159 ИЗ ЗАПИСОК БОЦМАНА БЕГИЧЕВА
1 октября я выехал на оленях туда, где лежал мамонт. К сожалению, там оказалась одна только задняя нога, — правда, со шкурой и мясом. Все остальное было разбросано и унесено течением реки. Я достал в песках несколько костей, но они никуда не годились. Даже скелета невозможно было составить. Я вернулся в Гольчиху и через несколько дней направился на юго-восток по границе тайги в местность Авам.
Приехал я в Авам через 52 дня. Первым делом известил Чернышева о том, что мамонт весь растаскан и для науки никакой ценности не представляет. Таких в тундре можно найти сколько угодно. И все-таки через два года кто-то приезжал от археологического музея и вел раскопки. Стоила эта история около 15. 000 рублей, а нашли только одну ногу, ту же самую, которую видел я.
В Аваме я насторожил свои ловушки для песцов и весь ушел в охоту. Но в первых числах февраля 1910 года из Дудники приехали ко мне Семенов и Диомид Уксусников с приятой новостью. Оказывается, Диомид нашел все, что мы бросили на торосе, когда выезжали с острова по льду. Торос действительно сел на мель у мыса. Все, кроме мамонтовой кости, Диомид привез в Дудинку.
Значит, наша работа все-таки не пошла прахом.
ОПЯТЬ ОСТРОВ... ОПЯТЬ ПЕТЕРБУРГ...
Неожиданная удача так нас обрадовала, что мы сейчас же стали опять собираться на остров. Кстати, ко мне приехал приказчик одного из здешних торговцев и начал проситься с нами туда же. Я ему откровенно сказал, что в таких местах, где он не бывал, ему придется туго. Но он не отставал. В конце концов, я его взял. Звали его Ефим Гаркин.
Кроме того, очень просился и еще один молодой парень — дудинский житель Георгий Кузнецов. Приняли и его.
В первых числах марта 1910 года я отправил Семенова, Гаркина и Диомида с провизией на Анабар, а сам остался еще раз проверить свои ловушки. 15 марта я проверку закончил, добыл несколько песцов и начал собираться сам.
В первых числах апреля мы с Кузнецовым тоже двинулись на Анабар, а оттуда сейчас же к заливу Нордвика.
20 апреля мы были уже у залива. 21 пошли морем на север, а 22 апреля устраивались на острове в нашем старом балагане. Оленей пустили пастись. Теперь их было у нас 30 штук. Кроме того, мы привезли с собой разобранную лодку, которую я достал на Хатанге у иеромонаха Макария. Он начал было делать что-то вроде шлюпки, да не кончил, и мы взялись достроить ее сами у себя на острове.
К концу мая мы построили на юго-восточной стороне острова новую избу, закончили лодку. Через месяц я, Гаркин, Кузнецов и Уксусников пошли с оленями на север. Пройдя 40 верст вдоль берега, мы повернули через острова на юго-запад. Дров с собою взяли только на лучины и пользовались углем. Его по всему острову так много, что топлива у нас было сколько хочешь.
На стоянках мы искали мамонтову кость. Хорошие клыки брали, а плохие бросали. В центре острова нам попались высокие горы и сопки, сверху покрытые крупным песком. Раскопаешь песок, а под ним сплошной уголь.
В первых числах июля мы стали у берега. Хатангский залив и залив Нордвик уже очистились ото льда. Побыв немного, мы пошли на восток к избе, где у нас остался Семенов.
18 июля, пока мы были у речки Диомида, неожиданно пошел гуc-
Приехал я в Авам через 52 дня. Первым делом известил Чернышева о том, что мамонт весь растаскан и для науки никакой ценности не представляет. Таких в тундре можно найти сколько угодно. И все-таки через два года кто-то приезжал от археологического музея и вел раскопки. Стоила эта история около 15. 000 рублей, а нашли только одну ногу, ту же самую, которую видел я.
В Аваме я насторожил свои ловушки для песцов и весь ушел в охоту. Но в первых числах февраля 1910 года из Дудники приехали ко мне Семенов и Диомид Уксусников с приятой новостью. Оказывается, Диомид нашел все, что мы бросили на торосе, когда выезжали с острова по льду. Торос действительно сел на мель у мыса. Все, кроме мамонтовой кости, Диомид привез в Дудинку.
Значит, наша работа все-таки не пошла прахом.
ОПЯТЬ ОСТРОВ... ОПЯТЬ ПЕТЕРБУРГ...
Неожиданная удача так нас обрадовала, что мы сейчас же стали опять собираться на остров. Кстати, ко мне приехал приказчик одного из здешних торговцев и начал проситься с нами туда же. Я ему откровенно сказал, что в таких местах, где он не бывал, ему придется туго. Но он не отставал. В конце концов, я его взял. Звали его Ефим Гаркин.
Кроме того, очень просился и еще один молодой парень — дудинский житель Георгий Кузнецов. Приняли и его.
В первых числах марта 1910 года я отправил Семенова, Гаркина и Диомида с провизией на Анабар, а сам остался еще раз проверить свои ловушки. 15 марта я проверку закончил, добыл несколько песцов и начал собираться сам.
В первых числах апреля мы с Кузнецовым тоже двинулись на Анабар, а оттуда сейчас же к заливу Нордвика.
20 апреля мы были уже у залива. 21 пошли морем на север, а 22 апреля устраивались на острове в нашем старом балагане. Оленей пустили пастись. Теперь их было у нас 30 штук. Кроме того, мы привезли с собой разобранную лодку, которую я достал на Хатанге у иеромонаха Макария. Он начал было делать что-то вроде шлюпки, да не кончил, и мы взялись достроить ее сами у себя на острове.
К концу мая мы построили на юго-восточной стороне острова новую избу, закончили лодку. Через месяц я, Гаркин, Кузнецов и Уксусников пошли с оленями на север. Пройдя 40 верст вдоль берега, мы повернули через острова на юго-запад. Дров с собою взяли только на лучины и пользовались углем. Его по всему острову так много, что топлива у нас было сколько хочешь.
На стоянках мы искали мамонтову кость. Хорошие клыки брали, а плохие бросали. В центре острова нам попались высокие горы и сопки, сверху покрытые крупным песком. Раскопаешь песок, а под ним сплошной уголь.
В первых числах июля мы стали у берега. Хатангский залив и залив Нордвик уже очистились ото льда. Побыв немного, мы пошли на восток к избе, где у нас остался Семенов.
18 июля, пока мы были у речки Диомида, неожиданно пошел гуc-