Никто не разговаривает громко, захлебываясь впечатлениями, торопясь. Никто не бросает окурков на пол.
Нет любителей сидеть на окнах.
Среди присутствующих — женщина и девушка: девушка сосредоточенно курит трубку, женщина читает газеты.
Мы входим на «муннях» (собрание), привычно туша свой разговор на пороге. Сегодня пленум рика и райкома.
За нами приходят еще четверо товарищей. Девушка все так же курит трубку, женщина читает газету. Тот, кто пришел последним, открывает собрание.
Этого я не ожидал: собрание проводится на русском языке. Примерно треть товарищей не говорят по-якутски, значит, все три трети собравшихся будут обсуждать вопросы по-русски.
Вопрос один: отоваривание отдаленных пушных районов на летнюю охотничью кампанию.
Докладчик, специалист по заготовке пушнины, говорит, будто щелкает на конторских счетах:
— Продовольствие, которого ожидали из Якутска, не прибыло.
— Помощи ждать неоткуда.
— Отоваривать районы нечем.
— А отоваривать последним весенним путем необходимо. Аллаиха сообщает, что начала выдачу охотникам продавансов под летнюю охоту: по шестнадцать килограммов ржаной муки. Хищники — иностранцы — могут появиться у побережья на своих шхунах через три-четыре месяца. Они предложат в обмен на пушнину масло, сахар, крупчатку.
— Ближе к делу, — замечает с места Парфенков.
— Я предлагаю, товарищи... молнировать... в Якутск... Совнаркому, ЯЦИКу, РКИ... Срочить в Москву - Комитету Севера...
Оратор садится.
Девушка продолжает курить. Женщина (преднассовета) закуривает трубку. Слово берет Парфенков:
— Радио, конечно, дать следует: в порядке информации. Ведь совершенно ясно, что доставить сюда грузы из Якутска уже нельзя. Раньше надо было думать. Якутск до сих пор не имеет ваших плановых заявок. Однако дело не в разговорах. Вопрос в том, что мы можем сейчас, здесь, отсюда сделать?
— Что есть, учесть, — говорит девушка, сильно затягиваясь трубкой. Девушка — райздравотдел.
— Что мы можем бросить отсюда в районы для отоваривания? — продолжает Парфенков.
— Есть этербесы (меховые сапоги), сары (мягкие кожаные сапоги), есть накомарники в нашей артели, — отвечает Преднассовета.
— Предлагаю... — встает кто-то в углу.
— Прекращаю прения, — говорит предрика тов. Сарин, — то есть не совсем так. Одним словом, товарищ Парфенков правильно высказался. Вопрос ясен. Кто будет таскать мешки?
Подняли руки трое.
— Еще один?
Парфенков толкает меня в бок:
— Вот, товарищ из экспедиции хочет нам помочь!
— Товарищу Парфенкову даю на заключительное слово две минуты, — объявляет предрика.
И произошла самая обыкновенная корабельная «разводка на работы».
Трое на один склад.
Четверо в другой.
Еще двое в артель «Завет Ильича» — подсчитать количество готовой обуви и одежды. Сразу взвесить ее, запаковать в тюки. Товарищу из райздравотдела выяснить, сколько можно урвать пайков из неприкосновенного фонда больницы.
Потом всем собраться в помещении рика, сделать окончательный подсчет выделяемых запасов.
— Сергей Иванович! — кричал Парфенков уже в замороженный студень ночи. — Приходи чай пить! Об-бяза-тельна!
Экстренное собрание рика и райкома расходилось по участкам намеченной работы.
