Полярная Почта

Первые агенты московского царя — служилые казаки- пробрались в Колымский край с юго-запада, через Верхоянский хребет. Шли дальше через тайгу звероловными тропами, по следам охотников ламутов и юкагиров.
Плавание русских военных судов к берегам Охотского моря и завоевание Дальнего Востока привели к открытию второго пути в Колыму, с юго-востока.
Новый путь лежал через Оймякон -верховья реки Индигирки, далее через плоскогорье Кыгыл Балык-Тах. Назывался он Оймяконский тракт и существовал много лет.

С каждым годом становились все больше возможности эксплуатации богатейших пушных запасов края дешевыми руками его хозяев — «диких инородцев».
Русские купцы принялись усиленно выкачивать пушнину из новой колонии. Перевозка грузов от Якутска до Колымы по Оймяконскому тракту-свыше трех тысяч километров через горы и болотистую тайгу — отнимала несколько месяцев, требовала массы лошадей и оленей. Для переброски, например, тысячи пудов муки требовалось около пятисот лошадей и до сотни проводников и погонщиков. Много лошадей погибало от комаров, от недостатка травы, ломало себе ноги в ямах, тонуло в болотах.

Царская власть послала на Колыму свой административный аппарат для выколачивания податей. Начал строиться город Средне-Колымск с тюрьмой, полицейским управлением, церковью. Доходные места обсели паразиты-чиновники. Власти нужно было прикармливать их путем государственного снабжения. Отсюда явилась необходимость изыскания более удобной дороги на Колыму.

От местных жителей проведали, что есть еще один путь, которым ходят ламуты за товарами, привозимыми на иностранных шхунах. Путь к селению Ола на берегу Охотского моря. Так возник Сеймчанский тракт, соединивший Сеймчан с Олой и Сеймчан с Колымой.
В селение Ола приходили ежегодно два-три парохода из Порт-Артура и Владивостока.

А в 1911-1912 году из Архангельска во Владивосток, Северо-восточным проходом, совершила плавание гидрографическая экспедиция Вилькицкого.
Эта экспедиция, на судах «Таймыр» и «Вайгач», установила, казалось, сообщение между Владивостоком и устьем Колымы через Берингов пролив.
Морской путь во много раз удешевлял стоимость доставки товаров и позволял за один рейс привозить вместо прежних 4-5 тысяч до 25 тысяч пудов груза.

Царское правительство ухватилось обеими руками за этот путь. Можно было не думать о дальнейшем исследовании края, не затрачивать средств на пустыни с какими-то «инородцами» и в то же время усилить вывоз из края пушнины.

Всякие изыскания на южной и юго-восточной границах Колымы были заброшены. Тем более, что эти изыскания потревожили бы интересы сибирских купцов-монополистов.

И вот старые карты отгородили Колыму непроходимым барьером фактически несуществующих, но очень внушительных, по их картографическому начертанию, хребтов.

Но уже на третий год плавания из Владивостока в Колыму пароход «Ставрополь» был затерт льдами в горле Берингова пролива. Морской путь оказался ненадежным. И по Колыме ударила голодовка. Это была не последняя голодовка целого края.

В дальнейшем выяснилось, что ледовый режим на побережьи Восточно-Сибирского полярного моря, особенно в его крайнем северо-восточном углу, на стыке с Беринговым проливом, допускает, повидимому, только эпизодическое плавание судов обыкновенного, коммерческого типа.

Полярные льды имеют какой-то свой пространственный кругооборот, примерно десятилетнего срока, во время которого ледяной «пак» то прижимается к материку, то отходит от него на север.

И в течение примерно половины этого десятилетия устье Колымы закрыто для кораблей, идущих с востока, ледовою пробкой.
С 1917 года рейсы к устью Колымы прекратились совсем.

А «Хребтовый барьер», преступно изображенный на картах, все еще пугал всех задумывавшихся над вопросом об организации правильного сообщения с Колымой.

Только некоторые исследователи-одиночки, чаще всего интеллигенты-нацмены, боролись с большим трудом за планомерное обследование южной, главным образом юго-западной, части Колымского края. Они утверждали, что, по словам кочующих нацменов, выход из Колымы на Охотское побережье ничем не прегражден. Они говорили, что река Колыма положена на карту совершенно произвольно, с грубой ошибкой. Что фактическая длина ее вдвое больше изображенной на карте, что сама река гораздо глубоководнее, чем принято считать, что в верховьях Колыма почти смыкается с вершиной другой, тоже судоходной реки — Балыгичан, впадающей в Охотское море.

Кстати, этой реки Балыгичан и сейчас нет на обиходных картах ЯАССР, на карте, например, изданной ЯЦИКом в 1924 году, по материалам экспедиции Молодых.

Советская власть не имела возможности в первые годы развернуть полностью изыскательские работы на Колыме. Только в 1930 году был обследован юго-восточный путь в Колымский округ специальной партией НКПС.

Вопрос о новом Колымском тракте сейчас уже окончательно разрешен. Строится автомобильная дорога от Сеймчанского золотоносного района на Охотское побережье.

Разрабатывается проект соединения шоссейной дорогой верховьев рек Балыгичан и Шойдан с верховьями Колымы.
Чуть ли не на всем протяжении этих рек можно организовать сплав и движение судов.

Новые карты Колымского округа покажут реку Колыму так, как она течет на самом деле: километров на триста к востоку от старого начертания, протяжением около трех тысяч километров, судоходной по всему ее течению.

Северный морской путь в Колыму станет действительно только запасным путем, только участком большого транзита Архангельск — Владивосток.

«Учителя Окоемовы» добьются того, что их край сделается одним из богатейших и культурнейших краев в Союзе.