Листал книгу Геннадия Попова «Губернаторы Русского Севера», и нашел описание поездки губернатора Сосновского на пароходе «Королева Ольга Константиновна» на Новую Землю в 1910 году. В те годы норвежцы, видя, что русскими осваивается только южный остров Новой Земли, решили начать заселять северный остров, с тем, чтобы позже объявить его норвежской территорией. Шкиперский союз в Тромсё на одном из собраний даже принял резолюцию о том, что Новая Земля к северу от Маточкина Шара никому не принадлежит.
Чтобы вытеснить норвежцев, решено было, во-первых, предупредить их по-хорошему, дескать, на чужой каравай рот не разевай, собирайте ребята вещички, и уезжайте, а во-вторых, основать на северном острове русскую колонию.
Газета «Архангельск» 14 августа 1910 года писала:
«На берег поехали на шлюпках: архангельский губернатор И.В.Сосновский, заведующий Новоземельскими колониями Б.И.Садовский, архимандрит Веркольского мнастыря о. Варсонофий, находившиеся на "Ольге" другие духовные лица, все туристы, служащие парохода, рабочие и промышленники; приехали также гости с парохода "Николай" Масленникова, находившиеся в это время в Крестовой губе.
Перед воздвигнутым среди обломков шифера крестом был отслужен молебен архимандритом в сослужении с иеромонахом. Четверо туристов, вооружившись аппаратами, фотографировали с разных сторон группу молящихся у креста.
После молебна произведено было окропление св.водой четырех углов будущего дома, а также будущей часовни во имя Св. Ольги и освящение уже построенного временного барака, на котором в это время был поднят флаг.
Затем г. начальник губернии заложил первый камень в фундамент дома, и каждый из присутствующих также положил по кирпичу, бросая, по старому обычаю, серебряные деньги под кирпич. Появилось шампанское, начались тосты, крики "Ура!". Привезенная из Архангельска маленькая пушка гремела...
Из четырех поселенцев только один Усов бывал раньше на Новой Земле, ходил "промышлять", остальные трое — земляки из его Шенкурского уезда, "хлеборобы", почувствовавшие, что им тесно жить на старом месте, и решившиеся испытать счастье в неведомой для них, далекой и соблазнительной Новой Земле. Народ все не старый, семьи небольшие: Александру Усову - 31 год, его жене Анне - 26 лет, детей нет; Андрею Долгобородову - 29 лет, жене Анне - 27 лет, у них девочка Анна 6 лет; Фомину - 22 года, жене Анне - 18 лет (слабая, болезненная женщина); самый солидный по возрасту колонист - Конечный, ему 36 лет, у него жена Елизавета 29 лет и двое детей - Лидия 7 лет и Федор 3 лет...».
Последним рейсом парохода Мурманского товарищества той же осенью в Крестовую губу были доставлены крестьянин Пинежского уезда Яков Запасов с женой Анастасией и внучкой Ольгой и крестьянин Печорского уезда Фотий Сметанин с женой Евдокией. Оба крестьянина занимались раньше новоземельскими промыслами и были знакомы с местными условиями жизни.
Колонистам, обосновавшимся на Новой Земле, жилось нелегко. Из двух становищ гораздо увереннее чувствовали себя колонисты на южном острове - в губе Белушьей. Место это оказалось удобным и для жилья, и для промыслов. По северным меркам это было многолюдное поселение. Его постоянно посещали суда Мурманского товарищества и промышленники. В 1912 году на средства петербургской купчихи Шашковой здесь была построена одноэтажная церковь-школа.
На северном же острове, в губе Крестовой, все обстояло сложнее. Дом, выстроенный подрядчиком Ворониным, мало отвечал суровым условиям жизни: плохо держал тепло, печи дымили, с потолка текло, и к утру на полу появлялась корка льда. Особенно тяжело было детям.
Положение усугублялось и неудачным выбором места: поблизости не паслись дикие олени. "Бухта замерзала, и море не кормило», - заявляли колонисты. К концу первой зимовки умерла от цинги 19-летняя Анна Фомина. Впрочем, цингой переболели все женщины и двое мужчин.
14 июля 1911 года «Королева Ольга» вновь посетила Крестовую губу. На этот раз команда и пассажиры судна увидели тяжелую, безрадостную картину. Жалобам колонистов не было конца. Несколько тяжелобольных колонистов были отправлены в Архангельск, откуда после лечения они возвратились в свои деревни. Тем не менее, несколько крестьян изъявили все же желание поселиться в Крестовой губе.
Отсутствие надежной медицинской помощи в колониях нередко приводило к печальным последствиям. Газета «Архангельск» описывала, что случилось с одним из колонистов, Яковым Запасовым.
«3 ноября 1912 года я поехал, - рассказал Запасов, — на хребет промышлять оленя. В это время стояли сильные морозы. Когда я отъехал 60 верст от становища, поднялась сильная погода, собаки не пошли, пришлось лечь и пережидать. А погода продула 10 дней, за которые я поморозил всех собак и, кроме того, отморозил обе ноги: левой ноги полступни, а правой всю ступню. Приехавши в становище, я пролежал до парохода без помощи врача 8 месяцев».
Так как ноги начали гнить, Запасов сам себе отрезал финским ножом обе ступни.
В июле 1913 года «Королева Ольга» снова бросила якорь в Крестовой губе. Вот как описывал свои впечатления один из участников этого рейса на страницах газеты «Архангельск» за 1 февраля 1914 года:
«Когда мы вошли в комнату дома, то трудно было понять, куда мы попали, в погреб или баню. Сырость была настолько велика, что в стенах росли грибы величиной с вершок и более...
Первой, самой свежей новостью, которую сообщили колонисты приехавшим, была:
- Вчера умер Долгобородов.
В день прихода «Ольги» его хоронили. Грустное впечатление произвели эти похороны. Маленькая бедная часовня. Равнодушно-любопытные лица туристов. Горько плачет вдова. Священник поет последнюю напутственную песнь погибшему в борьбе с полярными метелями. Кончилось отпевание. Гроб поставиили на самоедские санки, запряженные собаками. Провожать никто не пошел. Отказался идти и священник: далеко.
С грустью возвращалась вдова Долгобородова из Крестовой губы в Архангельск. Рухнуло все, рухнуло хозяйство, рухнула личная жизнь. Пассажиры парохода собрали по подписке между собою около 60 рублей и вручили вдове...»
Часть колонистов также перебралась на пароход и навсегда покинула эти негостеприимные и холодные берега, унесшие за короткое время несколько жизней; другие переселились в Белушью - более благоустроенное становище. Ольгинская колония перестала существовать.
Вернувшись к себе домой, Анна Долгобородова застала там запущенное приусадебное хозяйство. Через несколько месяцев бывшая колонистка приехала в Архангельск со своей 9-летней дочерью, пытаясь устроить ее на казенный счет в гимназию.
Газета «Архангельск» писала: «Долгобородова вправе рассчитывать на внимательное отношение со стороны архангельской администрации и общества как к себе, так и к дочери, так как Долгобородов сложил свои кости на Новой Земле, защищая полярный остров от господствовавших там ранее норвежцев, и своею жизнью в Ольгинском поселке вместе с другими колонистами доказывал фактическое владение России северным островом Новой Земли, считавшимся раньше, как и Шпицберген, ничьей землей».
Как дальше сложилась судьба Анны Долгобородовой и ее дочери, этого в книге Геннадия Попова нет. Наверное, нет следов и в документах. Будто спичка чиркнула, осветив кусочек человеческой судьбы, и погасла.
(Взято из
http://vaga-land.livejournal.com/527474.html )
