Полярная Почта

Газета "Смена"
15.06.2009 г.

Начальник Российской антарктической экспедиции Валерий Лукин до сих пор говорит, что опыт и советы Юрия Борисовича Константинова здорово помогли ему при высадке «СП-29» и при организации первой и пока единственной в истории дрейфующей станции в Антарктике - «Уэдделл-1».

Короля играет свита

...Почему, рассказывая о Юрии Борисовиче, мне хочется вспомнить Василия Семеновича Сидорова и Юрия Павловича Тихонова, Николая Александровича Корнилова, Валерия Сергеевича Ипполитова, Валерия Владимировича Лукина, Артура Николаевича Чилингарова и многих-многих других полярников? Не только потому, что с Сидоровым и Тихоновым мы были много лет знакомы, я летал на их дрейфующие станции, общался с ними и в Ленинграде, да и с Ипполитовым, Лукиным и Чилингаровым участвовал во многих экспедициях.

Короля играет свита. И не важно, кто король, а кто - его окружение. И даже не столь важно, у кого из полярников есть Звезда Героя, а кому то ли судьба, то ли случай эту Звезду не подарили. Они сами, без нашей подсказки, сочтутся славою.

Уж так у Юрия Борисовича складывалась жизнь, что он притягивал самых преданных Арктике людей.

...До последнего десятилетия прошлого века, до закрытия в 1991 году последней советской дрейфующей станции «СП-31», в маленьком левом флигеле Шереметевского дворца на Фонтанке, где располагался ААНИИ до переезда на Васильевский, в отделе арктических экспедиций жизнь кипела. Я не помню, чтобы хоть однажды пришел в отдел экспедиций и вокруг стола Константинова не толпился народ. А ходил я туда в семидесятые и восьмидесятые годы пару раз в неделю это уж точно - благо «штаб двух полюсов» располагался на противоположном от Лениздата, где и находилась тогда редакция «Смены», берегу Фонтанки.

Довольно обширная, уставленная столами комната, в дальнему углу которой сидел Константинов, казалась крохотной. Крохотной из-за нашествия людей.

Родственники несли посылки и письма, просили отправить их ближайшим самолетом... Начальники еще не высаженных или уже завершивших работу станций подкладывали Константинову на подпись какие-то бумаги и накладные... Почти одновременно Юрий Борисович отвечал на несмолкающие телефонные звонки, умудрялся просматривать диспетчерские и составлял радиограммы.

И поражало, как в этой суете Константинову удавалось оставаться спокойным, уравновешенным и даже найти пару минут, чтобы рассказать очередному корреспонденту о том, что в эти дни происходит на Северном полюсе. Кстати, Юрий Борисович и отправлял меня в 1974 году в мою первую экспедицию на дрейфующую станцию - с предновогодним рейсом на «СП-22».

Земные заботы

В те годы в Северном Ледовитом океане одновременно работали две, а то и три дрейфующие станции. Из Ленинграда Константинов и его команда только весной снаряжали на север свыше двухсот спецрейсов с участниками десятков экспедиций.

Да, дрейфующие станции были главной заботой отдела Константинова и подчиняющейся ему воздушной высокоширотной экспедиции «Север».

Но у Константинова было и множество других забот.

И одна из самых беспокойных - океанографическая съемка чуть ли не всего Северного Ледовитого океана. Проводили ее «прыгающие отряды» - на небольших самолетах они садились в разных точках океана и на несколько часов разворачивали своеобразные мини-СП: брали пробы воды, измеряли глубину и температуру. И никто не знал, чем каждая из таких посадок закончится, - садиться-то приходилось на «целину»: никаких гарантий, что лед выдержит. А точек таких было не пять-шесть и не десять, а чуть ли не полторы сотни. И почти каждый сезон проваливались под лед самолеты. Чудом обходилось без человеческих жертв.

Такой же опасной была расстановка на дрейфующем льду автоматических метеостанций.

А еще приходилось обеспечивать работу научно-оперативных групп в Диксоне, Тикси и Певеке - при штабах морских операций по всей трассе Северного морского пути, обеспечивать полеты на ледовую разведку по всем морям советской Арктики - за год ледовые разведчики проводили в небе не одну тысячу часов.

А кроме этого - организация гидрологических экспедиций в устьях сибирских рек, географических, исторических, геоморфологических и медицинских экспедиций по арктическому побережью и островам сибирских морей.

На архипелаге Северная Земля, на острове Октябрьской Революции, круглый год работала на куполе Вавилова гляциологическая станция. Она тоже принадлежала отделу Константинова. Как и многочисленные «ледовые патрули» - океанографические экспедиции по всем морям советской Арктики.

И одновременно нужно составлять тысячи договоров на аренду самолетов и судов, на набжение дрейфующих станций, подбирать для работы на них начальников и врачей, механиков, поваров и строителей, доставлять их всех на льдины и вывозить оттуда, как и многие сотни тонн грузов.

Эта экспедиционная работа шла двенадцать месяцев в году. Без перерыва.

...Во время очередного арктического рейса «Академика Федорова», уже после эвакуации «СП-33» - станции имени Юрия Борисовича Константинова, - за традиционным утренним чаепитием мы вдруг заговорили о Константинове с начальником высокоширотной арктической экспедиции Владимиром Соколовым.

- Ты верно заметил: Юрий Борисович всегда был доступен, и многие даже не догадывались, какой на нем лежит колоссальный груз ответственности, - сказал Соколов. - Из скромности он просто этого никогда никому не демонстрировал. И мало кто замечал, как ему тяжело все это дается. Я, честно говоря, просто не представляю, как Константинов все это выдерживал. Сегодня объемы работ по сравнению с теми временами мизерные, а у меня пар идет из всех мест, из которых только может идти.

Да, сейчас, когда с таким трудом удается найти средства и высадить хотя бы одну дрейфующую станцию, былые масштабы кажутся просто нереальными.

...У дрейфующих станций «Северный полюс» жизнь обычно короткая. Год, два. Ну три. И все. И уходит станция в неизвестность. Исчезает в океане льдина, на которой путешествовали когда-то по Арктике люди, исчезают в океане построенные ими домики, проложенные среди торосов взлетно-посадочные полосы, и висящая у потолка гайка тоже исчезает. И все же это остается. Остается в памяти людей. Людей по-своему счастливых. Посмотрите им в глаза, когда собираются они вместе, поминают своих друзей-товарищей и начинаются бесконечные: «А ты помнишь?..»

Арктика предпочитает противника достойного. Слабый ей неинтересен. А достойный для нее - сильный, упрямый, выносливый. И если она такого найдет, так уж всю душу вытрясет...

Но после каждого сражения будто сама награждает приливом сил и упорства. И это - ее дар избранному.

И если бы каким-то чудодейственным эликсиром Арктика не обладала, разве устоял бы Юрий Борисович Константинов перед всем тем, что за 45 лет она на него обрушила?