В Беринговом море
«Ставрополь» шел восьмиузловым ходом, приближаясь к Берингову морю, или северной части Тихого океана. По временам из трубы корабля, когда шуровали топки, валил густой черный дым, который поднимался высоко вверх. Для моряков это было признаком хорошей погоды. И действительно, погода с каждой вахтой налаживалась, ветер все слабел, прекратились шквалы, и небо очистилось от облаков.
[26]
Так при тихой и ясной погоде мы плыли несколько дней у корякского берега, который впервые был нанесен на карту 200 лет назад.
28 июля показался мыс Олюторский. Угрюмые остроконечные вулканические горы без всякой растительности, местами покрытые снегом, возвышались на полуострове. С борта судна эти горы высотою до 783 метров предстали самой разнообразной и причудливой формы на фоне золотисто-розового горизонта.
Особенность расположения Берингова моря обусловливает его суровость. Оно принадлежит к северным морям с холодным, сырым и обильным туманами климатом.
По наблюдениям со «Ставрополя», температура забортной воды составляла +12-:-14° С, удельный вес 1,024—1,025. В то время как, по наблюдениям С. О. Макарова на «Витязе», температура воды (в августе) напротив Петропавловска-Камчатского была +11°С {1}. Во время нашего перехода волнения на море не было, и замеры элементов волн я не имел возможности тогда сделать.
В Беринговом море от мыса Лопатка до мыса Олюторский вода не замерзает: Между тем как Авачинская губа и другие заливы, в том числе Олюторский, замерзают. В конце ноября они покрываются льдом, который удерживается до мая месяца.
Пройдя мыс Олюторский, а затем Анадырский лиман, «Ставрополь» на восьмые сутки после выхода из Петропавловска-Камчатского достиг Берингова пролива и при ясной, но холодной погоде рано утром входил в бухту Cв. Лаврентия.
Войдя в бухту, мы впервые увидели отдельно плавающие маленькие льдины самой причудливой формы — они качались на зеленой воде. В глубине бухты, недалеко от берега, было расположено чукотское селение с множеством куполообразных яранг, и среди них выделялось нес-
{1} Макаров С. О. «Витязь» и Тихий океан. Спб., т. 1, с. 310, 311.
[27]
колько деревянных домов. На рейде стояли пароходы «Симферополь» и «Якут», доставившие, как потом оказалось, уголь для «Литке» и продукты для культбазы и больницы в бухте Лаврентия.
Подойдя ближе к берегу, «Ставрополь» отдал якорь и вскоре был окружен чукотскими лодочками. Мы их заметили, когда они отделились от берега еще при нашем входе в бухту. Большинство чукотских лодок, метров шести длиной, имели деревянный каркас, обтянутый шкурами моржа, плотно сшитыми между собой. Только одна лодка была с подвесным мотором, остальные приводились в движение длинными веслами без уключин. В лодках сидели чукчи — мужчины и женщины разных возрастов. По-видимому, все жители селения приехали к нам на «Ставрополь».
— Етти, Етти! {1} — кричали чукчи, приветствуя нас.
Когда были спущены трапы, чукчи быстро перебрались с лодок на палубу судна и столпились у борта.
Чукчи-мужчины были одеты в камлейки с капюшонами, то есть в свободные балахоны до колен, сделанные из тонких нерпичьих кишок. У некоторых эти камлейки были сшиты из материи. Под камлейкой была надета кухлянка, изготовленная из шкуры молодого оленя, брюки из нерпичьей кожи или из меха, на ногах короткие торбаса, сшитые также из нерпичьей кожи, с подошвами наподобие лодочки из толстой моржовой колеи. Почти каждый чукча имел при себе ружье в кожаном чехле.
Женщины-чукчанки также были одеты в камлейки из тонкой шерстяной материи. Под камлейкой на всех были комбинезоны из меха молодого оленя, на ногах торбаса до колен из нерпичьей кожи.
Для прибывших на судно гостей вскоре было устроено чаепитие. Принесли белый хлеб, галеты, масло, мясные кон-
{1} Так чукчи приветствуют прибывших.
[28]
сервы, а также несколько чайников с чаем, который чукчи, как мне пояснил К. Я. Якобсон, очень любят.
Чукчи расположились на настиле носового трюма, где долго и с аппетитам отведывали белый хлеб с маслом и консервами и запивали крепким сладким чаем.
Чукчи — искусные охотники, в чем нам пришлось убедиться при стоянке «Ставрополя» в бухте. Так, мы наблюдали следующую картину. На одной из маленьких льдин, недалеко от судна, лежало что-то продолговатой формы, темного цвета. Вдруг одна из чукотских лодок, окружающих «Ставрополь», отошла от борта и быстро начала приближаться к льдине. Последовал выстрел, и темная продолговатая масса, оказавшаяся нерпой, подскочила на льдине, заливая ее кровью. Чукчи, гребя изо всех сил короткими веслами, оказались уже у льдины и вскоре втащили нерпу в лодку.
«Ставрополь» в бухте Лаврентия должен был принять муку, завезенную им в прошлом, 1928 году при возвращении после неудавшегося плавания к острову Врангеля {1}. Кроме того, требовалось пополнить запасы угля.
Сразу после обеда приступили к погрузке муки, которой занимался весь экипаж, за исключением капитана, старшего механика и доктора. Грузовые работы производились обычным дальневосточным способом — на рейде с помощью кунгасов.
Вместе с палубной и кочегарной командами я был назначен на береговую работу. На одном из первых кунгасов мы отправились на берег.
Вот он — берег Чукотки! Сколько мечтал я об этой земле, сколько воображаемых странствий совершил по этим берегам, к которым мы сейчас направляемся...
{1} В 1928 году был намечен комбинированный рейс: «Ставрополь» после доставки груза в Нижнеколымск должен был зайти на остров Врангеля, но из-за тяжелых льдов выполнить это не удалось. — А. Д.
[29]
Чукчи собрались на пологом галечном берегу у своих кожаных лодок в ожидании нашего кунгаса. И вот катер освобождает буксирный трос, и кунгас по инерции скользит к берегу. Чукчи приветливо встречают нас, помогают соорудить помост и закрепить кунгас, к борту которого швартуется другой кунгас. Вскоре начинается погрузка муки с берега на кунгас.
Кочегар Садкин и матрос Полтавцев стоят на подаче мешков: они наваливают большие мешки с мукой на спины «грузчикам». Взвалили очередной мешок и мне. Согнувшись в три погибели от неправильной ухватки, я несу первый мешок, балансируя по качающимся сходням, перекинутым с берега на кунгас. Кочегар Костенко, бывший одесский грузчик, кричит мне:
— А ты бери мешок выше, на спину, немного поперек, и прижимай его к спине, тогда будет легче!
Второй мешок мне действительно было легче нести, третий еще легче, а после двух часов разгрузки я уже почти усвоил работу грузчика и не отставал от других.
Итак, мне представилась возможность непосредственно на своей спине испытать «перегрузку», которая была обычной на Дальнем Востоке в те годы.
В один из перерывов в работе, когда кунгас ушел к судну разгружаться, я поднялся высоко на сопку и остановился, пораженный: полярные незабудки, голубые, как само небо, устилали «безжизненную», в моем представлении, тундру. Так неожиданно в ярком цветении открылась передо мной суровая Чукотка.
По мнению большинства моряков, ранее бывавших в колымских рейсах, «Ставрополю» предстояло трудное плавание. Свидетельством тому служило большое скопление льда в бухте Лаврентия. Это был верный признак, как пояснил боцман И. Д. Москаленко, что в Чукотском море тяжелые льды.
[30]
Под утро 31 июля выбрали якорь, и «Ставрополь» начал продвигаться к выходу из бухты, где встретил «Литке». Ледорез шел из Петропавловска-Камчатского, чтобы пополнить свои запасы углем перед походом на остров Врангеля.
«Ставрополь», выйдя из бухты в залив Лаврентия, лег на курс к мысу Дежнева.
С наступлением утра во всей своей суровой красоте открылся Берингов пролив, разделяющий два материка — Азию и Америку и соединяющий два океана — Северный Ледовитый и Тихий.
В 1648 году отважный землепроходец Семен Дежнев, первый обогнул на одномачтовом боте Чукотский полуостров, и в честь его оконечность Азии была названа мысом Дежнева. Высокий скалистый берег мыса был видеy сегодня отчетливо. Его обнаженные скалы со снегом в расщелинах и с изрезанными зубцами громоздились над водой.
Наименьшая ширина пролива между мысом Дежнева и Американским берегом составляет 48 миль, средняя глубина его 50 метров. В самой узкой части пролива расположена группа скалистых островов Диомида. Здесь проходит граница между СССР и США.
Около 10 часов утра на горизонте показалась белая полоска льдов, навстречу которым шло наше судно. Вскоре белая полоска превратилась в отдельно плавающие льдины, и затем «Ставрополь» вошел в разреженный лед.
Первая льдина проходила в нескольких метрах от борта судна. Поражал контраст зеленой воды и бирюзово-синей льдины, размер которой в поперечнике был 5—7 метров.
Вскоре «Ставрополь» вошел в разреженный мелкобитый лед. Среди льдин, как мне объяснил К. Я. Якобсон, попадались многолетние тяжелые льды. Шли мы теперь средним и временами малым ходом, лавируя между большими льдинами и форсируя мелкие льдины.
[31] Нас встречало ясное полярное утро. Обычно холодный воздух Северного Ледовитого океана и сравнительно теплый воздух Берингова пролива закрывают белой пеленой скалы, а шквалистые тучи нависают над самым мысом Дежнева. Но нам посчастливилось: когда мы проходили Берингов пролив, он был совершенно свободен от тумана, лишь в синем небе медленно плыли перистые облака, окрашенные полярным солнцем в нежный розовый цвет.
«Ставрополь» завершил первый этап перехода по чистой воде из Владивостока до Берингова пролива общей протяженностью около 3000 миль.
«Ставрополь» шел восьмиузловым ходом, приближаясь к Берингову морю, или северной части Тихого океана. По временам из трубы корабля, когда шуровали топки, валил густой черный дым, который поднимался высоко вверх. Для моряков это было признаком хорошей погоды. И действительно, погода с каждой вахтой налаживалась, ветер все слабел, прекратились шквалы, и небо очистилось от облаков.
[26]
28 июля показался мыс Олюторский. Угрюмые остроконечные вулканические горы без всякой растительности, местами покрытые снегом, возвышались на полуострове. С борта судна эти горы высотою до 783 метров предстали самой разнообразной и причудливой формы на фоне золотисто-розового горизонта.
Особенность расположения Берингова моря обусловливает его суровость. Оно принадлежит к северным морям с холодным, сырым и обильным туманами климатом.
По наблюдениям со «Ставрополя», температура забортной воды составляла +12-:-14° С, удельный вес 1,024—1,025. В то время как, по наблюдениям С. О. Макарова на «Витязе», температура воды (в августе) напротив Петропавловска-Камчатского была +11°С {1}. Во время нашего перехода волнения на море не было, и замеры элементов волн я не имел возможности тогда сделать.
В Беринговом море от мыса Лопатка до мыса Олюторский вода не замерзает: Между тем как Авачинская губа и другие заливы, в том числе Олюторский, замерзают. В конце ноября они покрываются льдом, который удерживается до мая месяца.
Пройдя мыс Олюторский, а затем Анадырский лиман, «Ставрополь» на восьмые сутки после выхода из Петропавловска-Камчатского достиг Берингова пролива и при ясной, но холодной погоде рано утром входил в бухту Cв. Лаврентия.
Войдя в бухту, мы впервые увидели отдельно плавающие маленькие льдины самой причудливой формы — они качались на зеленой воде. В глубине бухты, недалеко от берега, было расположено чукотское селение с множеством куполообразных яранг, и среди них выделялось нес-
{1} Макаров С. О. «Витязь» и Тихий океан. Спб., т. 1, с. 310, 311.
[27]
Подойдя ближе к берегу, «Ставрополь» отдал якорь и вскоре был окружен чукотскими лодочками. Мы их заметили, когда они отделились от берега еще при нашем входе в бухту. Большинство чукотских лодок, метров шести длиной, имели деревянный каркас, обтянутый шкурами моржа, плотно сшитыми между собой. Только одна лодка была с подвесным мотором, остальные приводились в движение длинными веслами без уключин. В лодках сидели чукчи — мужчины и женщины разных возрастов. По-видимому, все жители селения приехали к нам на «Ставрополь».
— Етти, Етти! {1} — кричали чукчи, приветствуя нас.
Когда были спущены трапы, чукчи быстро перебрались с лодок на палубу судна и столпились у борта.
Чукчи-мужчины были одеты в камлейки с капюшонами, то есть в свободные балахоны до колен, сделанные из тонких нерпичьих кишок. У некоторых эти камлейки были сшиты из материи. Под камлейкой была надета кухлянка, изготовленная из шкуры молодого оленя, брюки из нерпичьей кожи или из меха, на ногах короткие торбаса, сшитые также из нерпичьей кожи, с подошвами наподобие лодочки из толстой моржовой колеи. Почти каждый чукча имел при себе ружье в кожаном чехле.
Женщины-чукчанки также были одеты в камлейки из тонкой шерстяной материи. Под камлейкой на всех были комбинезоны из меха молодого оленя, на ногах торбаса до колен из нерпичьей кожи.
Для прибывших на судно гостей вскоре было устроено чаепитие. Принесли белый хлеб, галеты, масло, мясные кон-
{1} Так чукчи приветствуют прибывших.
[28]
Чукчи расположились на настиле носового трюма, где долго и с аппетитам отведывали белый хлеб с маслом и консервами и запивали крепким сладким чаем.
Чукчи — искусные охотники, в чем нам пришлось убедиться при стоянке «Ставрополя» в бухте. Так, мы наблюдали следующую картину. На одной из маленьких льдин, недалеко от судна, лежало что-то продолговатой формы, темного цвета. Вдруг одна из чукотских лодок, окружающих «Ставрополь», отошла от борта и быстро начала приближаться к льдине. Последовал выстрел, и темная продолговатая масса, оказавшаяся нерпой, подскочила на льдине, заливая ее кровью. Чукчи, гребя изо всех сил короткими веслами, оказались уже у льдины и вскоре втащили нерпу в лодку.
«Ставрополь» в бухте Лаврентия должен был принять муку, завезенную им в прошлом, 1928 году при возвращении после неудавшегося плавания к острову Врангеля {1}. Кроме того, требовалось пополнить запасы угля.
Сразу после обеда приступили к погрузке муки, которой занимался весь экипаж, за исключением капитана, старшего механика и доктора. Грузовые работы производились обычным дальневосточным способом — на рейде с помощью кунгасов.
Вместе с палубной и кочегарной командами я был назначен на береговую работу. На одном из первых кунгасов мы отправились на берег.
Вот он — берег Чукотки! Сколько мечтал я об этой земле, сколько воображаемых странствий совершил по этим берегам, к которым мы сейчас направляемся...
{1} В 1928 году был намечен комбинированный рейс: «Ставрополь» после доставки груза в Нижнеколымск должен был зайти на остров Врангеля, но из-за тяжелых льдов выполнить это не удалось. — А. Д.
[29]
Кочегар Садкин и матрос Полтавцев стоят на подаче мешков: они наваливают большие мешки с мукой на спины «грузчикам». Взвалили очередной мешок и мне. Согнувшись в три погибели от неправильной ухватки, я несу первый мешок, балансируя по качающимся сходням, перекинутым с берега на кунгас. Кочегар Костенко, бывший одесский грузчик, кричит мне:
— А ты бери мешок выше, на спину, немного поперек, и прижимай его к спине, тогда будет легче!
Второй мешок мне действительно было легче нести, третий еще легче, а после двух часов разгрузки я уже почти усвоил работу грузчика и не отставал от других.
Итак, мне представилась возможность непосредственно на своей спине испытать «перегрузку», которая была обычной на Дальнем Востоке в те годы.
В один из перерывов в работе, когда кунгас ушел к судну разгружаться, я поднялся высоко на сопку и остановился, пораженный: полярные незабудки, голубые, как само небо, устилали «безжизненную», в моем представлении, тундру. Так неожиданно в ярком цветении открылась передо мной суровая Чукотка.
По мнению большинства моряков, ранее бывавших в колымских рейсах, «Ставрополю» предстояло трудное плавание. Свидетельством тому служило большое скопление льда в бухте Лаврентия. Это был верный признак, как пояснил боцман И. Д. Москаленко, что в Чукотском море тяжелые льды.
[30]
«Ставрополь», выйдя из бухты в залив Лаврентия, лег на курс к мысу Дежнева.
С наступлением утра во всей своей суровой красоте открылся Берингов пролив, разделяющий два материка — Азию и Америку и соединяющий два океана — Северный Ледовитый и Тихий.
В 1648 году отважный землепроходец Семен Дежнев, первый обогнул на одномачтовом боте Чукотский полуостров, и в честь его оконечность Азии была названа мысом Дежнева. Высокий скалистый берег мыса был видеy сегодня отчетливо. Его обнаженные скалы со снегом в расщелинах и с изрезанными зубцами громоздились над водой.
Наименьшая ширина пролива между мысом Дежнева и Американским берегом составляет 48 миль, средняя глубина его 50 метров. В самой узкой части пролива расположена группа скалистых островов Диомида. Здесь проходит граница между СССР и США.
Около 10 часов утра на горизонте показалась белая полоска льдов, навстречу которым шло наше судно. Вскоре белая полоска превратилась в отдельно плавающие льдины, и затем «Ставрополь» вошел в разреженный лед.
Первая льдина проходила в нескольких метрах от борта судна. Поражал контраст зеленой воды и бирюзово-синей льдины, размер которой в поперечнике был 5—7 метров.
Вскоре «Ставрополь» вошел в разреженный мелкобитый лед. Среди льдин, как мне объяснил К. Я. Якобсон, попадались многолетние тяжелые льды. Шли мы теперь средним и временами малым ходом, лавируя между большими льдинами и форсируя мелкие льдины.
[31] Нас встречало ясное полярное утро. Обычно холодный воздух Северного Ледовитого океана и сравнительно теплый воздух Берингова пролива закрывают белой пеленой скалы, а шквалистые тучи нависают над самым мысом Дежнева. Но нам посчастливилось: когда мы проходили Берингов пролив, он был совершенно свободен от тумана, лишь в синем небе медленно плыли перистые облака, окрашенные полярным солнцем в нежный розовый цвет.
«Ставрополь» завершил первый этап перехода по чистой воде из Владивостока до Берингова пролива общей протяженностью около 3000 миль.