А. М. Козловский, Зимой в южном океане. Дрейфы судов САЭ в водах Антарктики.
Оцифровка и корректура: И. В. Капустин
Поход ледокола „Владивосток“. Плавание этого ледокола в высоких широтах южного полушария является выдающимся событием в истории исследования Антарктики. В разгар полярной ночи судно дважды пересекло зону дрейфующих 10-балльных льдов Южного океана.
Общая протяженность маршрута составляла около 3500 км. Впервые ледокол, который был построен специально для работы на ледовых трассах Арктики, не приспособленный для океанского плавания, совершив переход по просторам Мирового океана, пересек „ревущие сороковые“ и „неистовые пятидесятые“ широты Южного океана.
Он прошел через все климатические зоны Земли — от полярных районов, где температура воздуха понижалась до — 40 'С, до экваториальной зоны с температурой воздуха, достигавшей 36 'С. Температура в жилых помещениях ледокола во время всего перехода через тропики была такой же, а в машинном отделении повышалась до 55 'С.
Нужно добавить, что выполнявший спасательную миссию ледокол был предоставлен самому себе. На огромных просторах Южного океана, закованных в лед, не было ни одного судна, которое в случае ЧП могло оказать хотя бы символическую помощь.
Во время подготовки спасательной экспедиции был сформирован штаб этого уникального похода. Наибольший вклад в подготовку экспедиции внес заместитель директора ААНИИ Н. А. Корнилов. Экспедицию возглавил
А. Н. Чилингаров, которому удалось обеспечить ее всем необходимым.
Был сформирован научно-оперативный отряд под руководством одного из авторов книги — океанолога А. М. Козловского. Этот отряд должен был обеспечить переход ледокола в Южном океане и выполнить ледовые, синоптические и метеорологические наблюдения в том его районе, который, по сути дела, являлся „белым пятном“.
Прием, обработка, дешифрирование и анализ информации, поступающей с ИСЗ, осуществлялись А. В. Проворкиным и Г. Г. Баженовым. Синоптическое обеспечение рейса было возложено на Б. А. Кулешова, которому оказывал существенную помощь А. В. Проворкин; В. А. Зайцев выполнял попутные метеорологические и ледовые наблюдения; кораблеисследователь В. А. Лихоманов, прекрасно зная возможности ледоколов типа „Владивосток“, выполнял попутные ледовые наблюдения и изучал проходимость судна при различных режимах работы его силовой установки.
А. М. Козловский и гидролог А. Москалев выполняли ледовые наблюдения, вели ледовую авиаразведку и ежедневно с учетом данных ИСЗ предлагали на суд диспетчерского совещания наиболее рациональный вариант пути движения ледокола во льдах.
Работами научно-оперативного отряда и научной группы, находившейся на борту дрейфующего судна, руководил директор ААНИИ Б. А. Крутских. Командиром вертолетного звена был назначен Б. В. Лялин. Один вертолет Ми-8 был доставлен к моменту отхода судна из Владивостока самолетом Ан-10, второй вертолет должны были погрузить на борт ледокола при стыковке с „Павлом Корчагиным“.
Это судно дежурило на кромке дрейфующего льда, подстраховывая
„Михаила Сомова“. Ледокол „Владивосток“ вел опытный капитан Г. Антохин.
Какая цель ставилась перед ледоколом? Вначале подойти к „Михаилу Сомову“ на возможно кратчайшее расстояние и с помощью вертолетов забросить на него топливо, одежду и аварийное снаряжение на тот случай, если судно будет раздавлено льдами и будет организован полевой лагерь.
Затем пробиться к „Михаилу Сомову“, околоть его и вместе с ним выходить на чистую воду. Если это не удастся — находиться вблизи дрейфующего судна и ожидать улучшения ледовой обстановки, чтобы освободить его из ледового плена. Вывод судна из ледовых тисков с первого подхода никем не рассматривался всерьез.
Капитан „Михаила Сомова“
В. Ф. Родченко, несколько лет работавший в Арктике на ледоколе „Владивосток“ старшим помощником, высказывался однозначно и категорично: „Со своими тактико-техническими данными ледокол „Владивосток“ к нам не пробьется“.
Таким же было мнение многих специалистов, знавших, в каких условиях может эффективно работать ледокол этого типа на арктических трассах.
Ледокол вышел в рейс из Владивостока 10 июня. Затем зашел в Находку, где на палубу судна было принято 800 бочек горюче-смазочными материалами. 12 июня „Владивосток“ покинул Находку. На переходе Находка — Веллингтон была Установлена и налажена аппаратура по приему информации ИСЗ.
Была установлена и аппаратура спутниковой связи ИНМАРСАТ (Международная спутниковая система морской связи), наладка которой должна была производиться представителями фирмы-изготовителя в Веллингтоне.
Уже на переходе в Новую Зеландию ледокол неоднократно попадал в зону слабого штормового волнения и зыби, когда крен достигал 25 30.
С 1 по 5 июля „Владивосток“ находился в Веллингтоне. Здесь на борт ледокола были приняты продовольствие, топливо и вода. Члены спасательной экспедиции, представители прессы, радио и телевидения были собраны в полном составе.
В Веллингтоне был окончательно выбран вариант выхода ледокола в район дрейфующего судна. Для того чтобы достигнуть места дрейфа, „Владивосток“ должен был пересечь ледовый массив с севера на юг и пройти около 900 миль.
Участники похода понимали: вблизи кромки дрейфующего льда проблем возникать не будет, но что представляют собой последние 200 — 300 миль, они не знали. Попытавшись избежать перехода в старых сплоченных тяжелых льдах и приблизиться к „Михаилу Сомову“ не по кратчайшему, а более длинному пути, ледокол мог подойти к нему не с севера, а с юга.
Дело в том, что западная окраина моря Росса — район наиболее благоприятный для плавания. Длительное время здесь сохраняется обширная полынья, облегчающая доступ к берегам континента на протяжении около четырех месяцев.
Можно было войти в море Росса отсюда, проследовать вдоль его южных берегов и только от мыса Колбек, расположенного на 158' з. д., начать пробиваться к „Михаилу Сомову“. Путь удлинялся почти вдвое, но льда, который мог стать серьезным препятствием на пути ледокола, было бы значительно меньше.
Кроме того, плененное судно дрейфовало на запад, навстречу спешившему к нему ледоколу.
Примерно до середины мая этот вариант выхода к „Михаилу Сомову“ был предпочтительным. Однако тщательный анализ ледовой обстановки, складывающейся в юго-восточной части моря Росса, где дрейфовало судно, показал, что массив тяжелых льдов медленно, но неуклонно сползает на запад, прижимаясь к берегу.
В середине мая этот массив плотно „оседлал“ мыс Колбек и полностью перекрыл подходы к нему из южной части моря Росса. Восточная окраина массива тяжелых льдов проходила примерно по 152' з. д. Было решено, оставляя его справа по курсу, пересекать Тихоокеанский ледовый массив примерно по 150-му меридиану.
Но до массива льдов можно было добраться, лишь преодолев штормовые широты Южного океана. Скромный опыт, приобретенный экипажем ледокола на подходах к Новой Зеландии, показал, что яйцеобразный корпус судна не приспособлен для таких океанских переходов. Уже 8 июня, едва ледокол вышел из-за берегов Южного острова, он начал испытывать сильную качку и, чтобы переждать проходивший циклон, стал в укрытии под остров Стьюарт.
9 июня на „Владивосток“ обрушился очередной циклон, обычный для этих широт, но слишком жестокий для ледокола. При высоте волны всего около 5 — 6 м и периоде качки 10 — 12 с крен судна достигал 45'. Волны обрушивались на его главную палубу, которая была заставлена бочками, и вода не успевала скатываться за борт.
Ударами волн были повреждены и искорежены трапы, разбита одна шлюпка, ослаблено крепление палубного груза, за борт смыто около 200 бочек с керосином.
Было решено укрыться за островом Окленд, вновь закрепить весь палубный груз, а часть его поднять двумя палубами выше, где его не могли бы достать волны. Почти сутки длился этот аврал. На внеочередном совещании, собранном А. Н. Чилингаровым, и моряки, и „наука“ высказали свое мнение о вариантах наиболее безопасного плавания до кромки льда.
Было решено пересекать океан на максимальной скорости перед фронтом приближающегося циклона. Как показал анализ снимков, сделанный А. Проворкиным, высота волн в этой зоне должна быть наименьшей.
14 июня на 61'00' ю. ш., 166' з. д. был встречен первый айсберг, а на следующий день в точке 63' ю. ш., 160' з. д. „Владивосток“ пересек кромку дрейфующего льда и к концу суток встретился с грузовым теплоходом „Павел Корчагин“.
После передачи на борт ледокола вертолета Ми-8 и 195 бочек с керосином суда разошлись. Завершилась полярная вахта „Павла Корчагина“, который до подхода „Владивостока“ пытался максимально сблизиться с „Михаилом Сомовым“.
„Павел Корчагин“ сумел спуститься на юг почти до 69' ю. ш., но дальше пробиться не смог. Суда расстались, и ледокол остался один на один со льдами Южного океана.
Капитан „Владивостока“ проложил курс на дрейфующее судно почти по 150-му меридиану.
По мере продвижения в глубь массива увеличивались толщина льда и заснеженность, стали появляться всторошенные гряды на стыках ледяных полей, которые пока еще рассыпались под натиском ледокола...
Однако все это стало сдерживать продвижение ледокола, в особенности ночью, когда лед приходилось „читать“, а путь через всторошенные участки выбирать по экрану локатора. Виртуозно это делал сам капитан. Даже когда в течение всей его вахты судно велось вслепую, по локатору, оно, будто по мановению волшебной палочки, безошибочно находило лазейки в молодом льду и ни разу не застряло на грядах торосов.
И тем не менее скорость движения снижалась. 17 июня было пройдено 180 миль, на следующие сутки — в два раза меньше, но до 70' ю. ш. тактика движения напролом, по кратчайшему пути, себя еще оправдывала.
Потом „Владивосток“ стал застревать все чаще. Он заклинивался на всторошенных Участках и стоял иногда по несколько часов. До „Михаила Сомова“ оставалось еще около 300 миль.
За 73' ю. ш. ледокол заклинило так прочно, что он оставался без движения почти сутки. Не помогало ничего: ни перекачка балласта, ни „полный назад“, ни заводка ледяных якорей.
К югу от „Владивостока“, в нескольких десятках миль, в массиве тяжелых льдов начиналась зона трещин, которые были отчетливо видны на снимках, принимаемых с ИСЗ. К ним можно было добраться, только выполнив разведку льда с вертолета. Это надо было сделать за три-четыре часа светлого времени. Первый вылет состоялся 19 июня.
Весь дальнейший переход на юг проходил только в сопровождении вертолета. По проложенному им маршруту, преодолевая разводья, трещины и каналы, периодически форсируя тяжелые перемычки, ледокол стал приближаться к „Михаилу Сомову“.
22 июля всего полтора градуса или около часа летного времени, отделяли ледокол от его цели. На таком расстоянии доставка топлива дрейфующему судну уже не представляла собой серьезной задачи. Безопасность людей, находившихся на его борту, была обеспечена.
26 июля с обоих судов были замечены огни и ледокол вошел в широкое разводье, протянувшееся на много миль с северо-востока к краю льдины, где стоял „Михаил Сомов“.
В последние дни, чтобы избежать заклинивания, ледокол продвигался только в светлое время, но, когда „Михаил Сомов“ был уже рядом, капитан „Владивостока“ не стал дожидаться рассвета. В 17 часов 30 минут по судовому времени ледокол подошел к ледяному полю, в четырех кабельтовых от края которого среди сглаженных снегом торосов стоял „Михаил Сомов“.
Примеряясь, с какого края начать кромсать эту ледяную плиту, „Владивосток“ вначале обошел ее кругом, а затем, развив максимальную мощность, нанес первый удар по льдине.
Еще несколько ударов, и ледяной фарш, оставшийся в канале за ледоколом, почти достиг когда-то неподвижного судна. Последний удар — и „Михаил Сомов“ свободен.
74'54' ю. ш., 153'05' з. д. — это конечная точка 133-суточного дрейфа. Операция по околке заняла 1 час 49 минут.
Не теряя ни минуты времени, оба судна стали выходить на север, пользуясь уже знакомой „Владивостоку“ системой каналов, трещин и разводий.
Только когда караван миновал самую опасную зону, продвинувшись на 90 миль, А. Н. Чилингаров разрешил первую остановку.
На широте 73'40' суда вышли в однолетние льды. К северу от 69' ю. ш. ледокол пошел прямым курсом. 13 августа на 61' ю. ш., 153' з. д. суда пересекли кромку дрейфующего льда и вышли в открытый океан.
Отсюда, чтобы миновать район наибольшей повторяемости циклонов, ледокол взял курс на архипелаг Чатем.
Качка на пути на зад была менее жестокой, чем при следовании в Антарктику. 19 августа оба судна с триумфом встали на рейд Веллингтона. После четырехдневного отдыха пути их разошлись: „Михаил Сомов“ направился в Ленинград через Тихий океан, Панаму и Атлантику, а „Владивосток“ 11 сентября прибыл в родной порт.
Так завершился этот уникальный рейс во льдах Южного океана.
Во время спасательного рейса ледокола „Владивосток“ научные наблюдения проводились по ограниченной программе, которая целиком определялась задачей научно-оперативного обеспечения перехода через Южный океан в экстремальных ледовых и гидрометеорологических условиях.
Эта задача была решена успешно. При выходе из района дрейфа с борта „Михаила Сомова“ было выполнено несколько гидрологических станций. Таким образом, была показана возможность плавания мощного научно-экспедиционного ледокольного судна в условиях антарктической зимы в акваториях Южного океана, покрытых сплоченным льдом, и выполнения с его борта комплексных научных наблюдений.
В настоящее время подобные суда появились в СССР, Германии, США и других странах. Изучение Южного океана вступает в фазу круглогодичных исследований, как на акваториях, свободных ото льда, так и в прибрежных водах, большую часть года покрытых льдами.
