Полярная Почта

Усталые олени медленно бредут сквозь низкорослый лесок. Всюду по сторонам дороги изрытый колеями снег: сюда ездят из города за дровами.
Сразу за леском открылся «город» Средне-Колымск.
Неизбежная церковь, серая, как зола давно потухшего костра. Спиленный сосок купола украшен фла¬гом. Кубики домов без крыш ограждены высокими заборами.
Непосредственно за церковью-кладбище, утыканное редким кустарником, смятыми, засиженными могилками. Крестов нет: спилены на дрова. Кладбище служит одновременно и местом свиданий молодежи, и местом для «захоронения покойников».
Город разрезан пополам глубоким оврагом; вверх по обрывам ползут все те же, раздетые сверху дома- юрты.
Слева, с востока, неширокою лукой прижалась река Колыма, окраенная черным пушком береговых кустарников.
На въезде в город — бывшее полицейское управление, самый большой дом Средне-Колымска. Новые стройки-их еще немного — группируются вдоль южной стороны обрыва.
Людей на улице не видно.
Но почту ждут и приезжего перехватывают, как свежую газету. В этих «отдаленнейших местах Якутской области» о гостинице можно не беспокоиться.

«... Все, что было читать, мы давно перечитали, все, о чем было говорить, мы переговорили. Иногда мы молчали целыми днями, точно поссорившиеся, ненавидящие друг друга люди. То было полное отсутствие впечатлений.
«Однажды ночью мимо нашего дома провезли партию. Мы прозевали ее и даже издали не увидали живых людей. Это было так ужасно. »
«Тогда, боясь снова пропустить проезжающих товарищей, мы начали дежурить. При леденящих сорокаградусных морозах мы простаивали по-очереди у открытой двери дни и ночи, ловя каждый звук, прислушиваясь, не звенит ли вдали колокольчик. И так было всю зиму. »
«За несколько минут свидания, за приветливо брошенное в снежной пустыне слово, за дружеский кивок головы, легко было не спать и дни, и ночи...» (Из рассказа политического ссыльного Вл. Беренштам. Сборник статей «За право», СПБ, 1906).

Теперь ссылки в Колымске нет. Но, до известной степени, условия изоляции, долгой оторванности от мира остались, и они, конечно, сказываются.
Из ворот крепкого, с настоящими окнами, дома, наперерез почтовому каравану, вывернулись два человека в кожаных куртках.
Люди взволнованы, давно не бриты и радостны.
— Откуда, товарищ?
— Ага... моряк... слышали! Вас здесь давно под¬жидают. Не стоит в общежитие. Мы тоже из экспедиции. Заворачивайте к нам! У нас, кстати, обед готов.
На крыльце две собаки неторопливо вылизывают консервные жестянки. Собаки мирные, ленивые и равнодушные.
Шагаю через порог и сразу попадаю в атмосферу простой, дружеской заботливости.
— Здраствуйте! Если койку вам около окна поставить, не возражаете? Значит, заметано. Раздевайтесь, устраивайтесь, будем обедать. Завхоз! По случаю такого случая изволь отпустить добавочную порцию спиртяги.
Для сотрудников комплексной экспедиции Рыкачева приезд нового человека — предлог для обильного пиршества.