Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Макс Зингер. Штурм Севера

Макс Зингер.
Штурм Севера.
[Полярная экспедиция шхуны „Белуха". Гибель „Зверобоя” („Браганцы"). Жизнь зверобоев-зимовщинов на крайнем севере Советов.
Полет воздушного корабля „Комсеверопуть 2" с острова Диксон в Гыдоямо. Карский поход ледокола "Малыгин" в 1930 году.
С 27 фото]
Гос. изд-во худож. лит., М.-Л., 1932.
 1.jpg
 5.jpg
 4.jpg
 3.jpg

Содержание Стр.
Макс Зингер. Штурм Севера.pdf
(27.48 МБ) Скачиваний: 717

OCR, правка: Леспромхоз

Макс Зингер. Штурм Севера

За оленями

Набрав пресной енисейской воды, ледокол «Малыгин» пришел снова на Диксон.
Утром прошел снег зарядами, а к полдню солнце вылизало его с рыжего покрывала ложбин, поросших мохом и лишайником.
На верхнем мостике ледокола «Малыгин» вахтил второй штурман Бурмакин. Сегодня исполнилось уже два месяца, как ледокол, дав прощальный салют, отошел от Архангельской пристани. Вахтенный штурман смотрел на голые берега Диксона и думал о далеком родном городе. Вдруг на материковом берегу он различил течку, которая зашевелилась и пошла вправо. Кто это мог быть?
В бинокль вахтенный разглядел на противоположном берегу от рации, в ложбине, стадо диких оленей, спокойно щипавших траву. Несколько поодаль от стада настороженно ходила самка-важенка, то и дело вскидывая голову. Важенка осматривалась по сторонам; она следила, не угрожает ли опасность оленям: она сторожила стадо.
— Олени! Олени! — В кают-компанию ледокола вбежал вахтенный начальник.
Все выскочили из-за стола и побежали на верхний мостик
[77]
к биноклям. Небольшое стадо диких оленей, пощипывая мох и траву, медленно подавалось на запад.
На ледоколе вмиг снарядили моторный бог, и шесть человек, вооруженных винтовками пошли на берег, взяв сильно в сторону, чтобы не вспугнуть чуткого зверя.
Мотор подошел к громадным камням, поднимавшимся ступенями из темнозеленой воды залива.
Люди потянулись вдоль берега по зыбунам и кочкам, мягкими и влажными подушками устилавшим путь охотников. До оленей оставалось мили две, но зверя не было видно за черными скалами.
В камнях вдоль берега, через каждые четыреста-пятьсот, шагов, торчал шест из плавника. По этим шестам зимовщики Диксона находили дорогу на рацию, когда поднималась такая пурга, что не видно было даже протянутой руки.
Внизу на камнях забережья валялись горы плавника, словно сотни плотовщиков гоняли сюда плоты из лесистых районов Сибири.
Винтовка оттягивала плечо, сапоги увязали в податливом болотистом грунте, под которым тысячелетиями лежали каменные массивы.
Мы шли впереди по следам оленей, совсем недавно проходивших здесь.
Над высоким каменным скатом вдруг замаячил крест могилы Тессема. Из ровных камней была сложена могила знаменитого норвежца, заросшая мохом, травой и пушистыми белыми цветочками вроде одуванчика.
Мы разбились на две партии. В одной — береговой — шли доктор Чечулин, гидролог Алексеев и промышленник, зимовавший в этом году в Пясине. В другой — старший штурман ледокола Замятин, военный штурман Беликов и я.
Мы шли наперерез оленям, которых должна была погнать береговая партия охотников. Нам нужно было выйти из-за утесов, и тогда в ложбине мы увидели бы пасущихся оленей.
Люди говорили шопотом, чтобы не вспугнуть зверя. Со-
[78]
 99.jpg
бираясь в поход, зимовщик, нe раз ходивший на оленя, предложил нам одеть дождевики, цвет которых напоминал рыжую окраску тундры.
— Если «в черном пойдете, — говорил зимовщик еще на ледоколе каждому из охотников, — вы, как свечи, будете видны. И шапку снимите, когда олени покажутся! Зверь издалека видит черное, пойдет ходом — его не догнать!
Только мы вышли из-за утесов, как на краю ложбины, спускавшейся к берегу, увидали береговую партию, махавшую нам шапками, указывая наши места. И тут же послышались выстрелы.
Из нашей партии никому не пришлось дать верного выстрела, а на берегу возле диких камней лежали два расстрелянных красавца, два диких полярных оленя. Они были еще теплые. При нас остекленели их только что полные жизни и буйства глаза. Это были трофеи Чечулина и Алексеева.
Зимовщик умело и привычно освежевал оленей, снял шкуры, словно чулок с ноги, и мы пошли к береговым камням.
Буйно горел костер из плавника, разожженного берестой, пригнанной из сибирских березняков за тысячи километров отсюда. Это был условный сигнал на ледокол: охотники вызывали катер.
На ледоколе с наблюдательной бочки и верхнего мостика видели всю охоту на оленей в сильные бинокли и подзорную трубу, в которую накануне рассматривали горы и кратеры на луне.
Мотор полным ходом уносил нас к ледоколу. То там, то тут из воды торчали подводные черные камни Диксона. Каждый из них мог пустить ко дну наш быстроходный катер.
На баке мотора лежал убитый самец, безжизненно свесив свои недавно еще быстрые ноги. Зимовщик Пясины рассказывал о гибели Бегичева на зимовке.
[79]

Пред.След.