157 ИЗ ЗАПИСОК БОЦМАНА БЕГИЧЕВА
На Анабаре тогда жило в разных местах семей 20 якутов. Зимой они ютились в бараках из плавника, верст на двадцать друг от друга, а летом кочевали по речкам, где eсть рыба. К ноябрю они уже собирались в бараки близ Анабара, где в это время ловят сетями сельдей.
Ко времени нашего приезда, сюда же на Анабар явились булунские якуты с товаром и один из них привез мне из Булуна посылку -15 бутылок разных вин. Это был подарок геолога Константина Адамовича Волосовича. Он летом работал на Хораулахском хребте и услыхал обо мне от торгующих якутов.
Мы были ему очень благодарны. Он знает, что вино в этих краях очень дорого и необходимо. А главное, я был рад. что он не забыл нашу старую дружбу, когда мы вместе зимовали на острове Котельном.
У торговцев мы купили хлеба, которого не видели четыре месяца, и теперь набросились на него, как на какую-то страшную редкость.
1 декабря я поехал на оленях в море поискать брошенную нами кладь. Через четыре дня ни с чем вернулся обратно. Пролив взломало и лед, как сумасшедший, носился взад и вперед.
Тогда я отправил Семенова на Хатангу, а Диомида оставил здесь до весны для того, чтобы в апреле он съездил на остров и поискал бы нашу кладь еще раз. Я надеялся, что высокий торос, может быть, стал на мель где-нибудь у южного берега острова.
9 декабря я тоже выехал на Хатангу.
В январе 1909 года сюда же на Хатангу приехал один из торговцев и передал мне, что скоро приедет какая-то экспедиция. Я решил ее дождаться.
Действительно, 2 февраля кто-то приехал. Я встретил незнакомца и мы разговорились. Но он так и не смог мне объяснить, что это за экспедиция, потому что по-русски говорил совсем плохо.
Через некоторое время приехали еще 17 человек. Старший из них пригласил меня к себе. Я пошел. Он сидел у Хатангского дьякона. На нем была форма полицейского пристава, на груди болтались два ордена — Станислав и Анна. Познакомился. Я стал расспрашивать — куда они едут. Собеседник мой подумал немного и прямо сказал, что все они — ссыльные, бежавшие из Туруханского края. Дорогой они совершили несколько экспроприаций и теперь хотят пробраться куда-нибудь подальше.
Я спросил их, что они думают относительно погони. Они ответили, что погони быть не может, так как из Красноярска посылать солдат до Хатанги не будут.
— Куда же вы направляете свой путь?
— Мы приехали к тебе и ты укажи нам дорогу.
Тогда я поинтересовался — есть ли среди них люди, которые знают географию и ориентируются в дороге. Увы! Не было ни одного, кто представлял бы себе, что такое северо-восточная часть Сибири, хотя, среди них был народный учитель и двое кончивших гимназию. Люди получили среднее образование и никакого понятия о карте! Не умеют ориентироваться даже по компасу!
На другой день они сообщили, что хотят попасть на Анабар и для этого хотят взять меня с собой. Там у туземцев они думают взять оленей и я с несколькими якутами должен буду везти их вплоть до Северной Америки. Я спросил:
— Вы хотите силой оружия заставить меня итти с вами? В таком случае я вам скажу прямо, что выеду с вами на берег океана и брошу в тундре на произвол. Мы с якутами угоним от вас оленей и вы погибнете.
Ко времени нашего приезда, сюда же на Анабар явились булунские якуты с товаром и один из них привез мне из Булуна посылку -15 бутылок разных вин. Это был подарок геолога Константина Адамовича Волосовича. Он летом работал на Хораулахском хребте и услыхал обо мне от торгующих якутов.
Мы были ему очень благодарны. Он знает, что вино в этих краях очень дорого и необходимо. А главное, я был рад. что он не забыл нашу старую дружбу, когда мы вместе зимовали на острове Котельном.
У торговцев мы купили хлеба, которого не видели четыре месяца, и теперь набросились на него, как на какую-то страшную редкость.
1 декабря я поехал на оленях в море поискать брошенную нами кладь. Через четыре дня ни с чем вернулся обратно. Пролив взломало и лед, как сумасшедший, носился взад и вперед.
Тогда я отправил Семенова на Хатангу, а Диомида оставил здесь до весны для того, чтобы в апреле он съездил на остров и поискал бы нашу кладь еще раз. Я надеялся, что высокий торос, может быть, стал на мель где-нибудь у южного берега острова.
9 декабря я тоже выехал на Хатангу.
В январе 1909 года сюда же на Хатангу приехал один из торговцев и передал мне, что скоро приедет какая-то экспедиция. Я решил ее дождаться.
Действительно, 2 февраля кто-то приехал. Я встретил незнакомца и мы разговорились. Но он так и не смог мне объяснить, что это за экспедиция, потому что по-русски говорил совсем плохо.
Через некоторое время приехали еще 17 человек. Старший из них пригласил меня к себе. Я пошел. Он сидел у Хатангского дьякона. На нем была форма полицейского пристава, на груди болтались два ордена — Станислав и Анна. Познакомился. Я стал расспрашивать — куда они едут. Собеседник мой подумал немного и прямо сказал, что все они — ссыльные, бежавшие из Туруханского края. Дорогой они совершили несколько экспроприаций и теперь хотят пробраться куда-нибудь подальше.
Я спросил их, что они думают относительно погони. Они ответили, что погони быть не может, так как из Красноярска посылать солдат до Хатанги не будут.
— Куда же вы направляете свой путь?
— Мы приехали к тебе и ты укажи нам дорогу.
Тогда я поинтересовался — есть ли среди них люди, которые знают географию и ориентируются в дороге. Увы! Не было ни одного, кто представлял бы себе, что такое северо-восточная часть Сибири, хотя, среди них был народный учитель и двое кончивших гимназию. Люди получили среднее образование и никакого понятия о карте! Не умеют ориентироваться даже по компасу!
На другой день они сообщили, что хотят попасть на Анабар и для этого хотят взять меня с собой. Там у туземцев они думают взять оленей и я с несколькими якутами должен буду везти их вплоть до Северной Америки. Я спросил:
— Вы хотите силой оружия заставить меня итти с вами? В таком случае я вам скажу прямо, что выеду с вами на берег океана и брошу в тундре на произвол. Мы с якутами угоним от вас оленей и вы погибнете.