1 марта 1957 года.Погода улучшилась: корабль из дрейфа льда вышел, но найти подходящую льдину для аэродрома в течение всего дня не удается. Много раз останавливались смотреть лед, но, увы, подходящего нет.
2 марта 1957 года.День тихий: виден берег материка, готовимся выгружать самолет на лед. Этот лед годичный. Припай, несмотря на то, что толщина его два метра, рыхлый, пористый, словно плотный снег. Такого льда в Северном Ледовитом океане не бывает. Там толщина льда 70 см. позволяет посадку тяжелых самолетов типа «Ил-12», «Ил-14».
3 марта 1957 года.Рано утром стали наш «Ан-2» готовить к спуску.
Запустили мотор, после прогрева остановили и спустили самолет на лед. На льду снова запустили прогретый мотор и отрулили подальше. От места, где стоит корабль, виден берег Антарктиды, который нам предстоит фотографировать.
В шесть часов утра на «Лене» началось голосование по выборам в местные Советы по городу Мурманск.
Сделали несколько полетов на материк, доставили туда палатку, продовольствие и различное экспедиционное снаряжение. После полетов остались экипажем ночевать в палатке.
4 марта 1957 года.Летали на аэрофотосъемку.
Многие набирают камни - образцы антарктической породы. Я тоже набрал с десяток образцов для своих любимых детей Галочки и Вити. Они в школе будут пользоваться ими при изучении геологии.
5 марта 1957 года.Продолжали успешно вести аэрофотосъемку. Живем в палатке.
В трех километрах от нашей палатки оставлен лагерь научно-исследовательской станции Австралии. Мне там не приходилось быть, но другие побывали и сообщили, что людей нет, но продовольствие и бензин для самолетов оставлены. Нам оттуда брать что-либо не дозволено, но те, кто побывал, кушают и угощают других миндалем, взятым, конечно с австралийской станции. Михаил Николаевич Каминский предложил оставить на их базе ящик нашего продовольствия, как визит дружбы.
6 марта 1957 года.Летали только в первой половине дня, так как погода испортилась. Я готовил обед и всех угощал – недовольных не было.
7 марта 1957 года.Погода немного улучшилась. Летаем.
Ночи стали очень темными, светает в 4 часа, а темнота наступает в 19.00. Мороз ночами - до 20ºC.
Сегодня летали на высоте 4000 м. Сказывается кислородное голодание. Это в Антарктиде, где нет растительности. А в Арктике тайга обеспечивает воздух кислородом, поэтому и на высоте пяти километров мы чувствовали себя удовлетворительно.
Предоставилась возможность видеть и снимать величественный айсберг. На сегодня окончили аэрофотосъемку второго участка. Второй участок находится в 1500 км. от Мирного. Теперь предстоит снимать третий участок, который от Мирного лежит на расстоянии 2000 км. Туда наши самолеты доставит, как и прежде, «Лена».
Остались ночевать в палатке. Аэродром, у которого стоял корабль, поломался, поэтому нам не пришлось по окончании работы прибыть на «Лену». Корабль пошел к другому припаю, где можно садиться самолетам.
6 Марта 1957 года.Последнюю ночь спали в палатке. До чего же неприятно и нежелательно вылезать из спального мешка в холодной палатке при морозе 20ºC.
Пятую ночь спим по 4–5 часов. У нашего штурмана Кузнецова Ивана Сергеевича портативный будильник, который он заводит на три часа утра. В это время начало рассвета. Подъем! Некоторые идут со мной готовить самолет к полету, а другие стряпают на газовой плите завтрак.
Вылетаем в 5 часов утра и летаем до 19.00 с посадками на заправку. После посадки и завершения работ - много важных дел, особенно у меня. Несмотря на 20-градусный мороз с поземкой, промываю в бензине масляный и бензиновый фильтры, произвожу тщательные осмотр двигателя и самолета, заправляю машину бензином и маслом. В прочном обязательном креплении самолета от шторма активно помогает мне Крицкий Геннадий.
Дела у всех есть, а один готовит ужин. Кушаем и в 22.00 ложимся спать. Вот после такой напряженной работы хочется скорее попасть на корабль, в тепле отоспаться и питаться в столовой.
Сегодняшняя эвакуация с ледового лагеря № 2 на «Лену» причинила две неприятности: при загрузке самолета лагерным имуществом, которое должны доставить на корабль, наш летчик Каминский, повредил спину. Очевидно, прострел радикулита, но он, хотя и с трудом, все же долетел 100 км. и сел у корабля.
Михаил Николаевич такой человек: где тяжело поднимать или нести, он берется сам. Так получилось и с палаткой. Когда эту сухую палатку везли от корабля, она, кроме каркаса, весила 30 кг. А после пяти суток нашего житья в ней (здесь же и кухня, и спальня) эта палатка внутри и снаружи покрылась льдом, который не удалось убрать, и она стала весить не тридцать килограмм, а, наверное, все триста. И поднять ее можно было только вчетвером. Мы с Кузнецовым взялись за углы, а Каминский, не дождавшись четвертого, поднял один и - удар в спину!
Предполагали, что наш самолет поднимут на палубу, а оказалось, что необходимо лететь по вывозу другого отдаленного лагеря с купола ледника.
Так как Каминский болен, на нашем самолете летает Мазурук. Погода стала резко ухудшаться. Один полет сделали хорошо, а второй с большой трудностью и катастрофической опасностью посадки на куполе ледника на высоте 1200 м. вслепую. И садились у корабля в шторм с сильной метелью.
Боцман корабля, имея большой навык поднимать самолет на ко-рабль, удивлен, как подняли наш «Ан-2» без повреждений. Корреспонденты снимали кинокартину по поднятию самолета в шторм. Вертолет не мог в такой шторм сесть на корабль и остался на льду.
Наступила ночь, на вертолет направили луч прожектора, но из-за сильной пурги силуэт вертолета был едва виден.
9 марта 1957 года.В полдень, несмотря на плохую погоду, спустили самолет на лед и взлетели с намерением вывезти оставшихся на леднике двух человек во главе с радистом Мишустиным. Самолетом управлял Илья Павлович, но, несмотря на его выдающиеся способности летать в трудных метеоусловиях, через 15 минут возвратились и подняли самолет на корабль.
10 марта 1957 года.Погода немного улучшилась, летали с Мазуруком, так как Каминский все еще болеет. Людей и палатку с рацией вывезли.
Потом летали на ледовую разведку с гидрологом Гордиенко, кроме него на самолете находились капитан Ветров и его дублер Дубинин. Они знакомились с ледовой обстановкой: как лучше провести завтра корабль.
По окончанию ледовой разведки вместо Мазурука на самолет сел летчик Поляков Александр Сергеевич. С ним отвезли на оставленную австралийскую базу в подарок ящик с продовольствием, и пять столитровых бочек бензина.
Австралийцы не зимуют на своих антарктических станциях, так как им близко возвратиться домой, и сейчас осенью они дома.
Погода стала еще хуже: возвратясь, с трудом увидели «Лену», а рядом с ней посадочную полосу. Сели благополучно. Подняли самолет на корабль.
Только на палубе заметил на нижней правой плоскости крыла несколько прожженных отверстий в перкале. Отверстия примерно сантиметр в диаметре.
Вот как это случилось.
Вылетая на нашем самолете, Поляков вместо нашего штурмана Кузнецова взял своего Жукова, так как с Жуковым они нашли австралийскую базу, и теперь при плохой погоде Жуков заверил, что найдет ее снова. Не сразу, но нашли. Метель с сильным ветром затрудняла посадку. Для лучшего захода необходимо определить направление ветра.
Когда Каминский летал со штурманом Кузнецовым, у нас было отработана четкая взаимосвязь. При заходе на такую посадку сначала бросаем дымовую шашку размером примерно с литровую консервную банку. С нее легко снимается крышка, а под ней - еще одна прочная крышка с двумя отверстиями, заклеенными фольгой. Эти два отверстия прокалываются, в одно вставляют запал, второе служит для выхода дыма.
Стоит теркой чиркнуть запал, он начнет тлеть и через 1-2 минуты по-дожжет содержимое банки. Такую банку бросают с самолета, она, упав на лед, будет 10-15 минут дымить и только к концу начнет искрить.
Наша четкая взаимосвязь заключалась в следующем: штурман Кузнецов, сидя на правом кресле, держит палец на кнопке сигнала (ревун для парашютистов), а я с банкой, с запалом и теркой стою на коленях у приоткрытого входного люка. Каминский дает Кузнецову знать, когда зажечь запал, а Кузнецов нажмет пальцем кнопку – мне первый сигнал сирены – зажигаю запал и жду двойного сигнала.
Услышав двойной сигнал, бросаю вниз дымящуюся банку. Если банку бросить не вниз, она может попасть в хвост самолета, тогда - авария или пожар.
Жуков же сам взял дымовую шашку, запал и терку. Я посоветовал Полякову сделать так, как мы делали всегда, а тот ответил: «Ты смотри за своим делом!».
И вот при одном из заходов Жуков поджег запал, а Поляков долго не дает команду бросать. Дым от банки вытягивается в приоткрытую форточку. Я нахожусь между ними на подвесном сиденье. Банка начинает уже искрить, и тут Поляков дал команду ее бросить. В этот момент от искр или огненных капель и произошло прогорание перкали.
Каким-то чудом не произошел пожар, а это была бы верная гибель. Даже если бы мы упали живыми на горящем самолете, то все равно были бы обречены – ведь той страховки, что была при аэрофотосьемке, нет. Самолет Полякова поврежден штормом, вертолет в такой сильный ветер не сможет взлететь и не найдет нас, а мороз со штормовым ветром за 20 градусов.
И что за надобность была лететь на австралийскую базу и везти туда бензин?
А дело тут вот в чем: когда Поляков возил геологов за образцами вы-хода горных пород, с ними был корреспондент. Увидев с воздуха неизвестную станцию без признака обитателей, сели. По флагу и записям узнали, что это австралийская база.
Взлет оттуда оказался затрудненным, и для облегчения самолета они оставили столитровую бочку бензина. Корреспонденты составили об этом корреспонденцию, которая пошла в Москву. В Москве же ее прочитали и доложили австралийскому правительству, что «на вашу базу в Антарктиде советской экспедицией завезен бензин». Австралийское правительство благодарит за такую солидарность, тем более что у них большая проблема с доставкой туда горючего.
Потом из Москвы запросили: почему разбазариваете бензин? Ведь бензин, доставленный в Антарктиду, делается стоимостью дороже сливочного масла. Сколько тонн завезли?
И вот из-за этого корреспондента вышел государственный конфуз. Сто литров для самолета - это ничто! Решили хоть тонну туда завезти, раз пообещали. Но осень и непогода позволили нам с большим трудом и опасностью доставить только 500 литров.
11 марта 1957 года.Шторм сделал такую подвижку льда, а впоследствии сжатие, что ко-рабль, работая полной мощностью трех дизелей, в течение суток продви-нуться так и не смог.
Из нашего экипажа радист Полатовский выбыл, а вместо него стал летать Мишустин. Эта замена произошла из-за начала работы Пола-товского на выносной радиостанции с группой работников «РЫМ». Подошла его очередь.
12 марта 1957 года.В полдень пробились из плена льдов и вышли на чистую воду. Из-редка попадаются громадные айсберги. Следуем в район «Земли принца Олафа». Сделаем третью и, очевидно, последнюю базу в заливе Амундсена.
Если у читающего возникнут вопросы: откуда и как я имел сведения о планах и действиях руководства экспедиции и командования корабля, объясняю. Этому помогала хорошая трансляция на «Лене», которая в определенные часы передавала информацию и последние известия.
13 марта 1957 года.Продолжаем плыть в намеченный пункт.
Получил поздравительную радиограмму от семьи, ведь завтра мой день рождения. Рад, что Надя сообщила о получении подарка из «ГУМа», и получила мою радиограмму, поздравляющую с праздником 8 марта.
14 марта 1957 года. В торжественной обстановке с обеда до ужина справляли мой день рождения.
Тамадой был Бесфамильный. С поздравительными речами и объявлением тостов выступили: Каминский, Ветров, Мазурук, Борщевский, Пожарский, Елиманов, Дадашев, Ешурин.
Подарили мне книгу Евгения Воробьева «Нет ничего дороже» с фотографией и подписями. А наш командир авиаотряда Герой Советского Союза Илья Павлович Мазурук подарил книгу Альфонса Доде «Избранное».
15 марта 1957 года.Погода ужасная. Корабль затерло льдом, дизеля выключены, дрейфуем с массивом льда.
24 марта 1957 года.В течение нескольких дней стоит пасмурная погода с сильным снегопадом. На айсберге образовался глубокий снег, который своей липкостью препятствует взлету нашим самолетам, несмотря на то, что они на лыжах.
Чтобы взлететь, мы с Каминским рулили по полосе 20 раз, пытаясь «угладить» полосу, отчего снег сделался более твердым. После этого взлетели с намерением вывести с острова 7 человек, занимавшихся радиостанцией «РЫМ». Пилотировали машину Мазурук и Каминский.
Но, пролетав в течение часа, сесть так и не смогли: остров закрыт туманом. Произвели посадку опять на айсберг, где самолет оставили на ночевку.
25 марта 1957 года.Погода ужасная: летит снег с ветром, далее пяти метров ничего не видно. Корабль стоит бортом к айсбергу. На айсберге наши самолеты. Летать невозможно, но очень надо вывезти людей с острова. Они живут там в палатке, с ними имеется радиосвязь. Там наш радист Полатовский, а на самолете за него радист Мишустин, тоже хороший парень и специалист.
В течение дня дежурили на самолетах, держа их в готовности, чтобы с улучшением погоды сразу вылететь за людьми. Так и получилось - к вечеру погода улучшилась. Наш самолет, управляемый Мазуруком, вылетел первым. Только сделали по два рейса и вывезли людей и оборудование, как погода снова ухудшилась.
Самолеты погрузили на корабль. На острове и на айсберге, который служил нам аэродромом, на больших бамбуковых шестах установили флаги, к палаткам укрепили бутылки из-под шампанского, в них записки на русском и английском языках: точные координаты, дата, и сообщение, что здесь базировались русские экспедиционные самолеты.
За время дежурства Илья Павлович рассказал, что недалеко от нас находится японская экспедиция. С ней «Лена» имеет радиосвязь, идет взаимное сообщение погоды, кроме того, японцы сообщили, что у них во время шторма погиб годовой запас продовольствия и горючего. Еще они сообщили, что у них ледовая обстановка позволяет прибытию «Лены» и имеется якорная стоянка.
Наши выразили сочувствие в утрате продовольствия и горючего и предложили поделиться из своих запасов, но японцы на второй день отказались. Мазурук также сообщил, что из Москвы пришло указание кораблю «Лена» следовать от Мирного в Кейптаун, где взять груз кукурузы, доставить ее в Гамбург и потом прибыть в Ленинград.
26 марта 1957 года.Утром погода безоблачная, тихая, температура 15 градусов мороза.
Самая лучшая погода для аэрофотосъемки. С рассветом самолет спустили опять на айсберг. Как взойдет солнце, полетим делать последнюю аэрофотосъемку. Здесь очень красивые гористые берега. В прошлый полет видели в низине этих гор незамерзающие озера – видимо, они подогреваются теплыми источниками, Профессор Марков в своей лекции упоминал, что в Антарктиде имеется действующий вулкан и несколько потухших.
Хорошая погода дала возможность окончить съемку и вывезти с острова палатки.
Вечером самолеты погрузили на корабль и, распрощавшись с айсбергом, который хорошо послужил нам аэродромом, «Лена» отплыла по направлению к Мирному.
На этом наши полеты окончены.
27 марта 1957 года.Корабль идет полным ходом через блинчатый лед. Временами видны айсберги. Этот блинчатый лед попадает под корпус корабля и мешает работе эхолота, который показывает глубину под корпусом. А эти промеры необходимы гидрографам экспедиции, которые там, где проходит корабль, наносят на карту глубину моря.
Вечером слушал по радио выступление моей жены с сыном. Рад и доволен Надиным голосом и содержанием речи. А Витя, какой молодец, порадовал своими успехами в учебе.
28 марта 1957 года.Утром разыгрался шторм. Корабль идет чистой водой. Поверхность океана волнистая, и зыбь. Но мы к морской качке привыкли.
В обед передавали по трансляции вчерашнее выступление наших любимых семей. Оказывается, вчерашнюю радиопередачу магнитофоном записали на пленку и очень хорошо - разборчиво слышно, не хуже, чем вчера. Очевидно, на корабле аппаратура получше, чем в прошлом году на «СП-5». Слышимость значительно лучше
К вечеру шторм усилился. Наш самолет стоит на втором трюме, его обливает брызгами от волн.
29 марта 1957 года.Несмотря на штормовую погоду, продолжаем следовать по направлению к Мирному.
Занимаемся упаковкой имущества, оставшегося от экспедиции. Предполагается частично сдать его в Мирном, а остальное доставить в Москву.
Из Мирного пришла Мазуруку телефонограмма: пилоты Мальков Владимир Васильевич, Лебедев Александр Арсентьевич, бортмеханик Фрутецкий Сергей Клавдиевич и бортрадист Куксин Олег Архипович просят забронировать для них места. Они с Мирного выбывают с нами в Москву.
30 марта 1957 года.Получился конфуз по поводу завезенного нами на австралийскую базу ящика продовольствия и пяти маленьких бочек с бензином. Оказывается, в тот же день 10 марта об этом сообщили в Москву. Причем, то ли наши похвалились, то ли в Москве что-то добавили. В общем, по радио в «Последних известиях» сообщили, что корабль «Лена» оставил на австралийской базе запас продовольствия и бензина. Об этом узнали австралийцы и прислали благодарственную радиограмму.
После этого командование корабля и экспедиции заволновались, так как продовольствия оставлено только на один обед для 5 человек, а бензина - мало даже на одну заправку самолета.
Поэтому сегодня, находясь на траверзе этой базы, стали искать место, где можно было бы выгрузить самолет. Но при всем желании такого места не нашлось. Поэтому, хотя и при плохой погоде, пришлось везти груз на вертолете, из-за чего было потеряно 5 часов времени. Вертолет доставил туда еще один ящик продовольствия (50 кг.) и 500 литров бензина.
31 марта 1957 года.Следуем к Мирному галсами – производятся замеры глубин с занесением на карты. Идем на одном дизеле, скорость 6 узлов, так как на большой скорости эхолот не дает правильных показаний. Помехи вы-зываются новым тонким льдом, который попадает под корпус корабля, где находится антенна эхолота.
