Полярная Почта

Он сидит у изголовья моей койки, отчетливо обрисовываясь в полосе лунного света. Монгольское лицо кажется сейчас особенно тонким, выточенным из слоновой кости. Руки с длинными, словно лишенными мяса, пальцами, все время движутся. Медик Василий Николаевич Сивцев не скрывает своего волнения, говорит страстным шопотом, хотя в избе, кроме нас двоих, никого нет.

— Понимаете! Ведь у меня в районе акушерки нет. И на медпункте в Аллаихе двое больных лежат. Ходить уже не могут: туберкулез. А ведь теперь весна, и уже скоро якутки начнут рожать. Якутская женщина всегда в мае или в июне рожает. Понимаете, мне сюда, второй раз сей год не приехать. Надо быть в районе. А здесь большой процент венерических болезней! Надо всех осмотреть в зеркальце. Понимаете, в зеркальце все видно: сразу можно сказать, выходи замуж или не надо; ожидай, пока лечить буду. А здешние люди кричат, хотят меня убивать. Ладно, пускай позволяют мне сначала всех через зеркальце осмотреть, пускай позволяют их вылечить, кого надо в больницу отправить, потом можно убивать. Все равно. Я согласен.

Сивцев встал, тонкий и хрупкий, как полярное деревцо у границы вечной мерзлоты. — Председатель Голызинская Марья — умный человек, однако неграмотная баба. Почему она говорит: нельзя ходить мне на их общее собрание? Я — член коммунистической комсомольской партии. Я не могу их бояться. Я им все объясню еще раз!

Невдалеке разноголосо завыли собаки. Им ответили псы другого потяга. Слабым, чуть слышимым воем присоединились собаки, привязанные еще дальше, на берегу Индигирки. А через две-три минуты над городом Русское Устье, из конца в конец метался гомон собачьего воя. Должно быть, люди затевают поездку?!

Оставил медика в избе. Вышел через проход, вырытый в снежных сугробах, на улицу. Одноэтажное здание школы ярко освещено. Оттуда выбегают люди, снуют между постройками, громко перекликаются. Похоже, что собираются в дорогу...

Под низким, серым, неряшливо замазанным тучами небом гнездится два десятка изб без крыш и якутских балагханов. Невысокая церковь.
Возле этой церкви в 1910 году военный топограф Юдин и астроном Скворцов (экспедиции профессора Воллосовича) определили координаты города Русского Устья: широта семьдесят один градус ноль минут девятнадцать секунд, северная: долгота сто сорок девять градусов девять минут ноль секунд, восточная, от Гринвича.

Восемнадцать лет спустя здесь же работала экспедиция Академии наук под начальством П. К. Хмызникова.

Еще позже, в 1930 году, на реке Индигирке была экспедиция НКПС во главе с тов. Бусик.
В городе неоднократно и долго жили сотрудники различных экспедиций. Они составили хорошие карты устья Индигирки. Сделали очень подробные, тщательные промеры реки. И каждое лето шхуны Якутторга привозят сюда годовой запас продовольствия для всего района.

Но только в 1932 году, впервые с тех пор, как при Иоанне Грозном в этих местах поселились русские люди, двадцатидвухлетний якут, комсомолец, медик Василий Николаевич Сивцев, рискуя собственной жизнью, пришел спасать от заразных болезней потомков этих русских.
На карту Гидрографического управления СССР № 985 (большая корректура 1931 г.), Русское Устье положено с ошибкой примерно в тридцать миль к весту. Значит, в первом определении астропункта получились неверно секунды. Эти секунды, эта ошибка вычислителя будут исправлены.

С какою же, однако, чудовищной, жуткой «ошибкой» было положено древнее селение русских людей в хаос старой приказной России, если эта ошибка породила трехсотлетнюю забывчивость администраторов. И что, собственно говоря, надо исправлять в первую очередь, в срочном порядке, секунды долготы или проценты венерических заболеваний?...

Решение общего собрания граждан города Русское Устье удалось немного подправить. Вместо того, чтобы везти на Абый, в отдел VIIV, медика Сивцева, две лучших собачьих упряжки доставят начальнику отдела письмо: товарищеский привет, информацию о положении, просьбу приехать самому на Устье. В крайнем случае проинструктировать должным образом курьеров, которые привезут письмо.

А медик Василий Сивцев будет работать. Будет работать, хотя бы мне самому пришлось пойти к нему санитаром.

Собачьи упряжки, звеня бубенцами, двумя крутящимися гирляндами вытягиваются на ровной береговой низменности. Джеклондоновская романтика мчит вверх по Индигирке.
Очень хорошо.

И в отчетах научных экспедиций (например у астронома Скворцова) встречается немало романтических отступлений и трогательных описаний природы.

А все-таки напрасно никто из товарищей научных работников, побывавших здесь раньше, не поговорил так, между прочим, с местным населением ну хотя бы о гонококках.