатка оружия и обмундирования и всякого снабжения техническими средствами при наличии большого запаса людей... Единственная возможность быстро доставить

{1} «Красный Архив», т. 1 (104), 1941, стр. 174.
{2} Б. А. Марголин. Международная интервенция 1918–1920 гг. и Северный морской путь. «Летопись Севера», № 1, 1949, стр. 16.
{3} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. 1, д. 33, 1919.
{4} Архив МВТ СССР, ф. Аркос-Лондон, оп. 1790, д. 3, 1920–1921.
{5} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. I, д. 33, 1919.
{6} Там же.

в Сибирь все необходимое – это переслать с полярной экспедицией» {1}. Торопясь с отправкой сибирской экспедиции, белогвардейское правительство мобилизовало все наличные транспортные средства, которых после увода интервентами за границу большинства русских транспортных судов и части ледоколов явно не хватало. Во главе экспедиции был поставлен Б. Вилькицкий. 15 августа экспедиция вышла в море.

По данным Б. Вилькицкого, в плавании 1919 г. приняли участие три группы судов. Первая состояла из судов «Иван Сусанин» и «Полярный», которые направлялись на остров Диксона, и «Арктур» и «Алтаир», шедших до острова Вайгач. Вторую группу более мелких гидрографических судов составили «Иней», «Орлик», «Шуя», «Полезный» и «Анна» под командованием гидрографа К. К. Неупокоева. Впоследствии при поспешном бегстве колчаковских войск из Западной Сибири эти суда перешли в руки наступающих красных частей. Третья группа транспортных ледокольных судов под командованием капитана I ранга И. В. Мессера состояла из судов «Соломбала», «Кильдин», «Пахтусов», «Колгуев» и ледокольных пароходов «Таймыр» и «Соловей Будимирович». Ледокольные пароходы направились на остров Диксона {2}, задачей которых являлась не только проводка судов во льдах, но и обеспечение их прохода в устья неисследованных в гидрографическом отношении западносибирских рек, т. е. они использовались в гидрографических целях.

В Югорском Шаре архангельская экспедиция встретилась с заграничными судами. Капитан парохода «Холвар», не доверявший русским морякам, шел в Карское море со своим лоцманом {3}, Команда английского парохода «Байминго» была укомплектована английскими моряками. Ими руководил неопытный капитан. Хозяином на этом судне являлся Армистед, который всячески третировал своих русских «союзников». Это особенно проявилось в те дни, когда «Байминго» довольно прочно сел на банку в Югорском Шаре. Не считаясь с интересами экспедиции, Армистед остановил транспортные суда и приказал им снимать его судно с мели. При содействии английского командования ему удалось вызвать из Архангельска в Югорский Шар ледоколы. Характерно, что Армистед ни за что не хотел сгрузить хотя бы часть товаров на берег, что значительно облегчило бы спасательные работы. В конце концов «Байминго» удалось сойти с банки. Но когда Армистеду предложили взять на борт русского судоводителя, хорошо знавшего Карское море, он наотрез отказался. Путь к устью Оби он решил пройти под проводкой норвежского лоцмана, совершенно незнакомого с районом плавания. Едва «Байминго» отошел от злосчастной мели, как снова чуть было не наскочил на банку.

На переходе между Югорским Шаром и устьем Оби суда встретили лед, проходя который пароходы «Кильдин» и «Пахтусов» повредили винты. Вышла из строя баржа «Анна». При первых же неудачах капитан «Холвара», по указанию своего ледового лоцмана, решил было возвратиться в Норвегию. Не менее трусливо вел себя лоцман «Байминго». Он настойчиво советовал Армистеду, как можно скорее вернуться в Англию. Белогвардейскому командованию пришлось долго убеждать своих «союзников» в безопасности прохода на Обь. Наконец, 28 августа суда

{1} ЦГАОР и СС, ф. 17, оп. 1, д. 16, 1919, л. 98. На реку Обь, а затем в армию Колчака было доставлено 3 генерала, 22 штаб-офицера и 75 обер-офицеров, среди них 6 летчиков. Кроме того, было завезено около 100 тыс. пудов разных грузов, преимущественно военного снаряжения. (Красный Архив, т. I, (104), 1941, стр. 193).
{2} Архив МВТ СССР, ф. Торгпредство СССР в Англии, оп. 4, д. 60, 1924, лл. 169–177.
{3} ЦГАОР и СС, ф. 3909, д. 2, 1919, лл. 76–77.

подошли к острову Белому, с 1 по 16 сентября они прибыли в бухту Находка, где их ожидал речной караван.

Колчаковцы доставили в устье Оби 493 993 пуда груза, главным образом – хлеба. Сюда же с Уральских заводов привезли 28 000 пудов меди. Речной караван снаряжался в спешке, в обстановке широко развернувшейся партизанской войны против Колчака. Речники отказывались участвовать в белогвардейской экспедиции. Колчаковцам не хватало грузчиков. Во время стоянки речных судов в Тобольске там царила паника {1}. Обстановка осложнялась с каждым днем. Из-за плохой одежды и недостатка продовольствия в караване вспыхнули эпидемии. Болело почти 70 процентов всего состава экспедиции. От окончательного ее развала спасала небольшая кучка офицеров, находившаяся на привилегированном положении.

Разгрузка судов в бухте Находка проходила крайне медленно и; вяло. Видя провал дела, Армистед пытался спасти свои товары, отгружая их на речные суда в первую очередь. Товары «Закупсбыта» оставались в трюмах «Байминго». По свидетельству представителя «Закупсбыта», на «Байминго» царила атмосфера открытых хищений {2}. Операция по разгрузке далеко еще не была окончена, когда на Оби узнали о поражении Колчака {3}. Колчаковское командование приказало начальнику речного каравана выйти вверх по Оби и во что бы то ни стало пробиться в Томск. Перегрузочные операции были немедленно прекращены, наиболее ценный сибирский груз наспех перебросили на «Байминго», и суда отправились в обратный путь.

Позднее речной караван попал в руки наступающих красных частей. Архангельская группа судов вернулась в Архангельск 28 сентября {4}. Пароход «Байминго» достиг Ливерпуля в конце октября. Он доставил в Англию 450 т масла, 100 т льняного семени, 100 т шерсти, 355 оленьих шкур, 310 вязок и 7 мешков пушнины (одной белки прибыло 160 тыс. шкурок).

Конечно, это никак не могло окупить крупные расходы на снаряжение экспедиции.
Тем временем в Сибири развертывалось успешное наступление Красной Армии против Колчака. Осенью 1919 г. Красная Армия полностью рассеяла колчаковские банды. В Сибири восстановилась Советская власть. В начале 1920 г. наступающие красные войска разгромили армию генерала Миллера. Остатки белогвардейцев были сброшены в Белое море.

{1} Б. А. Марголин. Указ. соч., стр. 172; Красный Архив, т. I (104), 1941;. стр. 193.
{2} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. I, д. 33, 1919.
{3} Второй речной караван с грузами вообще в бухту Находка не заходил и. простоял в ожидании «улучшения обстановки» у бара Оби.
{4} ЦА ММФ, ф. КСМП, оп. I, д. 33, 1919.

Единственной мощной экономической организацией в Сибири в то время являлся "За-купсбыт", союз 11492-х сибирских продовольственных кооперативов. В Закупсбыте сосре-дотачивалось все сырьё и продукты, производимые Сибирью, и он их распределял и на внутреннем рынке и экспортировал за границу, поскольку это являлось необходимым для закупки товаров и машин и возможным по .транспортным условиям через Китай, порты Дальнего Востока и Северным Морским путем. Естественно, что такая организация явля-лась одной из основ экономической политики правительства и Вологодского, и Колчака. Главный директор Закупсбыта и некоторые другие его руководители находились в Лондоне, а конторы Закупсбыта имелись во всех мировых центрах. Размах деятельности энергичных сибиряков был велик, капиталы за границей – значительны, а связи и кредитоспособность на заграничных рынках практически неистощимы.
Одновременно с Закупсбытом действовал сибирский отдел Центросоюза, Всероссийско-го союза потребительской кооперации. Некоторые из его руководителей, выборные директора, находились тоже за границей, в Лондоне.
Внутри страны, эти две организации, дополняли друг друга, а за границей действовали в дружном контакте. Сеть их агентов распространялась на всю азиатскую Россию до самых отдаленных окраин.
В 1919 году они снарядили по Оби и Енисею речные экспедиции с товарами для вывоза, а из Швеции и Англии – пароходы с грузами для ввоза и обмена на речные товары. Вместе с отрядом гидрографических судов, перебрасываемых мною в Сибирь с другими судами с военными грузами, для армии адмирала Колчака, и судами, вышедшими за продовольствием для Архангельска, мне пришлось руководить плаванием через льды Карского моря 19-ю различными кораблями.
Больше всего забот причинил английский пароход "Байминго", зафрахтованный За-купсбытом. Капитан-англичанин взял в Норвегии лоцмана норвежского промышленника, ходившего раньше в Карское море для охоты на тюленей. С этим лоцманом он посадил свой пароход на мель в безопасном проливе и стал выбрасывать ценные грузы за борт. Организо-вав снятие парохода с мели силами моей экспедиции, спасши какие еще было возможно плававшие в море грузы, я отправился на разведку льдов. "Байминго"; снятый с мели, позже также вошел в Карское море, но испугался первых льдин и повернул обратно в Англию.
Мне едва-едва удалось рядом телеграмм, посланных мною и по моей просьбе, пристав-ленным ко мне английским офицером и другими капитанами, уже миновавшими льды, усо-вестить английского капитана и побудить повернуть его снова к устью Оби, В конце концов все суда благополучно прибыли в устья рек.
Перехватывая советское радио, я узнал, что Красная армия теснит армию Колчака и под-ходит к среднему к среднему течению Оби. Пришлось перебрасывать суда из Оби в Енисей, чтобы дать им возможность прийти, в более безопасную зону Сибири.
Наконец, закончив перегрузку, корабли пошли в обратный путь в Архангельск и за гра-ницу. Выйдя из Карского моря в октябре 1919 года на самом последнем корабле, я узнал по радио от шедших впереди, что ими встречено много иностранных судов, идущих на север.
Оказалось, что союзники эвакуировали Северную область, бросив армию генерала Мил-лера на произвол судьбы, и, уходя, топили в реке танки и артиллерию, которую не могли взять с собой обратно, отказав в передаче этого имущества белой армии.
Придя в Архангельск, я там не застал ни одного иностранного военного, кроме англий-ского капитана Новицкого, из русских евреев, который тоже скоро смылся, и доблестного бельгийца, коменданта Никоза, остававшегося с нами до самого падения белого фронта.