Дорога сбегает в озеро. Правильный круг с невысокими берегами. Одно из тысяч якутских «келей» (озер). Олени прибавляют ход: из-за кустарника показался дымок юрты.
Нарты скользнули по льду, поднялись на берег, свернули вправо.
От дверей юрты старый якут смотрит на подъезжающий караван. Встречать здесь не принято. На дворе делать нечего.
Старик выходил снять с крыши юрты мороженую рыбу.
Олени стали.
Слышу обычное «кепсе?»
Подымаюсь с нарты и через пару шагов вижу в снежном сугробе два железных боченка.
Это совсем необычная принадлежность двора за полярным кругом. На боченках надпись белой краской «Бензин».
Кому мог понадобиться бензин?!
Вопросительно смотрю на старика. Якут улыбается, показывая разобранный частокол своего беззубого рта, и говорит неожиданно отчетливо: — Темир кетер.
«Темир кетер» — слово знакомое: железная птица. Так — крепко и безоговорочно-определен в якутском языке «самолет».
Безоговорочность подчеркнута полным отсутствием каких-либо сомнений, даже намека на внешнее проя-вление удивления.
Есть «темир суол» — железная дорога и есть «темир кетер» — железная птица.
Якут с откровенным восхищением, чуть ли не благоговейно, рассматривает карманный нож с набором хитроумных лезвий.
Нож, хороший нож — этому можно удивляться.
Но самолет?!
Якут не удивляется самолету.
В юрте, сделанной без единого гвоздя, в доме, не знающем оконных рам даже при шестидесятиградусном морозе, где хозяева вкусно едят сырую рыбу, сижу в ожидании оленей, думаю об этой необыкновенной стране.
Тов. Ногин в своей книге «В стране полярного холода» точно указал пути развития Якутии:
«Только при тесном союзе рабочих и крестьян Советской России с крестьянами-якутами и поддержке первых можно надеяться на возможность быстрого развития страны» (стр. 133).
Эта «поддержка» — своя, рабоче-крестьянская, сейчас пришла. Она — родная по крови, а потому всегда доходчивая. Поддержка без обмана.
Что ж удивительного в том, что над Якутией уже летают «железные птицы». И оленья почта засылает для них в тундру бензин.
Ни удивляться, ни бояться «этих птиц» коренному аборигену Севера не приходится. Или еще...
Николаевская Русь принимала картофель сквозь вой и муку «картофельных бунтов», в свисте шпицрутенов и фухтелей, в пламени экзекуций, творимых карательными отрядами.
А тунгус, в заполярьи, берет сегодня доверчиво картофельный «камешек» из рук советского «испи-дисси». Узнает по весу, что «камешек» этот не камень и не дерево. Очень просто решает вопрос о его назначении, сварив его и попробовав.
Техническая культура мыслится коренными жителями дальнего севера только в непременной связи с Октябрьской революцией. Поэтому для них, не знавших российских николаевских «чугунок», и железная дорога не покажется огнедышащим зверем.
Это просто «темир суол», точный перевод железная дорога, в более свободном разъяснении «учугай суол» — хорошая дорога.
Все, что приходит от большевиков, хорошо. Такова простая и чрезвычайно актуальная формула, определяющая отношение северных нацменьшинств к нововведениям советской власти.
Тем более, что крайний Север как будто предназначен самой природой для принятия последних технических достижений.
Якутия — классическая озерная страна. Тысячи озер, не считанных и никем еще не обследованных, заполняют пространства Якутской республики. Для якута озера эти — источник его основной пищи, рыбы.
По ним же идет зимний санный путь государственной почты.
Между Верхоянском и Абыем, например, почтовый тракт проходит через пятьдесят восемь озер на протяжении восьмисот шестидесяти пяти километров.
От города Абыя к озеру, параллельно Индигирке, лежит целая система озер. На главном, Ожогинском, — крупный рыболовный колхоз.
От Средне-Колымска, тоже к северу, — цепочка больших и малых озер, площадь самого большого из них, озера Сень, двести квадратных километров.
Вся тундра, к северу от границы леса, тоже заполнена архипелагом озер.
Для посадки гидросамолета на воду нужна акватория около одного квадратного километра, глубиною не менее двух метров.
Такие посадочные площадки встречаются в центральной части ЯАССР буквально через каждые пять километров. Они не требуют никакого добавочного оборудования. Опыт соружения первой гидросамолетной трассы по реке Лене показал, что линия в три тысячи километров может быть обследована и приготовлена к приему самолетов буквально в несколько декад.
Якутская республика представляет собой как бы гигантский водный аэродром. И этот всеякутский гидроаэродром ждет эскадрильи советских самолетов-гигантов. «Максим Горький» над полярной тундрой....
Самолет и вездеход ЦАГИ... победят якутское бездорожье.
Размечтаться в тепле — одно, а необходимость ехать — другое.
Старик очень уверенно принимает мои утверждения, что скоро почту начнут возить самолеты.
Из теплого полумрака юрты выхожу на крепкий морозец майского дня. Температура минус двена-цать. Солнце висит в небе, пустом и довольно глубоком, радостно, но не дает тепла. До Средне-Колымска еще остаются два перегона.
