В Элер-Сюбюте мужчин нет. Все пошли охотничать, брать из капканов и силков пушнину. Дело к весне: скоро зверь начнет линять, прекратится охота. А цены на пушнину в этом году повышены.
Колхоз торопится реализовать всю пушную наличность. Планы, и квартальный, и годовой, выполнены досрочно. От количества сданной пушнины зависит обеспеченность колхозников сетями, боеприпасами, продовольствием на летний период.
Колхоз торопится и потому предлагает нам....обождать сутки. Вероятно, завтра кто-либо из мужчин, хороших ямщиков и проводников, вернется домой.
Тогда можно нарядить подводы.
Но эта перспектива не улыбается нам. Слишком уж медленно идет продвижение на восток. Надо искать выход. Но заняты здесь все, даже и женщины.
Старик-тунгус заботливо гостеприимен. Готовит чай, освобождает нары, предлагает заснуть.
Отказываемся. Идем в следующую юрту. Здесь женщины мнут кожи примитивными кожемялками. Такими в старое время русские бабы мяли лен.
Мужья на охоте, жены приготовляют им одежду. Первобытное разделение труда, и в то же время это Элер-Сюбютский колхоз, дающий на строительство социализма полноценную продукцию — экспортную пушнину.
Стонут, скрипят, сопят мялки в узких деревянных корытах, поглощая нажимом круглых вальков жаркую упористость кожи. Женщины принялись за работу, как только встали с постелей, около которых закреплены на столбах юрты мялки. Прямо с работы они пойдут в койки, спать. Хронометраж и ТНБ здесь излишни. Мужу не сошьешь плохие сапоги.
Девчата лет четырнадцати-пятнадцати работают какую-то мелочь, смотрят дружелюбно на приезжих. Вся «фабрика» охотно закуривает папиросы, делает внеочередной перерыв. Старик ставит на обсуждение вопрос о предоставлении нам подвод.
Замечаю, что женщины одобрительно примериваются к моему росту. Подошла тунгуска, стала на цыпочки, похлопала меня по плечу. Говорит, старательно подбирая слоги:
— Ог-ром-ный... хорошо!! — и все довольно расхохотались.
Начинаются оживленные прения. Девчонки словно от чего-то отказываются, женщины уговаривают... Старик показывает на меня, кричит: «Улахан Эр (большой мужчина)». И ко мне: «Кыс дорога боисся». «Кыс» — значит «девушка»...
Начинает толмачить Комаров. Оказывается, женщины уговаривают девчонок доставить нас на следующую станцию. Дорога плохая, руслом реки. Девушки боялись. Теперь соглашаются: я высокого роста, сильный, по их мнению, и могу выручить в пути. Что ж! Лишь бы показали дорогу. Сами доведем оленей.
Сборы проходят в необыкновенной суматохе. Мужскую работу женщины делают оживленнее, чем сами мужчины.
Олени готовы. Здесь уже смешанная порода, вернее, здесь держат оленей двух пород. Лесных — крупных и тундровых — мелких, очень выносливых, с точеными, словно ювелирной работы, ножками.
