Полярная Почта

С приезда в Верхоянск не встречал еще бухгалтера Калачикова. Вот уже третий день, как мотаюсь из почтового отделения в рик, из рика в нассовет, из Нассовета в Якутпушнину. Ищу случая выехать дальше на восток, на Колыму. С почтой плохо: заведующий почтовым отделением говорит, что почтовых оленей в сторону Колымы уже посылать не придется до начала следующей зимы: испортились дороги. Законтрактованные олени выбились из сил.
Иду в Интегралсоюз, надеясь узнать там что-нибудь о движении грузовых караванов на Колыму.

Кстати и Калачикова следует повидать: его «Смит» до сих пор валяется у меня в кибитке. Встречаю его совершенно неожиданно у ворот дома местного отдела ОГПУ. Бухгалтер бежит красный, взволнованный. Хватает меня за рукав, шепчет, испуганно оглядываясь:
— Голубчик, вас тоже вызвали?! Скажите, что он ваш... Я дал подписку, что у меня нет!...
— Да подождите... чорт... В чем дело?
— В том, большом, знаете, который у вас... Бухгалтер положительно обалдел от растройства чувств.
— На меня донесли... Я теперь понимаю, кто это. Семенников, из нашего же треста. Еду себе спокойно, а здесь уже все знают, что у меня серебряные рубли есть. Хотел пушнинки купить. Где уж тут! Хуже, чем в Москве, на Лубянке. Заставили всю валюту сдать в Госбанк. А про левольверт я уже и сказать не мог... Не выдавайте, голубчик!...
Губы трясутся, от страха бухгалтер шепелявит и путает слова. Мне стало его просто жаль. Но, думая как раз о другом, невольно сказал: «Значит, Парфенков поймал обезьяну!...» Сразу же постарался замять неуместную шутку (да он, кажется, и не понял, в чем дело).
— О пистолете не беспокойтесь! Кстати, Интегралсоюз обоза на восток не будет отправлять?
— Ах, не знаю, голубчик, не знаю! Ничего не знаю!... Кругом сплошной ужас!! — И Калачиков, скользя и спотыкаясь, побежал от меня в сторону, по главной и единственной улице Верхоянска.
Больше встретить «Серапионова сына» мне не пришлось.