Советская Сибирь, 1926, № 091, 22 апреля.
У полярного круга.
Нынешний Туруханск, — это прежнее село Монастырское, где неким смекалистым монахом Тихоном в 1660 году был основан монастырь и пущены в эксплоатацию «мощи» святого «местного значения» — Василия Мангазейского. Еще в 1920 году, в часовне при монастыре можно было видеть. лиственничный колодный гроб с крышкой и нарточку, в которых, якобы, монах Тихон вывез из Мангазеи «мощи». Почитатели «мощей» зубами и ножами щипали колоду, и когда та уменьшалась в размере, монахи изготовляли новую, и выставляли ее с снова в часовне для острых зубов верующих.
Старый Туруханск находится в 30 верстах от Нового Туруханска (с. Монастырского), в стороне, на небольшой реке Турухан. Сейчас в Старом Туруханске осталось с десяток домов и древняя церковь, а все население еще в 1909 году переселилось в село Монастырское. С этого времени, благодари выгодному географическому положении, Монастырское сделалось административным центром огромного пустынного края.
Понятие — село, не говоря уже город, в отношении Нового Туруханска неприменимо. Два десятка домов, расположенных в самой лирическом беспорядке, без единого намека улиц. Несколько в стороне расположен бывший монастырь, с каменным храмом и деревянными монастырскими постройками, занятыми теперь под школу и квартиры служащих.
Кругом — альпийские сугробы снега. Из них торчаг верхушки телеграфных столбов, занесённые по крышу домишки, заборы и крытые туруханские дворы.
Из-за глубоких снегов, туруханцы строят дом, стайки для скота, амбарушки и другие сельско-хозяйственные постройки, под одной крышей. Получает-
ся целая система построек под одной крышей. С улицы такой «блокгауз» заносит снегом, а внутри он заростает навозом и грязью; чистить жилье беспечный туруханец не считает нужным и навоз со двора за много десятков лет образует своеобразные геологические отложения.
Невдалеке от монастырской ограды валяется целая гора графита, вывезенная с Курейки еще в 1860 году известным исследователем севера А. К. Сидоровым.
Туруханскую жизнь несколько оживляет обилие торговых организаций. Их здесь пять: Енсоюз, Расо, Сырье, Сельскосоюз и административные органы по управлению краем.
В Туруханске «Моссовет» ждали давно, но авария в Енисейске, «война» с туруханским телеграфом и «топтание» аэродрома в Подкаменной Тунгуске — помешали нам прибыть в срок.
Хозяйственники края, имеющие привычку, с последним зимним путем, по самым нужным делам выезжать на отдых в Красноярск (конечно, получать полярные суточные до пароходов, другими словами до нюня), — заготовили чемоданы и на сей раз решили лететь на «Юнкерсе», а не на «авионарте» запряженной низкорослыми туруханскими лошаденками.
Многие не дождались нас и уехали «прежним способом» — на лошадях, а два упорных остались и были очень обижены, что мы их на борт самолета, без
соответствующих разрешений, и даже за неимением полной нагрузки, не можем взять.
Обижены они были потому, что ждали, положили чемоданы и заранее уведомили всех родных и знакомых, что они «летят».
Мы прилетели в мрачном настроении после симпатичного «сидения» в Подкаменной Тунгуске и разговоров с туруханским телеграфом.
Эта «история» заслуживает рассказа.
В Подкаменной Тунгуске все было готово. Оставалось узнать погоду, и вылететь, если она благоприятна. Сведения о погоде необходимо было получить ровно в 8 часов утра, а для этого достаточно телеграфисту взглянуть в окно и передать: снег или дождь, солнце или пасмурно и т. д.
В общем, все просто. Но в Туруханске это не так.
18 марта в 7 часов утра, мы начали вызывать по телеграфу Туруханск. Телеграфист в Подкаменной, тов. Уткин, до 9 часов беспрерывно взывал клюнем: — Туруханск, Туруханск. Туруханск!. Он отбил себе пальцы, но не сдавался и утешал нас — может быть, отзовутся.
И снова по проволоке летело: Туруханск, Туруханск...
В пять минут десятого, встав от сна Позднеев и Попов явились в Туруханске к аппарату и проявили признаки жизни.
— Вы, товарищ Уткин, должны знать, — начал Туруханск, —циркуляры, в которых указано время работы станции и дни отдыха. Вы не знаете, разве, а тебе, Уткин, стыдно не знать, что сегодня — день Парижской Коммуны, и весь трудящийся мир чтит этот высокоторжественный праздник. Дежурный не хочет сидеть у аппарата, и никто его не заставит».
Долго еще отчитывал туруханский телеграф, в лице заведывающего гр-на Попова и телеграфиста Позднеева — нас и тов. Уткина за причиненное им беспокойство.
Наконец, в аппаратной наступила тишина.
Вылет был сорван.
Далее дадим слово официальному акту:
— Далее, 19 марта, в 9 часов 20 минут утра, к аппарату в Подкаменной явился Верхне - Имбатск и заявил, что Туруханск сейчас ему сообщил, что решено разобрать для чистки аппарат, а поэтому всякая телеграфная связь с Туруханском прекращена. С 15 по 17 часов, 19 марта, Туруханск на вызовы Подкаменной не отвечал. В течение всего 19 и до 8 часов 20 марта. как значится в акте, Туруханск на беспрерывные вызовы Подкаменной не отвечает. На основании вышеизложенного, летчику, тов. Галышеву, не удалось отправить предупредительную телеграмму о вылете, и во-вторых, к моменту вылета не удалось получить информационную сводку о погоде, что поставило в опасность перелет, и сделало его невозможным, впредь до восстановления связи с Туруханском.
Только днем 20 марта, после разговоров по прямому проводу с предРИК’а тов. Морозовым, удалось установить связь, а 21 марта — вылететь в Туруханск.
Летели в Туруханск и думали: а вдруг взбредет тов. Попову снова разобрать для чистки аппарат, тогда, при аварии, мы пропали.
История этим не кончилась. Туруханский телеграф обиделся и начал задерживать информацию корреспондентов, не признавал сибростовский тариф и т. д., в виду чего представителю красноярского окрисполкома, тов. Куриловичу, снова пришлось отправить телеграмму в центр, об урегулировании отношений с туруханским телеграфом.
Характерно, что "нагоняи" центра, которые телеграфисты получили из Новосибирска и Красноярска были скрыты от нас всеми властями, и о принятых мерах мы узнали из газет, уже в Енисейске, на обратном прилете.
24 марта началась сильная весенняя пурга. Не могло быть и речи о вылете в обратный путь. Центр циклона прошел в нескольких десятках верст от Туруханска, в дер. Мироедиха. гае буря посрывала крыши и убила на смерть оторванным ставнем зазевавшегося ямщика.
Не в пример подкаменно-тунгусским крестьянам, туруханские, на общем собрания, вынесли единогласно постановление: «Принимая во внимание важность воздушной связи для нашего забытого края, — приготовить бесплатно аэродром».
Крестьяне выехали на место, где надо было приготовить аэродром, покурили и мирно возвратились но домам.
Уминать снег выпало на долю советских служащих, комсомольцев и женотдела. Они, не вынося никакого постановления, приготовили хорошую площадку для подъема.
Также не в пример Подкаменной Тунгуске, нам не пришлось нанимать за «цервонец» караульщика. Все время караул несли партийцы, несли его образцово, как нигде, не взирая из свирепствовавшую пургу.
Проводы "Моссовета" вышли трогательными.
Уходила последняя почта "Моссовет" готовился к отлету. Туруханцы чувствовали. что до пароходов они отрываются от всего мира, и эта оторванность заставляла их смотреть на металлическую птицу еще любовнее.
Они поверили, что будущую связь их с миром будут держать именно такие птицы, которым не страшны тысячеверстные пространства тайги, горы, полыньи и зубастые торосы на Енисее.
Недаром, набожный старик всю жизнь проживший в Туруханске, не покидавший в воскресные дни клироса в монастыре и неверивший возможности летать (исключая "ангелов"), в первый же день прилета «Моссовета» внес в Авиахим 5 рублей и вызвал целый десяток таких же стариков.
Если одна ласточка не делает весны, то это не значит, что "Моссовет" не открыл новую весну для далекой темной окраины.
Весна началась. Путь проложен, и скоро певучие крылья металлических птиц достигнут вод студеного океана.
У полярного круга.
Нынешний Туруханск, — это прежнее село Монастырское, где неким смекалистым монахом Тихоном в 1660 году был основан монастырь и пущены в эксплоатацию «мощи» святого «местного значения» — Василия Мангазейского. Еще в 1920 году, в часовне при монастыре можно было видеть. лиственничный колодный гроб с крышкой и нарточку, в которых, якобы, монах Тихон вывез из Мангазеи «мощи». Почитатели «мощей» зубами и ножами щипали колоду, и когда та уменьшалась в размере, монахи изготовляли новую, и выставляли ее с снова в часовне для острых зубов верующих.
Старый Туруханск находится в 30 верстах от Нового Туруханска (с. Монастырского), в стороне, на небольшой реке Турухан. Сейчас в Старом Туруханске осталось с десяток домов и древняя церковь, а все население еще в 1909 году переселилось в село Монастырское. С этого времени, благодари выгодному географическому положении, Монастырское сделалось административным центром огромного пустынного края.
Понятие — село, не говоря уже город, в отношении Нового Туруханска неприменимо. Два десятка домов, расположенных в самой лирическом беспорядке, без единого намека улиц. Несколько в стороне расположен бывший монастырь, с каменным храмом и деревянными монастырскими постройками, занятыми теперь под школу и квартиры служащих.
Кругом — альпийские сугробы снега. Из них торчаг верхушки телеграфных столбов, занесённые по крышу домишки, заборы и крытые туруханские дворы.
Из-за глубоких снегов, туруханцы строят дом, стайки для скота, амбарушки и другие сельско-хозяйственные постройки, под одной крышей. Получает-
ся целая система построек под одной крышей. С улицы такой «блокгауз» заносит снегом, а внутри он заростает навозом и грязью; чистить жилье беспечный туруханец не считает нужным и навоз со двора за много десятков лет образует своеобразные геологические отложения.
Невдалеке от монастырской ограды валяется целая гора графита, вывезенная с Курейки еще в 1860 году известным исследователем севера А. К. Сидоровым.
Туруханскую жизнь несколько оживляет обилие торговых организаций. Их здесь пять: Енсоюз, Расо, Сырье, Сельскосоюз и административные органы по управлению краем.
В Туруханске «Моссовет» ждали давно, но авария в Енисейске, «война» с туруханским телеграфом и «топтание» аэродрома в Подкаменной Тунгуске — помешали нам прибыть в срок.
Хозяйственники края, имеющие привычку, с последним зимним путем, по самым нужным делам выезжать на отдых в Красноярск (конечно, получать полярные суточные до пароходов, другими словами до нюня), — заготовили чемоданы и на сей раз решили лететь на «Юнкерсе», а не на «авионарте» запряженной низкорослыми туруханскими лошаденками.
Многие не дождались нас и уехали «прежним способом» — на лошадях, а два упорных остались и были очень обижены, что мы их на борт самолета, без
соответствующих разрешений, и даже за неимением полной нагрузки, не можем взять.
Обижены они были потому, что ждали, положили чемоданы и заранее уведомили всех родных и знакомых, что они «летят».
Мы прилетели в мрачном настроении после симпатичного «сидения» в Подкаменной Тунгуске и разговоров с туруханским телеграфом.
Эта «история» заслуживает рассказа.
В Подкаменной Тунгуске все было готово. Оставалось узнать погоду, и вылететь, если она благоприятна. Сведения о погоде необходимо было получить ровно в 8 часов утра, а для этого достаточно телеграфисту взглянуть в окно и передать: снег или дождь, солнце или пасмурно и т. д.
В общем, все просто. Но в Туруханске это не так.
18 марта в 7 часов утра, мы начали вызывать по телеграфу Туруханск. Телеграфист в Подкаменной, тов. Уткин, до 9 часов беспрерывно взывал клюнем: — Туруханск, Туруханск. Туруханск!. Он отбил себе пальцы, но не сдавался и утешал нас — может быть, отзовутся.
И снова по проволоке летело: Туруханск, Туруханск...
В пять минут десятого, встав от сна Позднеев и Попов явились в Туруханске к аппарату и проявили признаки жизни.
— Вы, товарищ Уткин, должны знать, — начал Туруханск, —циркуляры, в которых указано время работы станции и дни отдыха. Вы не знаете, разве, а тебе, Уткин, стыдно не знать, что сегодня — день Парижской Коммуны, и весь трудящийся мир чтит этот высокоторжественный праздник. Дежурный не хочет сидеть у аппарата, и никто его не заставит».
Долго еще отчитывал туруханский телеграф, в лице заведывающего гр-на Попова и телеграфиста Позднеева — нас и тов. Уткина за причиненное им беспокойство.
Наконец, в аппаратной наступила тишина.
Вылет был сорван.
Далее дадим слово официальному акту:
— Далее, 19 марта, в 9 часов 20 минут утра, к аппарату в Подкаменной явился Верхне - Имбатск и заявил, что Туруханск сейчас ему сообщил, что решено разобрать для чистки аппарат, а поэтому всякая телеграфная связь с Туруханском прекращена. С 15 по 17 часов, 19 марта, Туруханск на вызовы Подкаменной не отвечал. В течение всего 19 и до 8 часов 20 марта. как значится в акте, Туруханск на беспрерывные вызовы Подкаменной не отвечает. На основании вышеизложенного, летчику, тов. Галышеву, не удалось отправить предупредительную телеграмму о вылете, и во-вторых, к моменту вылета не удалось получить информационную сводку о погоде, что поставило в опасность перелет, и сделало его невозможным, впредь до восстановления связи с Туруханском.
Только днем 20 марта, после разговоров по прямому проводу с предРИК’а тов. Морозовым, удалось установить связь, а 21 марта — вылететь в Туруханск.
Летели в Туруханск и думали: а вдруг взбредет тов. Попову снова разобрать для чистки аппарат, тогда, при аварии, мы пропали.
История этим не кончилась. Туруханский телеграф обиделся и начал задерживать информацию корреспондентов, не признавал сибростовский тариф и т. д., в виду чего представителю красноярского окрисполкома, тов. Куриловичу, снова пришлось отправить телеграмму в центр, об урегулировании отношений с туруханским телеграфом.
Характерно, что "нагоняи" центра, которые телеграфисты получили из Новосибирска и Красноярска были скрыты от нас всеми властями, и о принятых мерах мы узнали из газет, уже в Енисейске, на обратном прилете.
24 марта началась сильная весенняя пурга. Не могло быть и речи о вылете в обратный путь. Центр циклона прошел в нескольких десятках верст от Туруханска, в дер. Мироедиха. гае буря посрывала крыши и убила на смерть оторванным ставнем зазевавшегося ямщика.
Не в пример подкаменно-тунгусским крестьянам, туруханские, на общем собрания, вынесли единогласно постановление: «Принимая во внимание важность воздушной связи для нашего забытого края, — приготовить бесплатно аэродром».
Крестьяне выехали на место, где надо было приготовить аэродром, покурили и мирно возвратились но домам.
Уминать снег выпало на долю советских служащих, комсомольцев и женотдела. Они, не вынося никакого постановления, приготовили хорошую площадку для подъема.
Также не в пример Подкаменной Тунгуске, нам не пришлось нанимать за «цервонец» караульщика. Все время караул несли партийцы, несли его образцово, как нигде, не взирая из свирепствовавшую пургу.
Проводы "Моссовета" вышли трогательными.
Уходила последняя почта "Моссовет" готовился к отлету. Туруханцы чувствовали. что до пароходов они отрываются от всего мира, и эта оторванность заставляла их смотреть на металлическую птицу еще любовнее.
Они поверили, что будущую связь их с миром будут держать именно такие птицы, которым не страшны тысячеверстные пространства тайги, горы, полыньи и зубастые торосы на Енисее.
Недаром, набожный старик всю жизнь проживший в Туруханске, не покидавший в воскресные дни клироса в монастыре и неверивший возможности летать (исключая "ангелов"), в первый же день прилета «Моссовета» внес в Авиахим 5 рублей и вызвал целый десяток таких же стариков.
Если одна ласточка не делает весны, то это не значит, что "Моссовет" не открыл новую весну для далекой темной окраины.
Весна началась. Путь проложен, и скоро певучие крылья металлических птиц достигнут вод студеного океана.
М. СИБИРЯКОВ.