Полярная Почта

© КОНЮШКО В.К.
АРКТИКА
Документальный исторический очерк.
Полярникам о. Преображения на память
с любовью и уважением от автора.

17 апреля 1998 г. город Тольятти.

В апреле 1937 я стал упрашивать Сергея Ивановича разрешить мне совершить поход к полярникам на мыс Нордвик. Он не хотел соглашаться, но я систематически просил его. Наконец его сердце дрогнуло и он согласился. Я стал готовиться к походу. Начал с того, что очень тщательно и не спеша подшил свои унты медвежьей шкурой мехом наружу. Такая подошва давала возможность идти совершенно бесшумно и не скользя на чистом льду. Подогнал свое снаряжение и подготовил продукты на 10 дней, хотя по моим расчетам 110 км я должен был пройти за двое суток. Существует правило в Арктике: -идешь на день - бери продук¬тов на 10 дней. Неясно было что мне взять для самозащиты на случай встречи с медведем или голодным волком. Винтовка - слишком тяжела, ружье- слабовато и ненадежно. Решил взять наган с малым запасом патронов. Он тоже ненадёжное средство против медведя, но для успокоения души взял. Сделал хорошую палку с толстым гвоздем на конце и был готов и началу путешествия.
25 апреля совершенно неожиданно к нам приехал знаменитый тогда каюр в охотник, заслуженный полярник, участник многих экспедиций. Он был участником поисков АМУНДСЕНА и участвовал в плавании на «Челюскине»» когда п/х был раздавлен льдами при попытке выйти в Беринговый пролив в 1934 году. Это был Сергей Прокофьевич Журавлев. Он рассказал нам очень много разных историй из своей богатой практики зимовок и путешествий на побережье и островах Арктики. Тогда, на «»Челюскине», он предложил О. Ю. ШМИДТУ организовать пеший переход по льду до материка, с чем он не мог, конечно, согласиться. Однако О.Ю. ШМИДТ разрешил Журавлеву и еще 5-ти мужчинам уйти с дрейфующей льдины на материк на собаках. Через 5 дней они были на материке. Но такой поступок был тогда, видимо, расценен, как бегство при разговорах о Челюскинской эпопее нигде не упоминается. Эта гру¬ппа инициативных промышленников не причислена к челюскинцам. Сергей Прокофьевич очень тепло ко мне отнесся, т.к. у него был то¬же сын примерно такого же возраста и звали его тоже Володей. Он поддержал мое желание сходить на мыс Нордвик и подстрахует меня тем, что дней через пять поедет по моему следу тоже в Нордвик.
28 апреля я вышел на лед нашей бухты и пошел по азимуту на мыс Нордвик. Наш остров был по некоторым углом к моему азимуту и поэтому по берегу острова до южной косы я не пошел. Солнце было очень яркое и его лучи отражались от торосов, гряда которых мне встретилась недалеко от берега острова Бегичева. Я часто пренебре¬гал защитой глаз от воздействия ультрафиолетовых лучей и, вступив на берег острова, почувствовал резь в глазах. Безостановочная ходь¬ба от нашего острова на расстоянии около 30 км, утомила меня и я, отойдя от берега в глубину острова километров на пять, решил отдохнуть. Немного перекусил и заснул. Сколько я проспал, - не знаю, часов у меня не было, но когда я открыл глаза совсем рядом со мной стоял олень и смотрел на меня. Как только я шевельнулся олень встрепенулся и понесся к пасущемуся недалеко стаду числом до 20 особей. Олень по-видимому принял меня за своего собрата т.к. на мне была малица и унты из оленьей шкуры. После сна я опять перекусил и отправился дальше, уточнив нап-равление моего движения по буссоли Шмалькальдера, которая была у меня вместо компаса. Глаза мои разболелись до такой степени, что они могли быть открытыми лишь какую-то долю секунды, сразу же закрывались. Дымчатые очки уже не помогали. Двигаясь почти с закрытыми глазами, я наконец вышел на южный берег острова Бегичева. К моей радости в километре от меня влево на берегу была видна избушка, куда я и направился. Со мною был бинокль, но я не стал рассматривать берег на южной стороне бухты Нордвик,которая имела здесь ширину около 30 километров.
Вот и домик охотничий. Размер его примерно 2 х 2 метра, без окна и грубо сбитой дверью на петлях из кожи, Верхняя часть двери нак¬лонена во внутреннюю сторону и открывается с некоторым усилием, но закрывается под действием силы своей тяжести. Ее приходиться придерживать, чтобы уберечь пятки ноги от ее удара. Оказывается и малень¬кое окошечко с северной стороны есть, его размер 20 х 30 см. Под окошком топчан из досок и оленьи шкуры. В метре от него стоит ме¬таллическая печурка, а рядом столик и сказка. На столе лежат спички, банка мясных консервов, плитка начатого плиточного чая, сухари, кусковой сахар. В печке уже заложены дрова и стружка для поджига дров. Большой чайник литров на пять стоял на полу. На душе стало радостно. Мне очень хотелось попить чаю. В чайник я набил снега и вск¬оре вода закипела. Я заварил пол-литровую кружку чая и с величайшим наслаждением выпил его. Затем поел, оставил от себя банку мясных ко¬нсервов и улегся на топчан спать. Сколько спал - не знаю, но отдохнул основательно. Опять поел и попил чаю и был готов к дальнейшему походу.
Было раннее утро: солнце находилось над мысом Пакса. На мысе Нордвик наблюдатель вышел на метеоплощадку, которую я отчетливо видел в бинокль. Рядом с домом бегали собаки. Из трубы шел дым. Я, как и вчера, не мог смотреть, глаза резало и я их сразу закрывал. Преодолел прибрежные торосы и потихоньку пошел по ровному льду с плотным слоем снега на нем к намеченной цели. Моргну глазами и их закрываю сразу же, иду не глядя шагов десять. Изредка я останавлива¬лся и смотрел на свою цель в бинокль. Через какое-то время я подошел к торосистому берегу мыса и поселку из нескольких домов, находящемуся вблизи от берега. Мои товарищи по курсам полярных работников Захаров и Маша, тепло меня встретили и вместе со мной обсуждали детали моего похода. С сочувствием по поводу ожога инфракрасными лучами моих глаз. Они сразу же поселили меня в отдельную комнату и плотно закрыли окна одеялами. Я должен был жить в полной темноте. Затем мне дали заварной чайник и я промывал периодически глаза крепким чаем и прикладывал к глазам его. Было это 30 апреля, завтра праздник 1-е мая. Я подсчитал и определил, что расстояние от Преображения до Нордвика я прео¬долел за 24 часа хода, передвигаясь в среднем со скоростью немного меньше пяти километров в час. Вдобавок к моей слепоте прибавился герпес, разукрасивший мою правую щеку от глаза до подбородка, - там где я растирал рукавом беспрерывно текущие из глаз слезы. Герпес пришлось смазать крепким раствором марганцовки.
Наступило первое мая, около 20 работников станции уселись за стол. Пришли за мной, но я не мог там появиться и просил передать мое поздравление с праздником. Мне же они принесли стакан водки и закуски, я мысленно вместе с моими товарищами праздновал 1-е мая. Прошло около трех суток и мои глаза стали смотреть на свет. Я немного приподнял занавески на окнах и жил уже в полумраке. 4-го мая неожиданно открывается дверь в мою комнату и с шумом ворвался Сергей Прокофьевич. Он мне сказал, что у нас на острове прожил несколько дней, включая праздничные дни, и вчера выехал по моим следам. На собачьей упряжке на мой путь он затратил около суток. После этого он предложил мне попробовать свежую оленью кровь. Оленя он убил недалеко от охотничьей избушки на острове Бегичева, где я отдыхал. Мы вышли на улицу и я увидел тушу оленя, которую тут же Сер¬гей Прокофьевич стал разделывать. Я выпил стакан крови и мне не по¬нравилась она своим солоноватым привкусом.
Прошло еще три дня и я отправился в обратный уже проторенный путь. Шел я легко и без опаски заблудиться при незаходящем солнце полярного дня и на следующий день к вечеру я походил к дому, на крыльце которого поджидали меня: товарищи, беспокоившиеся за благополучный исход моего похода.

Полярная Почта

Конюшко В.К., Арктика.

Поход на мыс Нордвик