Его зовут Савва Петрович, Савва и Саввушка. Щетка седых волос на коричневом черепе, чистая, здоровая кожа на скуластом лице, и глаза — веселые,
молодые. Весь он — Савватий Петрович Тарасов -ма¬ленький, плотно сбитый, энергичный, напоминает блестяще выверенный, четко работающий электромотор.
Он генерал-провиантмейстер здешних мест, фактически неограниченный властитель кооперативной гостиницы города Верхоянска.
В белом халате, с шумовкой, на которой лежат дымящиеся пельмени, Савва приходит в единственный дортуар гостиницы и милостиво наделяет жилплощадью вновь прибывшего постояльца. — Спать будешь там, — и показывает пальцем прямо себе под ноги. «Там» у Саввы значит «здесь».
Савва любит и может поговорить. Особенно вечером, когда столовники отужинали, кухонные девушки заканчивают приборку, моют котлы, рубят внесенное из кладовых мясо (чтобы успело оттаять к утру).
Савва — якут, чистокровный «саха» из подгородной, г. Якутска, деревни. Мальчишкой поступил кучером к якутскому губернатору, генералу Соловьеву. Был однажды избит в кровь пьяным Соловьевым за непонятую во-время русскую команду. Избиение вытерпел бы покорно, если бы не бриллиантовый перстень на руке генерала.
Перстень больно ударил по глазу. Якуты и так, от бытовых болезней, часто теряют зрение. Якуту глаз дороже жизни. И Савва Петрович, остервенев, развернулся и трахнул губернатора кулаком по затылку. Сверху вниз, как оленей бьют насмерть. Профессиональный удар.
Губернатор свалился без звука. Дело сделано. И тогда, сквозь знакомую картину губернаторских покоев, замаячили очертания «покоя» — виселицы.
Савва бежал. Сначала вниз по Лене, в Жиганск, где вершил подвиги якутский Зелим Хан — друг бедных, разбойник Манчар. Потом, по его совету, Савва перебрался в Верхоянск.
Кто станет искать бежавшего преступника в тюрьме?
В Верхоянске Савва обзавелся юртой, которая вскоре сделалась штаб-квартирой политических. От них якут Тарасов научился русскому языку, грамоте, слесарному мастерству, шахматной игре, комнатной гимнастике и кулинарии.
Каждого приехавшего из центра, то есть из Якутска, Савва расспрашивает, как обстоит дело с организацией всеякутского общества трезвости. Савва — член ВКП(б). На каждом собрании, какой бы вопрос ни обсуждался, Савва начинает свое выступление неизменным предисловием:
— Сначала надо добиться, чтобы якут не пил спирт, чтобы тунгус не пил спирт, и ламут не пил спирт, и чукча не пил спирт. Никто чтобы не пил спирт. Тогда можно строить социализм.
На второй день моего пребывания в гостинице, выйдя утром в холодную кухню, к умывальнику, я застал Савву Петровича за гимнастикой... по системе Иоганна Мюллера. Кончив упражнения, Савва Петрович обтерся ледяной водой, оделся. Начал приготовлять горчицу.
С довольным видом сообщил мне, как хорошему знакомому: сегодня поутру жена призналась ему, что у них будет двадцать третий по счету ребенок. Из двадцати двух детей — от одной жены — восемнадцать здоровы, растут. Савве Петровичу Тарасову шестьдесят четыре года.
Какие же должны были жить здесь, в ссылке, великолепные люди, чтобы одним только отблеском своим сделать еще полвека назад из неграмотного «инородца» человека современной культуры и высокой сознательности!
