Изображение
31 июля 2012 года исключен из Регистровой книги судов и готовится к утилизации атомный ледокол «Арктика».
Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.

Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса:
http://arktika.polarpost.ru

Изображение Livejournal
Изображение Twitter
Изображение Facebook
Изображение группа "В контакте"
Изображение "Одноклассники"

Бронтман Л.К., Плавание на ледоколе "Садко" 1935 г.

Состав экспедиции:
начальник экспедиции Ушаков
капитан Николай Михайлович Николаев
штурман челюскинец Марков
радисты: Евгений Николаевич Гиршевич, Серафим Александрович Иванов, Александр Александрович Михайлов
синоптик Клемин
геофизики Владимир Березкин , Гутерман
профессор астроном Жонголович
Остальский
физик челюскинец Ибрагим Факидов
руководитель научной части, проф. Зубов
инженер Дубравин
летчики Власов, Бабушкин
завхоз Александр Погосов
спецкор Известий Эзра Виленский
инженеры, челюскинцы Колесниченко, Филиппов
известный ученый Николай Иванович Евгенов
геолог Еромлаев
моторист Петерсен
планктонолог Бочаров
биолог Горбунов
гидролог -руководитель кафедры Военно-морской Академии Всеволод Александрович Березкин
гидролог- аспирант Ленинградского института Леонид Леонидович Балакшин
подрывник Золотарев,
механик Герасимов,
матрос-водолаз Кононенко,
штурман Н.Н. Иванов
Бронтман Лазарь Константинович
Плавание на ледоколе "Садко" 1935 г.
перепост с сайта Lib.ru: Журнал "Самиздат" http://zhurnal.lib.ru/r/ryndin_s_r/sadko.shtml

Рындин Сергей Ростиславович: Вашему вниманию предлагаются дневники журналиста Лазаря Константиновича Бронтмана, моего деда, работавшего в "Правде" больше 25 лет. Дневники велись с 1932 г. по 1947 г. За свою долгую журналистскую жизнь Л.К. Бронтман участвовал в автопробеге Москва-Каракумы-Москва, путешествовал в Арктике на ледоколах, вместе с коллегой И.Виленским стал первым журналистом в мире, побывавшим на Северном Полюсе с экспедицией Папанина. Уникальность дневников в том, что они писались в стол, для себя, сохранили аромат того времени, содержат тысячи уникальных эпизодов, нигде ранее не публиковавшихся. Заранее приношу свои извинения за встречающиеся опечатки, постепенно постараюсь отредактировать текст. werify@mail.ru

1935 ГОД 6 ИЮЛЯ- 25 СЕНТЯБРЯ. "САДКО"

  1. Дневник за июль
  2. Дневник за август
  3. Дневник за сентябрь. Эпилог

Бронтман Л.К., Плавание на ледоколе "Садко" 1935 г.


- 6 июля 1935 года.
Два года назад, в этот же день- 6 июля 1933 года, я начал Каракумский пробег. И примерно, в тот же час. Сегодня, в 4 часа дня, после митинга у переполненной пристани "холодильник" мы покинули Архангельск. Хорошее совпадение!
Народ прощался с нами очень тепло. Накануне в "Ударнике" было торжественное заседание (охаянное много в "Правде"). Все суда стояли на рейде, салютовали нам гудками. "Садко" троекратным хриплым басом.
Долго за нами тянулись катера и шлюпки с физкультурниками. Они, бедняги, замерзли от ветра, дождя и длительного ожидания. И расставаясь затем, подняли весла вверх. Эффектно и трогательно.
На судах военной северной флотилии, приветствуя нас, выстроилась вся команда. Вдоль всего берега на 15-20 километров выходили люди и прощально махали нам. У лесозаводов рабочие вышли с оркестрами. Катера и буксиры гудели. Хорошо.
- 7 июля.
Вчера днем стали у Чижевки (у выхода Двины) принять аммонал, детонаторы, горючее. Ночью хотели объявить аврал по креплению груза, но пожалели. Судя по сведениям , в белом море 8-9-ти бальный шторм.
Сегодня весь день авралили, крепили. Решили выходить завтра утром.
- 8 июля.
Вышли в 8. Очень свежий ветер. Кидает довольно сильно. На море - 3-4 балла. У Северодвинского плавучего маяка вертелись пару часов, проверяя компаса и пеленг. Затем пошли далее. Идем со скоростью в 9 миль в час. Корабль, перегруженный до ушей, держится прекрасно. В 6 ч. вечера прошли зиминогорский маяк. Весь день дождь.
Вечером сыграли две партии с Остальцевым в шахматы- результат ½ : 1½ в его пользу. Дал в редакцию радиограмму ("Первая радиограмма "Садко").
- 9 июля.
Трепало. Попали ночью в туман. Стоял на вахте Марков. Ни зги. Сразу сбавили ход с полного до 3 миль/час. Хриплые гудки каждые две минуты. Так шли час (до часу ночи). Затем посветлело. И снова солнце. Залитое лучами море напоминает расплавленный чугун.
- 10 июля.
Утром пошли берега Кольского фиорда. Мимо остова Кильдин с его замечательным реликтовым Могильным озером, вдоль величественных отвесных берегов залива. Чудесная дикая красота. Все на палубе.
В глуби показался Мурманск- город на холмах. Нас встретил катер с оркестром, Ворониным, Крастиным, Шелепиным, Поневежским и, конечно, газетчиками.
Затем - пристань, разумеется, митинг, плакаты, речи.
Решили стоять здесь день. Завтра уйти. Уехал к Поневежскому, написал у него очерк "У ворот Ледовитого океана" Крепко выпили в Арктике.
- 11 июля.
Разумеется, стоим. Оказалось, что ни одна лебедка не работает. Начали спешно выяснять и чинить. Списали Саламашкина, назначили завхозом Сашу Погосова. Бедняга не спит третьи сутки.
- 12 июля.
Думали уйти в 10 утра. С 7 до 10 стоял на вахте у трапа. В 9:30 Ушаков попросил меня написать плакат (услышав шум оркестра) "Отход "Садко" перенесен на 10 час. вечера"
Доделывали лебедки до 8 вечера. Написал еще очерк "Плавучий институт". Показал Зубкову и Ушакову. Одобрили.
Побрился, постригся покороче. Дружески распрощались с Поневежским. Он мне принес на прощание последний "Собкор". Замечательный привет!
Получил от Зуева отличный снимок Пархоменко по вечеру в Доме Печати.
Мурманск проводил тепло. Весь день по ледоколу бродили экскурсии, в т.ч. пионеров Ленинградской области, премированных поездкой по Беломору.
Вечером у борта выстроились артисты Московского театра ЦДКА. Они пели в честь наших проводов народные песни, напевные и шуточные, партизанские, плясали. Хорошо!
Потом пионеры преподнесли всем нашим орденоносцам по букету полевых цветов, собранных ими "там, на горке". 22 букета! Затем речи, пограносмотр и в 11 час. вечера мы отвалили. Весь причал был забит народом, машущим и напутствующим.
По замечательной и трогательной традиции все суда стоящие на рейде проводили нас гудками. Особливым басом гудел "Ермак" (дедушка). Он выйдет 15-го.
Сначала за нами шли катера, затем, приветствуя, отстали. Долго, в течение 3 часов провожал "Буревестник" с местной властью. Он довел до Кильдина и, обменявшись ракетами, повернул. Солнце сияло вовсю, сменив непогоду.
-Привет садковцам, - кричали они.
-Привет красному Мурманску, - отвечал Ушаков, намекая и на блондинку в красном пальто, стоящую на палубе "Буревестника".

По радио на имя Ушакова получено приветствие "Персея" и зимовщиков Шпицбергена Они пишут, что готовятся к нашей встрече, разбивают 20 клумб и 2 фонтана, соревнуются шахты на право бункеровки "Садко".

Зубов сообщил замечательную поговорку: "На юге- басмачи, на севере- гусмачи".
- 13 июля.
В 7-8 утра пересекли границу СССР. В полдень прошли Вардэ. Любовались в бинокль рацией.
К 10 часам вечера показался Норд-Кин - самая северная оконечность Европейского материка. В полночь- Норд-Кап - север Скандинавии. Величественные отвесные фиорды. У мыса- большой пассажирский пароход. На мысе- ресторан. Бочаров уверяет, что его название "Незаходящее солнце". Туристы отправились на шлюпках в ресторан.
В 10 вечера я, Погосов и Попов, работали в спиртовом складе на полубаке. Неожиданно из-за короткого замыкания загорелась проводка. Перспективы были невеселые.
Погасили, предупредили вахтенных, изолировали.
В полночь у Нордкапа остановили машины. Первая станция. Море спокойное, ясное, солнце. Гидролоты опустили барометры, Бочаров - сетку. Корабль щетинился блоками. Глубина - 300. Взяли пробы воды и температуры с 9 горизонтов (от 0 до 300) и планктон.
Вытащили много микроскопических рачков- калянусов- основной продуктивной базы Баренцева моря. Это- главнейшая пища селедки и китов. Кит их жрет по тонне за раз, процеживая часами.
Бочаров удачно испытал свой новый стакан.
Вступили в Атлантику, позади Белое и Баренцево море.
14июля.
Качает здорово. Ночью все незакрепленное полетело на пол. Обедали с решетками. Чай пить вышло 5-6 человек. Кидает отчаянно с борта на борт, часто захлестывает, хотя ветер всего 5 баллов. Остатки шторма.
-Я думаю- на дворе 25 баллов, - говорит Виленский и улегся на диване.
Все по каютам. Наверху только вахтенные. Ход самый малый. Дрейф.
Ночью в кают-компании собрались Ушаков, я, Остальцев, Погосов, Иванов, Гиршевич, Бочаров.
Ушаков рассказывал:
1)
-Впервые с эскимосами я познакомился в 1926 году, когда ехал на Врангеля. Дело было в Провидении (бухта). Я проходил мимо одной юрты, - вижу выскочили две голых эскимоски, за ними старик эскимос с гарпуном.
Вижу- бросит, подставил ногу- упал.
Поднялся (косится на гарпун):
-Ты всегда так делаешь?
-Всегда, когда так делают.
Посмотрел.
-Будем друзьями. Хорошо, может быть, ты делаешь. Пойдем в юрту.
После он со мной уехал на о.Врангеля и два раза спас меня. Звали его Ерок
Как-то мы с ним были на Северном берегу, охотились. Я провалился в полынью за зверем. Течение. Закрепился ножом. Он набросил ремень- лассо. Меня вытащил, полузадушив, и провалился сам. Я его начал вытаскивать и тоже провалился. Лет молодой. Так по очереди тащили и проваливались. Была посередине маленькая старая льдинка, на ней и спаслись. Мокро, мороз 37, надо к дому- 70 километров. Бежали за собаками. Одежда застыла, ломается, режет тело (и сейчас есть знаки). Я схватил воспаление почек, пролежал 3½ месяца. Он- воспаление легких и через 3 недели умер. Меня держали в ванне, чтобы поддерживать постоянную температуру и примус рядом.
2)
Есть обычай медвежьего праздника. Убьют медведя и 5 дней веселятся, не охотятся: убивают де только тушу, а душа уходит. Видит душа, что никто больше за медведем не гонится и одевается в новое мясо и шкуру.
А охоты всего 1½ месяца. Я уговариваю- ни в какую. Вызвал Ерока, -помоги. И вот решит день. Убеждаю - нет. Встает Ерок - все усмехаются, старик - ясно, за них.
-Я думаю, что мы можем здесь обычай не соблюдать (у всех глаза на лбу) Ведь этот обычай мы сами установили. Где он действителен - на нашей Земле. А где наша Земля- на Чукотке. А здесь русская земля, мы в гостях.
Двое пошли. Затем остальные сократили срок праздника сначала до трех, затем до двух , наконец, до одного дня.
3)
Когда я лежал больной, дошли вести, что у эскимосов цинга. Почему? Не охотятся!
Позвать. Собрались
-Почему не охотитесь?
-Охотиться надо на северном берегу.
-Ну?
-Там черт не хочет, чтобы охотились Наши ходили- заболели. Ты ходил- заболел. Ерок умер.
-Со мной раньше ходили? Не боялись?
-Ты же большевик. Тебя черт боится!
-Пойдем сейчас.
-Нет, ты -слабый, не испугается.
Подождал недели две. Дошли вести- собираются на материк. Тогда и им гибель и зимовке.
Взял, шатаясь, запряг сани - поехал. Знаю, что раньше всегда за мной выезжали вслед, беспокоились.
Отъехал час- нету, еще час- нет.
Возвращаться нельзя- потеря авторитета. Поехал дальше. На счастье встретил медведя- убил. Стал потрошить и сдирать шкуру - совершенно выбился из сил. Кое-как шкуру и часть мяса погрузил, вывел собак на след, лег, привязал себя ремнем и отдался, они привезли меня без сознания. Лежал 3 недели. Зато потом пошли со мной еще двое. Убили трех. И пошло.
4)
Приехала эскимоска в Москву. Я ее вывез на остров лет 15. Все ничего, только нос в татуировке. Одели мы ее в новое пальто, чулки шелковые. Едем как-то в трамвае- все дамы обычно смотрят. И одна- намазанная:
-Зачем это у вас (на нос).
А она :
-А зачем это у вас (на губы).
Бочаров: "Не понравилось ей в Москве?"
Ушаков:
-Да. Что, говорит, мяса дают вот столько. Шуму много. Ехала, говорит, сюда в ящике, который сам передвигается.
А вот сейчас на рабфаке привыкли.
Остальцев говорил об охоте на птичьих базарах в Провидении. (Разговор начался с ресторана Нордкапа и его птичьих базарах). Залез на скалу, вдруг все ухнуло, и он остался стоять на столбике. Терял сознание. Метров 400. Вынул наган. Внизу готовили самолет. Сверху забрались, бросили веревку, вытащили без сознания.

Бочаров поведал о наносах ила на вечную мерзлоту (на Шпицбергене) из которых ногу не вытащишь. Однажды оставил сапоги и в носках перебирался по планктонным банкам, вынутым из рюкзака. Так и пришел.

Ушаков подтвердил существование такого ила.

- 15 июля.
День как все, скучный, болтянный, холодный, серый. Гидрологи взяли две станции. Днем Горбунов пустил свою лебедку, разматывал ее 4 часа, наматывал два. Оказалось- трал порвался, припер камень и пару звезд. Виленский нацепил их в виде ордена.
Сегодня Виленский получил от жены телеграмму: "Меняю отдельную квартиру койку Бронтмана".
Он ответил: "Бронтман согласен я тоже". Ушаков добавил : "Ушаков категорически возражает".

Выпускали (вернее готовили) стенгазету. Я написал фельетон " В три дня". После играли в козла. До сумасшествия. Потом играли вчетвером: Я с Володарским, Ушаков с Погосовым. Счет 1:1.
Ночью собрались в кают-компании.
Пошли рассказы:
РАССКАЗЫ ОХОТНИКОВ:
Как ловить полярную сову? Надо построить шесток, как для костра, но вместо палки- положить шомпол, смазанный салом. Внизу насыпать приманку. Сова прилетит, сядет на шомпол и перевернется. Выпустить она его боится, чтобы не разбиться и так и будет висеть вниз головой. (автор- Зубов).

Как ловить зайца? В кочан капусты закладывается лимон. Заяц начнет есть капусту, надкусит лимон - и ему станет кисло. Он зажмурится- тут его и бери. (автор - Варламов).

Как ловить песца? На кирпич кладется приманка, посыпанная перцем. Песец подойдет, начнет есть и расчихается. Чих- и башкой об кирпич. Так и убьется.

Дальше пошли рассказы об эскимосских обычаях:
Рассказывал Ушаков:
1). У эскимосов страшно много богов. Один поймал как-то на охоте в море доску от уборной. Положил в лодку. Через несколько часов убил трех моржей. Ага, значит поймал доброго бога! На стенку его, в почет, мазал салом и кровью.
На Врангеле дошел до меня слух, что один эскимос решил сжечь своего бога, ибо дети у него мерли сразу после рождения (видимо, наследственный люис). А я собирал талисманы для музея. Зашел он как-то ко мне:
-Слышал я, что ты сжечь собираешься бога?
-Да, отъелся, жирный стал, лживый.
-Отдай его мне, а себе нового сделаешь.
Долго думал.
-Нет, ты ведь его в Москву повезешь?
-Да.
-Не дам, Умилек, он такая шельма, что и из Москвы мне пакостить будет. Ты его не знаешь!
2) Позвали меня как-то на похороны. Собрались все вокруг трупа. Завернули его в шкуры, забинтовали, как ребенка. Все уселись вокруг. Дочь поставила на труп блюдо с мясом. Все ели. Затем дала чай, разливая в чашки тоже над трупом. После прорезали дыру в стене и вытащили труп наружу.
-Зачем?
-Чтобы обратно дорогу не нашел. Дыру опять заделаем- пусть ищет. А то дверь сразу найдет. (Или порог поднимают и протаскивают внизу).
На могиле изломали и оставили все его вещи: винчестер, лыжи, оселок, массу.
-Зачем оставляете?
-А чтобы он на том свете мог охотиться и жить по-человечески.
-А зачем ломаете?
-Видишь ли, если не сломать- так он быстро соберется и обратно придет. А так- пока починит и поправит- дорогу забудет.
3)Я поселил трех эскимосов на северной стороне острова- километров в 70-ти. Раз в месяц ездил их навещать. Как-то собрался, бросил на сани палатку, мешок, винчестер- поехал. Отъехал - смотрю: медвежий след. Как тут утерпеть- погнался. Убил, освежевал, взял кусок мяса, поехал. Ветерок. Еду. Метель! Закрепил кое-как палатку. Всю изодрало. Залез в мешок. Метель длилась 7 суток. В два дня съел все мясо (и скормил его собакам). Под конец убил одну собаку и сам поглодал- и собак накормил. Кончилась метель. Слабость, ремни все поглоданы, нарты тоже. Кое-как слепил обрывками, доехал. Встретила старуха радушно. Поставила блюдо.
-Есть хочешь?
-Очень!
А у них есть обычай омывать посуду мочой. Я боролся, агитировал за воду. Она сунулась к сосуду с водой- пусто. Взяла сосуд, тут же при мне помочилась и вымыла блюдо.
У меня весь 7-ми дневной голод сразу пропал. Отказаться прямо нельзя- смертная обида. Надо искать выход. Попросил тушеного мяса.
-О, есть, - принесла вязанку.
-Вынул нож, насытился.
Но через день все равно из этого блюда пришлось есть.

Рассказывал Ушаков про красоту Северной Земли. Мыс Ворошилова, отвесом в 700 метров, берега фиорда Матусевича отвесом в 400-600 метров, глубины в 6 километров, переливающихся всеми цветами синего.
- 16 июля.
Еще ночью вошли в туман. Он шел на нас плотной молочной стеной и уютно прикрыл все окрестности. Ночью гудели, хрипели.
Утром туман немного разошелся. Не сильно. Появилось много чаек- преддверия земли. Скоро на карте "показался" о. Медвежий, весь покрытый туманом. Да и мы в тумане. Так и шли, огибая его в течение трех часов и не видя его. Море спокойно, как озеро. Вот бы стоять на вечерней зорьке!
Любопытно. Бочаров установил свой планктоно-ловитель- водомер на центробежный помпе в машине. Качая воду для котлов с глубины в 5 метров, помпа попутно транспортирует Бочарову его живность.(Это его собственное изобретение и, по его словам, дает возможность составить мировую карту поверхностной плотности продуктивной жизни океанов). Та вот- он проснулся и побежал к своему стаканчику на водомере. Протряхнув его (а сетка там с ячеей в 10 микронов) и протер глаза: не живность , а какие-то обрывки ее. Значит, земля близко. К штурману- так и оказалось- Медвежий остров.
Сильно похолодало. Температура воздуха +1о. Температура воды колеблется от 0 до 2.8 о. Ветер с ночи почти утих. Туман все тот же - гудим. Изредка встречаем рыбачьи борты, здесь у Медвежьего промышляют немцы, испанцы, англичане, даже мы. Ловят треску. Были когда-то киты, моржи, тюлени. Выбиты!
Пытался сегодня Гутерман пустить радиозонд. До смети обиделся- радиорубка не слышит его сигналов.
Березкин говорит, что идем холодным Медвежинским течением. От НордКапа до Медвежьего- 225 миль, до Шпицбергена оказалось 125. Скорость сейчас- 4½ - 5 узлов.
Вечером Бочаров прочел лекцию о существе планктона. Володя Ешурин показал в салоне двухчасовой фильм "жизнь инфузорий" и затем по просьбе публики продемонстрировал редкое говно- 3 части "Генерала Топтыгина".
По сегодня взято 9 станций.

Повесть Ф.Журавлева о разрыве собачьего сердца.
-Была у меня замечательная собака- Дружок. Архангельская лайка. Щенком ее еще взял. Такой смышленый, живой. Привязался к ней страшно. Воспитывал, оберегал.
Настало время вывести ее в упряжку. Запряг ее и выехал. Далеко- километров за 40. Только Дружок вышел у тундру- обрадовался страшно. Бегает, прыгает вокруг меня, ластится. Потом собаки увидели двух коз- кинулись за ними. Удержал.
Вечером вернулись обратно. Дружок почему-то не ест. Прошла пара дней и сдох, хотя позвал я ветеринара. Повезли на вскрытие- оказалось: разрыв сердца. Доктор заявил- от какого-то сильного потрясения- радости, наверное.
Горевал я по нем страшно. Дней пять ходил, как в воду опущенный.
А этого- Гайдо- мне подарил Самыт-ловец на Новой Земле. Думал я- не выдержит климата. Привык. Головным в упряжке ходит.
- 17 июля.
Утром в 11 показались отрывистые гористые берега Шпицбергена- Зюйд-Кап- зубчатые, как башни. Покрыты снегом. Меж двух гор - широкий ледник, покрытый туманом.
Шли мы на него немного, а затем повернули на Запад, к берегам Гренландии. Вступили в Гренландское море. Отойдя километров сто- взяли станцию. Глубина 568 м. Пустили трал- до дна не дошел. Температура воды повысилась - свыше 5о. Гольфстрим! Бочаров потерял сетку.
В 7 час. вечера провели вторую станцию. глубина- 2050 м. Пустили трал, вытравили больше 4000 метров. Дьявольский ветер- больше 10 м/сек. Холодно. Наматывать противно. Не доводя 500 м. до конца вытащили огромную путаницу троса. Авралом выперли на палубу, обрубили, срастили. Пустили. Осталось 50 м.- опять путаница. Остаток вытащили на руках Горбунов доволен- приволокли всякую мелочь, главным образом, камни и уйму тонких серых червей- под цвет камня. Плюс веточку белого коралла и несколько актиний и рачков. По словам Горбунова - актинии пойдут для изучения заграницу, червей будет рассматривать единственный у нас специалист, живущий в Ленинграде.
Днем состоялось производственное совещание с докладом Зубова- о подготовке научного оборудования перед экспедицией. В целях, преимущественно, нравоучительных. Бочаров немного повернул порядок совещания и попросил устроить 12-ти часовую станцию для выяснения происхождения Гренландского моря: откуда пошла жизнь- из Атлантики в Гренландию или наоборот.
Нашей кормовой лебедке нужен 7½ KW мотор. Оказывается, этот мотор Московский АртикСнаб по ошибке загнал в Ленинград. Оттуда его послали обратно, оттуда опять обратно- так он и ходит до сих пор.
Рубка загружена метео. Судя по телеграммам, Леваневский должен вылететь сегодня. Поэтому с 12-ти выключаем всякую передачу, ловим его.
Я сейчас вспоминаю историю этого перелета. Впрочем, это не для путевого дневника.
Народ (Володарский, Эзра и Погосов) дуются в козла.
В 2 часа ночи пошли к Ушакову- сидели до 5 утра. Говорили о дальнейшем маршруте, охоте, перелете Леваневского (Ушаков рассказывал - "Когда саданулись- я сразу залез к нему в кабину и вытащил кольт из кармана. Он сидел осунувшийся, потерянный, провалившийся, бесстрастный ко всему. В Ванякотале написал телеграмму, прочел ему- просветлел, крепко пожал руку".)
Ушаков сообщил слова промышленника Журавлева о городской, непромысловой охоте: "Это- благородная страсть". И анекдот Журавлева: "Сидят два тетерева на дереве. Идет охотник. Один другому говорит: какое у него ружье? Штучное. Ну сиди спокойно!"
Ночью, только легли, пришел Горбунов.
-Вставайте, станция!
Ветер, волны хлещут через палубу. Стали одеваться- отменили станцию Ух, хорошо!
Получил "молнию" от редакции о перелете.
- 18 июля.
В полдень находились на широте 76о20" и долготе 6о38". Пока что идем почти перпендикулярно своему прежнему маршруту.
Днем зашел Ушаков. Попросил сделать экстренный выпуск о Леваневском - "Молнию". Сели.
Я написал сообщение о его полете, цели полета, биографию, что делается экспедицией для перелета, с кем мы работаем по метео (разорвавшим нас от мира), прогноз погоды. Володя заснял выпуск выпуска на кино. Сжег пробки.
После этого стали делать второй выпуск "Молнии" о жизни корабля. Я написал о бардаке в лаборатории на корме, докторских приборах проф. Буткевича и прочее.
Научные работники страшно довольны сегодняшней станцией. Глубина 3000 - 3100. Трал притащил кучу ила, в нем небольшую ( 15-18 см.) рыбу нежно фиолетового цвета, с плавниками-пальцами и ртом, как у щуки. Через несколько часов она выцвела и полиняла. Названия никто не знает.
Вытащили также "самое ценное"- голотурию из семейства иглокожих. Хищник, длиной в 3 см., с 10 лапками, ртом, зубами. Что-то серое, бесформенное. Горбунов "ужасно" рад: даже зоологический музей в Ленинграде не имеет ни одного такого экземпляра. Раньше считалось, что она водится только в глубинах Баренцева моря.
Из вчерашнего улова с 2050 м. наиболее интересными, оказывается, актинии и глубоководные кораллы (белые, почти бесцветные). Так как в СССР нет специалистов по ним, то этот улов пойдет для изучения заграницу.
Забавно ловить такой экспорт!
Гидрологи взяли пробы воды с 3000 метров и температуры (оказалось -0.85о) Давление же там кое-как достигает 300 атм. как только такие голотурии его выдерживают- как будто мягкие, аморфные существа.
Бочарову не повезло. Его сетка дошла до дна и притащила, таким образом, не планктон, а желтый ил (между прочим, вчера на дне были камни, а не ил).
Докторские колбы для бактерий впервые в мире спустились ниже их расчетной глубины в 500 м. - до 750 метров.
- 19 июля.
Проснулся в 3 ч. дня. Лег в 6. Сначала в 12 ночи пошли с Эзрой к Ушакову, взяли беседу о перелете Леваневского и участии в оном нашей экспедиции, затем писали ее на телеграфных бланках, отправляли (450 слов). После- заканчивали "Молнию".
Сегодня в 7 утра пересекли меридиан Гринвича. На меридиане взяли станцию- восемнадцатую по счету. В знак памяти о пересечение стыка двух полушарий оставили на дне морском трубку Экмана для взятия проб грунта. Глубина была 3200 м.
Затем вступили в Западное полушарие. К вечеру на горизонте показался ледовый отблеск. Около 9 часов вечера встретили отдельные льдинки, потом более частые. Еще с утра показалось много всяческих птиц (кайры, рюрики, чайки). В 9 вечера вошли в редкий лед, изредка перемежающийся осколками айсбергов (или глетчерного льда).
Холодно. Всего 3о. А в Москве сегодня от 27о до 30о . Приятная разница! Без перчаток пальцы стынут.
В 11 ночи остановились на станцию. Счисление 8о25" восточной долготы и 76о31"широты. Эта последняя наша западная точка. На этом первый разрез Гренландского моря заканчиваем и поворачиваем на север.
Пустили эхолот. Он показал 750 м. Гидрологи и Бочаров взяли пробы исходя из этой глубины. Ермолаев полез за грунтом, стравил 1000 метров и дна не достал. Это выяснилось сейчас, в 2 ч. ночи. Решили станцию продлить. Прибор Ермолаева опять нырнул для определения истинной глубины.
Все пока сидели в кают-компании. Неожиданно вошел Петелсин и объявил, что сорвался и потом единственный лот. Мрачный Лактионов предложил привязать к тросу вместо лота - эхолот. Общий смех. Грустен только Гутерман. Несколько дней ему не удавалось пустить радиозонд, т.к. рубка не слышала сигналов. Вчера ночью он, наконец, пустил первый зонд, и потеряли его, не настроившись. Сегодня он пустил второй, долго его выверял. Помогали ему Бабушкин и я. Володя снимал. Зонд ушел быстро и опять пропал на 3-й минуте.
Леваневский должен был вылететь сегодня. Вечером радисты получили сообщение, что полет отложен на неопределенное время.
Какая же, интересно, оказалась подлинная глубина? Может быть придется все приборы пускать заново, но начав уже с конца.
Прочел "Не прерывая дыхания". Хорошо.
В полночь ветер раздул облака и сквозь их пелену проглянуло мутное солнце.
Глубина оказалась по двум промерам 1140 и 1120 м. Гидрологи запустили барометры на 1000. Ермолаев сунул свою трубку на ...1500 м. и достал какую-то замечательную нежно-розовую глину ("В первый раз вижу") Горбуновский трал на 2000 м. прошел поверх дна, притащил прелестные розовые кораллы, несколько бокоплавов, рачков и медуз. День кончили в 3 ч. 30 мин. ночи.
- 20 июля.
День непримечательный. Проспали опять до 3 дня. Борода уже начинает самого колоть. Проснулись- качка. Выпили чая. Гиршевич рассказывал о телеграфном коде промышленников ("год рождения", условные слова и т.д.) для обозначения убитого зверя.
Идем на север по кромке плавучих льдов. Гидрологи продолжают наблюдения. Оказывается, температура воды в Гольфстриме выше прошлогодней- это указывает, что будущий год будет благоприятным для навигации по СМП.
Днем лед потеряли. К вечеру он появился опять. Сейчас 3 часа ночи. Качать почти перестало. Сильный туман. Стали на станцию- кажется, последнюю- и после нее повернем в Баренцбург. Глубина свыше 2 тысяч.
Днем, когда сильно болтало, уставший от этого дела Виленский жалобно попросил Погосова:
-Саша, скажи, чтобы прекратили!
Сейчас Погосов рассказывает в салоне, как погиб "Челюскин" (как он вытаскивал винтовки, как Васильева ждала своего мужа в каюте, как Сушкина собирала книги в Твиндеке). Матусевич его дополняет.
Ночью случилась беда. Корабль дошел до широты Баренцбурга (3о15" западной долготы и 78ошироты). Это было в 12 часов ночи. Отсюда мы должны были повернуть в Баренцбург. Решили взять станцию. Глубина около 3000 м. Спустили весь трос трала. На лебедке сидел Петерсен . Начали травить, Петерсен не заметил сигнала и на полной скорости трал подскочил к блоку, стукнулся, оборвался и, мелькнув полным, раздутым уловом, потонул. Горбунов чуть с горя не кинулся за ним.
До 8 часов не мог уснуть- не спалось. Вымылся, позавтракал и только после этого уснул.
- 21 июля.
Утром ( в 4 ч. дня) проснулся. Симка принес две радиограммы от Зинки и Васьки Реута. Наконец-то. Валялись они по дороге изрядно: поданы еще 15 июля. Васька сообщает, что материал печатается ежедневно.
Море спокойно. Тепло. В 6 часов вечера снова пересекли Гринвичский меридиан, возвратившись в родное восточное полушарие. Опять на стыке двух полушарий взяли станцию. Лот опустился на 3000 метров и не достал дна. Горбунов всю ночь вязал новый трал, сейчас его опустили, вытравив весь трос. Улов оказался богатым: несколько сот всяких морских тараканов, голотурий, губок, рачков, червей.
Бочаров достал первую креветку.
Станция длилась 5 часов.
Вечером Штерман пустил с трепетом третий зонд. На сей раз удачно. Слушали его 37 минут, затем потеряли. Поднялся он, следовательно, на 9-10 км. минимум. Температура на этой высоте оказалась -61 градус (у "земли"- +6).
Сегодня впервые начали наблюдения над ультрафиолетовыми лучами. Таким образом, станция по вертикали оказалась высокой: 3 километра в глубину и 9 километров в высоту.
Завтра- Баренцбург. За ужином - оживление.
-Каюта Љ2 побрилась и вызывает каюту Љ4,- объявил Ермолаев.
-Скоро будем бороды на плечи закидывать, - пошутил Петерсен.
Надо спать. Три часа ночи. Ярко светит солнце. Море спокойно, Станция.
- 22 июля.
Проснулись и - прежде всего- бриться. Сегодня будем в Баренцбурге. Там готовятся к встрече- надо и нам быть чистыми. Когда решил снять свою шевелюру, нетронутую с Мурманска- стало страшно. Брился час. Соскреб. Изрезался, кровь хлестала, как из поросенка.
Вышел на палубу. Шли айс-фиордом. По обеим сторонам - чудесные берега фиорда. Высокие, гористые, на них снег, меж их- глетчеры. Вдали на отвесе горы- мелкий игрушечный поселок. Издали виден громадный кран. Скоро подвалил катер- поднялся начальник рудника (он же председатель треста "Арктик-уголь" и советский консул) Мих. Эм. Плисецкий.
Поговорили. Между прочим, он сообщил, что норвежцы, плававшие на север, уверяют, что Шпицберген обогнуть нельзя- забит льдами.
Подвалили к пристани. Все битком. Лозунги. На пристани- целиком население Баренцбурга, с детьми и чадами. Митинг. Говорил Зубов, Ушаков, Плисецкий. Он сообщил, что план за 1935 год рудник выполнил по 20 июля на 125%, сэкономлено снижением себестоимости 1 млн. рублей, выгрузка идет успешно.
Мы причалили в 7 час. вечера. Пошли осматривать город. Больницу, ясли, пожарную часть, столовую, шахтный комбинат с баней, бараки. Клумбы, фонтаны. На клумбах- "Садко" из битого стекла, приветственные надписи.
Вечером сидели с Ушаковым, Николаевым и Бабушкиным у Плисецкого, ели замечательный торт с изображением "Садко", изготовленный кондитером Золотым (фамилия).
Поздним вечером (около 11) поехали на охоту к глетчеру Нансена: Ушаков, Николаев, Виленский, Остальцев, я и Плисецкий. Подбили нескольких кайр и нырков, сели на мель, походили у всяких выносов и морен. В 5 вернулись на корабль.
- 23 июля.
Обедали у консула. Вечером осматривали шахты. Штольня- стрела, покрытая инеем, чистота- Николаев ходил в крахмальном воротничке, замечательный воздух, обилие механизмов- на всю шахту одна лошадь.
Позже Плисецкий рассказал нам историю покупки этого рудника у голландского акционерного общества, возглавляемого неким Дрессель Хюисом. Рудники были законсервированы в 1926 году. Голландцы вложили в них 10 млн. золотых рублей. Просили 7 - американцы давали 5, хозяева не стали разговаривать. Конъюнктура ухудшилась, согласились на 5- американцы дали 2½. Через пару лет отдавали за 2½ - ни одна страна и разговаривать не хотела. В 1932 году мы решили купить. Пригласили Хюиса в Москву. Дали сначала 500 тысяч. Обиделись смертно. Заявили об отъезде, попросили билеты на самолет. Купили. А вечером пошли (Плисецкий, Лоренс и еще один) вместе с голландцами и женами в "Метрополь", чтобы расстаться друзьями. Истратили 250 рублей. Выяснили, что общий язык найдется. Переговоры тянулись 20 дней. Договорились на 1 250 000 в рассрочку на 10 лет. Когда уехали , телеграфно поладили на 1 млн. руб.
Год назад Плисецкий был у Дресселя. Тот заявил : "Очень хотел бы приехать, поглядеть, что стало, но как вспомню продажу- не могу".
Днем Бабушкин и Власов совершили 6 пробных полетов на "Хенкеле". Баренцбургу привез смену зимовщиков, нам газет и одно письмо на весь корабль. Мое осталось в Мурманске.
Из Баренцбурга за подписями четырех отправлен рапорт Шмидту о первом этапе пути.

Вчера взесился: в носках, холодном белье, синих брюках, казенном желтом свитере, теплом кителе и желтых туфлях- 60 кг.
Вечером для нас устроили товарищеский ужин, а затем дали замечательный концерт. Ставили 2 картины из "Русалки", затем скрипка (выучился играть за одну полярку)- в т.ч. венгерский танец Брамса Љ5, затем всяческие пляски и танцы, под конец русские песни в исполнении медсестры Марии Федоровны.
- 24 июля.
Чем занимались- не помню. Утром заболел Ушаков- отправили в больницу.
- 25 июля.
Весь день писали письма и очерки. Отправили с "Юнкером"- он отвалил около часу ночи. Под вечер пришел громадный пассажир- француз "La foyett". Плисецкий пригласил меня и Виленского съездить, посмотреть. Поехали инкогнито, свитой консула. 5-ти этажная махина. Все в смокингах. Роскошные катера. Бесконечные коридоры, пол покрыт резиной, лифты, вестибюли. Огромные салоны с мягкой мебелью. Почтовая комната. Дансинг. Читальня, разрисованная в героическом плане, люди спят. Каюта 1 класса: две широких кровати, душ, умывальник, телефон, письменный стол, мягкая мебель, регуляторы отопления теплым воздухом. Все отделано везде (и в коридоре) под красное дерево.
Широкие веранды. Площадка для бокса. Шезлонги. Настольный теннис. А в машинное отделение не пустили. Скандал. Консул обиделся и , несмотря на суматоху, уехал ("У меня нет времени").
В фиорде- много норвежских тральщиков. В море шторм и они отстаиваются, живут, бедняги, впроголодь. Ходят толпами по Баренцбургу, украдкой обедают, охотно доедают незаметно даже объедки.
Ночью они подошли к "Садко"- предложили рыбу. В обмен на фрукты, рубли, даже продукты. Наши не взяли, бросили им три пачки "тушки". С какой жадностью они их взяли и как горячо благодарили!
-26 июля.
У Плисецкого встретился с крупнейшим норвежским ледовым капитаном Ингвальдом Свенсоном. Колоритная личность. Ему 72 года, полвека он плавает, в т.ч. 45 лет на севере. Он заслуженно считается лучшим знатоком Норвежского севера, непревзойденным идеальным знатоком Шпицбергена. Кряжистый, крепкий, волевой старик. Всю жизнь он рыбачил и, скопив деньги, купил небольшой пароходик. На нем он рыбачил с сыновьями 8 лет и, наконец, решил продать его ("чтобы развестись с сыновьями"). Мечта- бросить море, купить домик с огородиком.
Встретился в Тромзе с Плисецким. Тот решил купить пароходик и предложил сначала сделать ремонт. Старик взял в банке ссуду, честно отремонтировал, истратил 9000 крон. Поехал проверять в море и, благодаря небрежности сына, пароход наскочил на камни и затонул. Банк- в суд. Норвежцы (а Свенсона отлично знают во всей Норвегии) начали давить на суд, говоря, что нельзя с него взыскивать. Судьба! Суд постановил взыскать 3000 крон. Свенсон получил страховую премию в 4000 крон и всю отдал банку. А сам опять нанялся капитаном и по-прежнему водит чужие суда, проводит рыбачьи караваны сквозь льды.
По всему свету он известен своей неподкупной честностью. Англичане законсервировали в Кингсбее свои рудники. Все имущество- там. Они предложили Свенсону быть посредником и продать его. Свенсон предложил Плисецкому купить, тот обещал съездить и посмотреть. Свенсон заявил, что 28 вечером он приедет за ответом. Из-за прихода "Садко" Плисецкий в Кингсбей не попал. Но точно сегодня вечером, так как он обещал 2 июля, Свенсон приехал к Плисецкому за 100 миль из залива Бел-Зунд, несмотря на шторм.
Мы разговариваем:
-Где ваши сыновья?
-Рыбачат на чужих пароходах.
-Приходилось ли сталкиваться с Амундсеном?
-Да, он две недели плавал на моем боте и , кроме того, я проводил его на "Юнге" (вокруг Голландии)
Говорим о походе "Садко". Принесли карту.
-Как по вашему- существует Земля Джиллиса?
Смеется.
-Нет. Во всяком случае, нет там, где она изображена. И вряд ли в другом месте.
Мы показываем маршрут "Садко". Свенсон смеется и прочерчивает наш возможный из-за льдов маршрут. Он не допускает высокой широты за Шпицбергеном и прижимает нас почти к берегам, ведет к о. Виктории, пролазит до половины высоты архипелага Зфи и сквозь него выводит опять к югу. Дальше и выше (а тем более в обход Зфи) люды не пустят. Вообще же к маршруту он относится с явным уважением и, видимо, удивлен размахом.
Он радостно кивает, услышав о Бабушкине и вспоминает полеты Чухновского, имя которого он хорошо знает и хорошо выговаривает. Мы прощаемся, он крепко жмет руки, желает нам счастливого плавания, сбегает (72-х летний!!) вниз, садится на весла и гребет к пароходу. Через час его корабль скрывается по направлению к морю.
Наши выступают с докладами. Вчера делал в клубе Зубов, сегодня Ермолаев- о происхождении угля, завтра- Бабушкин.
Понемногу раскрываются и двери домов Шпицбергена. Здесь 250 женщин и 1500 мужчин. "Ничьих" женщин нет. За ними- настоящая охота. Из 250 - большинство замужних. Остальные- в жутком положении. Достаточно сказать, что за эту зиму было 34 рождения (несколько еще разрешатся на днях) и 194 аборта. "Ничьей" быть нельзя. У Сергея Арефьевича здесь знакомая, которую он когда-то воспитывал. Леля- комсомолка. Она приехала девушкой. Ее изнасиловали трое. Тогда она "прикрепилась" к одному парню. Весной он уехал, прислал письмо, что любит ее по-прежнему, но у него жена, ребенок, лучше им не встречаться. Она сделала аборт.
Опять одна. Все смотрели голодными глазами. Она снова прикрепилась. Он- мастер, коммунист, ревнует ее страшно. Не пускал на корабль, хотя знал о безопасности и давности отношений с Сергеем. У нее - десятки писем с объяснениями в любви, прямыми предложениями сожительствовать.
Вообще- это здесь трагедия. За зиму было 12 изнасилований, несколько самоубийств (по словам ее) на романтической почве. Между прочим, комсомолку, вышедшую за беспартийного мастера, комсомольская организация исключила из ВЛСКМ.
PS (28 июля) Ставницер утверждает, что все эти изнасилования- чушь. В частности, знакомая С.А. сама просто проституирует и однажды учинила сей факт в бараке на глазах у всех. Оштрафовали.
27 июля.
Весь день работали в трюме. Вечером пошел к зубному врачу - выдрал подряд четыре зуба. Впечатление среднее.
Был сегодня два раза у Г.А. (Ушакова). Чувствует себя лучше Послезавтра, видимо, выйдет. Придется очень сильно нажимать на зимовочные настроения.
Оказывается, произошла любопытная история. К нашему сторожу, охранявшему норвежскую законсервированную радиостанцию, подбежал французский моряк с "Ля фойетта"
-Русский.
-Да.
Он очень недоверчиво оглядел его сверху до низу.
-Передай своим. И распишись на конверте. - и убежал.
Две открытки с видами Гавра. На одной "Рот-Фронт от моряков Гавра"- и 8-10 подписей и печать. на второй - "братский привет от союза радистов Гавра товарищам из Советского Союза" - 22-25 подписей.
Сегодня днем прибыл небольшой туристский пароход (норвежский) "Линген", возвращавшийся с севера, специально построенный для рейсов на север. На борту - норвежцы, немцы, англичане, шведы.
28 июля.
Сегодня днем пришел пароход "Ставаор-фиорд". Огромный 5-ти палубный трансатлантик. Водоизмещение 19000 тонн, мощность машин 16000 л.с., два вала к винтам имеют длину по 50 м., диам. 0,5 м. Восемь котлов, скорость- 19 узлов.
Баренцбург украсился приветственными флагами, приготовили оркестр (за полчаса до прихода капельмейстер взволнованно звонил Плисецкому - "Нет кларнета!", -"Что ж, я его рожу? Играйте на полтона ниже или выше"). На пароходе- 750 туристов, в т.ч. из Южной Африки и из Бразилии и даже 2 иерусалимских еврея.
С пароходом прибыл почти весь кабинет Норвегии: премьер-министр Ньюгорцвол, министр торговли Мадсен, председатель комитета по иностранным делам в парламенте Андеро, член комитета по ин. делам Мовинкель, французский и румынский послы в Осло, члены парламента и др.
На пристани их катер (набитый, как сельдями) встретил Плисецкий, Виленский и я. Пошли осматривать поселок. Особенно поразили ясли ("я сражен и поражен" заявил французский посол) и баня. Очень понравились свиньи, клумбы- фотографировали без конца. Много туристов пришло берегом. Истинная причина приезда, видимо, разглагольствования фашисткой печати о том, что СССР хочет захватить Свальбард. Они уже осмотрели Адвент-бей и сейчас заехали сюда. Официально- туристы, "чисто туристские цели"- как заявил в беседе с Виленским премьер. После осмотра- завтрак у Плисецкого. Все зверски налегли на еду, особливо на икру. Под конец им подали два шоколадных торта, сделанных знаменитым местным кондитером Золотым. Один- в виде громадной книги, на отвороте которой выведено "За мир во всем мире", второй увенчан сладкой вазой со сладкими же белыми розами- символом мира. Один торт преподнесли президенту, второй- его жене. Захвалили.
Премьер выступил с речью, в коей отметил большие успехи, энтузиазм советских рабочих, прекрасный прием. Плисецкий подчеркнул дружбу двух рудников ("наперекор всяким злостным инсинуациям"), - символ дружбы народов .
Затем президент попросил к себе на корабль. На их катере поехали Плисецкий с женой, Виленский и я. Дали обед с участием всех министров. Довольно забавное меню: одна маленькая булочка на весь обед: пюре из рыбы, белуга, оленина и чудесное мороженное. Портвейн вкуса коньяка и шампанское. Затем повели в дансинг- кофе с ликером, сигареты. Насовали значков парохода, которые носят в петлице почти все плавающие на нем. Вообще, рекламируется общество неплохо: бесплатно дается почтовая бумага с изображением парохода, конверты, проспекты.
Отличный джаз, танцы. Плисецкой пришлось танцевать почти со всеми министрами. За нашим столом сидел какой-то старик - друг Нансена, Свердруп - директор Адвент-Бея ("Я не мог им показать то, что вы, но мы остаемся друзьями"- Плисецкому), он же племянник Свердрупа, редактор какой-то "рабочей газеты", издающейся в городке с 40 000 населения вблизи Осло.
Виленский заметил Свердрупу, что здесь хорошо танцуют. "Да, - ответил он, - в их ноги вложено больше, чем в головы".
Плисецкий попросил премьера принять нас. Он согласился на "Известия", но дипломатично уклонился от "Правды" : "Я не буду говорить с "Правдой" потому, что моя беседа будет без политики". Я не настаивал и сам не просил о беседе, ибо не получил ответа от редакции на мою молнию о беседе.
Беседа Виленского была довольно занятной. Он заявил, что собирается приехать в СССР и повидаться со Сталиным. "Я прочел все, что печаталось о Ленине и о Сталине на норвежском, шведском, датском и английском языках". Очень лестно отзывался о перелете Леваневского и экспедиции на "Садко". Все норвежцы следят за ними. "Вообще , такие вещи может устраивать только такая великая страна, как СССР". В заключении он отметил, что "бедные норвежские бедняки искони ловили рыбу у Зфи. После того, как СССР аннексировал Зфи, он запретил им это. "Я думаю, что Вам надо пойти им навстречу, т.к. и Норвегия много сделала для СССР". Премьер ставит этот вопрос "не политически, а общечеловечески".
Простились они очень тепло. Долго трясли руки, премьер проводил до трапа. Пускали ракеты.
Один из собеседников никак не мог понять пятидневки. Как это так- люди работают 7 часов, 5 дней, а некоторые- даже четыре дня. "Во всем мире работают полную неделю, а у вас выходит на 60% меньше". Невдомек!
Премьер у них- рабочей партии. Это партия победила 5 месяцев назад под лозунгом "Снизить на 30000 крон жалование королю и отдать эти деньги безработным". Король получает 200000 крон в месяц. Кстати, Плисецкий рассказывал, что когда он ему вручал свои верительные грамоты, то король принял его на даче. Такой , в какой у нас живет руководитель Главка.
И еще, кстати, когда мы два дня назад сообщили Свенсону о приезде министров, он скептически усмехнулся. Он не особенно их уважает и называл их в разговоре с Плисецким просто "Бюрократы".Между прочим, Свенсон получает жалование 300 крон в месяц.
Перед отходом парохода, Плисецкий с Бабушкиным на "Ш-2" сделали несколько кругов над пароходом (и Власов на "Хенкеле"), а затем оба самолета сели и три раза обрулили пароход. Все население высыпало на палубу, приветствовало и снимало. В 5 утра пароход ушел. Он немного задержался, ибо при подходе к Баренцбургу напоролся на камень, и водолазы зашивали дыру.

Бункеровка "Садко" закончена. Завтра Ушаков выйдет из больницы и завтра в 4 ч. дня уйдем в море. Наконец-то! Вчера на производственно-научном совещании Н.Н. тщательно увиливал от фиксирования сроков прохода Зфи, прихода на Новою Землю. И только под большим нажимом, Бабушкин глухо намекнул, что на Н. Земле может быть 20 августа.
Был слух сегодня, что Леваневский вылетел. Следили весь день сегодня- оказалось, пробный полет.
Получил от Левки и Новогрудского радиограмму. Сообщают, что верь материал пошел, по общему мнению- даю лучше "Известий" и "Комсомольской правды". Леваневский передает привет.
29 июля.
Сегодня в 8 ч. 30 м. вечера вышли из Баренцбурга, легли курсом на стык 79 параллели и нулевого меридиана. Дойдем до кромки льдов, а там повернем на север. На борту- 1000 тн. угля и 230 тн. воды. Эхолот исправлен, оба самолета закреплены (оба были опробованы в Баренцбурге) : "Ш-2" - на носу, "Хенкель"- на корме.
Баренцбург простился с нами сердечно и тепло. Провожать нас вышли все свободные от работы. Г.А. принесли за час до отхода. На митинге выступили Зубов, Володарский, Плисецкий, Николаев. В нашу честь сделали 2 взрыва орудийной мощности аммонала и преподнесли огромный ("самый большой в мире") торт производства Золотого, изображающий Айсфиорд, обрамленный горами, "Садко" на рейде и льдины. В час ночи мы этот торт дружно съели. Золотого приветствовала вся пристань- "того, что делает нашу жизнь сладкой" (Плисецкий). Мы им оставили специальную фото-газету и зачли прощальное письмо со взаимными обязательствами.
Написал отсюда два письма Зинке, письма Ваське, маме, в редакцию (и 3 кадра), открытку Абраму. Послали по радио благодарность Плисецким.
Сейчас вышли уже в море. Чуть качает. Солнце, впервые появившееся вчера за неделю, опять скрылось.
30 июля.
Вчера, в 2 ч. ночи, когда я уже лег, пришел Горбунов и ласково поманил пальцем. Станция. Мы уже вышли в Гренландское море, вдали- милях в 15- синели отроги Свальарда. Глубина- 220 метров. Опустили драгу и, когда подняли, оказалось, что она принесла пудов 20 ила. Начали промывать. Закончили это занятие к 8 утра. Кроме камней, оказалось немного губки (колючей) и несколько рачков. Позавтракали и легли спать.
Утром Гутерман пустил зонд. На высоте 11400 м. он лопнул. t у земли = +5о, на высоте 10100 м.= - 42,6 о, дальше - потепление: на 11400= -44о. Забавна инверсия: у Земли t= +5 о , на 1270м. = +7 о ( на 2300м. =0 о, прошлый раз- 21.08- t о земли =+6,2 о, на 1000 м.= 0 о, на 9500 м.= -62 о)
Шли весь день на запад, чуть- на север. Вечером повстречались первые льдины, затем вошли в разреженный лед (3 балла). Немножко (впервые) на малом ходу побили лед. Чаще всего льдины просто и гостеприимно, охотно сворачивали в сторону, некоторые сворачивали в сторону ледокола.
Да, чуть не забыл. Ночью я обнаружил на палубе колпак от баллона. Стали выяснять, в чем дело- оказалось от баллона с водородом. Немедленно кто-то (Горбунов?) вспомнил, что когда в Баренцбурге грузили баллоны- колпак с одного из них упал. А.В. попробовал навинтить- не вышло. Он распорядился "Хер с ним!" и баллон погрузили вместе с другими на уголь, в носовой твиндек, сверху завалили ящиками. Знатоки уверяют, что если уголь начнет нагреваться- баллоны лопнут- тогда от ледокола останутся только буйки с надписью "Садко".
Ночью же обнаружилось, что Петерсен вытащил пробку из бензо-бочки, пробка сломалась и он оставил бочку в оном виде. Факидов, работающий возле, подошел, умыл руки бензином (и фигурально) и ушел. А мимо все время таскают шлак из кочегарки!
В 11 ч. ночи начали станцию. Глубина - 2200 м. Стравили троса 3500- 4000. Вытащили замечательные белые губки в виде больших распускающихся цветов, несколько морских роз и лилий, тараканов, рачков, кораллы. Горбунов очень доволен.
Метеорологи продолжают свои наблюдения, Факидов ведет наблюдения (каждые 4 часа) над интенсивностью ультрафиолетовых лучей. Уверяет, что это важно для изучения биологических условий жизни на севере и понимания цинги. Институт Экспериментальной медицины проводит, дескать, такие исследования в других местах СССР.
Сейчас ночью, часа в 2, мне передали молнию от Железнова (дана 30 июля в 3 ч.). "Повторяем радиограмму Мехлиса: возьмите беседу у норвежского премьера. Тема- впечатления о советских рудниках". Своевременное разрешение! Я немедленно ответил молнией о неполучении радиограммы Мехлиса и запоздании Железновской.
Станция кончилась в 3 часа ночи. "Садко" повернул на север. Закончен еще один гидрологический разрез. Сейчас- 4 ч.- видимо, вошли в более или менее солидные льды- изредка ледокол внезапно приподымается, затем замедленно падает, мимо с глухим скрежетом проходят льдины. Весь корпус сотрясается.
Во льдах показались первые тюлени. Много чаек. Саша Погосов выдал сегодня полушубки, меховые рукавицы, и теплое белье.
Послал 200 слов: Опять в Гренландском море, зонд, льдинки, в перерывах между станциями.
Досидели до 8 час. утра 31 июля. Виленский принял по радио "последние известия". Странно и тепло слышать голос из Москвы и свежие новости ( раньше читателей Москвы). Оказывается, сегодня 7-й день работы конгресса, а мы даже не знали, что он открылся!
Факидов за завтраком рассказал забавную историю. Им страшно надоели тараканы. Факидов взял одного, посадил в вакуумный насос, отсосал давление до 100 = 16 км. и он погиб в разреженной атмосфере. Гутерман казнил таракана на электрическом стуле, приложив к его ножкам ток в 110 В. Народ предлагает устроить эстафету: одного таракана опустить на трале на глубину 3000 метров, второго послать с радиозондом в стратосферу.
31 июля.
День непримечательный. Говорят, утром было солнце. Я не в курсе- спал до 4. Бочаров вытащил какую-то замечательную родственницу медузы- мартензино, у которой реснички окрашены во все цвета радуги, и она пульсирует как бы фиолетово-оранжевым пламенем.
Вечером пал туман, стали ждать станцию. Днем курс изменили с севера на запад. Ждали станцию до 3 ч. утра. Все равно туман. Вошли во льды 6-ти бальные, прошли их, дошли до 80 параллели. Вот тут-то и взяли станцию.
Глубина 2330м. Сейчас 6 ч. утра, стравили трос, дрейфа почти никакого, ждем.
Ночью в кают-компании, в перерыве между тросами, собираются научные работники, в ватниках, болотных сапогах, плащах. Наспех откупоривают банки с помидорами и горохом ("мясо- растительное"), наскоро играют в японский бильярд. Ведут короткие, иронические разговоры.
Ермолаев утопил, подняв до борта, губку. Гутерман утром пустил зонд на 15 км. Станцию закончили уже после завтрака- в 10 часов утра 1 августа. Достали штук 500-600 всяких голотурий. Горбунов счастлив : ему хватит их менять с Европой лет на 15. Промывали их, клали в спирт, давили.
Тем временем народ зарезал свинью. Зрелище было забавное. Саша Погосов ходил по свинарнику и поднимал хвост всем свиньям, пытаясь определить, кто из них боров. ("А у них у всех гладко"). Наконец, ему помогли. Кое-как зарезали. Потом Герасимов палил свинью паяльной лампой.
Вечером 31 июля в кают-компании Володя показал "Бабы рязанские". Забавно смотреть их здесь, на 80 параллели, месяц оторванными от семьи. Любопытные реплики.
Володя:
-Это Пужная. Я ее хорошо знаю, задавайте вопросы.
Остальцев:
-Кто с ней живет?
"Вредная картина в наших условиях", - определил Н.И. Евгенов.
Факидов за завтраком сообщил, что ему исполнилось 29 лет.

Послал 200 слов. Результаты последних станций, зонд, последние известия.

Пред.След.