«Ермак», линейный ледокол

[Александр Андреев]

Там же кстати и интересная фотография "Ермака" присутствует:

Фото из книги "Ермак во льдах". Подпись : "Ермак на Большом Кронштадском рейде"

[Иван Кукушкин]

.... Я поставил вопрос о том, каким образом установить программу для того, чтобы достигнуть намеченной мной цели, т.е. пройти на Дальний Восток к Сахалину через северные моря по нашему сибирскому прибрежью. На это мне Менделеев после размышления, на которое я ему дал время, высказал то убеждение, что для того, чтобы найти путь на Дальний Восток, не следует идти из Петербурга, огибая Норвегию, северными морями параллельно нашим северным побережьям, а нужно просто пройти прямо по направлению к Северному полюсу, прорезать Северный полюс и спуститься вниз, что такой переход будет гораздо проще и может быть совершен и гораздо скорее, и безопаснее. Адмирал Макаров не вполне разделял это мнение, он находил, что это будет очень рискованный шаг, что благоразумнее будет попытаться идти по направлению нашего северного прибрежья.

Только сейчас сообразил, почему текст оставил ощущение "что то здесь не так".

А как же "К полюсу - напролом" ?

[Александр Андреев]

Только сейчас сообразил, почему текст оставил ощущение "что то здесь не так".

А как же "К полюсу - напролом" ?

Макаров не собирался "напролом" к Северному полюсу. В известном его докладе он ставит для ледоколов две основные цели :
— обеспечение круглогодичной навигации на Балтике;
— обеспечение летней навигации из Европы к устью Енисея (т. е. Карских рейсов).

В конце доклада он добавляет еще одну цель - научно-исследовательские работы в Северном Ледовитом океане.

Перед выходом в первое полярное плавание Макаров примерно так формулирует планы : выйти из Англии, идти в Карское море, дойти до устья Енисея. Упоминает он и полемике с "горячими ревнителями широких программ". "Ревнители" предлагали пройти по СМП высокоширотным путем. Макаров считал, что такая цель осуществима лишь двумя ледоколами типа "Ермак".

Причем вдоль побережья Евразии. Интересно, что о достижении полюса, как символической точки, Макаров вовсе не упоминает.

По ряду обстоятельств, маршруты плаваний "Ермака" в Арктике в 1899 г. были изменены, по Карской трассе он так и не прошел.

[Иван Кукушкин]

Менделеев Д.И. Сочинения Том 21
http://oldchem.ru/book_view.jsp?idn=018397&page=336&format=html

Научное наследство т. I, изд. Института истории естествознания АН СССР, 1948, стр. 180—182.

Его высокопревосходительству министру финансов С. Ю, Витте

ОБ ИССЛЕДОВАНИИ СЕВЕРНОГО ПОЛЯРНОГО ОКЕАНА ВО ВРЕМЯ ПРОБНОГО ПЛАВАНИЯ ЛЕДОКОЛА «ЕРМАК»

Записка вице-адмирала Макарова и заслуженного профессора Менделеева.

Ваше высокопревосходительство, решаясь в видах преуспеяния русской торговли в Балтийском море и Ледовитом океане на постройку большого ледокола, высказали мысль, что ледокол этот есть пробный и что опыт с ним покажет, как должно быть обставлено все дело в обоих вышеназванных местах.

По отношению к Балтийскому морю и намеченной для ледокола работе по проводке судов в зимнее время к Петербургскому порту опыты можно вести, начав тотчас же по готовности строящегося ледокола то дело, для которого он строился; что же касается Ледовитого океана, то там невозможно сразу начать дело полностью, ибо нужна организация, связанная с доставкой грузов к Екатерининской гавани от устья рек Енисея и Оби вверх по этим рекам. Придется входить в соглашение о грузах с пароходовладель-цами на Енисее и Оби и другими лицами, а лица эти требуют сроков, относительно которых данные можно получить лишь опытным путем.

Вследствие вышеупомянутых причин ваше высокопревосходительство еще в самом начале дела решили, что первое лето будет в Ледовитом океане пробное. Главнейшая задача, которую предстоит решить, заключается в исследовании самого ледокола применительно к полярным льдам и определении, в какое время ледокол может делать свой первый рейс чрез Карское море к устьям рек Обь и Енисей. Кроме этих узких задач, есть еще одна весьма важная, заключающаяся в изучении и исследовании полярных льдов.

Чтобы исследование льдов было достаточно полное и дало материал, который мог бы охватить весь вопрос, необходимо теперь же озаботиться изготовлением необходимых инструментов и заручиться участием необходимых лиц.

Ледокол должен обследовать не только Карское море, по которому ему предстоит плавать, но и часть Ледовитого океана, льды которого, при стечении некоторых метеорологических условий, надвигаются в Карское море и в особенности к выдающимся мысам сибирского побережья.

Имея в виду это задание, программа плавания 1899 г. могла бы быть следующая. Не позже 5 мая 1899 г. Балтийское море будет совершенно свободно от льда и, следовательно, с этого времени ледокол для Финского залива больше не нужен и может отправиться по назначению. Прежде всего ему надо зайти в Ньюкасл принять там уголь, сделать, может быть, некоторые исправления в машине и затем осмотреть корпус, введя для этого судно, если обстоятельства потребуют, в док.

Простояв в Ньюкасле около 10 дней, ледокол может 1 июня выйти из Екатерининской гавани в Карское море и июнь месяц истратить на исследование льдов собственно Югорского шара и Карского моря. Если потребуется, то могут быть осмотрены в это время льды проливов, Карские ворота и Маточкин шар, проход чрез которые сокращает путь на наши реки. Точно так же в этот же период может быть завезена часть угля в Югорский шар и порт Диксон для образования там складов и доставления в оба эти порта по два плоскодонных баркаса для своза угля на берег и обратно.

К 1 июля работа эта может быть окончена, не возобновляя запаса угля, и ледокол должен для возобновления своих запасов прибыть или в Екатерининскую гавань, или в один из английских портов.

Решение вопроса, где взять уголь, в Екатерининской гавани или в Англии, будет зависеть от подсчета, который из этих способов окажется дешевле и практичнее.

Приняв новый запас угля, ледокол может осмотреть льды в некотором отдалении от пути на Енисей и Обь.

К 5 августа он может окончить свой второй рейс иг взяв третий комплект угля, сделать третий рейс.

Обстоятельства дела могут показать нужно ли делать три рейса или ограничиться двумя, увеличив их продолжительность.

Научные наблюдения, которые можно произвести во время летней работы ледокола, суть следующие:

1) астрономические наблюдения — определение широт и долгот различных точек;

2) магнитные наблюдения — определение в различных местах всех элементов земного магнетизма;

3) метеорологические ежечасные наблюдения;

4) определение силы тяжести посредством наблюдений над качаниями маятника в различных точках как на твердой земле, так и на болоших полях;

5) гидрологические наблюдения будут состоять в определении глубин и свойств воды на различных глубинах [...) как в проливах, так и в открытом море. Также будут делаться всесторонние исследования над механическими и химическими свойствами льда и над размещением льда в торосах. Будет определена степень пористости льда в зависимости от времени года, и вообще, все, что касается льдов, будет составлять предмет особенно тщательных исследований;

6) биологические наблюдения будут заключаться в исследованиях предметов, добываемых морскими тралами;

7) химические исследования будут заключаться в исследовании состава воды с разных глубин, льда в разных его состояниях и пород, извлекаемых со дна и собираемых на берегах, к которым будут приставать.

Для производства всех перечисленных выше исследований необходимы: устройства на корабле и инструменты. Часть инструментов можно будет позаимствовать из разных учреждений, а на приобретение недостающего количества необходима сумма в размере 7 тыс. руб.

В выборе личного состава исследователей затруднений не представится. Надо полагать, что за исключением двух ниже подписавшихся, необходимо будет еще пять естествоиспытателей. Этим лицам придется обзавестись одеждой, а также им нужно доехать до сборного пункта, а по окончании работы вернуться домой.

В возмещение всех этих расходов справедливо было бы отпустить каждому из естествоиспытателей по 1000 рублей и принять на казенный счет их продовольствие на ледоколе.

Таким образом, общий дополнительный расход на полную научную обстановку летнего плавания ледокола в 1899 г. можно исчислить в размере около 12 тыс. руб.

11 мая 1898 т.

Вице-адмирал С. Макаров.
Заслуженный профессор Д. Менделеев.

[Иван Кукушкин]

Менделеев Д.И. Сочинения Том 21
http://oldchem.ru/book_view.jsp?idn=018397&page=340&format=html

Записку эту после моей смерти, кажется, полезно было бы публиковать. В ней сказано много верного. Витте сочувствовал, но отправил меня к вел. князю Алекс[ею] Михайловичу], а тот не [соизволил] даже выслушать.

Докладная-моя записка об исследовании Северного полярного океана 1901 г.рукопись. 1044/79
Научное наследство т. I, изд. Института истории естествознания АНСССР, Ю48, стр. 171—180.

Его высокопревосходительству Сергею Юлиевичу Витте

ОБ ИССЛЕДОВАНИИ СЕВЕРНОГО ПОЛЯРНОГО ОКЕАНА

Докладная записка профессора Д. Менделеева.

Экспедиции, снаряженной Петром Великим, — под командою Беринга — человечество обязано открытием пролива, разделяющего Старый Свет от Нового и соединяющего Великий океан с Ледовитым, в котором русские казаки и промышленники уже давно плавали по берегам. Отсюда ведут свое начало славные попытки XVIII и XIX вв. — найти северовосточный или северо-западный проход из Атлантического океана в Тихий, чтобы соединить кратчайшим водным путем две северные половины земного шара, подобно тому как это есть в высоких широтах на южной половине земли. Всем известна та бесстрашная и не боящаяся затрат — людьми и деньгами — настойчивость, с которою народы Западной Европы и Северной Америки преследовали эту задачу. Встретив своеобразные препятствия во льдах Ледовитого океана, ныне люди, повидимому, совершенно отказались от указанной задачи. Но и теперь продолжают много работать на том же пути, хотя флаг из промышленного переменился на научный: достигнуть Северного полюса. Усилия Пири, Нансена и других исследователей проникнуть к нему на собаках и лыжах, по моему мнению, должно считать почтеннейшим из видов спорта, но не могущим доставить никаких серьезных практических результатов. Победить полярные льды надобно и особенно желательно для прямой промышленной пользы человечества в такой же по крайней мере, как и для торжества знаний. Победу можно считать полною, однако, только тогда, когда судно, снаряженное в Европе, скоро и прямо пройдет в Берингов пролив чрез те 2500 верст, куда не вступала еще доныне ни нога людей, ни корабли. Если же один корабль успеет это выполнить скоро (т. е. не более, как в один месяц), разумно и уверенно (т. е., идя туда, куда желательно итти), чрез короткий промежуток времени, наверное, достигнется возможность, если не непрерывного, то правильного движения, как после Магеллана и Кука следом пошла масса кораблей. Первый пример будет указателем тех технических способов, которыми — после надлежащих усовершенствований — можно будет достигать этого, и если силою техники прорываются первозданные породы в массиве гор, то лед не может удержать людей, когда они применят надлежащие средства для борьбы с ним. В результате, конечно, получится новая форма специальных кораблей и новый подбор средств, но все это окупится сокращением морских путей, которыми прежде всего движется цивилизация и промышленность.

Желать истинной, т. е. с помощью кораблей, победы над полярными льдами, Россия должна еще в большей мере, чем какое-либо другое государство, потому что ни одно не владеет столь большим протяжением берегов в Ледовитом океане и здесь в него вливаются громадные реки, омывающие наибольшую часть империи, мало могущую развиваться не столько по условиям климата, сколько по причине отсутствия торговых выходов чрез • Ледовитый океан. Победа над его льдами составляет один из экономических вопросов будущности северо-востока Европейской России и почти всей Сибири, так как лес, хлеб и другие тяжелые сырые материалы отдаленных краев могут находить выгодные пути сбыта у себя в стране и во всем мире только по морю. Но и помимо большого экономического значения военно-морская оборона страны должна много выиграть, когда можно будет — без Суэцкого или иных каналов теплых стран — около собственных своих берегов переводить военные суда или хотя бы их часть из Атлантического океана в Великий и обратно, ибо Россия там и тут должна держать сильный флот для защиты своих жизненных интересов.

Выросши в холодной Сибири, постоянно с величайшим вниманием следя за описаниями полярных путешествий и многое узнав о них от покойного моего друга Норденшильда, совершившего ряд славных экспедиций в области льдов, я получил полное убеждение в возможности решительной победы над полярными льдами при помощи соответственных для того приспособлений и, главное, — ясного понимания сил, до сих пор препятствовавших кораблям проникнуть в неведомую околополюсную область, занимающую пространство около 4 млн кв. верст, т. е. близкую по величине к Европейской России. В то время (1891—1893), когда я занимался бездымным пироколлодийным порохом и внихал в условия разрыва пушек, у меня составился ряд предположений о приемах, могущих пролагать пути кораблям среди льдов. В настоящее время, когда жидкий воздух получается легко в больших количествах, невидимому, имеется легкая возможность дешево взрывать толщи льдов, так как жидкий воздух с небольшой подмесью угля производит взрывы, которыми уже начинают пользоваться для проведения туннелей в твердых породах. Но техника дела только тогда обещает практический успех, когда она руководится ясным сознанием всех тех обстоятельств, которые она должна победить, чтобы напрасно не тратились ее силы. Поэтому я постараюсь вкратце выразить сущность тех препятствий, которые огораживают громадную область Ледовитого океана от напора людской пытливости.

Севернополярные льды, представляя среднюю наименьшую толщу по крайней мере в 3 арш., даже зимой почти непрерывно движутся. Это видно из всех путешествий, но с особенною ясностью из трехлетней экспедиции Нансена на «Фраме». Зимой движение льдов направлено преимущественно от Берингова пролива к Гренландии, летом же обратно, но эти общие направления непрерывно подвергаются частным изменениям. Неравномерная и большая толща льдов и их постоянное перемещение — вот препятствия, не пускающие к полюсу. Но в этом самом и надо находить основания для желаемой победы. Причиною движений служат господствующие течения и ветры, напирающие на боковую, верхнюю и нижнюю поверхности льда. А так как суша почти окружает Ледовитый океан и является в нем в виде островов и главным выходом в Атлантический океан служит пролив между Гренландией, Исландией и Шпицбергеном, то из непрерывности движения льдов вытекает множество важных следствий, которые и должно положить в основание соображений, касающихся провождения кораблей чрез Ледовитый океан. При этом особенно важны следующие три следствия:

1. Часть океана во все времена года представляет полыньи, а летом, когда бури и перемены направления движений более часты и когда происходит постоянное освобождение части льда в Атлантический океан, поверхность Ледовитого океана весьма неравномерно покрыта льдами. Около берегов, в особенности крутых (Гренландия и другие острова на север от Канады), скопляются массы льдов. Их нет летом около сибирского берега по двум причинам: во-первых, потому что туда впадают многоводные реки, а во-вторых, потому что море около Сибири не глубоко (в среднем 10—15 саж. на пути, которым прошла «Вега»), океанский же лед часто сидит очень глубоко и, так сказать, становится на якорь вдали от берегов, оставляя полосу воды с малым скоплением льдов (как показали путешествия русские и Норденшильда на «Веге»). Особенно же велико скопление льдов над Северной Америкой от Гренландии до Берингова пролива, потому что тут расположилось множество островов, открытых полярными исследователями. Принимая во внимание количество льдов, выходящих около Гренландии, прямые наблюдения в часто посещаемых частях Ледовитого океана (около Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и Шпицбергена) и то обстоятельство, что часть льда в теплое время года тает от незаходящего солнца и от теплоты, приносимой Гольфстре-мом, все наблюдатели за последнее время единогласно признают, что в летние месяцы (июнь, июль, август и начало сентября) от льдов свободна в среднем, по крайней мере, J/a Ледовитого океана. А так как не посещенная до сих пор средняя и главная его часть, наверное, в летнее время не дает новых льдин, то в ней — с своей стороны я полагаю — по крайней мере половина поверхности должна представлять свободную воду (особенно если там мало островов, как есть основание полагать), тем более, что многие наблюдатели не раз добирались до так называемого «открытого моря» на краю достигнутых ими пунктов. Это обстоятельство представляет ясное указание на то, что с помощью собак и лыж нельзя надеяться достигнуть какой-либо серьезной цели летом; зимою же морозы представляют чрезвычайное препятствие для наблюдателей и для живых двигателей. Сильный корабль и свободные части вод — вот первые средства для победы над препятствиями Ледовитого океана.

2. Движущиеся льды, напирая друг на друга, должны давать и дают трещины, складки и нагромождения (торосы), усложняющие санные передвижения и представляющие серьезные преграды для прохода кораблей, так как эти нагромождения дают соответственные утолщения как в верхней, так и в подводной частях льдов. Для кораблей, подобных ледоколу «Ермак», обычные одногодовалые полярные льды представляют гораздо меньшие препятствия, чем указанные торосы, покрывающие льдины по всем направлениям. Эти нагромождения, по моему мнению, должно устранять с пути при помощи взрывов, г никак не простым напором или ударами корабля, так как они ведут к напрасной трате времени и угля,

3. Наиболее свободных водных путей в Ледовитом океане в летнее время должно искать поэтому только в двух направлениях: во-первых, около берегов Сибири и, во-вторых, в центре неизвестных частей Ледовитого океана, если там мало островов. Сибирские берега представляют малые углубления и пригодны лишь для свободного плавания небольших кораблей, притом этот путь почти в два раза длиннее прямого пути чрез полюс, если крайними пунктами считать берега Норвегии и Берингов пролив. Все то, что доставил трехлетний дрейф «Фрама», показывает, что средина Ледовитого океана представляет глубины значительные (2—3 версты и более), не могущие задерживать глубоко сидящих льдин. Только здесь и можно надеяться найти проход для больших кораблей чрез Ледовитый океан, если будет пройден тот пояс льдов, который расположен около Шпицбергена и Земли Франца-Иосифа. Надо думать, что эти острова, и останавливают массу льдов, здесь видимых ежегодно. За ними — летом — должно быть много свободных вод.

Из сказанного уже видны те начала (принципы), при помощи которых мне кажется возможным ныне же решиться на борьбу с Ледовитым океаном.

Когда в 1897 г. адмирал С. О. Макаров выступил в печати со своим проектом сильного ледокола, он встретил с моей стороны не только полное сочувствие, но и всевозможное содействие к осуществлению его мыслей. Это служило поводом к назначению меня членом комиссии, обсуждавшей при Министерстве финансов устройство «Ермака». Соглашаясь во многом с адмиралом, в то время как строился этот корабль, я представил вместе с ним проект экспедиции, назначавшейся на лето 1899 г. для научных исследований в Ледовитом океане. Все приготовления, включая и сотрудников, к весне 1899 г. были уже сделаны мной, но мне пришлось отказаться, так как адмирал пожелал, под конец, остаться единственным руководителем всех исследований, захотел иметь меня и всех моих сотрудников в своем полном распоряжении и не согласился взять нас даже как пассажиров, хотя экспедиция была в принципе разрешена на наше общее имя. Отказываясь, я желал всякого успеха его предприятию, но не мог согласиться не только на подчинение научных сил командиру судна, но также и на общий план всей экспедиции, равно как и на многие ее частности. Адмирал Макаров отрицал пользу попыток пройти чрез полюс в Берингов пролив и ставил целью прохождение ледоколом к устьям Оби и Енисея, надеясь этим путем водить за собой торговые корабли и удлинить время навигации к устьям указанных рек, проходя на север от Новой Земли по прямому пути. Такая цель мне казалась малозначащею для России, потому что Виггинс уже несколько раз проводил торговые корабли в устья Оби. Что же касается до мысли о применении сил ледокола, то она рельефно выразилась в издании адмирала «Ермак во льдах» (1901), так как он свою лекцию 18d7 г. озаглавил прямо «К северному полюсу — напролом!». С своей стороны я полагал, что напролом нельзя проникнуть к полюсу лишь при помощи корабля, хотя бы это и был ледокол в 10 или даже 20 тыс. сил. Способность ломать лед прямым напором — с разбега вполне годится при проходе льдов Балтийского моря и любой реки или озера, но одна она недостаточна для прохода Ледовитым океаном, там должно и нужно пользоваться везде, где можно, обходом, а не проломом, а пролом массивных торосов применять следует только после их распадения от взрывов. Адмирал в своих экспедициях три раза на ледоколе «Ермак» пытался итти к полюсу «напролом», в самом деле ломал лед, но в конце концов ни разу не прошел дальше, чем его предшественники на простых кораблях, для пролома не приноровленных. Поэтому видно, что я не мог сойтись во многих коренных пунктах с адмиралом Макаровым, но так как он был действительным начинателем «Ермака», то и предоставил всю честь первых проб этому почтенному ^деятелю, немало потрудившемуся для изучения распределения температур и плотностей [воды] в океанах и морях.

Летом текущего 1901 г. С. О. Макаров, направив «Ермак» во льды, окружающие северную часть Новой Земли, завяз в этих льдах, напрасно бился «напролом», освободился от льдов лишь благодаря перемене ветра и, пройдя к Земле Франца-Иосифа, встретил довольно свободное море, а потому мог бы итти дальше, но за поздним временем и за недостатком запасов — решил возвратиться назад, ничего коренного не прибавив к нашим сведениям о Ледовитом океане, именно по той причине, что шел «напролом» и ставил целями лишь изучение свойств льда и свойств ледокола. Эти свойства показывают ясно, что несколько дней «Ермак» успешно может бороться со льдами небольшой толщины, и я полагаю, что этого более чем достаточно для того, чтобы пробовать проникнуть на этом ледоколе в неведомую страну, окружающую полюс, и затем к Берингову проливу, а потому решаюсь ныне, когда уже три лета длился опыт с «Ермаком» в руках адмирала, просить произвести опыт с этим же ледоколом под моим руководством, для проникновения в неизвестную область льдов.

Не пытаясь, конечно, ничего нельзя достичь, попытка же — пройти безостановочно к полюсу и к Берингову проливу— достойна полного напряжения сил и, по моему крайнему разумению, года в три, наверное, может доставить успех. Первый год, мне кажется, следует попытаться проникнуть только примерно до полюса, чтобы в общих чертах расследовать, сколько там находится льдов в летние месяцы и нет ли по сю сторону островов. При удаче, т. е. при оправдании предположения о существовании «свободного моря», даже первое плавание может привести в Берингов пролив, так как от Шпицбергена к нему всего около 3600 верст и, при средней скорости во льдах по 6 узлов (на свободной воде «Ермак» может делать 12 узлов), этот путь можно пройти не более, как в 15 дней, если топлива будет достаточно. Но я не льщу себя такой удачей, а предполагаю достичь ее только во второй и третий года, когда накопится опыт хода не просто напролом ледоколом, а по возможности в свободной воде и при помощи взрыва торосов и всяких иных больших толщ льда. Питая уверенность в успешности трехлетней попытки, я прошу, однако, в настоящее время лишь доставления возможности на предстоящий 1902 г. Просьба моя состоит, в сущности, из трех частей.

1. Прошу дать возможность приспособить ледокол «Ермак» к удобству плавания в Ледовитом океане. Для этого мне кажется чрезвычайно важным, во-первых, переделать все или, по крайней мере, половину топок для нефтяного отопления. Это тем важно, что тогда топка потребует мало прислуги (кочегаров), а из команды в 100 человек на «Ермаке» 24 кочегара и 12 матросов-угольщиков. Во-вторых, мне кажется необходимым приспособить каюты для зимовки в Ледовитом океане, так как случайности неизвестного моря могут принудить остаться на зиму, а каюты «Ермака», распределенные в разных частях корабля, не пригодны для этой цели. Такую переделку, по собранным мною справкам, можно с уверенностью исполнить в течение 2 месяцев, не останавливая работы «Ермака» в Балтийском море. Но очевидно, что необходимо по крайней мере в феврале уже разрешить переделку и ее начинать в марте, чтобы не опоздать в Ледовитый океан.

2. Прошу дать мне возможность распорядиться «Ермаком», начиная с июня 1902 г., с тем условием, чтобы иметь право остаться во льдах в случае надобности на всю предстоящую зиму. Капитан и все служащие ледокола должны быть об этом заранее предуведомлены. Для того, чтобы явно показать, что, по моему мнению, зимовка будет решена" лишь при настоятельной надобности и не . представляет особых опасностей, я предполагаю взять с собою своего сына, кончающего ныне курс гимназии и сильно желающего мне сопутствовать. Ни мне, по моим старым годам, ни моему сыну, по необходимости продолжать учение, не подходит зимовка, и если я прошу предуведомить об ней команду, то лишь на тот случай, когда крайняя надобность и прямая польза дела покажут в том необходимость. Если эта крайность произойдет, то я жду большой пользы от зимнего пребывания «Ермака» во льдах, так как надеюсь за это время испытать его способность при помощи взрывов передвигаться даже в зимние холода, т. е. надеюсь добыть материал для суждения о возможности прохода Ледовитым океаном зимою.

3. Две указанные выше просьбы не могут быть осуществлены без ассигнования на то особых средств. По моим расчетам, они не должны превышать 200 тыс. руб., а именно: примерно 25 тыс. руб. на переделки, около 60 тыс. руб. на топливо (нефть и каменный уголь), около 60 тыс. руб. на полный полуторагодовой запас всякого провианта для всех участников, около 10 тыс. руб. на приборы, а остальное (45 тыс. руб.) на вознаграждение ученых сотрудников, на средства для взрывов, на запасы всякого рода материалов, потребных на Р/2 года, и на текущие расходы до Шпицбергена. Во всяком случае, менее, чем на 150 тыс. руб., никоим образом нельзя организовать желаемую экспедицию, а если она окончится в сентябре того же 1902 г., значительная часть запасов останется в экономии (на другие экспедиции), но я считаю невозможным начинать дело правильно, если не сделано будет запасов на 1:/2 года времени.

Если обстоятельства, встреченные в неизвестной области, окружающей полюс, окажутся совершенно неблагоприятствующими выполнению всего плана, намеченного выше, все же я надеюсь, что испрашиваемые средства не пропадут даром, так как на них считаю возможным сделать ряд наблюдений научного свойства, могущих разъяснить еще ныне темные стороны многих полярных явлений. Завоевав себе научное имя, на старости лет я не страшусь его посрамить, пускаясь в страны северного полюса, и если обращаюсь к вашему высокопревосходительству с откровенным выражением своих мыслей, то лишь в той уверенности, что вы достаточно знаете меня как естествоиспытателя, чуждого мечтательности. Вы исходатайствовали у государя императора средства на постройку «Ермака» и на три экспедиции адмирала Макарова, а теперь приняли ледокол в свое заведывание. Ведь он, спасши от гибели пятимиллионный броненосец «Генерал-адмирал Апраксин», в сущности, уже окупился, а потому не откажитесь еще раз попытать на «Ермаке^ то, что давно занимает умы пытливых людей всего света. Ведь мной руководит лишь надежда на конце жизни еще послужить на славу науки и на пользу России в таком предприятии, где приобретенный опыт в жизни и науке найдет полное применение. Не смотрите на то, что я не моряк. Ведь Норденшильд и Нансен не были моряками, а натуралистами, и им доверяли не напрасно, так как они честно и точно выполнили то, за что брались. Совершенно не подготовленный, я благополучно, несмотря на полную нечаянность, выполнил свой полет на неизвестном мне аэростате из Клина, а ледоколом «Ермак» я глубоко интересуюсь, как вам известно, с самого его зачатия, а потому смею думать, что его знаю достаточно, чтобы разумно им воспользоваться и сделать с ним доступное возможности. Но если вы согласитесь на предлагаемую мною экспедицию, покорнейше прошу не отказать мне в том, чтобы до ее окончания не разглашалось мое представление вашему высокопревосходительству, так как успешность выполнения всего плана много зависит от разнообразнейших случайностей. Сам же я постараюсь нигде не промолвиться об истинных целях экспедиции; она будет простым исследованием Ледовитого океана. В заключение повторю еще раз: без смелых попыток и без разумных пожертвований нельзя надеяться успешно воевать с природой, как нельзя этого делать и с людьми.

Д. Менделеев.

P. s. Если бы я имел возможность организовать совершенно вновь, всю сначала, полярную экспедицию (на три года по указанному плану), то построил бы легко (как «Фрам») поворотливый паровой ледокол не в 8 тыс. т на 10 тыс. сил, как у «Ермака», а всего лишь в 2—3 тыс. т и на 3—4 тыс. сил, с сильным стальным остовом и креплением и с двойною обшивкою — из стали снаружи и из дерева внутри, — стоимостью примерно в 500 тыс. руб., при нефтяной топке. Общая стоимость была бы тогда примерно следующая: постройка 500 тыс. руб., 1-й год экспедиции около 130 тыс. руб., 2-й — около 100 тыс. руб. и Зй год — около 70 тыс. руб., а в сумме всего около 800 тыс. руб.; всех наблюдателей и команды надобно было бы для него не более 30 лиц. Указанный ледокол можно построить и снарядить примерно в один год или не более, как в полтора года, а экспедицию совершить на нем можно было бы гораздо надежнее, чем на «Ермаке».

14 ноября 1901 г.

[Иван Кукушкин]

Интересно получилось, из двух архивов:

Фотография из архива дублера капитана а/л "Ленин" с 63 г. Вавилова Евгения Анисимовича
http://www.polarpost.ru/f/viewtopic.php?id=1078



Из истории морского флота. Подборка статей из ж. "Морской флот" за 91-94гг.
Г.Нулин, Встреча в проливе Вилькицкого

Капитан атомного ледокола "Ленин" Борис Макарович Соколов вспоминает:

"После ледовых испытаний наш ледокол взял курс к проливу Вилькицкого и 19 августа 1960 г. встретился с ледоколом "Ермак", который вел на буксире пароход "Кубань". Лед был довольно тяжелый, и старый ледокол с большим трудом тащил пароход. Мы подошли и оказали помощь. Это была наша первая проводка".

Знаменательная встреча двух ледоколов - один из прошлого века, еще на твердом топливе, и другой современный с атомной энергетической установкой.

История атомного ледокола только начиналась, а старого "Ермака" подходила к концу. До списания ему оставалось всего 4 года...

Строительство ледоколов началось в России еще в 60-х годах прошлого века. С их помощью навигация в замерзающих портах значительно продлевалась.

Адмирал С. О. Макаров, авторитетный ученый во многих отраслях науки и техники, впер-' вые предложил построить ледокол, способный проводить суда не только в замерзающих портах, но и через тяжелые льды Арктики в устья сибирских рек Оби и Енисея. Он изучает льды в Карском море, на Енисее, знакомится с работой существующих ледоколов, собирает и систематизирует материалы полярных экспедиций, выступает с лекциями, пропагандируя свою идею покорения Арктики с помощью ледокола.

Академик А. Н. Крылов отмечал: "Из всех предлагавшихся Макаровым изобретений и нововведений на пользу русского флота, идея постройки ледокола вызвала едва ли не самое сильное и упорное противодействие. В числе его противников были и адмиралы, и финансисты...". Однако энергичного Макарова ничто не могло остановить. Большой интерес к постройке ледокола возник у Д. И. Менделеева, который разделял многие научные идеи Макарова. Благодаря поддержке Менделеева и влиянию общественного мнения была создана комиссия для разработки проекта и тактико-технических заданий ледокола.

Комиссию возглавил С. О. Макаров, он же и предложил строить ледокол в Англии.

Спуск на воду доселе невиданного корабля состоялся 29 октября 1898 г. в Ньюкасле. Жена первого капитана ледокола Мария Николаевна Васильева разбила бутылку шампанского о форштевень корабля и нарекла его именем "Ермак". Что же собой представлял новый ледокол, к которому приковано было внимание общественности и прессы. При длине 92,5 м (впоследствии корпус увеличили на б м) ширина его составляла 21,8 м, высота борта 12 м, осадка 7,9 м, толщина ледового пояса 29 мм.

Водоизмещение около 10 000 т. Корпус с красивыми обводами увенчивался двумя высокими (по 16 м) трубами. Четыре паровых машины по 2500 л. с. каждая позволяли ему развивать скорость по чистой воде до 16 узлов. Расход угля составлял около 100 т в сутки. Экипаж состоял из 186 человек.

Адмирал Макаров неоднократно приезжал в Ньюкасл, чтобы лично контролировать строительство ледокола. Он внес много полезных усовершенствований, проявлял большую заботу о бытовых условиях экипажа. 3 марта 1899 г. на "Ермаке" был поднят русский флаг. А через 10 дней на подходе к Кронштадту "Ермак" впервые встретил сплошной лед, который он легко преодолел. Огромные толпы народа восторженно встречали ледового богатыря. Менделеев послал телеграмму Макарову: "Лед, запирающий Петербург, вы победили. Поздравляю, ждем такого же успеха в полярных льдах".

В первый арктический рейс "Ермак" вышел в середине июня того же года.

Макаров разработал большую научную программу экспедиции. "С первого же входа во льды обнаружилось, что ледокол, вопреки мнению многих, может справляться с полярными льдами. "Ермак" прошел 230 миль в условиях, в которых другой корабль не мог бы тронуться с места; но корпус ледокола оказался недостаточно крепок для борьбы с полярными твердынями, и наступил период реакции, когда "Ермаку" и его инициатору досталось очень трудно" - так писал адмирал о первых плаваниях своего детища в Северном Ледовитом океане. Получив пробоину в носовой части от столкновения со льдиной, "Ермак" возвратился в Ньюкасл на ремонт. Была создана комиссия для исследования повреждений. Члены комиссии - противники Макарова - постановили, что ледокол непригоден по общей слабости корпуса для работы в арктических льдах. После ремонта и подкрепления корпуса "Ермак" прибыл в Кронштадт.

Зима 1899-1900 гг. выдалась на редкость суровой. Ледокол занимался проводкой судов в Финском заливе.

Капитаны торговых судов не имели представления, как ходить за ледоколом. Уже тогда Макаров применил проводку судов во ЛЬДУ на коротком буксире... В снежную бурю новый броненосец "Генерал-адмирал Апраксин" вылетел на камки у острова Гоглаид. Не подоспей вовремя "Ермак", броненосец неминуемо разбился бы о камни. При спасательных работах впервые применили беспроволочный телеграф, изобретенный А. С. Поповым. Затем "Ермак" спас рыбаков, унесенных в море на льдине.

В январе 1901 г. "Ермак" подвергся большой переделке. Ему заменяли носовую часть, убрали носовые машины и два котла, шпангоуты поставили перпендикулярно обшивке. Корпус его значительно удлинился и стал прочнее.

Ледокол снова проводит суда в Финском и Рижском заливах... Макаров все-таки добивается разрешения снова выйти в Арктику. В июне "Ермак" берет курс к Новой Земле.

Попав в тяжелую зону торосистых льдов, он почти на месяц оказался в ледовом плену. Когда сжатие льдов прекратилось, "Ермак" направился к Земле Франца-Иосифа и в начале сентября возвратился в Тромсе. Несмотря на удачное плавание и собранный научный материал, дальнейшие плавания "Ермака" в Арктике были окончательно запрещены. Попыткам Макарова при помощи ледокола наладить регулярные плавания судов вдоль "фасада нашей родины", пройти к Северному полюсу, изучать Арктику был положен конец.

Последний раз С. О. Макаров побывал на "Ермаке" 26 ноября 1903 г. незадолго до своей гибели.

Его детище ледокол "Ермак" пережил своего создателя на 60 лет.

За эти годы он провел тысячи судов через тяжелые льды Арктики. Не одно поколение моряков воспитано на этом славном и легендарном ледоколе. В 1яарте 1948 г. был торжественно отмечен 50-летний юбилей "дедушки" ледокольного флота. Ледокол "Ермак" был награжден орденом "Ленина".

http://bookz.ru/authors/skragin-lev/skrnul02/page-7-skrnul02.html

[Иван Кукушкин]

[ "Арктическая звезда" №2(7611) февраль 2009 ]

Капитаны «Ермака»
Валентина КАРЕПОВА.

О создателе первого в мире полярного ледокола «Ермак», построенного 110 лет назад, адмирале С.О. Макарове написано множество книг. С этим именем связано формирование лучших традиций морского флота России. 65 лет активно работал ледокол, умножая славу своего создателя. Секрет долголетия ледокола, как считают специалисты, заключался в его грамотной эксплуатации, в заботе моряков о судне, его системах. Это неоспоримо, как и то, что на мостик «Ермака» за долгие годы его работы поднимались и вели ледокол на штурм полярных льдов знаменитые капитаны.

Летом 1898 года на постройку ледокола выехал в Ньюкасл первый капитан «Ермака» Михаил Петрович Васильев, образованный моряк и хороший командир. Спуск ледокола на воду состоялся 17 октября 1898 года. В кают-компании ледокола весь период его эксплуатации висела большая фотография, запечатлевшая торжественный момент его «крещения». Крестной матерью ледокола стала Мария Николаевна Васильева, жена капитана.

19 февраля (3 марта по новому стилю) на «Ермаке» был поднят Российский флаг. И в первых арктических плаваниях ледоколом командовал М. Васильев. Его профессионализм высоко ценил С. Макаров. Адмирал и капитан были единомышленниками. После окончания Морского корпуса Васильев служил на фрегате «Минин», на клипере «Абрек», канонерской лодке «Морж» и корвете «Витязь». В Беринговом, Охотском и Японском морях производил гидрографические работы и описывал берега Дальнего Востока. Его именем названы острова в Карском и Японском морях. С началом русско-японской войны Михаил Петрович был направлен в Порт-Артур, где служил при штабе С.О. Макарова флаг-офицером. Погиб он одновременно с адмиралом на броненосце «Петропавловск».

После Васильева на капитанский мостик «Ермака» поднялся Николай Николаевич Коломейцов, известный исследователь Арктики, участник последней экспедиции Толля, которая отправлялась на поиски Земли Санникова. Это под его руководством в 1900-1902 году «Заря» совершила переход из Петербурга в Карское море. Всего два года командовал ледоколом Коломейцов, затем он участвовал в русско-японской войне, в Цусимском сражении. Николай Николаевич работал в комиссии по организации исследований Северного морского пути на ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач», командовал броненосцем «Слава». В 1914 г. был назначен начальником бригады крейсеров Балтийского флота, руководил Чудской озерной флотилией. В 1917 году этот замечательный моряк был арестован, затем бежал в Финляндию. В годы Гражданской войны командовал отрядом судов на Черном море.

В 1920г. эмигрировал во Францию.

В 1904 году в командование «Ермаком» вступил капитан Рудольф Карлович Фельман. Несмотря на плохое техническое состояние, ледокол был включен в состав эскадры, уходящей на Дальний Восток. Ему поручалась роль угольного транспорта. Капитан неоднократно докладывал о неисправности дейдвудных валов. Но участие в походе не отменялось. На пятые сутки похода отказала кормовая машина. Ледокол остановился. С флагманского броненосца что-то сигнализировали, но невозможно было разобрать значение флагов, и капитан на шлюпке выехал на флагманский корабль. Внезапно раздались оружейные выстрелы. Разгневанный адмирал Рожественский -начальник Главного морского штаба приказал открыть огонь по «Ермаку», предполагая намеренное неисполнение приказа. Фельмана обвинили в неумении управлять судном и в злостном неподчинении. «Ермак» был возвращен в Либаву, и это спасло ледокол от верной гибели в Цусимском проливе.

На смену Фельману был направлен капитан Гасабов, который не принял революцию и в эстонском порту Таллин покинул судно. Командование принял штурман Тульский, работавший на ледоколе со дня его постройки. На «Ермаке» крепла дисциплина, восстанавливались хорошие традиции, подбиралась опытная команда. О ледовых победах «Ермака» стало известно за границей.

С 1911 по 1928 год командиром ледокола был Владимир Дмитриевич Селенинов, уроженец города Архангельска. Данных о его деятельности в нашем архиве, к сожалению, нет. Известно, что умер он 4 июля 1928 года в собственной квартире.

Осенью 1928 года в командование ледоколом вступил Павел Акимович Пономарев. Ему едва исполнилось 30 лет. Коренной помор, уроженец Онежской губернии с детства был связан с морем. Он только что возвратился из исторического похода на «Красине» по спасению экспедиции Нобиле. Необычайно сильные морозы сковали в тот год все Балтийское море. Морская торговля Германии была парализована. Сотни судов были зажаты льдами. Гамбургский синдикат судовладельцев обратился к советскому правительству за помощью, прося направить на спасение судов «Ермак». За ту зиму было спасено более 500 судов.

Немцы уплатили за аренду ледокола около миллиона марок. Германская пресса называла деятельность экипажа подвигом, а капитану присвоили почетное звание «ледового аса».

«Капитан «Ермака» творит чудеса», - утверждали спасенные моряки, подчеркивая, что околка льда производилась в 2-3 метрах от их борта. Капитан при этом не допустил ни единого столкновения или навала. Павел Акимович стал популярным персонажем хроник, репортеры отмечали, что капитан свободно говорит на трех языках, рассуждали о высоком мастерстве ледовой проводки, и все эти восторженные отзывы звучали в адрес человека, едва успевшего стать капитаном.

Ледокол «Ермак» и атомоход «Ленин» - первое и последнее суда, которыми командовал Пономарев. Ему было 63 года, когда его назначили капитаном первого в мире ледокола с атомной энергетической установкой. На седьмом десятке лет осваивать новую технику не просто. Но он успешно сдал экзамен на управление ею, активно вмешивался в строительство ледокола. По его инициативе была изменена форма надстройки, система компоновки грузовых устройств и т.д. Навигация 1960 года стала последним рейсом для капитана. Судно прокладывало курс не по разводьям, Пономарев искал сплоченные торосистые льды.

«Ленин» выдержал эксперимент. В той навигации капитан провел через пролив Вилькиц-кого 38 речных судов.

Пономарев не признавал закрытой рубки и управлял атомоходом с ходового мостика. Врачи не раз предупреждали, что при его полиартрите мерзнуть нельзя. Но он иначе не мог. Стоял на морозе по 4 часа. Последнее плавание продолжалось сто дней, а это значит, что капитан провел на открытом воздухе не менее 800 часов.

Вахты на морозе подорвали здоровье капитана, и в 1970 году его не стало. Мурманчане высоко оценили вклад Павла Пономарева в освоение Арктики, назвав одну из улиц города его именем.

В декабре 1934 года в командование «Ермаком» вступил В.И. Воронин. Вся страна знала Владимира Ивановича. Он плавал на парусных судах в Белом море, участвовал в первых Карских экспедициях, командовал зверобойными судами, совершил немало смелых походов в высокие широты Арктики. С его именем связано плавание «А.Сибирякова», прошедшего в 1932 году в одну навигацию Северным морским путем с запада на восток, экспедиция на пароходе «Челюскин». Под его командованием ледокол принял участие в спасение четверки папанинцев.

В 1938 году Воронин был направлен на новый ледокол «И.Сталин», и на мостик «Ермака» поднялся Михаил Яковлевич Сорокин. Это был отличный, высокообразованный капитан с огромным практическим опытом. Участник Цусимского сражения. Он возглавлял проводку судов в первых Ленских экспедициях и хорошо знал Арктику. Все годы своей работы Сорокин пользовался исключительной любовью и уважением всего экипажа как гуманный и взыскательный командир, сочетавший заботу о людях с требовательностью и умением организовать команду. В этом году экипаж «Ермака» выполнил труднейшую задачу по выводу из дрейфа зимовавших в Арктике ледокольных судов «Садко» и «Малыгин». Во время похода к «Седову» была достигнута рекордная широта 83 градуса 5 сек. До полюса оставалось всего 415 миль. Ни один корабль в свободном плавании не достигал раньше таких широт.

Великая Отечественная война застала «Ермак» в Ленинградском порту. Весь экипаж был мобилизован. Под огнем немецких батарей ледокол совершал опасные рейсы, поддерживая связь с передовыми позициями. 23 сентября 1941 года «Ермак» стоял в Кронштадте на Большом рейде. 36 самолетов избрали его своей мишенью. На мостике командовал Сорокин. Он уверенно маневрировал ледоколом, уклоняясь от попаданий. Искусство и хладнокровие старого капитана спасли ледокол - ни одна бомба не попала на судно. После боя капитан спустился отдыхать, и только на следующий день ермаковцы узнали, что вчерашний налет не прошел бесследно. Михаил Яковлевич лишился слуха - барабанные перепонки не выдержали оглушительного грохота боя.

Окончание: viewtopic.php?f=4&t=595&start=25#p14018

[[ Леспромхоз ]]

На «Ермаке» во льдах к северу от Шпицбергена
Е. И. Столица

Замечательные плавания ледокола «Ермак» 1899 года вошли яркой страницей в историю полярных исследований конца XIX века. Спутником адмирала Степана Осиповича Макарова в этих плаваниях был художник Евгений Иванович Столица.

В своей книге «Ермак» во льдах» С. О. Макаров писал о нем: «Художник Евгений Иванович Столица, ученик профессора Куинджи, рекомендован был мне вице президентом императорской Академии художеств графом Толстым. Он так пристрастился к полярной природе, что целые дни проводил в торосах, и мы часто впоследствии побаивались, чтобы какой-нибудь любопытный белый медведь не обеспокоил его своим нежданным посещением в то время, когда он, увлекаясь, писал природу, среди которой они живут».

Е. И. Столица оставил интересные записи о плаваниях «Ермака» в 1899 году. Раньше они не публиковались. Ниже они печатаются полностью.

Е. И. Столица родился в 1870 году в б. Херсонской губ. В 1888 году поступил в Петербургскую академию художеств. Еще во время прохождения курса он обратил на себя внимание как талантливый художник. В 1893 году ему была присуждена премия Общества поощрения художеств. После окончания в 1894 году Академии был оставлен еще на три года для усовершенствования в мастерской профессора Куинджи. Его дипломная картина «В саду» была приобретена Академией художеств и находится с 1898 года в Куйбышевском городском музее.

В начале ноября 1899 года, когда «Ермак» вернулся в Кронштадт, художник сразу же уехал на родину, где напряженно работал, чтобы скорее воплотить в картинах полученные им во время экспедиции яркие впечатления.

Написанная им вскоре картина «Ледокол «Ермак» была выставлена на Весенней выставке в Академии художеств и имела большой успех. Она была отправлена в русский отдел Всемирной выставки в Париже в 1900 году. Затем эту картину приобрел Берлинский национальный музей. Из других картин на арктические темы, также имевших большой успех благодаря новизне темы и мастерскому исполнению, надо отметить «В царстве белых медведей», «Звероловы о. Шпицбергена», «Чайки на приволье», «Блуждающий медведь», «Полярное лето» и другие, выставлявшиеся на весенних выставках последующих лет.

С 1892 по 1917 год Е. И. Столица был постоянным участником весенних выставок Академии художеств, причем ежегодно избирался в состав жюри выставок. С этих выставок две его_картины поступили в Третьяковскую галерею и ряд картин в музеи других городов (Горький, Куйбышев, Пенза, Казань, Днепропетровск, Николаев и др.). Кроме того, некоторые были представлены на выставках южно-русских художников в Одессе, а также в Париже, Риме, Вене, Праге, Венеции, Питсбург, на международной выставке 1905 года в Мюнхене, а также на Международной выставке в Бельгии. На многих выставках Е. И. Столице были присуждены медали.

Во время русско-японской войны 1904—4905 годов, работая в Порт-Артуре, Е. И. Столица написал серию батальных картин.

В 1908 году он был одним из организаторов Общества имени Куинджи, в 1909 году ему присвоили звание академика живописи.

После Октябрьской революции Е. И. Столица стал одним из организаторов Сергиевского филиала АХРР, на выставках которого представил около 100 своих работ.

Особо была отмечена его картина «Мавзолей ночью».

Художник отличался исключительной трудоспособностью. За свою творческую жизнь он написал до 5000 работ. В большинстве — это пейзажи русской и украинской деревни, которую художник хорошо знал и любил. Он был подлинным певцом родной земли, без которой не мыслил своего существования. Скончался Е. И. Столица в 1929 году.

Ольга Столица
Вдова академика живописи Е. И. Столицы.

ЗАПИСКИ Е. И. СТОЛИЦЫ О ПЛАВАНИЯХ «ЕРМАКА» В 1899 ГОДУ
Продолжение следует...

[[ Леспромхоз ]]

ЗАПИСКИ Е. И. СТОЛИЦЫ О ПЛАВАНИЯХ «ЕРМАКА» В 1899 ГОДУ

В истории полярных плаваний 1899 год должен занять видное место. Осуществление их было в значительной степени разрешено русским адмиралом Макаровым, по идее и под руководством которого было построено в Англии замечательное судно — ледокол «Ермак». Мне представился редкий и счастливый случай убедиться в этом за время моего пятимесячного пребывания на ледоколе и в течение минувшего, 1899 года дважды совершить на нем плавание на далекий Север. Все виденное мною позволяет думать, что недалеко то время, когда на судах этого типа любителями сильных ощущений будут совершаться прогулки к Северному полюсу. Действительно, такие прогулки для человека со здоровыми нервами полны захватывающего интереса. Величие природы выступает здесь с особой силой. Никакие самые яркие описания не в состоянии передать действительности этого царства вечных льдов, туманов, снежных бурь и белых медведей.

Маршрут нашего путешествия был составлен следующий: сначала пред-полагалась проба ледокола во льду у северо-западных берегов острова Шпицбергена, оттуда на Мурманский берег и затем через Карское море к устью Енисея для определения фарватера и некоторых геодезических пунктов и установки на них железных вех. На обратном пути «Ермак», пополнивши запасы угля в Екатерининской гавани, должен был направиться дальше на север.

29 мая «Ермак» с экипажем в 125 человек, с полным грузом угля в 220 000 пудов и продовольствием на много месяцев поднял якоря и вышел из Нью-Кастля, взявши направление прямо на север.

Переход через Немецкое море и Атлантический океан совершился при сравнительно тихой погоде, что не мешало «Ермаку» раскачиваться самым непозволительным образом.

Благодаря особому устройству корпуса и дна «Ермак» подвержен качке в самой сильной степени и от незначительной зыби делает огромные размахи; во время же шторма крен доходил до такого предела, при котором обыкновенные суда должны были бы опрокинуться. «Ермак» же держался благодаря своей устойчивости, зависевшей главным образом от его большой ширины. Вообще это судно, столь блестяще выполнявшее свое назначение во льду, в открытом море, напротив, обнаруживало слабые морские качества. Досадно было иногда смотреть на встречное парусное судно, которое как бы с задорным видом, слегка покачиваясь, проходило мимо «Ермака», кидавшегося без всякой видимой причины то влево, то вправо. При такой непрерывной и беспокойной качке, когда, казалось, всякая работа валилась из рук, занятия членов экспедиции шли своим чередом. В известные часы стопорили машину и производили измерения глубины, доставали со дна морских животных, раковины и растения, измеряли температуру воды на различных глубинах, производили метеорологические наблюдения. Особенно интересной была процедура спускания так называемой драги или сети особого устройства на глубину иногда до 4 верст. Экземпляры животных, доставляемых с такой необычайной глубины, скоро погибали вследствие разницы в давлении воды на дне и в верхних слоях.

По мере того как мы подвигались к северу, дни увеличивались, ночи становились светлее, туман все чаще и чаще заволакивал горизонт; попадались птицы, каких раньше не встречали и которые своим пребыванием в открытом море за сотни и тысячи верст от берега долго еще будут служить загадкой для людей науки.

Туманы — явление обычное в море; в северных широтах они достигают наибольшей густоты и непроницаемости. Нам часто приходилось наблюдать так называемую туманную радугу; она молочного цвета, но на фоне темной мглы, застилающей горизонт, кажется ослепительно белой и, отражаясь в море, представляет великолепное зрелище.

На пятые сутки миновали Лофонтенские острова с их знаменитым Маль-штремом, а на следующий день были у северных берегов Норвегии и вошли в великолепный фиорд. Бросили якорь возле почтовой станции и в ожидании почты простояли несколько часов. Пользуясь остановкой, часть компании высадилась на берег и ружейной пальбой всполошила все пернатое царство.

Вокруг «Ермака», невзирая на сильный дождь, все время сновали типичные норвежские лодки, которые по своей конструкции, окраске и резным украшениям из дерева живо напоминали суда скандинавских пиратов былых времен. Сами норвежцы давно утратили свой воинственный дух, который проглядывает во всех скандинавских сагах, и теперь это самый мирный и трудолюбивый народ, хотя и сохранивший прежнюю отвагу и предприимчивость. Море служит чуть ли не единственным источником их благосостояния, и их промысловые суда можно встретить в любой части Ледовитого океана, доступной для свободного плавания. Нам они доставили большой запас свежей рыбы. Бедный класс питается исключительно ею, и норвежская прислуга при найме весьма часто ставит своим хозяевам непременное условие, чтобы ее хотя один раз в неделю не кормили рыбой.

Дождавшись пароходика, доставившего нам почту из ближайшего города Тромсе, и получив сведения, что в 30 милях показался лед, мы снялись в дальнейший путь; с нами отправился норвежец —капитан китобойного судна, много раз побывавший среди льдов, и потому его указания могли быть полезными.

Дождь, ливший трое суток, наконец перестал, тучи разошлись, и проглянуло солнце, которое мы впервые могли наблюдать в течение целого дня и ночи. На команду полунощное солнце произвело сильное впечатление; в полночь люди поднимались на палубу и, почесывая затылки, в недоумении смотрели на ярко светящее солнце, затем будили своих товарищей, которые проделывали то же самое; еще более недоумевали куры и петухи, которые вопросительно высовывались из клеток и о чем-то озабоченно совещались.

Тысячеверстный переход из Норвегии к острову Шпицбергену был совершен при спокойной погоде. На половине пути миновали Медвежий остров, бывший в описываемое время предметом горячего спора среди некоторых заинтересованных держав.

Ясная погода по мере приближения к Шпицбергену сменилась густым непроницаемым туманом, в котором мы подвигались уменьшенным ходом и беспрестанно оглашая пустынное пространство сигнальными гудками — предосторожность, принятая больше для очистки совести. Благодаря теплому течению Гольфстрима море у западных берегов Шпицбергена в летнее время свободно от льда до 79° и даже до 80° северной широты, тогда как во всех других местах он встречается на несколько сот верст южнее. Этим обстоятельством пользовались многие полярные экспедиции, обыкновенно избиравшие путь вдоль западного берега Шпицбергена.

Но вот температура воды начала быстро понижаться, холод, и без того чувствительный, стал более резким, что указывало на близкое присутствие льда. И действительно, на следующее утро, когда туман рассеялся, над горизонтом обозначилась узкая светлая полоса так называемого «ледяного блеска», который происходит от отражения льда в нижних слоях воздуха.

Этот «ледяной блеск» служит лучшим предостережением для мореплавателей, желающих во время избегнуть встречи со льдом. Еще несколько часов хода, и «Ермак» торжественно и величаво вступил в новую и неведомую область, раскинувшуюся на необъятном пространстве.

Прибой морских волн у границы льдов чрезвычайно грандиозен; кажется, что борются две стихии, каждая отстаивая свои пределы. Волна за волной яростно набегают на громадные льдины, которые, слегка колыхаясь, стойко выдерживают их удары; вода пенится, бурлит, льдины сталкиваются, нагромождаются одна на другую, ветер далеко разносит брызги воды и пены,— словом, хаос полнейший, но стоит лишь продвинуться дальше в лед на несколько десятков сажен, и картина сразу меняется; полная тишина, неподвижность и мертвый покой, нарушаемый лишь шумом ветра.

По внешнему виду полярный лед совершенно не похож на лед, который мы привыкли видеть бесцветным и прозрачным, как стекло. Он матово-голубого цвета, мало прозрачен и в изломе очень напоминает куски расколотой сахарной головы. В момент, когда льдина дает трещину, эта трещина чудного нежно-голубого цвета, но лишь только вода заполняет ее, она из голубого переходит в яркий изумрудный цвет. Все углубления и щели среди нагроможденных глыб льда также издают какое-то лучистое голубое сияние, которое на первый взгляд казалось труднообъяснимым.

Поверх льда держится плотный слой снега, который предохраняет самый лед от действия солнечных лучей в летнее время. Нансен утверждает, что полярный лед за лето стаивает на три фута, но все другие наблюдения и исследования доказали, что таянию подвергается лишь лед, уносимый ветром и течением к югу. Лед же, остающийся в северных широтах, под действием солнечных лучей лишь слегка размягчается, и с наступлением зимы отдельные льдины вновь сковываются в сплошное ледяное пространство.

Совершенно другой характер носят так называемые айсберги, или ледяные горы. Все они глетчерного происхождения и в огромном количестве встречаются у берегов Гренландии, Шпицбергена, Новой Земли и в других местах Ледовитого океана.

Отрываясь от глетчеров, сползающих с гор далеко в море, они долго странствуют, пока ветром и течением их не снесет к югу, где они быстро тают. Эти горы весьма неустойчивы, и достаточно бывает обломаться небольшой глыбе, чтобы всколыхнулась вся ледяная масса; раскачиваясь, она задевает соседнюю ледяную громаду, отчего присходит весьма часто взаимное разрушение. Ледяные горы обыкновенно грязного цвета, так как, будучи глетчерного происхождения, они уносят с собой массы камней, щебня, песку, илу, совершенно загрязняющих лед.

На острове Шпицбергене, в так называемом ледяном фиорде, нам довелось видеть образование ледяных гор, отрывающихся от целого ряда громадных глетчеров, сползающих с высоких гор далеко в море.

Первая проба выяснила полную пригодность «Ермака» к борьбе с полярным льдом. Сужу об этом на основании всего виденного мною, что гораздо убедительнее всяких теоретических выкладов, соображений и доказательств. Правда, что, как и во всяком новом-деле, и у «Ермака» оказались недочеты, но тем не менее могу лишний раз подтвердить огромную сокрушительную силу ледокола, перед которым большие нагромождения, так называемые торосы, состоящие из нескольких слоев 10-футового льда, рассыпались в прах при небольшом увеличении хода машин. Работа, которую производит «Ермак»,— работа гиганта, и зрителю дает много новых и сильных ощущений.

Когда выяснились результаты первой пробы «Ермака», было решено вернуться в Англию для производства некоторых дополнительных работ.

В обратный путь «Ермак» пошел очень быстрым ходом, при совершенно тихой погоде. Частые встречи с гренландскими китами нарушали томительное однообразие этого перехода и доставляли редкий случай любоваться этими морскими чудовищами, нырявшими иногда перед самым носом «Ермака».

С приходом в Англию в порт Нью-Кастль ледокол был введен в док, где на нем производилась спешная работа, потребовавшая целого месяца.

Приближался август, самый разгар короткого полярного лета, и нужно было спешить. Поэтому первоначальный маршрут к устьям Енисея был отменен и «Ермак» отправился прямо к острову Шпицбергену, чтобы оттуда взять направление к Северному полюсу. Погода, сначала баловавшая нас, на пятые сутки разразилась жестоким штормом; около суток мы качались на, одном месте, причем боковые размахи достигли крайних своих пределов. Сильное волнение не прекращалось до самого прихода на остров Шпицберген, остроконечные, покрытые снегом вершины которого, скрывавшиеся в облаках тумана, показались на десятый день нашего плавания.

Продолжение следует...

[Иван Кукушкин]

Написанная им вскоре картина «Ледокол «Ермак» была выставлена на Весенней выставке в Академии художеств и имела большой успех. Она была отправлена в русский отдел Всемирной выставки в Париже в 1900 году. Затем эту картину приобрел Берлинский национальный музей.

Е.И.Столица. Ледокол «Ермак» во льдах. 1899 год. Холст, масло. Фрагмент.

Интересно, это она использована?
update: Вариант этой картины хранился в Ленинградском военно-морском музее:

... Известность к Столице пришла после участия художника в 1899 году по приглашению адмирала Макарова в первом плавании ледокола «Ермак» в полярных морях и создания серии замечательных картин, посвященных природе Арктики. Одна из этих картин — «Ледокол Ермак в полярных льдах» была экспонирована на Всемирной выставке 1900 года в Париже ( Берлинский музей, вариант—Ленинградский военно-морской музей ). Остальные картины этой серии выставлялись на «весенних» выставках в Академии художеств.

Ледокол «Ермак» показан в картине среди нагроможденных вкруг него ледяных глыб производящим «работу гиганта», как выразился художник в своих записках об этом походе. Своеобразный колорит арктической природы с молочно-бирюзово-зеленоватым цветом неба и нежно-голубым сиянием, излучаемым только что расколотыми льдинами, резко контрастирует с клубами темного дыма, исторгаемыми трубами ледокола.

[ Евгений Иванович Столица (1870-1929) http://otkritka-reprodukzija.blogspot.c ... -1929.html ]
[ Альбом-календарь посвящённый боевым и мирным свершениям Российского флота — как метафора бизнес-процессов http://www.revolverart.ru/blog/233.html ]

[[ Леспромхоз ]]

Продолжение...

Мы вошли в один из его фиордов, так называемый «Ледяной фиорд» где проходили мимо целого ряда глетчеров, обрывавшихся в море отвесной ледяной стеной и своими размерами далеко превосходивших альпийские и кавказские ледники, несмотря на сравнительно небольшую высоту гор. В одной из многочисленных бухт этого фиорда, так называемой Адвентбей^ ской (Adwente Bay), среди нависших гранитных громад приютилась небольшая гостиница, построенная одним предприимчивым норвежцем и функционирующая в течение двух-трех летних месяцев. Раз в неделю сюда заходит норвежский почтовый пароход, совершающий рейсы с туристами, число которых ежегодно увеличивается.

Здесь мы застали целую флотилию, состоявшую из нескольких пароходов и парусных судов, которые вряд ли еще когда-либо собирались в таком большом числе в водах Шпицберген а. В числе их находился зафрахтованный нами финляндский пароход «Вирго» (Virgo), доставивший нам из Архангельска предметы снаряжения, необходимые для полярного плавания. Тут же стояла паровая яхта какого-то американского миллионера, совершавшего со своим семейством кругосветное путешествие. Вид этих отважных туристов, среди которых было много дам и молодых девушек, бесстрашно пересекавших моря и океаны на утлом суденышке, невольно вызывал у нас большое удивление. Встреча с ними на этом безлюдье была весьма сердечной, и, уходя потом в море, они долго и неустанно махали нам своим американским флагом, пока не скрылись за поворотом фиорда, направляясь чуть ли не в Австралию.

В гостинице нас встретил сам хозяин, раздавший нам печатные прокламации авантюриста Лернера, оповещавшего о своих правах на Медвежьи острова. Прокламации эти были отпечатаны на всех главных европейских языках, исключая русский. Как курьез, нам предложили в гостинице взять шпицбергенские почтовые марки, неведомо кем фабрикуемые, с изображением белого медведя.
(Выделено-padsee)

На Шпицбергене мы застали лето в полном разгаре. Температура воздуха доходила до 6° тепла. Из растительного царства только один мох да какие-то желтые цветочки, робко выглядывавшие из расщелин скал. Отогретая земля отдавала сильным весенним ароматом, насыщавшим чудный горный воздух, которым здесь дышалось особенно легко. Предпринятая на оленей охота была неудачной; тем не менее прогулка по высоким гребням гор среди скал, утесов, ущелий и ледников была весьма интересной и поучительной.

Общий вид гор мрачен, постоянная мгла, окутывающая острые вершины гор, еще более усиливает их суровый вид. Взбираться по ним чрезвычайно трудно, так как крутые склоны их усеяны выветрившимися осколками гранитных пород, которые осыпаются при малейшем неосторожном движении. В половине сентября над островом спускается долгая полярная ночь, продолжающаяся многие месяцы; и без того безжизненный остров замирает совершенно.

После суточной стоянки в ледяном фиорде «Ермак» вышел в дальнейший путь, сопровождаемый пароходом «Вирго», который должен был следовать за нами до границы полярных льдов и стоять там до тех пор, пока дым от «Ермака» не скроется за горизонтом. Миновав остров Шпицберген, мы в течение суток подвигались в открытом море и только под 80° северной широты встретили первые льдины, быстро уносимые на юг и столь же быстро таявшие в теплом течении Гольфстрима.

Сдавши на пароход «Вирго» корреспонденцию, которая вряд ли еще когда отправлялась из таких широт, и напутствуемые долгими прощальными гудками с «Вирго», мы скоро разобщились со всем внешним миром.

«Ермак», выпуская огромные клубы дыма из своих широких труб и работая всеми машинами, грузно подвигался вперед, раздвигая встречные льдины или раскалывая их надвое. По мере нашего следования к северу льдины скоплялись все теснее и теснее. Все пространство между островом Шпицбергеном и Гренландией представляет собою как бы естест-венные ворота, через которые Ледовитый океан благодаря течениям ежегодно с наступлением лета выбрасывает огромные массы льда, почти не оставляющие свободных промежутков, через которые мог бы пробираться корабль. Лишь временами встречались свободные ото льда пространства, которые «Ермак», ускоряя ход, быстро пересекал, чтобы снова начать свою сокрушительную работу во льду.

Чаще попадались узкие пространства свободной ото льда воды, которые зигзагообразно, подобно реке, терялись далеко на горизонте. Избирать то или другое направление по этим извилинам много помогала особо устроенная на вершине мачты вышка, с которой открывался горизонт на далекое расстояние; идти по таким извилинам доставляло всем огромное удовольствие, тем более что быстрее вело к цели нашего путешествия, сокращая работу ледокола.

Уверенность наша, что через неделю-другую мы одолеем все преграды и достигнем северного полюса, росла с каждым часом. Все воодушевились; даже молодые матросики, робевшие сначала, и те приободрились. Но общее ликование продолжалось недолго; природа одержала верх в этой неравной борьбе и нанесла «Ермаку» чувствительное поражение. На одном громадном торосе, не сразу поддавшемся под тяжестью «Ермака», погнулась обшивка, давшая трещину, через которую вода заполнила одно из отделений носового трюма. Чтобы понять, из какой иногда огромной массы льда состоит торос, лучше всего представить себе трех-четырехэтажный дом, погруженный в воду до самой крыши. Вот на такую-то крышу наезжает «Ермак», раскалывая поочередно слои льда, и с невероятным грохотом и содроганием корпуса проваливается в образуемые им трещины. Впечатление получается внушительное и чрезвычайно эффектное благодаря красоте льдин, то погружаемых с шумом в воду, то всплывающих по сторонам и позади ледокола.
Для заделки полученной пробоины «Ермак» приткнулся к большой льдине, зацепившись за лед двумя особого устройства якорями. Мы пользовались временем, пока на нем шли работы, для совершения экскурсий по льду, которые всем доставляли огромное удовольствие. Наши стрелки охотились на тюленей, с любопытством выглядывавших из воды на неведомых пришельцев. Для сообщения по льду пользовались особого рода лодками, так называемыми «ледянками», с плоским широким дном и полозьями; нашлись любители беганья на лыжах, но в них особенной надобности не было, так как летом снег образует прочный наст, по которому чрезвычайно легко и приятно ходить даже без лыж. Правда, иногда такой промерзший слой снега предательски скрывал под собой лужу талой воды, в которую часто приходилось оступаться, особенно после свежевыпавшего снега, маскировавшего все трещины и щели во льду. Жутко было переходить через эти трещины и вообще разгуливать по краям льдин над неизмеримой глубиной океана.
Цвет морской воды от такой глубины и от контраста со льдом необыкновенно темного, какого-то черно-стального цвета. Зато лужи пресной воды от талого снега, собирающейся на поверхности льдин, ярко-голубого цвета и производят впечатление прозрачной голубой жидкости, вылитой на лед.
Благодаря большой прозрачности морской воды можно было видеть с «Ермака» шнырявших акул, жадно пожиравших кухонные отбросы. Их стремительные движения легко можно было различать на большой глубине благодаря их светло-серому цвету. Нашим матросам посчастливилось поймать одну их них. Живучесть ее всех поразила; из нее вырезали большой кусок мяса, зажарили его, съели, а затем, когда через несколько часов стали сдирать с нее кожу, она еще продолжала проявлять признаки жизни. Вид этой акулы отвратительный, грязно-серого цвета с бурыми пятнами, в желудке у нее нашли большого краба и много другой живности.

За время трехдневной стоянки нас снесло течением далеко в обратную сторону. Благодаря дувшему северному ветру, угнавшему большие массы льда в открытое море, лед значительно разредился, поэтому когда мы снова пошли вперед, то первое время пробирались очень легко. Только на другой день встретили белого медведя, который, перебираясь с льдины на льдину, с большим любопытством следил за движением «Ермака». Мы в свою очередь с неменьшим интересом наблюдали этого зверя, который, видимо, не скрывал своего удовольствия по поводу нашего прибытия. Ружейная пальба его не испугала, но рана, полученная в ногу, открыла ему смысл этой пальбы, и он, прихрамывая и как бы укоризненно оглядываясь, исчез за ледяными глыбами, а затем пустился вплавь, ища спасения в воде, очевидно, не понимая еще, с каким врагом имеет дело. В воде он подвергся форменному расстрелу с нагнавшего его «Ермака» и немедленно был вытащен на палубу. Шесть пуль пронзили его, и только седьмая, раздробившая ему череп, уложила его на месте.

Плавает и ныряет медведь превосходно; любимое его блюдо тюлени, которых он высматривает, вскарабкавшись на высокую глыбу льда. Завидя тюленя, он медленно и острожно подбирается к нему, скрываясь за выступами льдин; улучив удобный момент, разом бросается и загребает его своими мощными лапами. Если попытка не удалась и тюлень успел прыгнуть в воду, то медведь залегает где-нибудь поблизости и с величайшим терпением выжидает появления тюленя вновь. Мясо белых медведей жестко и невкусно и в пищу годится лишь в крайности, а печень считается ядовитой. Медвежьи следы пересекались по всем направлениям; обычно медведь странствует один, и очень редко попадались следы двух или трех медведей, державшихся вместе.
Не меньший интерес возбуждали огромные моржи, которые при нашем приближении поднимали головы и затем грузно и с шумом бросались в воду, вспенивая ее на большое пространство.

Все новые и новые впечатления сменялись на каждом шагу. Величественно суровая красота окружающей природы давала уже столько новых неповторяющихся эффектов, что глаза не уставали смотреть и восхищаться ими. То набежит туман и дальние ледяные глыбы вырисовываются какими-то сказочными силуэтами, а то луч солнца прорвется где-нибудь через туманную завесу, то неожиданно вслед за скрывшимся солнцем разыграется снежная метель и вмиг засыплет все глыбы самых причудливых форм и очертаний.

А «Ермак» тем временем, ломая льдину за льдиной, прокладывал себе дорогу дальше к северу; но чем далее, тем труднее становилось идти. С вышки, помещавшейся на верху мачты, виднелись сплошные массы льда, которые простирались далеко впереди. Идти дальше с полученными повреждениями было рискованно; пробоина могла бы увеличиться, что было весьма нежелательно. Было решено выбраться обратно в открытое море и попытать счастья в другом месте, где скопление льдов было бы не таким тесным.

Такое место по многим основаниям предполагалось в более восточном направлении, куда ледокол и направил свой путь. Пройдя вдоль границы льдов к северо-восточному углу острова Шпицбергена, «Ермак» круто повернул на север и опять вошел в лед, который здесь действительно представлял меньше препятствий для плавания. На третий день непрерывного хода перед нами вдали на горизонте показалась длинная цепь гористых островов, не отмеченная на картах. Сначала подумали, что это могли быть острова, принадлежавшие к группе Земли Франца-Иосифа, видимые вследствие рефракции, но производившиеся в течение нескольких дней наблюдения убедили всех, что это была еще неведомая группа островов, простиравшихся между 81 и 82° северной широты (1).

Ясная погода, позволявшая производить наблюдения над этой группой островов, сменилась густым непроницаемым туманом, и нам не удалось больше их видеть.

Как не велик был соблазн подойти близко, но обстоятельства складывались так, что нужно было спешить с обратным выходом из льда, так как могли наступить морозы, которые, сковавши льдины в сплошной лед, могли бы очень затруднить обратный выход «Ермаку» с его помятой носовой обшивкой.
Во время последней стоянки мы наслаждались великолепной ясной погодой, которая только раз и побаловала нас за все плавание. Как ни-светило-яр кое полуденное и полночное солнце, как ни ослепительно сверкал залитый солнечными лучами лед, все это нисколько не смягчало суровости обстановки; казалось, даже усиливало это впечатление. Все видимое пространство, усеянное нагроможденными в беспорядке друг на друга льдинами причудливых форм — то в виде обелиска или усеченного конуса, или правильной плиты,—-очень напоминало старое кладбище со своими бесчисленными белыми памятниками, покосившимися в разные стороны. Мертвая тишина и неподвижность еще усиливали это впечатление; только белые медведи своим присутствием нарушают это вечное безмолвие и, как какие-то мифические существа, вечно бродят среди ледяных руин, как бы оберегая их неприкосновенность.

Такие ледяные поля представляют точно самостоятельные плавучие острова иногда в несколько десятков квадратных верст. Образование таких островов, быть может, продолжается столетиями, и вся масса льда так тесно сплочена и достигает такой толщины, что никакие силы природы не в состоянии разрушить такой остров. Образуясь в высших северных широтах постепенным сплочением отдельных нагромождений, они долго носятся среди таких же островов по Ледовитому океану, пока какое-нибудь течение не вынесет их в открытое море, где они скоро кончают свое существование. Часто можно встретить лед очень старый, чередующийся со льдом недавнего происхождения. Наибольшая толщина ледяного острова, которую нам удалось измерить, превышала 70—80 футов. Эти плавучие острова являются излюбленным местопребыванием белых медведей, которых мы встречали здесь чрезвычайно много. Три таких экземпляра имели однажды большую неосторожность подойти к самому ледоколу; дав им возможность вполне удовлетворить свое любопытство, наши стрелки дали по ним залп один, другой, и бедные медведи жестоко поплатились за свое удовольствие.
На обратном пути «Ермак» подошел к группе Семи островов, где имел суточную стоянку. Здесь произвели несколько кинематографических снимков с «Ермака», на полном ходу разбивавшего большой торос; снимки эти потом демонстрировались в Англии и произвели на зрителей большое впечатление. Мне случилось стоять на льдине в нескольких саженях от тороса, разбиваемого «Ермаком», и должен сознаться, что более великолепного и грандиозного зрелища я не видел.

Группа Семи островов такого же гористого характера, как Шпицберген, с такими же громадными глетчерами, спускающимися с вершин далеко в море.
Далее «Ермак» пошел в западном направлении в сторону Гренландии, миновав чрезвычайно угрюмый на вид остров Амстердам, с которого Андрэ
совершил свой несчастный полет. Ознакомившись с состоянием льдов в средней полосе между Шпицбергеном и Гренландией, мы направились к острову Шпицбергену, где в Адвентбейской бухте вновь встретились с поджидавшим нас пароходом «Вирго». Здесь же стояла яхта принца Монакского, который со своим ученым штабом совершал путешествие с научной целью. Между прочим, они задались, по их словам, целью изучения каких-то бактерий у белых медведей, но так как они никогда их не видали, то с нашего «Ермака» им была любезно предоставлена одна медвежья шкура. Получив оную, яхта скоро подняла якорь и ушла в фиорд Бельсунд производить какие-то геологические исследования.

Обитатели Адвентбейской гостиницы уже уехали, и она стояла с заколоченными ставнями точь-в-точь как у нас где-нибудь в Парголове или Коломягах (2).

Переход в Англию совершили при бурной погоде и при все той же неспокойной качке, надоевшей нам до смерти. Прибытие в Англию совпало с обширными военными приготовлениями англичан, и всюду замечалось большое оживление.

Большой интерес возбудил «Ермак» среди английской публики; повадились репортеры, печатавшие подробные восторженные отчеты в своих газетах. Англичане гордились успехами, достигнутыми «Ермаком», построенным из английского материала и руками английских рабочих, хотя и по идее и под непосредственным руководством русского адмирала.

(1 Дальнейшие исследования показали, что участники экспедиции «Ермака» были обмануты полярной рефракцией. Речь шла о гипотетической «Земле Джиллиса», существование которой не подтвердилось. — Прим. ред.)

(2 Пригородные дачные станции под Ленинградом.)

[[ Леспромхоз ]]

Текст воспоминаний Е.И. Столица в Word.
Опубликован в сборнике "Летопись Севера". Том 3, М.,1962

[Иван Кукушкин]

Перепост с форума альманаха "Кортик"
http://kortic.borda.ru/?1-7-150-0000003 ... 1243787437

Разместил: Georg G-L.
Фото из книги: От мореходных классов до морской академии (к 130-летию Государственной морской академи имени адмирала С. О. Макарова) / Автор-составитель И. П. Щебуняев; под общей редакцией И. И. Костылева. - 2-е изд., испр. и доп.. - Спб.: Историческая иллюстрация"

Разместил: nickupr
фотооткрытка Иванова

[Иван Кукушкин]

К.Д.Смирнов, «Мобилизационная подготовка плавсредств флота к началу Второй мировой войны»
Научно-популярный сборник статей по истории флота и судостроения «Гангут», № 34/2003

Схема размещения артиллерийского вооружения ледокола «Ермак» согласно мобилизационному проекту.

Вооруженный ледокол «Ермак» у Дворцовой набережной во время блокады Ленинграда.
фото предоставлено Н.Н Афониным

[Иван Кукушкин]

http://www.shipspotting.com
Thales: First russian icebreaker Ermak, 1905