Стоимость проекта уничтожения "Арктики" оценивается почти в два миллиарда рублей.
Мы выступаем с немыслимой для любого бюрократа идеей:
потратить эти деньги не на распиливание «Арктики», а на её сохранение в качестве музея.
Мы собираем подписи тех, кто знает «Арктику» и гордится ею.
Мы собираем голоса тех, кто не знает «Арктику», но хочет на ней побывать.
Мы собираем Ваши голоса: http://arktika.polarpost.ru
Попов С.В. Морские имена Якутии
Попов С.В. Морские имена Якутии. Очерки по топонимии морей Лаптевых и Восточно-Сибирского. – Якутск: Кн. Изд-во, 1987-168 с., ил. 45 к. 10000 экз.Серединные моря Северного морского пути - море Лаптевых и Восточно-Сибирское имеют богатую и героическую историю исследования. О ней с помощью географических названий этого района рассказывает инженер-гидрограф, почетный полярник С.В. Попов, долгое время занимавшийся их изучением.Книга одновременно является топонимическим справочником морского побережия Северной Якутии. Она адресована всем, кто интересуется географией и историей полярных стран.
[ Леспромхоз ] : 27 Август 2009 12:51 Вернуться к началу
Подвиг Эдуарда Толля
Попов-75-87.djvu- (197.49 КБ) Скачиваний: 460
Беззаветно преданный идее освоения
Крайнего Севера и поднятия экономического
благосостояния населения северных районов
Сибири, Толль вместе с тем стремился обеспечить
своими научными изысканиями безопасность
плавания вдоль северного побережья Азии.
П. В. Виттенбург
Крайнего Севера и поднятия экономического
благосостояния населения северных районов
Сибири, Толль вместе с тем стремился обеспечить
своими научными изысканиями безопасность
плавания вдоль северного побережья Азии.
П. В. Виттенбург
Эдуарду Васильевичу Толлю морская карта Якутии обязана многими своими названиями. В них увековечены имена предшественников, учителей, соратников его. Реже встречается имя самого Толля. Мало того, с карт уже в наши дни практически исчезли названия пролив Толля, соединяющий с морем Лаптевых лагуну Нерпалах, и мыс Толля — северная оконечность острова Столбовой. Первый — слишком узкий и короткий, так что на карте и подписать его негде. Второй — самопроизвольно изменили картографы на невыразительное название мыс Скалистый.
Э. В. Толль поместил на карту название кряжа Чекановского, выходящего на побережье Оленекского залива между Леной и Оленеком. Известный русский геолог Александр Лаврентьевич Чекановский, открывший эти горы, бывал здесь в, 1874 и 1875 годах. Он охотно посещал якутские поселки Буолкалах, Улахан-Крест, Джанкир, Буор-Сыр. Спутник и друг Чекановского 3. Венгловский писал: «Спокойствие, ясный вид, ровное настроение жителей этих мест составляют разительный контраст с хмурым небом, туманами и изменчивым климатом их родины».(Чекановский А. Л. Сборник неопубликованных материалов А. Л. Чекановского, статьи о его научной работе. Иркутск, 1962, с. 297.)
Закончив медицинский факультет Дерптского университета, Александр Александрович Бунге в 1880 году защитил диссертацию на степень доктора медицины. А через год по предложению Русского географического общества выехал на одну из первых русских полярных станций, созданную по программе Первого международного полярного года на острове Сагастыр в дельте Лены. Выполняя обязанности врача и наблюдателя, Бунге совершил несколько дальних поездок и произвел буссольную съемку западной части дельты, обнаружил остатки ископаемого мамонта, собрал ценные данные по этнографии якутов. Слава о русском докторе быстро распространилась по северу Якутии. Нередко, чтобы получить медицинскую помощь и бесплатные лекарства, местные жители приезжали к нему за много сотен верст. О благородной деятельности Бунге теперь напоминает мыс Докторский, расположенный к северу от Тумата.
После закрытия полярной станции Бунге добрался лишь до Иркутска, где состоялась его встреча с помощником по новой экспедиции геологом Э. В. Толлем. В середине марта 1885 года они прибыли в Якутск и, не задерживаясь, выехали в Верхоянск. Лето прошло в исследованиях низовьев Яны. Зимовали в Казачьем. Следующий год был посвящен исследованиям Новосибирских островов. Впервые в этом районе они применили для исследований фотографирование. Бунге после маршрута по острову Котельный лето провел на южном берегу Большого Ляховского, Толль — на Котельном. В Казачье они вернулись 17 ноября.
По приезде в Петербург Бунге на заседании Академии наук доложил лишь о предварительных результатах экспедиции. Окончательный отчет он написать не успел, так как вскоре ушел в кругосветное плавание на клипере «Разбойник». Судовой врач Бунге участвовал в крейсировании у берегов Камчатки и Чукотки, в торжественном открытии поселения Ново-Мариинского — нынешнего Анадыря, посетил Японию, Китай, Средиземноморье.
В 1893 году он участвовал в арктической экспедиции на Енисей. В статье о ней он впервые выдвинул гипотезу о снижении иммунобиологической сопротивляемости организма моряков и полярников, получившую научную доказательность много десятков лет спустя. Во время очередного кругосветного плавания на крейсере «Рюрик» Бунге собрал обширную коллекцию морских животных.
После этого его назначили заместителем начальника Шпицбергенской экспедиции по градусным измерениям. Жилые помещения, построенные по проекту Бунге, разработанные им нормы и режим питания, санитарно-гигиенические мероприятия, распорядок дня полярников способствовали тому, что в экспедиции не было ни одного случая тяжелого заболевания.
В качестве флагманского врача Тихоокеанской эскадры Бунге участвовал в героической обороне Порт-Артура. Много тысяч раненых было спасено благодаря его энергии и мужеству. А в декабре 1908 года Бунге снова пришлось участвовать в сражении за жизни людей. Только в этом сражении не было дыма, пороха и грома пушек. Тогда эскадра Балтийского флота, на которой Бунге был флагманским врачем, оказала помощь населению Сицилии, пострадавшему от сильного землетрясения. Через несколько часов после первых толчков русские моряки начали многосуточные раскопки, рискуя при этом быть погребенными в развалинах. Бунге на линкоре «Слава» организовал госпиталь, куда принял свыше 400 раненых детей и женщин Мессины. Вся Италия с благодарностью произносила в те дни имена моряков и среди них имя русского доктора. В отставку Бунге вышел в 1914 году. Он считался одним из авторитетнейших полярных исследователей, консультировал все арктические предприятия. Умер Бунге в 1930 году в Таллине.
Мыс Шилейко на западном побережье острова Котельный напоминает о спутнике Толля по следующей экспедиции в Якутию лейтенанте Евгении Ивановиче Шилейко. Родился и вырос он в Дерпте (ныне Тарту) — старинном эстонском университетском городке, где начинали свою ученую деятельность многие арктические исследователи. Морской кадетский корпус закончил в 1887 году с отличием. Затем более трех лет плавал на Тихом океане на крейсере «Адмирал Нахимов». В 1892 году лейтенанта Шилейко пригласил участвовать в экспедиции в Северную Якутию Э. Толль. 21 марта 1893 года Толль и Шилейко в сопровождении казака и трех эвенов вышли из Якутска в устье Яны. С этого дня Евгений Иванович вел астрономические, магнитные, метеорологические и гипосометрические наблюдения, производил топосъемку.
Вскоре выяснилось, что главная цель экспедиции — доставка в Петербург обнаруженного местными жителями в районе Святого Носа мамонта — неосуществима. Экспедиция отправилась на собаках на Новосибирские острова, где оборудовала три продовольственных депо для экспедиции Нансена, который в этот год начал здесь свой знаменитый дрейф на «Фраме». 19 мая, закончив работы, двинулись из стана Дурнова на юг. Именно здесь, неподалеку от устья рек Большой и Малый Эсэлэх, Толль в следующую свою экспедицию назовет один из мысов именем Шилейко. Летом экспедиция на оленях прошла из Эбеляхской губы в урочище Кумах-Сур на Лене. Название губы образовано от якутского «эбэ»—«бабушка», а рек — от «эсэ»—«дедушка». Если у якутов действительно был культ женского начала, то под «дедушкой» явно подразумевается синоним—«медведь», то есть реки «Большая и Малая Медвежья». Во время этого перехода температура воздуха на берегу губы Буор-Хая достигала плюс 34 градуса. Люди и животные сильно страдали от жары и несметных полчищ комаров. Затем экспедиция совершила плавание на лодках до селения Станнах-Хочо (по-якутскн «Долина со станом»).
2 сентября караван экспедиции из полусотни вьючных оленей достиг мыса Мус-Хая («Ледяная Гора»— здесь имеются выходы ископаемого льда) в устье Анабара. Позже, как писал Толль: «... Лейтенанту Шилейко удалось магистральной съемкой снять Анабарскую губу и течение реки Анабар до границы лесов, до устья притока Уджа, на протяжении около 400 км. Съемка была обоснована пятью астрономически определенными пунктами, на которых произведены также магистральные и магнитные наблюдения» (Толль Э. В. Об экспедиции на Новосибирские острова и побережье Ледовитого океана от Святого Носа до Хатангской губы. «Записки Академии наук», т. 75, 1894, № 1, с. 435.).
Затем Евгений Иванович отправился в селение Хатангское, где 16 ноября встретился с Толлем, пришедшим сюда из Булуна. Шилейко не прекращал астрономических и магнитных наблюдений и на переходе Хатангское — Дудинка — Туруханск — Енисейск. В Петербург экспедиция прибыла 8 января 1894 года, пройдя за год 25 тысяч верст, выполнив 4200 км маршрутной и 400 км магистральной съемок. Шилейко за это время отнаблюдал 38 астрономических пунктов, явившихся основой карт исследованного района. На картах Северной Якутии впервые появились хребты Прончищева и Чекановского. Русское географическое общество в 1894 году присудило Толлю и Шилейко Большие серебряные медали имени Н. М. Пржевальского.
Позже Шилейко командовал ротой на крейсере «Пластун», исполнял обязанности старшего штурмана на броненосце «Сисой Великий», плавал на пароходе «Славянка» и миноносце «Сокол». Однообразная и малоплодотворная строевая служба не позволила талантливому исследователю и ученому проявить себя еще раз на поприще науки. Его имя затерялось среди тысячи имен скромных флотских тружеников. Не удалось пока точно установить даже дату его смерти. Согласно справочнику «Весь Петербург», в 1900 году лейтенант 14-го флотского экипажа Е. И. Шилейко проживал в Петербурге на улице Могилевской, в 1903 году он переведен в 13-й флотский экипаж и переехал в Кронштадт, в 1904 году ни в Петербурге, ни в его окрестностях он не проживал. Видимо, 1904 год и является годом смерти Шилейко.
Собираясь в главную экспедицию своей жизни, которая получила название Русской Полярной экспедиции, Э. Толль, с одобрения Ф. Нансена, предпочел лучшим полярным судам того времени старый норвежский барк «Геральд Харфагер». Почти тридцать лет это небольшое судно, длиной всего 44 метра и грузоподъемностью 589 тонн, вело китовый и тюлений промысел у берегов Гренландии. К этому типу судов принадлежали испытанные в полярных водах «Вега» и «Антарктик» Адольфа и Отто Норденшельдов, «Стелла Полярис» Абруцкого, «Бельжика» Жерлаша. Знаменитый строитель «Фрама» Коллин Арчер не только капитально отремонтировал барк, но и приспособил его для экспедиционных работ. По предложению президента Академии наук его переименовали в «Зарю», а так как в полярное плавание она отправлялась под флагом Невского яхтклуба, ее стали называть яхтой. Так безвестному китобойцу было суждено начать новую жизнь, которая принесла ему бессмертную славу.
В июне 1900 года «Заря» вышла из Петербурга в далекий путь к берегам Якутии. Зашла в Екатерининскую гавань, где приняла, дополнительное снаряжение и людей. На первую зимовку «Заря» вынуждена была встать в южной части архипелага Норденшельда. Через одиннадцать месяцев она продолжила свой путь на восток. 1 сентября 1901 года «Заря» впервые после «Беги» и «Лены» достигла мыса Челюскина. В ознаменование этого события здесь появился остров Заря. Затем яхта полмесяца кружила севернее Новосибирских островов в поисках Земли Санникова. 16 сентября 1901 года, впервые в истории мореплавания, она прошла проливом, разделяющим острова Котельный и Бельковский, подтвердив его судоходность. С тех пор он называется проливом Заря. А на другой день яхта встала на вторую зимовку в лагуне Нерпалах у западного побережья Котельного.
Начались многочисленные санные поездки. В качестве штатных каюров в экспедицию были приняты унтер-офицер якутского казачьего полка Степан Иннокентьевич Расторгуев и двадцатилетний житель села Казачье Петр Иннокентьевич Стрижев. Имени Расторгуева нет на карте Якутии, где прошла вся его жизнь. Зато на Таймыре, где ему довелось зимовать всего лишь раз, имя Расторгуева носят два острова, пролив, гора. Когда в 1891 году Степана Иннокентьевича назначили в экспедицию И. Д. Черского, он уже был опытным каюром и не раз отличался в дальних походах. «За все время нахождения в экспедиции,— писал Черский, — Расторгуев исполнял все возлагавшиеся на него поручения с самым похвальным рвением, отличаясь к тому же действительно образцовым трудолюбием». Степан Иннокентьевич был фактическим руководителем хозяйственной части экспедиции. У него на руках умер начальник экспедиции. Расторгуев помог М. П. Черской завершить работы — такова была последняя воля умершего, имя которого теперь носит громадный хребет Черского.
Расторгуев принимал участие во второй экспедиции Толля, сопровождал инженера Сикорского через Джугджурский хребет. Когда Толль готовил свою главную экспедицию, у него не было вопроса брать или не брать Расторгуева. «В первую очередь ему было поручено доставить транспорт восточносибирских собак в Архангельск,— пишет Толль. — В Верхоянске он встретился со Стрижевым, который привез туда на оленьих нартах собак из Усть-Янска. Погрузив на 10 оленьих нарт клетки с собаками, он повез их в Якутск. Отсюда на трех тройках собак довезли до Жигалово. Когда началась распутица, сани пришлось сменить на колеса. Почва почтового тракта, таявшая днем, ночью снова замерзала. Чтобы избежать вредной для собак тряски на безрессорных почтовых телегах, ехали только днем, а ночи проводили на почтовых станциях. 14 апреля прибыли в Иркутск и продолжали путь по железной дороге» (Толль Э. В. Плавание на яхте «Заря». М, 1959, с. 94—95.).
Стрижев попал в экспедицию Толля по рекомендации верхоянского начальства и своего старшего товарища. Стрижев и Расторгуев прекрасно прижились на судне. Они вскоре научились стоять матросские вахты и сами обучили матросов обращению с собаками. Основная же нагрузка в санных поездках во время первой зимовки легла на плечи штатных каюров. Во время одной из них лейтенант Ф. А. Матисен назвал открытый им остров в архипелаге Вилькицкого островом Стрижева.
Петр Иннокентьевич был человеком общительным и веселым. Толль очень любил слушать его рассказы о промыслах и многие из них записал. Отец Стрижева имел благодарность от Академии наук за отправку в столицу найденной им ноги мамонта. Вместе с сыном он регулярно промышлял мамонтовую кость на Ляховских островах и неоднократно находил останки ископаемых животных, которые, как известно, очень интересовали Толля.
С наступлением полярной ночи Толль отпустилСтрижева на побывку в родное село. Земляки с громадным интересом слушали о его приключениях во время путешествия через всю Сибирь. Во второй половине мая он совершил большую санную поездку по съемке и геологическому обследованию островов Бельковского и Столбового. Именно в это время на карте моря Лаптевых появился второй арктический остров Стрижева.
В апреле 1902 года на поиски Земли Санникова к северу от Новосибирских островов отправились и командир «Зари» Ф. А. Матисен с матросом Василием Алексеевичем Железниковым. Первый раз их в 13 километрах от Котельного остановила дымящаяся на морозе полынья, второй раз в 40 километрах от мыса Максимовича (теперь это мыс Галечный) путь к северу преградили непроходимые торосы. При возвращении после второй попытки путешественники натолкнулись на остров, который лейтенант Матисен назвал именем своего спутника, матроса-рулевого — островом Железнякова. Именно в этом неправильном написании это название так и прижилось на картах.
Помор по рождению, Железников попал в Русскую Полярную экспедицию, когда проходил действительную службу на флоте. Матисен тогда из двухсот добровольцев отобрал всего десятерых, среди которых был и матрос второй статьи Железников. Во время первой зимовки он стал квалифицированным каюром. Кроме того, по мнению Толля, «Железников — лучший призовой стрелок экспедиции», а на второй зимовке он часто заменял офицеров-наблюдателей на метеостанции и в магнитном павильоне.
Старший рулевой Железников был правой рукой боцмана Бегичева во всех судовых работах. Он, Бегичев и матрос С. Толстов изъявили желание идти на помощь начальнику экспедиции на остров Беннета летом 1903 года. А в январе следующего года именно ему пришлось выполнять роль гонца, доставившего в столицу печальную весть о вероятной гибели Э. В. Толля.
За участие в Русской Полярной экспедиции Железников был награжден золотой медалью Академии наук и ему была установлена пенсия пять рублей в месяц. Срок его военной службы окончился. Он приехал в родную Патрекеевку под Архангельск, женился, стал заниматься сельским хозяйством. Однако полярные просторы по-прежнему манили моряка. В 1912 году Железников добился зачисления в полюсную экспедицию Г. Я. Седова на «Св. Фоке», но обстоятельства сложились так, что участвовать в ней ему не пришлось.
Во время первой мировой войны Железников на паруснике «Руфь» патрекеевского богатея Шульгина возил рыбу в Норвегию, заболел и много лет был прикован к постели. Затем до 1947 года работал в рыболовецком колхозе «Красное знамя», некоторое время был его председателем. Железников, по-видимому, пережил всех участников Русской Полярной экспедиции. Он умер 12 июля 1962 года в доме инвалидов поморского села Патрекеевка, не дожив до своего столетия всего пятнадцать лет. До последнего дня он был бодр, крепок, работал по хозяйству и выезжал даже на рыбалку...
Все лето 1902 года «Заря» пыталась пробиться во льдах к острову Беннетта, куда еще по весне ушел Э. В. Толль с тремя спутниками. Но безуспешно. Одно время в нашей исторической литературе возобладало какое-то осторожное, если не сказать осуждающее отношение к командиру «Зари» лейтенанту Ф. А. Матисену. По этому поводу Н. Н. Зубов еще в 1954 году говорил: «В. Ю. Визе, обсуждая ход экспедиции Толля, пишет, что решение Матисена прекратить попытки пройти к острову Беннетта «стоило жизни Толлю и его спутникам» (В. Ю. Визе. Моря Советской Арктики, Главсевморпуть, 1949, стр. 272). Такое мнение не совсем обосновано. Рисковать зимовкой в открытом море среди льдов, притом рисковать после уже проведенных двух зимовок с недостаточным запасом угля и провизии, было нельзя. Да и сам Толль оставил Матисену приказание идти в Тикси после уменьшения запасов угля до пределов, необходимых для возвращения. Никто из современников, знавших обстоятельства дела, Матисена не осуждал» (Зубов Н. Н. Отечественные мореплаватели—исследователи морей и океанов. М., 1954, с. 333.).
26 августа прибыли в бухту Тикси, что в переводе означает «место прибытия». На карте Д. Лаптева она показана по описи штурмана Щербинина и названа губой Горелой. Почти сто лет спустя штурманский ученик Анжу П. И. Ильин писал о ней: «Берега губы Тикси вообще низменные, горы удалены от них. По уверению проводников, эта губа мелка и летом лед истаивает в ней как в озере. На середине есть небольшой каменистый остров (Соколов А. П. Указ. работа, с. 176.)». Именно этот остров Русская Полярная экспедиция назвала островом Бруснева. Как было обусловлено, Михаил Иванович Бруснев, летовавший в построенной им поварне на северо-восточном берегу бухты Тикси с тремя якутами, имея двадцать оленей, встретил «Зарю» и рассказал об окрестностях бухты и невозможности прохода судна в Лену из-за большой осадки.
Название острова прижилось на картах сразу. И никому в «Императорской» Академии наук не пришло в голову, что тем самым было увековечено имя ярого врага царского престола, революционера, пропагандиста и организатора первых социал-демократических кружков в России. В 1892 году жандармы разгромили брусневскую группу. Сам Бруснтев был арестован и после четырехлетнего пребывания в московской «Таганке» и петербургских «Крестах» сослан в Верхоянск на десять лет. Здесь в 1901 году его пригласили участвовать в Русской Полярной экспедиции. Бруснев выполнил много интересных маршрутов по Северной Якутии. В частности, им составлена подробнейшая карта острова Новой Сибири, где он назвал в честь своих спутников ламута Николая Горохова и якута Егора Гулимова реки. О них мы уже говорили на стр. 63.
В советское время Бруснев работал в Наркомате труда, в торговых представительствах за рубежом. Умер он в 1937 году в Ленинграде. Недавно в Ленинградском государственном историческом архиве мне удалось познакомиться с документами М. И. Бруснева, поступавшего в 1885 году и Технологический институт после окончания реального отделения Ставропольской гимназии. Согласно прилагаемой копии метрического свидетельства, родился он 13 (25) января 1866, а не 1864 года, как указано в четвертом томе Большой Советской энциклопедии, в станице Сторожевой Кубанской области. Отец его — Иван Филиппович происходил из «казачьих детей», почти двадцать лет провел в боях и походах по Крыму и Кавказу и дослужился до первого офицерского чина — хорунжего. Мать — Гликерия Федоровна также происходила из простой казачьей семьи. М. И. Бруснева помнят в Якутии. Несколько лет назад комсомольцы порта Тикси установили на острове Бруснева памятный обелиск...
«Лена» была построена в Швеции по чертежам финского инженера Р. Рунеберга. При длине 29 метров, грузоподъемности 24 тонны, ее осадка не превышала двух метров. Летом 1878 года она проделала беспримерный путь с норденшельдовской «Вегой» из Норвегии в устье Лены. Имя героического пароходика осталось на этом пути несмотря на то, что он побывал там всего один раз: пролив Лена отделяет остров Диксона от островов Норденшельда, а мыс Лена соседствует с мысом Вега западнее мыса Челюскина.
Для того, чтобы рассказать о трагической гибели Эдуарда Толля и его спутников, их поисках нам нужно нарушить хронологические рамки повествования и вернуться на четверть века назад, к дням, когда был открыт самый северный якутский архипелаг, где за короткое время произошло много трагических событий.
[ Леспромхоз ] : 26 Сентябрь 2009 23:18 Вернуться к началу