Е. Зингер.
Между полюсом и Европой.Операция «Глубокий шурф»
...После успешной сдачи выпускных экзаменов в Военно-морской объединенной школе, в которой размещались курсы полярных работников Главсевморпути, я вместе с двумя товарищами по радиоотделению Женей Ланцовым и Колей Егоровым был направлен на полярную станцию в бухту Амбарчик. Проводы, несмотря на военное время, а шла весна 1944 года, были торжественные. Нас, выпускников,- радистов, метеорологов, механиков - набрался целый вагон.
Месяца через два пароход «Анадырь» подошел к устью Колымы и бросил якорь на далеком рейде. На местном буксире мы, наконец, добрались до Амбарчика и вскоре уже оказались в небольшой, но уютной кают-компании полярной станции.
Там в это время находилось несколько человек. Они удивленно уставились на трех незнакомых парней, одетых в отцовские кителя и гимнастерки, неизвестно откуда появившихся. Высокий крепыш Ланцов радостно воскликнул:
- Привет полярникам Амбарчика от жителей столицы нашей Родины - Москвы!
Все тут же бросились к нам с вопросами:
- Так вы из Москвы?! Ну, как она, родная наша белокаменная? Скорее рассказывайте, ребята, нам обо всех новостях, ведь мы были на «материке» в последний раз очень давно - перед войной, зимовщиков не отпускают из Арктики.
Тут начальник станции, старый опытный полярник Павел Степанович Солдатов, авторитетно заявил:
- Без хлеба и соли, какая беседа, друзья!
Нас усадили за стол на лучшее место, подали горячий обед. Впервые в жизни ели мы мясо северного оленя, ели много и без карточек. Сразу стало по-домашнему тепло и уютно.
- Ну, молодцы, отдохните с длинной дороги, осмотритесь, что к чему, а уж через день-другой - за работу. Будем доучивать вас уму-разуму радистскому! - дружелюбно сказал нам старший радист станции Константин Митрофанович Курко.
Этого человека хорошо знала вся послевоенная Арктика - он был участником работ знаменитой дрейфующей станции «Северный полюс-2», многих высокоширотных экспедиций и полетов.
Из четырнадцати сотрудников «полярки» (так на Севере называют полярные станции), с которыми нам предстояло жить, работать и зимовать, мы были самыми молодыми. Когда мы уезжали из Москвы, нам не то с ехидством, не то с жалостью говорили: «Тебя распределили в Амбарчик? Да это же богом проклятое место, дыра, там нет ничего, кроме жутких скал, голой тундры, двух с половиной домов, трех сараев, двух палаток да одного старого развалившегося амбара, давшего название твоему «городу»!
...
...9 мая 1945 года, как всегда, я был в половине десятого в радиорубке. Олег Змачинский, недавно сменивший Курко, улетевшего временно в Москву, находился вместе со мной и осматривал аппаратуру. Около 11 часов мыс Шмидта, как обычно, передал «ас» (ждите), но через три минуты сообщил, что сейчас будет передано особо важное сообщение.
- Неужели война кончилась?! - сорвалось у меня с языка.
Новый старший радист посмотрел строго. И вот из динамика понеслись точки-тире: «Всем! Всем! Всем! Внимание! Внимание! Внимание!» Так мы узнали о безоговорочной капитуляции Германии и об окончании войны. Все будто остолбенели. Ведь это означало великую победу советского народа в длительной, тяжелейшей борьбе над злейшим врагом человечества - гитлеровским фашизмом.
Я позвонил в наш жилой дом и поселок. Моментально вся радиорубка набилась зимовщиками. Люди громко кричали «ура», плакали, целовались, обнимались.
Полярная станция и порт утихомирились лишь под утро, первое мирное утро нашей страны, перенесшей наибольшие тяготы во время второй мировой войны...
- Дым! Дым! - разом закричали полярники Амбарчика, когда из-за мыса Медвежьего показалось небольшое, постепенно увеличивающееся черное облако дыма. Это был ледокол, на котором размещался Штаб морских операций Восточного сектора Арктики под командой знаменитого полярного капитана Героя Советского Союза М. П. Белоусова.
Вскоре из Москвы вернулся в Амбарчик Костя Курко, вернулся руководителем полярной станции. Приказом начальника Управления полярных станций Главсевморпути меня вскоре откомандировали на линейный ледокол «Микоян» - один из четырех самых крупных однотипных советских ледоколов того времени.