Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.
Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса: http://arktika.polarpost.ru
Попов С.В. Морские имена Якутии
Попов С.В. Морские имена Якутии. Очерки по топонимии морей Лаптевых и Восточно-Сибирского. – Якутск: Кн. Изд-во, 1987-168 с., ил. 45 к. 10000 экз.Серединные моря Северного морского пути - море Лаптевых и Восточно-Сибирское имеют богатую и героическую историю исследования. О ней с помощью географических названий этого района рассказывает инженер-гидрограф, почетный полярник С.В. Попов, долгое время занимавшийся их изучением.Книга одновременно является топонимическим справочником морского побережия Северной Якутии. Она адресована всем, кто интересуется географией и историей полярных стран.
[ Леспромхоз ] : 27 Август 2009 12:51 Вернуться к началу
ОТКРЫТИЯ, ОПЛАЧЕННЫЕ ЖИЗНЯМИ
Здесь могилы видны издалека, и всегда тянет подойти к ним,
узнать о прошлых людях, узнать их имена.
И бренность жизни и вечность ее окружают северные могилы...
В. Конецкий
узнать о прошлых людях, узнать их имена.
И бренность жизни и вечность ее окружают северные могилы...
В. Конецкий
Многовековые поиски гипотетической Земли Санникова все-таки не были безрезультатными. Совершенно неожиданно экспедицией, которая и не собиралась искать Землю Санникова, в районе ее предполагаемого нахождения был открыт архипелаг острова Де-Лонга. Но какой дорогой ценой заплатили люди за это открытие!...
Издатель газеты «Нью-Йорк геральд» Джеймс Гордон Беннетт слыл большим любителем географии и не жалел своих капиталов на финансирование экспедиций. В 1875 году он совместно с леди Франклин снарядил на поиски пропавшей без вести в Арктике экспедиции Джона Франклина судно «Пандора» водоизмещением 420 тонн, прекрасно зарекомендовавшее себя при плавании во льдах. Вот почему, когда у Беннетта возник план новой экспедиции, которая собиралась достичь Северного полюса, его выбор остановился именно на «Пандоре». Ее владелец, опытный полярный капитан Аллен Юнг, с большим нежеланием продал судно. В 1878 году начальник экспедиции Джордж Вашингтон Де-Лонг по поручению Беннетта в Англии отремонтировал и переоборудовал «Пандору», переименовав ее в «Жаннетту». Через Магелланов пролив он перегнал судно в Сан-Франциско. Беннетт через конгресс добился разрешения отправить «Жаннетту» в Арктику под военным флагом. Он явно пытался снять с себя ответственность в случае неблагоприятного исхода экспедиции. Вряд ли при этом на первом месте стояло желание иметь на судне военную дисциплину.
(* Де-Лонг Джордж. Плавание «Жаннеты». Л., 1936, с. 47.)
Пройдя Берингов пролив, «Жаннетта» вмерзла в лед в надежде, что дрейфующие льды вынесут ее к Северному полюсу. 17 мая 1881 года неожиданно увидели остров, который назвали островом Жаннетты. Через две недели санный отряд, во главе со старшим механиком Мельвиллем, высадился на второй остров Генриетты, который назвали именем матери Беннетта. А 13 июня 1881 года пришла беда. Тридцать три моряка стояли среди разбросанного на льду судового имущества и с грустью следили за агонией своего корабля, почти два года служившего им домом. Во время тяжелого перехода на санях и шлюпках к дельте Лены спутники Де-Лонга открыли еще один остров, названный ими в честь инициатора экспедиции Д. Г. Беннетта. Собственно и ранее открытые острова получили имена членов семьи этого газетного магната: Жаннетта, чье имя носило судно экспедиции — его сестра, Генриетта Агнесса Беннетт — мать. В каком-то американском журнале мне доводилось встречать утверждение, что и остров Беннетта назван в честь отца, жившего в 1794- 1872 годах и в 1835 году основавшего газету. Но это неверно, так как старик-Беннетт, в отличии от сына, не был столь честолюбив на географические имена. Сынок же на свои средства снарядил в Центральную Африку экспедицию Г. Стенли, который именем филантропа назвал там горную вершину. У берегов Чукотки в заливе Лаврентия есть еще один небольшой островок Беннетта, названный командиром «Роджерса», которое издатель послал в 1881 году на поиски экспедиции Де-Лонга. Кстати, если быть строгим, оба эти названия неправомерны, ибо возникли из-за незнания давших их. Африканскую гору местные жители издавна называли Рувензори, а чукотский остров еще в 1816 году назвал Отто Коцебу в честь русского кругосветного мореплавателя В. С. Хромченко.
Мыс, на котором высадилась экспедиция Де-Лонга, на острове Беннетта назван по имени жены начальника экспедиции мысом Эммы. Кстати, через двадцать лет неподалеку появилось похожее название — мыс Эммелины. В нем Э. В. Толль увековечил имя своей жены. Обе эти женщины после гибели мужей издали замечательные документальные книги, содержащие дневники их мужей в их последних экспедициях.
Позже на пути с острова Семеновского в Лену во время шторма пропала без вести шлюпка лейтенанта Чиппа с восемью человеками. От голода и холода в дельте Лены погибли Де-Лонг и одиннадцать его спутников. Лишь люди с третьей шлюпки, которой командовал Мельвилль, встретив местных жителей в Джербайдахской протоке, спаслись. В 1937 году снимавший остров Генриетты топограф В. М. Собенников поместил здесь гору Чиппа и мысы Мельвилля и Дюнбара. О самом Де-Лонге написано много, его биография есть во многих энциклопедиях, а вот об этих офицерах его экспедиции мало что известно. Мы приведем их характеристики.
«Чипп, как всегда, спокоен и бодр. Он постоянно чем-нибудь занят и делает все спокойно, уверенно и методически. Он молчалив, редко смеется, но я знаю, что на него можно положиться во всех отношениях».
С лейтенантом Чиппом Де-Лонг подружился еще в 1873 году, когда они вместе плавали у берегов Гренландии на небольшом боте в поисках китобойного судна «Полярис». Как только Де-Лонгу предложили возглавить экспедицию на «Жаннетте», он сразу же предложил Чиппу стать старшим помощником.
Исчезновение шлюпки Чиппа у дельты Лены до сих пор является одной из нераскрытых тайн арктической Якутии. Последним ее видел Мельвилль со своей шлюпки. Ему показалось, что волны поглотили ее. Однако и матросы с вельбота Де-Лонга видели, что шлюпка Мельвилля исчезла в волнах, в то время как последняя благополучно добралась до земли. Когда шлюпки расстались, наступили густые сумерки и за волнами на большом расстоянии было видно плохо.
В августе 1882 года лейтенанты флота США Гарбер и Шютце на построенной ими в Витиме яхточке пришли на полярную станцию Сагастыр. Они детально осмотрели всю дельту и никаких признаков гибели шлюпки Чиппа не обнаружили. Не видели их позже ни местные жители, ни последующие экспедиции. Вполне возможно, что их отнесло господствующими в это время южными ветрами к северу. В пятидесятые годы гидрографы Л. И. Злотников и В. М. Прохоров находили на Земле Бунге старые остатки рангоута, которые вполне могли принадлежать шлюпке Чиппа...
«Мельвилль — настоящее сокровище, — пишет Де-Лонг — Как инженер он несравним. Всегда веселый и жизнерадостный, всем довольный, он вносит бодрость одним своим присутствием. Он хорошо поет, никогда не беспокоится о будущем и готов ко всем случайностям; у него всегда находится для каждого слово привета». Когда Мельвилль изготовил вместо поломавшейся штанги насоса, из-за которой едва не пришлось возвращаться, новую — Де-Лонг воскликнул: «Думаю, он сумел бы из ободьев бочек соорудить целую машину». Георг Мельвилль много сделал для поисков, а затем и для доставки в США останков погибших спутников Де-Лонга. Позже он был главным инженером ВМФ США. Умер в 1912 году в возрасте 71 года.
«Лоцманом отправляется Вильям Дюнбар, плававший на китобойных судах в Беринговом море и севернее, — писал Де-Лонг. — Кроме Дюнбара и Ниндемемана еще никому не приходилось зимовать в Арктике.
Дюнбар провел зиму в Кумберландском заливе; его судно спокойно стояло в гавани и не прекращало связи с береговыми жителями». В первую зимовку Дюн-бар простудился и, так как ранее никогда не болел, переносил болезнь тяжело. «Болезнь состарила его на двадцать лет», — писал Де-Лонг. Кстати, именно В. Дюнбар первым увидел и остров Жаннетты и остров Генриетты. Не совсем оправившись после болезни, он участвовал в высадке на последний остров. Дюнбар погиб вместе с находившимися в шлюпке лейтенанта Чиппа.
Осенью 1882 года военно-морской суд США расследовал обстоятельства гибели экспедиции Де-Лонга и пришел к выводу, что «гибели корабля нельзя было ни предвидеть, ни предотвратить». Спустя еще два года эскимосы у берегов Южной Гренландии нашли более 50 предметов, принадлежавших этой экспедиции. Это навело Ф. Нансена на мысль, что Де-Лонг, пытаясь достичь Северного полюса, был на правильном пути. Вскоре он сам отправился к якутским берегам на своем «Фраме» и проделал свой знаменитый высокоширотный дрейф. Таким образом судно «Жаннетта» была родоначальницей исследования высоких широт таким пассивным методом.
Правда, Нансен считал, что Де-Лонгу вообще не следовало уходить с места катастрофы, и он бы благополучно приплыл к берегам Гренландии. Утверждение, на наш взгляд, спорное. А вот если бы он повел свою экспедицию кратчайшим путем до ближайших поселений, на Индигирке, например, — исход был бы иным. Первый начальник Полярной гидрографии П. В. Орловский в предисловии к советскому изданию дневников Де-Лонга писал: «Незначительное обстоятельство — ни на чем необоснованная уверенность в густой населенности севера Якутии и отсутствие правильной карты многочисленных рукавов дельты реки Лены, в то время еще не судоходной, — послужило причиной рокового исхода для части экипажа и для самого Де-Лонга»*.
(* Де-Лонг Джорж. Указ, сочинение, с. 4.)
Экспедиция Де-Лонга была одной из самых трагических в освоении Арктики. Из 33 участников ее живыми вернулись на родину лишь 13. Число жертв могло быть значительно больше, если бы местные жители и власти не оказали им действенную помощь. Памятью разыгравшейся трагедии в дельте Лены остались названия–острова Америка-Куба-Арыта, проток Америка-Джюках-Тебюлеге, Де-Лонга (Бёлех-Юёсе), Америкян-Юёсе, Америка-Куба-Арыта, островов Америкян-Бёкёйдёрё. Побывавший здесь через два года А. А. Бунге писал: «Это место произвело на меня потрясающе тяжелое впечатление. В нескольких милях от высокого берега находились остатки костра — полуобуглившиеся бревна, а кругом обожженные одеяла и другие части одежды»*.
(* Бунге А. А. Описание путешествия к устью реки Лены (1881-1884 гг.). «Труды русской полярной станции на устье Лены», ч. I. СПб., 1895.)
Где-то в районе архипелага Де-Лонга погиб и Э. В. Толль, о котором мы рассказывали в предыдущей главе. Но прежде чем он отправился в свой последний маршрут на остров Беннетта, неподалеку от места зимовки «Зари» на мысе Вальтера, как бы недобрым предзнаменованием выросла первая могила Русской Полярной экспедиции (соседний мыс называется Могильный). Доктор Герман Эдуардович Вальтер, чье имя носит также плато Вальтера, был знаком с Толлем еще со студенческих лет, хотя был на шесть лет моложе. Толль и после окончания университета часто навещал свой студенческий Дерпт, где встречался с уже опытным доктором Бунге и делавшим только первые шаги в медицине Вальтером. Именно под влиянием Толля Вальтер познакомился с Заполярьем. В 1899 году под руководством профессора З. М. Книповича он работал в Мурманске в научно-промысловой экспедиции. Арктика пришлась по душе. Поэтому, когда Вальтер узнал о снаряжении Русской Полярной экспедиции, одним из первых попросил включить его в ее состав.
Это был на редкость скромный, душевный и трудолюбивый человек. Во время двух зимовок в экспедиции бывало всякое: взаимные обиды, недоразумения и даже ссоры. Вальтер, говоря современным языком, был абсолютно совместим со всеми. И не потому, что он был бесхарактерным и робким человеком, а ввиду чрезвычайной деликатности и снисходительности по отношению к другим. Когда в результате какого-то спора обстановка в кают-компании «Зари» накалялась, Вальтер с невинным видом бросал добродушную шутку-реплику, и страсти утихали, снова звучали смех и шутки.
Доктор был прекрасным музыкантом, но для других играть не любил. Прекрасный охотник, он не раз выручал экспедицию, добывая свежую пищу. Своей выносливостью этот далеко не богатырского сложения человек поражал даже видавших виды матросов-крепышей. Он быстро овладел искусством езды на собаках. Во время одной из дальних поездок по Таймыру Вальтер случайно провалился под лед. Начался ревматизм, вскоре сказавшийся на сердце. Доктор тщательно скрывал от других свой опасный и мучительный недуг, продолжая отдавать все силы работе. Ему удалось быстро ликвидировать появившиеся среди участников экспедиции первые признаки цинги. У него выработался свой метод лечения этой в то время во многом непонятной болезни: йод внутрь, полоскание рта марганцовкой, прием больших доз клюквенного экстракта и лимонной эссенции, преобладание в рационе овощных и фруктовых блюд, твердый распорядок дня и тщательная санитария.
Зато болезнь Вальтера прогрессировала. 30 сентября Толль записал в дневнике: «Его пульс ускорен до 120. Сердечная слабость настолько возросла, что при малейшем напряжении он выбивается из сил. Он устает после нескольких шагов, даже взобраться на свою койку ему трудно, и при всем том говорит, что ему становится легче»*.
(* Толль Э. В. Плавание на яхте «Заря», с. 247-248.)
Все эти симптомы тяжелого заболевания видел лишь начальник экспедиции, сам изучавший медицину. Остальные даже не замечали, ибо Вальтер продолжал трудиться. В ноябре он едал Толлю прекрасно составленный орнитологический отчет, который впоследствии был опубликован.
Утром 3 января 1902 года во время дежурства на метеостанции на берегу лагуны Нерпалах Вальтеру стало плохо. Сдававший вахту попытался уговорить его уйти на «Зарю». Доктор категорически отказался. Вальтера так и нашли мертвым за столом перед открытым журналом метеонаблюдений. Не допустив ни одной смерти за две тяжелые зимовки, он сам стал первой жертвой Русской Полярной экспедиции.
Похоронили его в полуденных сумерках воскресного дня на вершине мыса Вальтера. Матросы «Зари» соорудили из металлических труб крест, обнесли могилу пятью чугунными столбиками, между которыми натянули якорные цепи. Надпись латинскими буквами была лаконичной — «Г. Вальтер». Одно время мыс называли Могильным. Мне доводилось бывать здесь. Среди бескрайних морских просторов, с одной стороны, и всхолмленной тундры — с другой, высокий крест был виден издалека, и он как бы подчеркивал извечную пустынность этих мест...
Вальтер выходил внезапно заболевшего цингой Фридриха Георгиевича Зеберга (его фамилию иногда пишут «Зееберг»), который должен был сопровождать и после излечения сопровождал Толля в его походе на остров Беннетта. Теперь его имя увековечено на карте Арктики трижды: большой залив Зеберга находится в Таймырском заливе и два названия в Якутии — ледник на острове Беннетта и плато на острове Котельный.
Сведения о нем нам помогли раздобыть эстонские ученые. Родился он 27 сентября 1872 года в Петербурге. Учился в лучшей столичной немецкой гимназии, заканчивал же школьный курс в Митаве (теперь Елгава). Как Толль, Вальтер и Бунге, он тоже — питомец Дерптского университета. Став в 1897 году преподавателем физики, Зеберг поступил домашним учителем к известному полярному исследователю Дунину-Горсавичу. Когда он узнал о снаряжении Толлем экспедиции, согласился идти простым кочегаром, если там не будет другой вакансии, однако при рекомендации профессоров О. Баклунда и Г. Левицкого был принят астрономом-магнитологом. Во время первой зимовки Толль имел возможность убедиться в надежности молодого, сильного, выносливого, хотя и не очень разговорчивого коллеги. Именно поэтому он и избрал его спутником в походе на остров Беннетта.
О ходе этого похода стало известно лишь в 1903 году, когда спасательная партия добралась до острова. Кстати, именно эта партия назвала на острове Беннетта гору Толля и в честь инициаторов поисков: геолога, академика Феодосия Николаевича Чернышева полуостров Чернышева и секретаря президента Академии наук и управляющего его делами генерал-лейтенанта Павла Евгеньевича Кеппена бухту Павла Кеппена.
Исследования этого небольшого острова продолжались больше трех месяцев. Толль терпеливо ждал прихода «Зари». Когда же стало ясно, что ее не пропустили льды, 8 ноября 1902 года, в полярную ночь и при сильных морозах, он вынужден был отправиться назад к Новой Сибири, так как запасов продовольствия оставалось всего на две-три недели. Больше о судьбе группы Толля ничего не известно. Ее след навсегда затерялся в круговерти дрейфующих льдов.
В 1913 году гидрографы с ледокольных пароходов «Таймыр» и «Вайгач» на мысе Эммы поставили большой деревянный крест с надписью: «Памяти погибших в 1902 году начальника экспедиции барона Эдуарда Толля, астронома Фридриха Зееберга, проводников Василия Горохова и Николая Протодьяконова». Позже на полярных станциях Остров Котельный и Мыс Шалаурова были установлены мемориальные доски с надписями аналогичного содержания. Приходится сожалеть, что на карте Якутии пока не увековечены имена каюров-якута Василия Алексеевича Горохова (Чичага) и юкагира Николая Семеновича Протодьяконова (он же Дьяконов или Омук).
Попов-88-97.djvu- (129.32 КБ) Скачиваний: 433
[ Леспромхоз ] : 30 Сентябрь 2009 09:15 Вернуться к началу