Полярная Почта

На дневной перегон к югу, примерно в ста километрах, остались последние одинокие юрты.
Лес мельчал, корявел, пригибался к земле, переходил в кустарник, наконец исчез.
У границы леса запомнились своим необыкновенно мрачным видом сухие, прямо стоящие деревья.
Их убил арктический ветер.
Упорный в свирепости, сгибающий много недель под ряд так, что лопаются корни, ветер «шелонник». С обломанными верхушками, начисто сорванными ветвями, остались стоять только мертвые стволы.
Странное кладбище.

Нарты начали однообразный ныряющий бег по тундре.
«Тундра» — это слово как будто связано с представлением о болоте, а болото — о равнине.
Полярная якутская тундра — никоим образом не равнина.
Бесконечные цепи совершенно одинаковых холмов, высотой двести-триста метров, плотно сдвинуты между собой, как гигантские хлебы в печи. Между холмами узкие щели — овраги. Узкие настолько, что нарта (полтора метра ширины) с трудом влезает в них, иногда даже идет боком. Когда из оврага олени начинают
взбираться на следующий холм, кажется, что нарту тащат с пола на шкаф, на самую верхнюю полку шкафа.

Характерная особенность тундры ранней весной (май-июнь) — исключительно сильная рефракция. На расстоянии в полкилометра нормальный человек кажется выше тордохи (палатки из шкур, высотой около пяти метров) и ниже сухой былинки, высотой не более полуметра.
Рефракция лишает зачастую возможности ориентироваться по дальности.

На всем пути от села Харатала до Бурульгина (пятьсот тридцать километров) единственные приметные пункты — это «Кигиляхи» (впервые отмеченные экспедицией Академии наук 1910 года) — остатки выветрившихся гранитных глыб. Их четыре. Издали, с запада на восток, по внешнему виду эти глыбы напоминают скульптурные изображения: гребенки, колонны, сфинкса и часового.
Кигиляхи отмечены на карте 1924 года и названы неправильно «Киселяхи» (якутское «Кигилях-тас» значит «камень с изображением человека»).
Последние оседлые поселения в тундре на линии озер: от Карлуковой (река Колыма) на озеро Сергей-Кель, дальше на Эмахсиль-Кель, Шмарынк-Кель, Сайтаннах-Кель, Нерчик-Кель, Село Бурульгин на реке Индигирке.

К северу от этих поселений встречаются только кочующие чукчи (район реки Большой Чукочьей и обеих Куропаточьих рек) численностью около двухсот человек, юкагиры до семисот человек и небольшие роды ламутов.
Граница леса тянется к югу от населенных пунктов.

Зимой кочевники полярной зоны подходят вплотную к поселкам, а весной, после ледохода, спускаются по рекам к морю навстречу идущей нерестовать рыбе.
Рыболовство этого района удовлетворяет только текущие насущные потребности. Заготовок впрок население не делает. Ощущается большой недостаток соли. Рыбу вялят и сушат главным образом для собак. Охота на птицу и диких оленей, тоже сезонная, обслуживает только само население. Оленину недолго сохраняют в вырубленных в слое вечной мерзлоты ямах. Заготовки мяса на зиму, даже во многих колхозах, не организованы.
Летние рыбалки располагаются на устьях рек: Куропаточьей, Алазее, Шандонон, Шангин, Вшивой и непосредственно у Хромской губы, по рекам Широкой и Средней.