Полярная Почта

Автор ?
Неотправленная радиограмма.

Конец взлетной полосы, трудяга ИЛ-14 застыл в предстарте, идет последнее приготовление к взлету, дежурный радиообмен с диспетчером. И вот команда, можно взлетать. Моторы набирают обороты, отпущен тормоз, двигатели на взлетном режиме, разгон, взлет. Машина нехотя поднимается в воздух, да и понятно, - два дополнительных бака горючки, сегодня придется работать часов двенадцать. Повседневная работа, Ледовая разведка обстановки Восточного плеча Арктического бассейна. Встреча и проводка первого каравана судов, ждущего у кромки на траверзе Провидения. Начало навигации… Это ниточка жизни с караваном судов, идут продукты, топливо, оборудование, товары все, что надо в портах и полярных станциях, обеспечения жизни и работы.
Задача выбрать с воздуха наиболее удобный проход каравану судов во льдах, минимально провести по чистой воде или хотя бы разряженному льду, ну, а если встретится тяжелый, то указывать направление к более легкому проходу. Но это все как преподнесет его величество погода. Несколько дней дули южаки и лед сдвинулся на север, идем береговой кромкой. Отчетливо видны барашки набегающих волн. В Арктике дорого время, судам надо вернуться на восток, и сделать еще несколько рейсов. Еще нет систем спутниковой навигации, пока не получат фотоснимки со спутников, так что опыт гидрологов находящихся на борту очень важен. Все это будет сейчас, а тогда было - так. Краснокрылые борта Полярной авиации были поводырем, можно так сказать, глазами для морских судов. Все меняется на глазах: несколько домиков и балок техников, превратились в аэропорт с современной бетонной полосой и всей обслуживающей инфраструктурой, способный принимать тяжелые машины авиации регулярным рейсом по 9- 10 часов (смотря, откуда лететь), если из Москвы, не то, что раньше по несколько суток добирались. Рядом с аэропортом выросли дома и особой северной примечательностью - коробами. В них прокладываются трубы водоснабжения и обогрева, все-таки вечная мерзлота. Да, все быстротечно меняется, человек любит обставить себя комфортом и обживает самые недоступные места. Растет и промышленность, добыча ископаемых. Время, время…
Вроде совсем недавно такому же ИЛ-14 в воздухе, пришла радиограмма «Борту 4177, разрешаю, закончить разведку мысом Желания. От него взять курс запад-северо-запад, восемьдесят, девяносто миль этому курсу на кромке льда стоит корабль. Выйти на него, вступить непосредственно в связь, по его запросу сделать разведку из расчета вашего запаса топлива. Позывной, к борту корабля «Ленин». Ясность подтвердить. Диксон».
Подтверждаю, было радио с борта на базу. Получив такую радиограмму, экипаж предположил, что у кромки застряло суденышко, не может выбраться и просит помощи. И пилот спросил по бортовой связи у Валерия Николаевича Купецкого - « Как думаешь, Валерий, выведем?
Посмотрим…
Что-то не помню наших кораблей с таким названием.
Может, из южного пароходства? Наши в такие широты не ходят. Ученые…
Ладно, не будем гадать. Прилетим — увидим».
Они и не предполагают, что этот обыденный полет останется в памяти навсегда. Что миллионными тиражами обойдут весь мир снимки первенца совершенно нового типа советского судостроения — сверхмощного атомохода «Ленин», а над кораблем будет виден самолет с бортовым номером «СССР-04177». Самолета Полярной авиации и первая ледовая разведка для первого в мире атомохода.
— «Ленин», «Ленин», я — борт сорок один семьдесят семь. Как слышите? Прием….
Стандартные, привычные фразы, но с каким волнением произнес ее командир воздушного корабля, это был мой отец!
Борт сорок один семьдесят семь, я — «Ленин». Слышу хорошо. Прием».
Из салона потянуло приятным запахом, кофе. Наливаю себе кофе, подсаживаюсь к Валерию Николаевичу Купецкому предлагаю и ему кофейку. Это был человек, рабочими инструментами которого были солнце, ветер и ледокол, а рабочим местом — целый океан. Географ, ученый! Много лет возглавлял оперативную группу Штаба морских операций Восточного сектора Арктики в Певеке. В его задачу входила проводка морских судов по одной из самых тяжких транспортных магистралей планеты - Северному морскому пути.
Еще несколько часов полета и мы выходим на караван судов. Снижаемся и проходим в приветствии пролетом, параллельным курсом судов. В составе каравана - два больших судна, потом их будут называть «морковка», из-за окраски в оранжевый цвет. Это суда нового поколения, приспособленные для плавания в высоких широтах, с усиленным ледовым классом и это - первый рабочий рейс. Суда стали в кильватер, впереди одна из «морковок»,за ней танкер и два сухогруза, и опять морковка, за которой следуют остальные, лагом чуть поодаль не спеша идет атомоход «Арктика» готовый прийти на помощь. Вот и мне довелось увидеть первый рейс нового поколения судостроения.
И это было впервые в мире! Для нового поколения таких судов предоставлялась возможность почти круглогодичной навигации в Арктике.
До Шмидта льда почти не было и было разрешение сети Шмидт. Уже спустилась полярная ночь. Я зашел в аэропорту на почту. И на бланке радиограммы написал: «Доставьте, пожалуйста, в самый дальний уголок небес, любимой мной звёздочке и спросите ее. Хочет, ли она что бы я взял ее погулять. Я хочу ей показать юг и север, Когда спустятся сумерки и багрянец окутает закат, окрасив горные вершины драгоценными камнями, всполохами переливающихся аметистов. И все, замрет, как бы прощаясь, с уходящим днем, и только легкое дуновение ветра возвестит о самой величественной из женщин матери матерей - Природы. Той волшебной и величественной части тебя – моя звездочка. Начало всех начал.
Потом мы пройдемся в сумерках по песку и оставим две нитки следов, смываемые волной океана. Увидим Млечный путь, который можно достать рукой. Осыплю тебя лепестками белых и алых роз.
Утром проснусь в твоих объятиях. И начну новый день! Начало начал… И сказать: Я - счастлив, что ты со мной звездочка моя!». Перечитал и сунул в карман, да не поймут телеграфисты. Попросил соединить по телефону с Москвой. Через треск и шум услышал голос отца:
- Папа здравствуй, как ты?
– Привет, чего в такую рань?
- Да вот, в Шмидт присели, решил позвонить, а где моя половина?
- Они на даче сынок, да и я собираюсь…Вчера по делам заскочил, да вот заночевал. Как ты? Скоро домой?
- Пока не знаю, работаем. Тебе привет от Купецкого. И поздравляю…
- С чем?
- Да так, как бы сказать, ладно, ерунда…
И на этом телефонный разговор прервался, связь убежала. И лишь телефонистки, вопрос:
- Вас соединить, еще?
- Нет, спасибо.
Да, и поговорил, и написал. Эта радиограмма не доставлена к месту назначения, сейчас пожелтелый лист лежит передо мной на столе, каким- то чудом сохранился в старых бумагах. Он и напомнил мне весь тот день. Да, время летит. И много мы не успеваем в суматохе жизни и с чувством ложной скромности! Так и остаются пожелтелые листки недописанного, недосказанного и не доставленного…