[162] ИЗ ЗАПИСОК БОЦМАНА БЕГИЧЕВА
векселя. Управляющий фирмы, англичанин Пикок, только сказал, чтобы я вернул долг песцами.
До Енисейска я добрался на пароходе, а там застрял. Ниже пароходы уже не шли. Недолго думая, я достал лодку и поплыл вниз по течению. От Вороговой плыл уже со льдом, а у Подкаменной тунгуски вытащил лодку на льдину и поплыл на льдине.
В Верхне-имбацке выбрался на берег и отсюда поехал дальше на лошадях. Ехал, правда, с остановками, так как приходилось дожидаться, когда станет Енисей.
Так или иначе, а в ноябре я был уже в Дудинке.
Но и здесь мне не сиделось. Сначала отправился в тундру, к своим ловушками, потом на Хатангу и на Анабар.
ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
17 марта 1913 г. я снова был на своем острове. Избу нашел с большим трудом. — вся занесена снегом. Сразу видно, что людей в ней нет. Кое-как открыл дверь. Вошел. Окна забиты сугробами. Темно. На койке лежит что-то твердое. Пришлось принести свечу и зажечь ее.
Открываю одеяло... мертвый Гаркин.
Стены и потолок были покрыты густой копотью. Пол изрублен, на топливо. На столе лежал дневник.
Я завернул труп в одеяло и зарыл в погребе. Семенова искать было бесполезно. Кругом сугробы, да и нет корма для оленей, — не будут стоять. Я забрал в избе все, что было возможно и вернулся на Анабару.
Здесь я первым делом прочитал дневник покойного Гаркина. И вот что я узнал:
Летом они не сумели запасти на зиму ни гусей, ни диких оленей: понадеялись на последние числа августа и сентябрь, когда ударят первые морозы. То же вышло и с рыбой. Ее здесь бывает много в конце июля и в августе. Значит, надо успевать, а они закинули один раз невод около избы, поймали 30 омулей и бросили неводить на этом месте. Поехали к речке, на которой выстроена вторая изба, отсюда к другой. На этой речке их забило льдом и они бросили лодку. Домой, за 70 верст, вернулись пешком, оставив на дороге невод и все, что взяли лодки.
Диких оленей они видели много, но убить за все время смогли только трех. Зима в том году была ранняя — в половине августа уже, выпал снег и начались морозы, пурга. Охота кончилась.
15 сентября они отправились на северо-восточную часть острова промышлять диких оленей и сторожить пастники. Доехали до избы, отворили дверь и вдруг из избы выскочил песец. Так как собак они не привязали, те бросились за песцом и совсем с нартой пропали.
Опять им пришлось итти обратно на главный пункт пешком, но уже теперь за сто верст.
Однако, пришли благополучно. Из дневника видно, что оба не унывали: думали убить несколько оленей или медведя. Но, увы! Ничего не убили и жили на сухарях. Сухарей же хватило только до 25 декабря. Тогда начали есть песцов. Но и те, как на грех, перестали попадаться в ловушки.
В первых числах января 1913 г. они пошли осматривать пастник. Нашли двух песцов и тут же съели. На обратном пути Семенов умер, не дойдя 60 верст до избы. Случилось это 21 января.
Гаркин зарыл товарища в снегу на льду моря, воткнул в головах винтовку и один пошел в избу. Дорогой ночевал в смотровой избуш-
До Енисейска я добрался на пароходе, а там застрял. Ниже пароходы уже не шли. Недолго думая, я достал лодку и поплыл вниз по течению. От Вороговой плыл уже со льдом, а у Подкаменной тунгуски вытащил лодку на льдину и поплыл на льдине.
В Верхне-имбацке выбрался на берег и отсюда поехал дальше на лошадях. Ехал, правда, с остановками, так как приходилось дожидаться, когда станет Енисей.
Так или иначе, а в ноябре я был уже в Дудинке.
Но и здесь мне не сиделось. Сначала отправился в тундру, к своим ловушками, потом на Хатангу и на Анабар.
ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
17 марта 1913 г. я снова был на своем острове. Избу нашел с большим трудом. — вся занесена снегом. Сразу видно, что людей в ней нет. Кое-как открыл дверь. Вошел. Окна забиты сугробами. Темно. На койке лежит что-то твердое. Пришлось принести свечу и зажечь ее.
Открываю одеяло... мертвый Гаркин.
Стены и потолок были покрыты густой копотью. Пол изрублен, на топливо. На столе лежал дневник.
Я завернул труп в одеяло и зарыл в погребе. Семенова искать было бесполезно. Кругом сугробы, да и нет корма для оленей, — не будут стоять. Я забрал в избе все, что было возможно и вернулся на Анабару.
Здесь я первым делом прочитал дневник покойного Гаркина. И вот что я узнал:
Летом они не сумели запасти на зиму ни гусей, ни диких оленей: понадеялись на последние числа августа и сентябрь, когда ударят первые морозы. То же вышло и с рыбой. Ее здесь бывает много в конце июля и в августе. Значит, надо успевать, а они закинули один раз невод около избы, поймали 30 омулей и бросили неводить на этом месте. Поехали к речке, на которой выстроена вторая изба, отсюда к другой. На этой речке их забило льдом и они бросили лодку. Домой, за 70 верст, вернулись пешком, оставив на дороге невод и все, что взяли лодки.
Диких оленей они видели много, но убить за все время смогли только трех. Зима в том году была ранняя — в половине августа уже, выпал снег и начались морозы, пурга. Охота кончилась.
15 сентября они отправились на северо-восточную часть острова промышлять диких оленей и сторожить пастники. Доехали до избы, отворили дверь и вдруг из избы выскочил песец. Так как собак они не привязали, те бросились за песцом и совсем с нартой пропали.
Опять им пришлось итти обратно на главный пункт пешком, но уже теперь за сто верст.
Однако, пришли благополучно. Из дневника видно, что оба не унывали: думали убить несколько оленей или медведя. Но, увы! Ничего не убили и жили на сухарях. Сухарей же хватило только до 25 декабря. Тогда начали есть песцов. Но и те, как на грех, перестали попадаться в ловушки.
В первых числах января 1913 г. они пошли осматривать пастник. Нашли двух песцов и тут же съели. На обратном пути Семенов умер, не дойдя 60 верст до избы. Случилось это 21 января.
Гаркин зарыл товарища в снегу на льду моря, воткнул в головах винтовку и один пошел в избу. Дорогой ночевал в смотровой избуш-