Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Макс Зингер. Штурм Севера

Макс Зингер.
Штурм Севера.
[Полярная экспедиция шхуны „Белуха". Гибель „Зверобоя” („Браганцы"). Жизнь зверобоев-зимовщинов на крайнем севере Советов.
Полет воздушного корабля „Комсеверопуть 2" с острова Диксон в Гыдоямо. Карский поход ледокола "Малыгин" в 1930 году.
С 27 фото]
Гос. изд-во худож. лит., М.-Л., 1932.
 1.jpg
 5.jpg
 4.jpg
 3.jpg

Содержание Стр.
Макс Зингер. Штурм Севера.pdf
(27.48 МБ) Скачиваний: 717

OCR, правка: Леспромхоз

Макс Зингер. Штурм Севера

Магнитная буря

Взяв полтораста тонн угля, ледокол «Малыгин» ушел из бухты Диксон к устью Енисея, чтобы напоить свои жадные цистерны пресной водой. Два месяца люди пили воду, взятую еще из Северной Двины, и мылись соленой морской водой, которая не пенила мыло.
Скрылись скалистые берега Диксона, убеленные полосами нестаявшего за короткое лето снега. Впереди закрывало горизонт легкой дымкой тумана. Узкой полосой тянулся
[73]
остров Вернс, и, отсчитывая шесть секунд, на безлюдном острове мигал огонь, по которому моряки определяли местонахождение своего корабля.
Вахтенный начальник, минуя остров Вернс, должен был менять курс ледокола, но вдруг обнаружилось, что главный компас врет. Основа всего на корабле — главный компас давал неправильные указания.
Между показаниями верхнего главного и нижнего путевого компасов получалась небывалая разница: до двух с половиной румбов, свыше 25°. На судах бывали не раз изменения в компасах во время, похода, но они не превышали двух-трех градусов.
Нередко на склонение магнитной стрелки влиял груз железа в трюме или случайно находившиеся недалеко от компаса какие-нибудь железные предметы. Стоило только их убрать подальше, как магнитная стрелка успокаивалась и верно показывала север.
Третий штурман ледокола «Малыгин» Захарин принял вахту в 20 часов 13 сентября.
На мостике у главного компаса стоял старейший капитан ледокола Чертков. В огромный бинокль вглядывался, разыскивая закрытые туманом берега, полярный исследователь Евгенов.
-— Идем по нижнему компасу. Он более или менее правильно показывает, — говорил, сдавая вахту, старший штурман. —- На верхний компас полагаться нельзя, по невыясненной причине он показывает неправильно. Девиация остовая. Если слушаться главного компаса, уйдем на ост и вылезем на каменный берег материка.
Солнце не показывалось, и нельзя было точно определить, где сейчас находился ледокол, который, будто слепой с палкой, шел тихим ходом, поминутно забрасывая лот, беря морские глубины.
Итти приходилось узким местом. С обоих сторон, пригнув свои каменные шеи, подкарауливали ледокол скалистые, закрытые туманом берега Енисейского залива. На-днях гидро-
[74]
графическое судно «Прибой» предупреждало все корабли, находящиеся в Карском море, о том, что материковый берег близ Сопочной Карги показан неверно на карте, его нужно отнести на четыре мили южнее.
Итти с таким компасом на перегруженном ледоколе, осадка которого равнялась сейчас двадцати двум футам, было гибельно. Вот почему на верхнем мостике все навигаторы ледокола разыскивали теперь причину внезапного магнитного возмущения.
— Не положил ли здесь кто-нибудь кусок железа?—сказал Чертков. — Так бывает на свете: один дурак камень забросит — десять умных не вытащут.
Все стали шарить в потемках по мостику. Позади компаса лежал железный вентилятор, снятый с правого борта во время погрузки угля.
— Поставить вентилятор на место! — приказал капитан.
Но не вентилятор служил причиной девиации. Его поставили нa место, а стрелка компаса показывала попрежнему.
— Чорт его знает, — сказал капитан, — не застоялась ли картушка? А ну-ка, давайте встряхнем «Малыгина». Будем менять ходы!
Евгенов и вахтенный штурман поддержали капитана.
И вот с полного вперед ручка машинного телеграфа вмиг полетела на полный назад. И только было попятился ледокол, как вдруг его снова бросили вперед. Стрелка компаса не принимала нормального положения. Остановили ход машины. Вахтенный матрос побежал выверить лаг, спущенный но корме.
— Руль право на борт!
— Есть право на борт!
Машине дали полный ход, и ледокол завертелся по часовой стрелке, словно собака, решившая схватить свой хвост.
Только и слышно было, как снизу, штурман Захарин выкрикивал показания компаса на всех тридцати двух румбах.
И на верхнем мостике сличали его показания, замечали моменты по главному компасу. Провернулись один раз, другой,
[75]
третий, уменьшив ход на четвертных румбах, и наконец легли на старый курс. Разница в показаниях компасов была прежняя: около трех румбов.
Ничто не заставило стрелку главного компаса отойти от занятого ею положения. Кто-то неудержимой силой отклонял ee.
Волна на море улеглась, ярко светила луна, и на темном небе горели звезды.
— Не «Володарский» ли сыграл с нами такую штуку? — сказал Захарии. — Он пароход железный, а мы почти трое суток стояли с ним борт о борт. Он выше нас, может быть, его железо и возмутило стрелку.
— Мы летом с пароходом «Хилкрафт» в бухте Варнека тоже борт о борт стояли и все было ол райт, — ответил Чертков штурману.
Очертания низкого берега были видны при лунном свете. Несколько раз закидывали лот, глубина была до семи морских сажен.
Словно легкие облака по небу вдруг вспыхнули сполохи северного сияния. Чуть намечавшиеся желтые облачка сияния становились ярче, начинали ходить по небу с запада на восток, затмевая свет луны, и вдруг неожиданно потухали, чтобы загореться в другом месте с новой и большей силой.
В зените, над самой головой вахтенного штурмана ленты северного сияния, протянутые по небу, вдруг окрасились в яркие цвета спектра, заходив огнями с переменной силой. К полуночи исчезли таинственные огни Севера.
Пробили склянки. Третий штурман сдал свою вахту.
Только наутро компас успокоился и стал приходить в нормальное положение. При сличении компасов оставалась лишь незначительная разница, менее полрумба.
На следующий день в восемь часов утра третий штурман Захарии снова вступил на вахту. На горизонте были видны низкие берега Сопочной Карги. Их камни, опасные для кораблей, ограждались двумя вехами и одним светящимся бакеном. Из-за туч выкатилось вдруг солнце, и третий штурман
[76]
успел взять азимут пеленгатором Томсона, определиться и проверить общую поправку компаса.
Поправка совпадала с определением старшего штурмана, сделанным по истинному восходу солнца. Девиация исчезла сама собой, и стрелка компаса стала служить правильно.
Магнитная буря, вызванная огнями севера, вот что возмутило маленькую стрелочку компаса, которая не могла притти в себя от волнения до самого утра.
Впереди на «матером» берегу показались несколько домов и чумов Гольчихи. Над главным домом станка взвился красный флаг в знак приветствия. Ледокол отсалютовал людям и флагу советов на крайнем севере республики.

Пред.След.