Москва - Нью-Иорк на "Стране Советов"С. ШестаковНАШ ПЕРЕЛЕТНаш перелет был начат 23 августа в Москве и закончен 1 ноября в Нью-Йорке. Таким образом, за 2 месяца и одну неделю при неблагоприятных атмосферных условиях (из 24 этапов перелета лишь четыре этапа можно отнести к сносным) при частой порче и смене моторов немецкого производства, вынужденных посадках, мы пересекли весь континент от запада до востока.
В Америке если что и было известно о Советском Союзе, так это то, что мы все ходим с бородами и большими ногтями. В таком виде нас рисовала американская пресса. Я сам видел подобные рисунки в одном журнале.
Самолет нашей советской конструкции превосходил по типу все самолеты, которые мы видели в Америке и даже и Западной Европе. Я говорю это со слов американских военных специалистов, которые заявляли, что наша машина — замечательная и что у них таких машин нет. Между прочим, один военный специалист, осматривавший машину, сказал:
— Замечательный самолет.
Наш советский мотор в большом перелете 1927 года работал без чистки 153 часа. В перелете же «Страны Советов», имея немецкие моторы, мы вынуждены были за 141 час полета менять моторы два раза. Один у нас испортился в Иркутске, так что его пришлось чинить четыре дня при ветре и дожде.
Еще один интересный случай был, когда мы летели через океан, из Сиетла в Ситку. Мы могли лететь берегом. Но тогда нам надо было покрыть 1.100 километров, по прямой же линии расстояние укорачивалось до 900 километров. Мы предпочли лететь по прямой. И вот на середине пути у нас испортился левый мотор. В океане в это время был шторм, а мы шли над самой водой, временами поднимаясь
до 50 метров, временами снижались, стараясь не зацеплять поплавками больших волн. Шли мы против ветра. Возвратиться назад — означало пройти не менее 400 километров.
300 километров, которые осталось нам пройти берегом, мы шли три с лишним часа. Таким образом, путь, который можно было покрыть в 5 часов, мы сделали за 8 с лишним часов, но зато дошли на одном моторе до Ситки.
Ситка — сейчас глухое место, хотя когда-то этот город был столицей Аляски. Главная власть в Ситке — поп. По странной иронии судьбы на долю этого попа и выпала мало приятная для него обязанность встречать советских делегатов.
Океан, над которым мы летели, называется Тихим, но он очевидно в шутку назван так Берингом. Во время нашего перелета он был настоящим великим, бурным океаном, с большими бурями от берега до берега. Ветер, по записи тов. Стерлигова, от Ату до Уналашки дул со скоростью 90 километров в час. Дул он нам в хвост, и благодаря этому наша скорость достигала 250 километров в час.
В Ватерполе (небольшой рыбный заводик) нас встретили один американец и финн Эриксон. Этот финн много повредил нам во время установки мотора.
Мы попросили Эриксона передать с ближайшей радиостанции составленную нами кое-как, с помощью английского словаря, телеграмму на ближайший пункт нашего дальнейшего маршрута. Будучи уверены в том, что Эриксон послал телеграмму, мы проработали целый день над подготовкой безопасной стоянки для самолета, бросили пять больших якорей, привязали самолет канатами к берегу. Ответа так мы и не получили. Тогда я решил поехать на радиостанцию. Когда я попросил у Эриксона катер, он сказал:
— Видите ли, катер не исправен, механик болен.
Я хотел нанять другой катер, но владелец катера под давлением Эриксона тоже отказался предоставить нам его. К этому времени я успел немного выучить английский язык и со словарем в руках убедил Эриксона, что, если нам откажут в помощи и содействии, я сообщу куда следует, и они будут иметь неприятности.
Возможно, что подействовала угроза, а может быть упрямый финн понял, наконец, в чем дело, но катер неожиданно оказался исправным, механик здоровым — и мы поехали. Потом мы узнали, что никакой телеграммы Эриксон не посылал.
Десять суток пробыли мы в Ватерполе.
Работать приходилось все время под дождем, и Сиетл, где мы должны были сменить поплавки на колеса, положительно казался нам недостижимым.
Начиная с Сиетла нас встречали уже американцы: представители аэроклуба, военной авиации, представители коммерческой палаты, властей и рабочих.
Встречи были различны по своему характеру. Американские власти «охраняли» нас, как они заявляли, от возможных нападении белогвардейцев, находившихся на территории Соединенных Штатов и готовивших «достойную встречу для людей, у которых руки в крови Николая второго». Полиция на мотоциклах сопровождала нас спереди,
сзади и по бокам, останавливая движение по городу. В гостиницах тоже была установлена охрана...
О встречах с рабочими мы сохранили самые лучшие воспоминания. В дни нашего пребывания в Америке рабочие организовали общество друзей Советского Союза. Эта стихийно возникшая организация после нашего отъезда была закреплена рядом многочисленнейших конференций. В настоящее время на территории Соединенных Штатов имеется общество друзей Советского Союза с многочисленными отделами.
Симпатии и интерес к Советскому Союзу выражались в оказываемом нам приеме. В Нью - Йорке было продано 35 тысяч билетов на стадион. Несмотря на холодную погоду, все места были заняты. Это же общество друзей Советской России решило послать подарки Советскому Союзу. В Нью-Йорке мне была вручена квитанция на отосланные в Сельскосоюз 15 тракторов. Общее количество подаренных тракторов превышает 25.
Подарки, встречи, просьба передать дружеский привет рабочим и крестьянам СССР от трудящихся Америки — все говорит о том, что мы имеем подлинных друзей и за пределами СССР. Наши друзья уверяли нас, что в минуту опасности СССР в их лице будет иметь активных защитников.
Экипаж «Страны Советов» выполнил свою задачу, и уже одно это является нашей наградой.
Е. БолотовКАК НАС „СПАСАЛИ"Самолет «Страна Советов» конструкции инженера Туполева оказался прекрасным во всех отношениях. В нескольких словах хочу рассказать читателям «Смены» о маленьких неудачах и большой радости, связанных с перелетом.
Уже в Хабаровске, когда самолет был поставлен на поплавки, нас постигла неудача. Не были как следует отрегулированы поплавки, и в результате — после первого взлета — перегруженный самолет не мог оторваться от воды. Пришлось задержаться на сутки. Когда работа была окончена, мы уже из-за погоды вынуждены были
содержаться еще на одни сутки. В Николаевск летели по прямой линии, над морем, погода на этот раз благоприятствовала нам. Из Николаевска вылетели также с полной нагрузкой на Камчатку и в Петропавловск. Главная особенность Тихого океана, это — туман, ветер и сильный дождь и одно и то же время. Этого мне никогда не приходилось наблюдать на Балтийском и Черном морях.
В Петропавловске нас подкарауливала новая беда. В тот момент, когда мы подруливали к гавани, навстречу вышли два катера и основательно стукнули по поплавку самолета. По счастью, обошлось без аварии.
Из Петропавловска мы направились на небольшой, почти необитаемый остров Ату. Все население острова — несколько алеутов с большим любопытством осматривали невиданный ими до сих пор самолет. В Ату мы не задерживались и полетели в Уналашки.
Нам не рекомендовали лететь. Капитан «Красного Вымпела» говорил:
— В такую погоду я не всегда бы рискнул выйти в море.
Но раз перед нами была поставлена определенная задача — надо было лететь. Несмотря на сильный ветер, волны, достигавшие 30 метров вышины, мы благополучно прилетели на остров Уналашки и были встречены американским катером «Челен».
Делать посадку пришлось на приличной волне. К приготовленной бочке я не рискнул подойти, так как она стояла на сильном ветре, и решил зайти за мысок, где, как мне казалось, была меньшая волна и меньший ветер. Подошли, остановили мотор, отдали якорь и вдруг замечаем, что якорь нас не держит, больше того — нас несет вместе с якорем. Поблизости оказалось несколько американских катеров, один из которых взял нас на буксир. Другой все время вертелся поблизости, чтобы дать возможность кинооператору, находившемуся на его борту, снимать нас.
Мы сели, а через несколько минут после посадки разразился шторм. Два катера еле-еле дотащили нас до бочки, находившейся на расстоянии 200 саженей от нас.
Этот случай дал повод думать американцам, что они спасли «Страну Советов» от гибели, и эта «сенсация» не замедлила попасть на страницы американских газет. Фактически никакого спасения не было. Мы свободно могли бы этого «спасения» избежать, запустив мотор и дрейфовать. Однако опровержений было посылать некогда, и сенсационное сообщение мы оставили на совести газеты, его поместившей.
В Стьюарде, куда мы затем прилетели, база для самолета оказалась скверной: бухта шириной в два километра, посредине которой находилась бочка.
Из Стьюарда в Ситку пришлось лететь тоже в неблагоприятных условиях.
Должен отметить интересный факт. В Ситку, из местечка, расположенного за 250 километров, приехали на катере делегаты от рабочих. Они не знали наверно — встретят ли нас, но все-таки выехали, чтобы оказать помощь и поддержку, если бы это потребовалось. Это лишний раз характеризует те симпатии, с которыми встречали нас рабочие массы Америки.
Несколько слов о приеме, который нам был оказан. Энтузиазм встречавших буквально не имел границ. Несмотря на то, что всех рабочих, выступавших на митингах, предупреждали, что нельзя касаться политических вопросов, представители рабочих говорили «в открытую», а на одном митинге негритянка закончила свое приветствие возгласом:
— Да здравствует Советский Союз во всем мире!
Ни на одном из аэродромов полиция не смогла удержать рабочих, желавших встретить нас. В Сиетле, ког-
да мы прилетели туда, встречавшие никак не могли подойти к нам, потому что мы стояли на озере, но, когда самолет шел на посадку, женщины с цветами в руках, по колено в воде стояли, чтобы быть поближе к самолету, и бросали нам цветы.
Д. ФуфаевНЕМЕЦКИЙ МОТОР ПОДВЕЛПервая вынужденная посадка была в Челябинске. Что случилось с мотором германского изготовления, объяснять слишком долго: одним словом, не ладилась смазка. Исправив дефект, мы вылетели, но уже в Хабаровске пришлось сменить мотор. Работать по смене мотора приходилось на воде, без посторонней помощи. Одной рукой держишься, чтобы не упасть в воду, другой работаешь. На этом деле мы потеряли девять дней.
На десятый день мы полетели. В Сиетле мы ничего не меняли. В Сиетле же была последняя вынужденная посадка и смена мотора. В общем 20 дней ушло на починку и замену капризных немецких моторов.
Последний перелет, как и перелет из Москвы в Токио в 1927 году, окончательно убедил меня в том, что нам нужен свой, советский мотор для того, чтобы лучше выполнять наши перелеты.
Б. СтерлиговОПРАВДАЛИ НАДЕЖДЫПеред перелетом, вместе с ЦАГИ и под его руководством, выяснялся вопрос — может ли сухопутный самолет «Страна Советов» лететь над морем. Эту задачу удалось разрешить не сразу. Только через полтора месяца работы на Азовском и Черном морях удалось доказать, что машина может считаться морской. Перелеты совершались через все Черное море, чтобы убедиться, что мы сможем водить машину по морю на большие расстояния. Там же производилось испытание и радиосвязи.
По постановлению Осоавиахима перелет должен был быть обеспечен радиосвязью. Для этого мы занялись установкой и испытанием специальной, собственной, радиостанции, работа которой дала прекрасные результаты и при испытании, и при перелете через океан. Пока мы работали на Черном море, тренируясь сами и испытывая, приборы и самолет, шла организация баз в Сибири и особенно по морскому участку.
Вот эта подготовка и способствовала успешному завершению перелета. Реализация его была уже скорее приятным делом.
В навигационном отношении мы применяем свои, независимые от заграничных, методы и в большинстве случаев свои приборы.
В перелете «Страны Советов» советская навигация блестяще оправдала возлагаемые на нее надежды. Это признано и американскими специалистами. Они недоумевали, каким образом нам удаются такие перелеты, когда, по их сведениям, наши самолеты летать не могут или должны летать со значительным риском.
Наша радиотехника в перелете также блестяще выдержала испытание. Мы были обеспечены радиосвязью на всем морском участке. Нам удавалось держать связь с кораблем «Воровский», стоявшим посреди океана, иметь связь с Петропавловском, находившимся от нас на расстоянии 1.000 километров. Радио позволяло нам поддерживать связь с внешним миром.
В заключение я хотел бы рассказать о встрече с Фордом.
Форд пригласил нас к себе в Детройт к 11 час. 30 мин. После этого он должен был уехать из Детройта.
Как на зло скверная погода и какие-то административные обстоятельства задержали нас в Чикаго. Расстояние между Чикаго и Детройтом равнялось 420 километрам, если лететь обычным путем, огибая озеро Мичиган, и 320 километрам, если лететь по прямой линии. Так как у нас оставалось мало времени, мы решили лететь прямо через озеро. Американец, сопровождавший нас на другом самолете по территории Соединенных Штатов, не полетел нашим путем и, конечно, прибыл позднее. Мы же прилетели в Детройт ровно в 11 ч. 30 минут. 2 минуты спустя самолет снизился, и мы были представлены Форду. Форд нас принял в своей лаборатории, сказал несколько приветственных слов и уехал. В сопровождении директоров и инженеров мы осмотрели его автомобильный и авиационный заводы.